В этот блок выдачи могут попасть только сервисы группы юрлиц Яндекса
Я уже несколько постов разбираю наше обращение в ФАС по поводу интеграции поиска Яндекс с различными сервисами Яндекса. Напомню предыдущие серии: предупреждение ФАС, ФАС возбуждает дело против Яндекса. В комментариях к постам встречается огромное количество вопросов относительно того, чего, собственно, плохого в том, что делает Яндекс. Они частично задевают вообще фреймворк антимонопольных законов России и мировую практику, поэтому я сейчас постараюсь на уровне ликбеза рассказать, откуда такие принципы вообще пошли.
Итак, основные точки прошлого обсуждения:
- Почему Яндекс не может делать со своим продуктом что угодно? Это же их поиск, нет?
- Почему крупные компании пошли за помощью государства, а не прибегли к рыночным методам, если их что-то не устраивает в работе Яндекса?
- Почему бы не сделать свой конкурирующий поисковик и не устанавливать в нём свои правила?
- Чем вообще плоха монополия?
- Чем отличается доминирующий игрок от просто игроков?
- Почему государство вдруг должно устанавливать правила для интернет-рынков? Неужели нельзя порешать это саморегуляцией?
Чтобы понять смысл антимонопольного регулирования, нужно мысленно смоделировать несколько ситуаций, что бы было, если бы его не было вообще. Давайте для начала разберёмся, зачем оно вообще существует в современном мире.
Примечание: этот текст выражает моё субъективное мнение, основанное на личном и профессиональном опыте. Полностью правильная юридическая терминология сделала бы текст очень громоздким. Например, понятия «монополист» и «доминирующий игрок» не являются юридическими синонимами, но при этом являются разговорными. Поэтому если вы юрист, страдайте.
Немного истории и теории
Антимонопольное законодательство, как отрасль права, направленная на поддержание конкуренции и ограничение монополистической деятельности, возникло в США в конце XIX века в связи с окончательной победой индустриализации. В том или ином виде оно существует более чем в 100 странах мира. Большинство национальных законов, вне зависимости от страны, где они применяются, имеют общие объекты регулирования и общие положения. Это говорит нам о том, что предмет регулирования един, есть возможность международного сотрудничества в данной сфере, а также допустимо использовать международный опыт в правоприменительной практике. То есть регулирование либо развивалось методом форков одного набора нормативов, либо же независимо пришло к примерно общим формам. Обе ситуации говорят о том, что на текущий момент в этом наборе нормативов достигнуто некое плато оптимизации, и принципиально новые вещи пока не появляются.
Тем не менее, как показывает практика, сама антимонопольная система в классическим виде с девятнадцатого века безнадёжно устаревает, и мы прямо сейчас наблюдаем конфликты новой онлайн-экономики и старых фреймворков. Забегая вперёд, скажу, что одна из главных проблем — это скорость реакции: пока к законам выходит патч или апдейт, ситуация уже разительным образом меняется. По сути, мы наблюдаем сейчас очень много эксплуатаций 0-day уязвимостей в законах в разных странах.
Почему только в 100 странах, а не во всех сразу? Есть государства, где временно не до экономики, и основная валюта — патрон 7,62. Есть государства, где экономика не настолько развита, чтобы отсутствие такого регулирование хоть как-то влияло на экономику. И, главное, вышеупомянутые 100+ стран — это страны с рыночной экономикой. Экономические системы бывают разные, и, в частности, Советский Союз не так давно исповедовал не капитализм с рыночной экономикой, а социально-ориентированную плановую экономику. В плановой экономике антимонопольные меры не нужны by design. Но Россия с 1991 года не использует плановую экономику с централизованной системой управления: сейчас наша система ближе к понятию «рыночной экономики». Это не хорошо и не плохо, это вопрос выбора фреймворка и его реализации. Мы относительно недавно осознали необходимость регуляции рынков. До 90-х не существовало в нормативах понятий вроде ФАС, РКН, ФНС, слов «монополист» или «доминирующий игрок», а самим словом «рынок» люди пользовались чаще в контексте «колхозный».
Рыночная экономика подразумевает конкуренцию. Конкуренция — это основной механизм автобалансировки (регуляции) системы. Условно, любая экономика постоянно решает сложнейшую математическую задачу определения, сколько и каких товаров нужно производить и поставлять (и по каким ценам). Можно выбирать централизованные вычисления (планы производств для каждого предприятия), а можно выбирать децентрализованную регулировку «на микросервисах»: «одна булочная Парижа не знает, сколько нужно печь багетов, но все булочные Парижа идеально обеспечивают город». Конкуренция — это способ передачи информации внутри рыночной экономики.
Конкуренция означает состязательность игроков на рынке в борьбе за потребителя и равные возможности участников при контроле со стороны государства за соблюдением правил. И конкуренция означает благо для конечного потребителя, который получает баланс цены/качества и возможность выбора лучшего. Потому что предполагается, что одна из главных парадигм экономики — это удовлетворение конечных потребителей.
Что будет, если конкуренция в рыночной экономике перестанет работать?
Предположим, есть несколько транспортных компаний, которые возят грузы по стране и конкурируют на этом рынке. Одна из них занимает большую часть рынка и постепенно становится монополией транспортного рынка, перевозя почти все товары страны.
Следствие первого порядка в том:
- Раньше авторегулировка конкуренцией работала так, что компания была ограничена в тарифе на перевозки тарифами конкурентов.
- Раньше там, где основная компания не покрывала территории, эту часть рынка забирали конкуренты.
- Раньше потребитель имел возможность выбора, то есть испорченные отношения с одной транспортной компанией не означали для него отсутствие перевозок.
После монополизации компания может:
- Устанавливать любой тариф по своему выбору, потому что конкурентов нет. А если они вдруг появятся — то демпинговать в регионе их появления до их разорения (повторить несколько раз), пока дураки не кончатся.
- Не поставлять услуги в какие-то города просто потому, что ей это невыгодно.
- Отказать кому-то в перевозке, и он останется без возможности что-то возить.
- Навязывать эксклюзивные условия, по которым грузоотправители не должны заказывать транспортные услуги у конкурентов.
- Использовать сам факт размера своего бизнеса (инвестиций/рабочих мест и пр.) как инструмент давления на государство в случае возможных рисков для собственной монополии.
Следствия второго порядка:
- Поскольку перевозчик может устанавливать разные цены для «любимых» и «нелюбимых» компаний, он внезапно начинает влиять на все розничные сети, например. И тем самым через монополизацию одного рынка начинает контролировать другие рынки, приводя к монопольным ситуациям там.
- В целом, компании ничего не мешает копировать успешные бизнесы и устанавливать «для своих» льготные цены перевозок, а конкурентам их повышать или ухудшать сроки, условия и т.п. Это также приведёт к монополизации соседних рынков и ухудшению условий для потребителя.
То есть монополизация рынка похожа на домино. Стоит образоваться монополии на одном рынке, как на смежных тут же могут начаться неприятные эффекты. И ФАС должна включаться, чтобы не допустить их — и в перспективе полного коллапса экономики.
Постойте, но у нас же много естественных монополий в стране. Почему всё не навернулось?
Потому что в некоторых сферах плюсы монополии — единая точка управления и общность требований — превосходят минусы. Как это устроено на практике: обычный человек в России не может выбрать потребителя электричества, и полагается на одного поставщика, а не несколько различных компаний. Обычный человек не может выбрать перевозчика по железной дороге и полагается на РЖД — и так далее.
Но в этих сферах монополисты не действуют бесконтрольно. К ним приходит государство и говорит, условно, следующее:
- Если вы монополист — есть планка сверху на ваши цены. То есть нельзя продавать электричество по 500 рублей за КВт*ч.
- Никому достаточно крупному нельзя давать разные условия разным покупателям: например, выбирать, кому продавать, а кому нет. Если электростанция подключает питание, то должно быть одно общее правило, как его получить с одной формулой расчёта, а не «что-то мне этот Вася не нравится, ему не будем кабель давать».
- Игроки рынка должны быть в равных условиях относительно потребления питания: нельзя юрлицам одной группы продавать электричество за 2 рубля КВт*ч, а другим — за 10 рублей КВт*ч.
- Нельзя заключать такие сделки слияния-поглощения, которые ведут к монополизации рынка и, соответственно, возможности контроля одной группы лиц над значимой частью рынка.
Правила конкуренции для игроков устанавливаются в законах о защите конкуренции и в России они принимаются и применяются с 1991 года, сейчас действует закон, принятый в 2006 году, который регулярно актуализируется и дополняется (последние поправки вступили в силу в феврале 2021 года).
Ок, а как это может выглядеть на рынке интернет-поиска?
Для начала отличный пример от nApoBo3:
«Есть ОС, создать ОС дорого и сложно, продвинуть ОС ещё сложнее, в итоге может сформироваться монополия. Но монополия может пойти дальше, например ничто не мешает монополисту ограничить в своей ОС все прочие, кроме своего браузеры в потреблении памяти или в скорости сети. Таким образом у нас станет уже две монополии, на ОС и браузер. Дальше монополия может замедлить интернет страницы всех конкурентов, видео хостингов, соц.сетей, заблокировать рекламу всех площадок кроме своей. Ну и т.д. Как итог, у нас не рынок, где конкуренция должна по идее приводить к балансу интересов потребителя и поставщика, а диктат одного поставщика, сверхприбыли которого позволяют ему на корню давить, скупать и разорять исками любых потенциальных конкурентов.»
Что самое смешное, такой пример у нас уже был. Мне 43 года, я пользовался Netscape Navigator, и он был отличным браузером. Помните такой?
Теперь посмотрим на поиск:
- Становимся точкой входа в Интернет. Для этого мы улучшаем поиск и используем контент сайтов Рунета, чтобы люди привыкали заходить в сеть именно через поиск, а не какими-то другими способами. Именно это действие в какой-то момент создаёт потенциальное влияние на потребителя, позволяющее очертить рынок. Но пока это действие ничему не вредит, и в регуляции эта область ещё не нуждается. Просто поисковик консолидирует трафик.
- Чтобы не создавать резкого перехода к следующему пункту, включаем режим плавного подогрева лягушки. Начинаем забирать у владельцев сайтов трафик, переводя его на свои сервисы: давая новости новостных сайтов прямо в поисковой выдаче, делая турбо-страницы для мобильных телефонов на своей платформе и так далее. То есть разделяем поставщика и его клиентов презентационным слоем в архитектуре. Затем можно будет просто переключить бекэнд (поставщика услуг), а для потребителя визуально ничего особо не поменяется.
- Пользуясь тем, что мы теперь точка входа в Интернет, начинаем развивать свои сервисы на других рынках. Даём им преференции в поиске и тем самым выдавливаем конкурентов с других рынков. Занимаем эти рынки.
Готово! Вы монополия, и можно творить всё, что угодно. Например, не заниматься больше поиском, ранжировать как захочется, отключать от поиска конкретных игроков, банить в поиске город Омск (а почему бы и нет?) и так далее.
Конечно, можно просто влиять на рынки и получать отчисления от ключевых игроков, но можно и самому стараться эти рынки занять.
И ещё в какой-то момент «простой поисковик» становится настолько важным для конечных потребителей (экономики), что его уже нельзя «разрегулировать»: условно, он может ухудшить жизнь потребителей так, что они пойдут против государства.
Так сделайте свой поисковик, в чём проблема-то?
Это как пытаться построить свою электростанцию, когда вам поставляют питание в рамках SLA, установленным государством. Попытаться можно, но на практике вы будете терпеть и жрать кактус ещё долго. Поэтому и есть ФАС, поэтому и есть регуляция.
Экономическая теория говорит: в здоровой рыночной экономике присутствует все. Это самозанятые, ИП, микро-бизнес, малый бизнес, средний, крупный и бизнес-экосистемы, например, концерны, охватывающие своими вертикалями несколько рынков. Одна из ключевых проблем российской экономики — это именно недостаток на рынке игроков в секторе малого и среднего бизнеса, поскольку именно они составляют основу для здоровой и конкурентной среды. То есть у нас автобалансировка имеет очень большой шаг квантования, что не всегда позволяет эффективно решать задачи экономики.
Контроль со стороны государства никогда не ставит себе целью уничтожение части тех или иных игроков. Антимонопольное законодательство не имеет задачу ликвидировать монополистов или доминирующие компании. Монополии — это нормально (монополия РЖД — это естественная монополия, например, обусловленная общественной значимостью ЖД перевозок). Возникновение доминирующих игроков — это норма и также признак здоровой системы.
Речь только о том, что выживать в условиях рыночной экономики должна быть возможность у всех. Вопрос в том, что в условиях рыночной экономики у всех игроков должна быть равная возможность для развития на конкурентных рынках. Ключевое слово здесь — возможность, и гарантируется эта возможность именно контролем государства. Эта задача лежит на надзорном органе, который действует на основании закона. Неотвратимость наказания по закону в случае нарушений — это залог для процветания всей экономики.
Контроль — болезненный вопрос и справедливо задавать вопрос, насколько он адекватен и где его границы. Но отсутствие контроля вообще, то есть в принципе, ни экономической теорией, ни юридической наукой на сегодняшний день не рассматриваются. Рыночная экономика не подразумевает вольницу и, тем более, анархию.
В 1997 — 2005 годах я помню Интернет совершенно другим. Фактически он представлял из себя не очень качественную по содержанию очень медленную прото-википедию с редкими вкраплениями чатиков, первобытных дейтинг-досок, «сайтов-визиток», разрозненных текстов и тому подобного (порно уже было, конечно). Коммерческого интереса, по большому счету, никто особо к нему не испытывал, даже рекламы было мало. Рынком не пахло. Поиск, в частности, предназначался для чего угодно, но только не для приобретения чего бы то ни было.
Сейчас Интернет стал реальным метасектором экономики, причем глобально. С развитием технологий (связи и скорости передачи данных, прежде всего), колоссальным приростом трафика оказалось, что это еще и бизнес-среда, удобная как для бизнеса, так и для потребителя.
Государство быстро сообразило, что рынок рекламы там точно имеет место, с чем, по сути, никто и не спорил. Правила торговли онлайн повсеместно приравнивают к оффлайновым (закон об онлайн-чеках, например, один чего стоит), словом, регулирование идет по стандартной схеме и во всех аспектах. Регулирование приходит в реальные сектора экономики с их возникновением, собственно говоря.
Поиск — это самостоятельный сложный продукт, с одной стороны, поддерживаемый и обслуживаемый одной компанией, с другой стороны, это уже среда, где соревнуются компании и частные лица за привлечение внимания пользователей к своим коммерческим ресурсам. И, очевидно, можно предположить, что компания-поиск и компания-потребитель поиска очень заинтересованы друг в друге. Поиск становится некой платформой-витриной, где вниманию потребителя предлагается и контент, и сервисы и информация практически по всему ассортименту существующих товаров или услуг гражданского оборота. Кто субъекты, то есть участники всего этого веселья? Те самые микро, малые, средние и ИП. Так случилось, что Интернет на сегодняшний день для них является единственной возможной бизнес-средой. Просто по факту: эти игроки зависимы от Интернета, как от среды вообще и от поиска, как платформы, в частности.
По сути, поиск — это аналог рынка в небольшом городе. Фермер может пытаться продавать товар напрямую, но это не его компетенция и не самый подходящий вариант. А может отнести на рынок, где уже есть покупатели. То есть фермеры начинают зависеть от рынка. Если рынок монополизирует рынок рынков в этом самом городе (то есть мафия будет последовательно отстреливать тех, кто пробует открыть свои рынки — это очень жизненный пример из 90-х) — тогда образуется ситуация, что именно рынок управляет всеми фермерами. Дальше владелец рынка решает, что неплохо бы своим родственникам-фермерам дать преференции и позволить торговать на лучших местах и подешевле в плане аренды. Так наш фермер постепенно оказывается выкинут с рынка монопольным концерном, что ведёт к отсутствию конкуренции. Дальше вы уже знаете. Да, мир несправедлив, да, фермеры разоряются. Но государство говорит: если вы доминируете, то нельзя не пускать кого-то на рынок и нельзя своим давать другие условия, нежели чужим. То есть базар оказывается средой, которая потребовала в какой-то момент правил и регулирования. Хотя построил его и организовал в нашем примере один метко стреляющий человек. При этом важно, что это рынок с двумя типами игроков, то есть на начальном этапе он наполнял рынок за счёт фермеров, — именно они создавали контент, который позволил рынку стать доминирующим в городе. Получается, что когда-то территория базара из примера был продуктом недвижимости, но со временем общественная и экономическая значимость этого базара превратила его из частного купеческого предприятия в инфраструктуру городского (государственного) значения. РЖД тоже когда когда-то частным предприятием были, знаете ли.
И не одним, поэтому, например, у нас есть отличный левопутный участок около Рязани
То есть вы идёте к госоргану потому, что вы в этой истории как фермеры?
Да.
По той же причине Яндекс обращался в ФАС с иском против Гугла, когда их не пускали на телефоны на Android.
Тут надо ещё раз сказать, что регулирование Интернета, как коммерческой среды, чрезвычайно затруднено молниеносным развитием технологий. Все революционные идеи наподобие платформ Uber, Airbnb и т.п. сталкивались с колоссальными проблемами отсутствия адекватного правового регулирования. И вовсе даже не в России, точнее, поначалу — далеко не в России.
Право не успевает за развитием технологий. Пока.
Но выживать рынку во всем его разнообразии нужно здесь и сейчас, иначе сценарий вы уже видели. Монополизация даёт короткий период плюсов для рынка, а потом обеспечивает его стагнацию.
Регулирование рождается от беды, если говорить простым языком. От потерь, проблем и ощущения угрозы. Функция регулирования — это всегда функция государства, к его помощи и обращаются в цивилизованных обществах, властные полномочия устанавливать правила — это то, что общество делегирует власти.
Безусловно, это не означает невозможности бизнесу договариваться без вовлечения арбитра, но когда речь идет о серьезном коммерческом интересе, то переговорные возможности сторон, и так-то, неравнозначные, зачастую являются призрачными.
Почему ИТ-коалиция из компаний Рунета, обратившаяся в ФАС, не создаст свою монополию?
Монополии не создаются вопреки другим монополиям (в случае исчезновения одной это возможно, конечно), они возникают самостоятельно на новых формирующихся рынках и занимают их, обеспечивая адекватное удовлетворение потребительского спроса в своих сегментах. И это нормальный процесс. Ненормально лишь то, что на фоне естественного развития крупных игроков не выживают остальные или их развитие находится под угрозой. Нет задачи превращаться в монополию, есть задача конкурировать и обеспечивать баланс между игроками всех весовых категорий.
Это примерно как если вам не нравится, что из крана течёт чёрная жижа вместо воды — вам не предлагают насыпать свой остров и строить свою страну там. Вам нужно обратиться к арбитру (в данном случае Роспотребнадзору), чтобы он объяснил естественной монополии, в чём дело.
Что ещё делает ФАС?
Внезапно, именно ФАС, например, реализует исполнение закона о рекламе. То есть если вас достали спамеры с SMS или звонками, обращаться надо именно в эту организацию, поскольку такие действия также относятся к нечестной конкуренции. Именно ФАС следит за тем, чтобы на щите не было написано «Лучший в мире гамбургер здесь» или «Кредиты за 0% прямо сейчас» без конкретных доказательств или всех положенных пояснений.
Так что в идеальном мире ФАС выступает в роли ещё вот этого мужика для игроков рынка:
Персонаж Боб Коди фильма «Трасса 60»
Ну, по крайне мере, служба должна быть такой по назначению.
Что происходит сейчас?
С моей точки зрения, данное расследование ФАС — это первое резонансное дело о регулировании конкуренции в Рунете. Пока сложно сказать, какое это будет регулирование, насколько оно получится качественным и как повлияет на рынок, но, по крайней мере, мы переходим от стадии анархии к стадии хоть каких-то правил.
Напоследок процитирую комментарий Am0ralist.
«Вначале гугл серьезно нарушил антимонопольные законы (и по мнению ФАС, и по мнению ЕС), его наказали, но ситуация на рынке уже была нарушена. В результате решили продвинуть свои компании, потому что местному бизнесу труднее конкурировать с мировым.
Но попутно Яндекс всё же продолжил занимать серьезную долю на рынке и за это время тоже стал использовать часть практик против свободной конкуренции, уже сам перейдя к выдавливанию конкурентов в других рынках. Теперь ФАС пришёл к нему.
В итоге можно увидеть, что ФАС в стране ещё более-менее работает, раздавая плюхи не потому, что там было против Гугла. А потому, что компаниям выгодно нарушать рыночную конкуренцию в свою стороны и меры они не знают.»
В этом очаровании последних фраз и состоит суть происходящего конфликта с жабой и гадюкой (в том плане, что здесь нет ни однозначно доброй стороны, ни однозначно злой — все отстаивают свои коммерческие интересы, а в конечном счете, — право на равные возможности конкуренции в сети).
Автор: Дмитрий
