В фильме 2004 года «Я, робот» детектив Дел Спунер спрашивает разумного робота Санни: «Может ли робот написать симфонию? Может ли робот превратить холст в прекрасное произведение искусства?» Санни отвечает: «А ты можешь?»
Учёные работают над поиском ответа на вопрос Спунера последние десять лет, и результаты весьма удивляют. Исследователи из Рутгеровского университета, из Facebook и Чарльстонского колледжа разработали систему для создания произведений искусства под названием C.A.N. [Creative Adversarial Network, или творческая генеративно-состязательная сеть]. Они натренировали CAN на 81000 картин пера 1119 художников, созданных с XV по XX века. Эксперты по ИИ писали алгоритмы для CAN с целью эмуляции таких стилей рисования, как ренессанс, импрессионизм и поп-арт, а затем отходили от этих стилей и добивались удивления у рассматривавших картины людей.
В работе от 2017 года, опубликованной на сайте arXiv, учёные сообщают, что «люди не могли отличить произведения, созданные предлагаемой системой, от рисунков, написанных современными художниками и демонстрирующихся на выставках». Aiva, музыкальный ИИ, недавно стала первой машиной, зарегистрированной в качестве композитора французской профессиональной ассоциацией авторов-песенников, композиторов и издателей SACEM. Она учится на основе существующих музыкальных композиций, а затем пишет свою, новую, эмоциональную музыку.
Если ИИ может заниматься творчеством, может ли он смешить людей? Эрик Хорвиц и Дафна Шахаф, исследователи из Microsoft, совместно с бывшим редактором карикатур из New Yorker Робертом Мэнкоффом, недавно продемонстрировали, что ИИ может отличать, что является смешным. Они разработали ИИ, помогающий просеивать огромную кучу приходящих в New Yorker работ на конкурс заголовков. «Мы разработали классификатор, способный выбрать более смешной из двух заголовков в 64% случаев, и использовали его для поиска лучших заголовков, что значительно уменьшило нагрузку на жюри конкурса», – написали они в работе.
И хотя ИИ могут воспринимать шутки, им ещё многому предстоит научиться до того, как они смогут их рассказывать. Обычно их шутки основаны на игре слов и на сломе логических ожиданий.
Перспективы стэндап-комика у робота Zoei (Zestful Outlook on Emotional Intelligence — пикантный взгляд на эмоциональный интеллект), созданного в 2014 году исследователями из Маркеттского университета, выглядят многообещающе. Zoei создаёт шутки и жесты, распознаёт лица и определяет реакцию аудитории на предыдущие шутки. Он улучшает свою работу через технологию машинного обучения, известную, как обучение с подкреплением: почти так же, как комик-человек, методом проб и ошибок, Zoei максимизирует «награду» (смех в качестве положительной реакции) за свои шутки, изучая варианты и углубляясь в наилучшие из них.
С каждой новой аудиторией Zoei приходится начинать с нуля, и строить свой репертуар на лету. В какой-то степени этим занимаются и люди-комики, но они могут запоминать предыдущие аудитории и строить между ними ассоциации, а также писать текст заранее и готовиться перед выступлением. Просмотр передачи «Zoei в прямом эфире сегодня вечером» каждый раз начинался бы с нескольких неловких минут у микрофона, или был бы похож на неудачную пилотную версию сезона.
Пока что Zoei не проверяли в экспериментах крупнее, чем один на один, или на разных демографических срезах – она пока и близко не подошла к Aiva. Но почему мы пока не видели робота-комедианта, сравнимого по сложности с роботом-композитором?
Это несоответствие можно объяснить фундаментальными различиями между основными составляющими музыки и языка. Джона Кац и Дэвид Песецки из Университета в Западной Вирджинии и MIT, соответственно, считают, что эти основные составляющие состоят из «произвольных пар звуков и смыслов в случае языка; тональностей и их комбинаций в случае музыки». Произвольность языка считается одним из определяющих его свойств: одно произнесённое слово само по себе не несёт значения, поскольку оно может меняться в контексте языка, диалекта, предложения и т.п. Кац поясняет, что «сложные музыкальные произведения можно составить из нескольких основных элементов, которых можно насчитать от семи до нескольких десятков». В то же время, «для языка количестве основных элементов оценивается в десятки тысяч».
Со всеми своими сложностями и изменениями формы слов, значениями и мотивами, язык – это валюта комедии. Роберт Провайн, нейробиолог и автор книги «Смех: научное расследование», показал, что мелкие шуточки, которыми наполнены наши дни, часто являются зародышем для шуток комедиантов. Провайн однажды наблюдал за группой людей в кампусе колледжа и за тем, что провоцирует их на смех. Фразочки, которые заставляли людей посмеиваться, были похожи на сценарий бесконечного телевизионного ситкома, «написанный чрезвычайно мало одарённым автором». Комедия основана на банальных диалогах, соединённых с культурными и социальными отсылками.
Нам должно польстить, что человеческий язык остаётся только нашей областью. Его нюансы слишком сложны для ИИ, поэтому мы можем быть бесконечно более творческими с языком, чем машины. Роботу-комику придётся пройти очень долгий путь до того, как он сможет вызвать взрыв хохота, не говоря уже о создании целого номера. В клубе импровизаций это был бы тот неловкий друг, пытающийся выдавать игру слов и батины приколы в микрофон. Пока что роботы способны лишь на написание шуток, пригодных для размещения на товарах народного потребления. Но в ближайшее время до Дэйва Шапелла им не дойти.
Автор: Вячеслав Голованов
