Привет!
Хочу поговорить на скользкую тему — политическую. Сразу поясню, что сделать это хочу в рамках, для Хабра профильных — технологических, собственно политику трогая лишь тогда, когда тема неизбежно её касается.
Также разрешите представиться — для тех, кто меня не знает в новом качестве: Олег Артамонов, член оргкомитета Партии прямой демократии, в народе известной как «партия танчиков» (ни разу в жизни не играл, кстати).
А теперь прошу набраться терпения и послушать, зачем об этом вообще говорить.
***
Как все наверняка заметили, окончание 2019 года выдалось бурным, причём бурным в той области, от которой айтишники вообще и читатели Хабра в частности всегда старались дистанцироваться — в политике. Если говорить только про основные события, вызвавшие резонанс, то это, как минимум:
- дело «Рамблер против Nginx»
- тестирование «суверенного Рунета»
- тестирование дистанционного электронного голосования (ДЭГ) на выборах в МГД
- закон о физлицах-иноагентах
Если выражаться крайне мягко, то каждое из этих событий выглядит весьма неоднозначно — даже такое, казалось бы, чисто техническое мероприятие, как тестирование ДЭГ на выборах, превратилось в череду скандалов со взломами, обвинениями в фальсификациях и прочим цирком с конями. Что уж говорить об остальных пунктах.
При этом IT-сообщество явно осознало, что тезис «Хабр не для политики» (в широком смысле, не только в контексте непосредственно публикаций здесь) всё сильнее и сильнее устаревает. Да, можно делать вид, что тебя всё это не касается, ты «просто пишешь хороший код» — но когда по поводу этого кода к тебе рано утром приходят люди в масках, продолжать делать такой вид становится очень трудно.
Однако, следующий встающий вопрос — а что, собственно, можно и нужно делать?
И вот про это я и хочу поговорить.
С конкретными предложениями по реализации. Букв будет очень много, но если эта тема вас задевает — я буду вам признателен, если вы дочитаете до конца, подумаете и скажете, что вы думаете. К сожалению, в формате твиттера или инстаграмма проблемы такого масштаба не решаются.
Зачем, почему и почему именно сейчас?
Если говорить коротко — потому, что развитие технологий и социума дошло до точки, в которой они стали пересекаться и дополняться в крайне высоком темпе и с неочевидными результатами. Если раньше рассуждения о том, как технологии меняют социальную, политическую и экономическую жизнь, было уделом экономистов и будущих лауреатов Нобелевской и иных академических премий, в то время как на жизнь обывателя всё это влияло довольно медленно, на временном масштабе десятилетий, то в последние десять лет мы с очевидностью вошли в эпоху, когда темп изменений измеряется уже не десятилетиями, а единичными годами. При одновременном росте их масштаба.
Когда мы только начинали задумывать всё то, о чём ниже пойдёт речь, то есть поздней осенью прошлого года, известный многим Слава «Я придумал танки» Макаров привёл прекрасный пример.
Ни для кого не секрет, что современная политическая жизнь довольно-таки непрозрачна для избирателя — по большому счёту, участвует он в ней в лучшем случае раз в год, а то и куда реже, приходя на выборы и, иногда, референдумы. Всё, что избиратель видит между выборами — это отдельные говорящие головы; при этом мы все в целом понимаем, что проговаривается этими головами примерно 10-20 % происходящего, а всё прочее остаётся в тени. Ситуация меняется от страны к стране, но в общем случае повлиять на действия своих т.н. избранников между моментами их избрания избиратель не может.
Между тем, так было не всегда. Демократия как форма правления, как известно, системно зародилась в античности, в Древней Греции, в Афинах — и в тот момент это была прямая демократия, при которой решения принимались общим собранием жителей города. Возможно это было благодаря двум фактам — во-первых, в принципе небольшому населению городов того времени, во-вторых, небольшой доле свободных граждан, в принципе имевших право волеизъявления. В Афинах таких граждан было порядка 30 тысяч человек, до 5-10 тысяч из них вполне могли регулярно собирать обсудить текущие вопросы (тем более, это поощрялось, в т.ч. денежными компенсациями за упущенный заработок).
К началу нашей эры, впрочем, с демократией в целом не заладилось, а когда она как политический строй снова стала актуальна — государства выросли настолько, что не просто реальный съезд граждан, но вообще само по себе обеспечение связности территории страны стало труднорешаемой проблемой.
Из этого родились известные нам сейчас формы демократии, ни в одной из которых граждане не принимают прямого участия в руководстве страной. В Европе, где сравнительно невелика территория и нет слабозаселённых областей, граждане напрямую избирают парламентариев, канцлеров и прочих президентов; в США, где проблема со связностью по-настоящему не была решена до XX века, родилась конструкция с выборщиками, которые голосуют от имени того или иного штата. Если бы в России, скажем, крепостное право отменили бы лет на сто раньше, а в конце 20-х годов XIX века, после непродолжительной гражданской войны между Севером и Югом, была бы построена парламентская республика, то модель выборов, скорее всего, сложилась бы ближе к американской.
Так вот, к чему всё это?
К тому, что уже десятилетие мы живём в обществе, в котором глобальная связность перестала быть проблемой.
Понимаете, да? Преграды, за последние два тысячелетия сформировавшей основные политические институты в таком виде, в каком мы их знаем, больше нет.
С одной стороны, это порождает сильный соблазн немедленно воспользоваться достижениями современных технологий и начать внедрять их в общественно-политическую жизнь.
Более того, можно не сомневаться, что практически все политические силы этому соблазну поддадутся. Политики — существа в общем и целом меркантильные, крайне редки среди них те, кто не воспользуется возможностью продвижения своей партии; новые же технологии дают и новые возможности продвижения. Тем же электронным голосованиям может как-то противиться государство в целом на уровне общенациональных выборов (и то мы видим, что оно и не противится), то каждая отдельная партия в рамках своей внутренней деятельности всегда будет идти тем путём, который принесёт ей больше сторонников. И если вы думаете, например, что в скандале вокруг возможной фальсификации голосов при ДЭГ есть что-то новое, что внезапно откроет кому-то глаза — то у меня для вас плохие новости.
При этом электорат такие нововведения в целом воспринимает позитивно — ну а как ещё воспринимать официально предоставляемую возможность «принять участие в решении судьбы страны», не поднимаясь с дивана?
Хабр — наверное, одно из немногих мест, где риски поспешного внедрения новых технологий не требуется объяснять. Спектр их огромен — утрата анонимности, возможность утечек, возможность фальсификаций, возможность анализа больших, малых и любых других данных, социальные рейтинги степени ответственности гражданина, и прочая, и прочая. Если говорить коротко, всё то, о чём в Голливуде в девяностых и нулевых было принято снимать антиутопии, имеет шанс не просто быть воплощённым, а ещё и одобренным значительной частью общества, потому что эти технологии делают всё таким удобным.
Немногие, например, задумываются, что бумажный бюллетень на выборах — это не анахронизм, а разделительный барьер между точкой, где гражданина аутентифицируют (Петров О. П., 1973 г.р., гражданство РФ, имеет право голосовать) и точкой, где он проставляет галочку. Отследить конкретную галочку обратно к конкретному гражданину практически невозможно.
Могут ли системы цифрового голосования обладать такими свойствами (я не буду сильно забегать вперёд, но если вы думаете, что ответ — однозначное «нет», то жизнь немного сложнее)? Если мы вынуждены чем-то из этих свойств поступиться, то какие будут последствия? Стоит ли ими поступаться? Будут ли плюсы превышать минусы? Какие новые свойства могут быть у таких систем, невозможные в системах существующих?
Да, можно пойти по пути неолуддизма и начать поднимать народ на борьбу против любого электронного голосования. Но, во-первых, это заведомо проигрышная стратегия — никогда в истории луддиты не выигрывали на среднесрочной перспективе, потому что новые технологии приносят обывателю новое удобство, и он перестаёт слушать тех, кто призывает от них отказаться, а во-вторых, лично я довольно слабо верю в принципиальность точки зрения любых отдельно взятых политиков.
Более того, даже вопрос одних только электронных выборов я здесь лишь начал поднимать — у него столько аспектов, что на серьёзное обсуждение их всех не хватит и десятка статей.
А ведь он не единственный, он лишь один из.
Физлица-иноагенты? Казалось бы, при чём тут технологии? Да всё при той же связности мира, возникшей в последние десять лет: она не ограничивается государством, она ограничивается планетой. Вы можете сидеть где угодно и при этом работать где угодно ещё, на кого угодно и по какому угодно вопросу, в том числе — вопросу, неприятному для государства, в котором вы сидите. Государства же на этой планете никуда деваться не собираются (и в целом это хорошо, потому что у них есть своя роль, и заменить их пока нечем), и то, что мы наблюдаем — их рефлекторная защитная реакция на изменившийся мир.
Можно, конечно, повторять себе, что «меня эти события не касаются» — но ожидать от событий взаимности было бы наивно.
Постановка задачи крупными мазками
Итак, допустим, мы хотим высказаться — и хотим, чтобы это высказывание возымело эффект (если такой цели нет, то нет и проблемы: можно высказать всё наболевшее чайнику на собственной кухне, благо они сейчас умные пошли).
В общем случае для того, чтобы мнение некоторой группы людей было хотя бы услышано (мы пока не говорим «учтено», но если вас не слышат — то и не учтут точно, а если слышат — то возможны уже разные варианты), необходимо пройти несколько этапов:
- Сформулировать мнение
- Сформулировать предложение
- Донести мнение и предложение до тех, кто должен их услышать
- Оценить результат
В декабрьских околополитических обсуждениях часто слышались слова «мы, сообщество» — как ответ на все эти пункты. К сожалению, это так не работает — рассуждения айтишников о том, что кто-то вдруг услышит мнение некоего «сообщества», de facto представленного бессистемным набором комментариев к статье на Хабре, по степени наивности ничем особенно не отличается, скажем, от заявления чиновника, что домашний Wi-Fi-роутер будет захвачен агентами Госдепа и начнёт распространять подрывающую государственные устои информацию.
Почему вообще эти пункты важны? Пройдём по порядку. Кратенько.
Сформулировать мнение. За исключением трёх случаев — семья, заказчик и клиент — вы общаетесь в этом мире с людьми, которым вы с вашим мнением, вообще говоря, не нужны. Когда вы приходите к чиновнику, политики, депутату и даже обычному избирателю, чтобы рассказать им своё мнение — никому из них ни вы, ни ваше мнение не нужны. Никто из них не будет прилагать усилия, чтобы в нём разобраться.
Поэтому мнение, если вы хотите его до кого-нибудь донести, должно быть сформулировано как некий краткий, понятный, логически завершённый постулат. «На хабре есть обсуждение в триста комментариев, там всё сказано» — это не мнение, это повод вас дальше не слушать, потому что никто, кроме вас самих, не пойдёт эти триста комментариев осмыслять, а если и пойдёт, то может вынести оттуда совсем не то, что вынесли вы.
Сформулировать предложение. Мнение без конкретных предложений не значит ничего. Ок, прямая электронная демократия несёт в себе ряд опасностей, вот их список — а дальше-то что? Отказаться от неё? Не получится, потому что невозможно отнять у потребителя (а потребителей в данном случае целых три — и государство, и политики, и электорат) игрушку, которая ему удобна, и не предложить ничего взамен.
Предложение должно быть, и оно должно быть реализуемо. Это обычно влечёт за собой поиск компромиссов и проработку некоторой сложной, многогранной системы. Вы хотите распустить Роскомнадзор? Вы представляете, сколько у него функций, помимо тех, которые вам не нравятся — и какие изменения повлечёт его роспуск? Да и потом, чего вы добьётесь его роспуском? Решения о запрете очередного CDN'а за одну картинку принимает не РКН, а суд — и продолжит такие решения принимать. РКН их только исполняет — да, криво, косо, но вы что хотите поменять, косорукого исполнителя или саму возможность принятия таких решений? Или уже готовы пока ограничиться хотя бы снижением степени косорукости?
Это, наверное, самая сложная часть, но она должна быть сделана так, чтобы и суть сформулированное мнение не потерялось, и поводов отбиться от вас с вашим мнением по чисто формальным признакам («Минкомсвязи дало заключение, что сжигание РКН и засыпание места нахождения его офиса солью не является технически выполнимым, см. Приложение 1») было минимально возможное количество. Чтобы, буквально, человек, которому это адресовано, смотрел — и первые десять минут не знал, что ответить.
И если мнение ещё можно сформулировать на основе анализа тех же комментариев на Хабре, то у предложения уже неминуемо появляется вполне конкретный спектр ответственных за его составление людей.
Донести до должных услышать. Повторюсь, если у вас есть надежда, что ваше мнение и предложение сами собой услышат какие-то посторонние люди — которым, напомню, вы изначально вообще не нужны — можете вспомнить старый советский анекдот про товарища майора и поделиться этим мнением с ближайшим умным чайником. Ну или с умной колонкой, у неё и микрофон даже есть.
В России живёт 145 млн. человек, из них 120 млн. избирателей, т.е. потенциально участвующих в политической жизни. Хорошую статью на Хабре откроет в среднем 20-40 тысяч человек, прочитает до конца вдвое меньше, прочитает комментарии вдесятеро меньше. Если вы живёте в спальном районе мегаполиса в доме на несколько сотен квартир, с высокой вероятностью во всём этом доме вы — единственный, кто до конца прочитает очередную хорошую статью на Хабре. С высокой вероятностью, кроме вас в этом доме есть не больше 10-20 человек, которые вообще знают, что такое Хабр. Шансов, что эту хорошую статью сам собой прочитает кто-то, близкий к политике и процессу принятия решений в ней, меньше, чем на то, что вы всерьёз проштудируете проект бюджета Российской Федерации (чуть больше 10 тысяч страниц), чтобы в следующий раз блеснуть аргументами в споре «на что идут мои налоги».
Понимание, куда и как занести сформулированные выше мнение и предложение, чтобы получить некоторый ненулевой шанс, что причастные к политике люди с ними хотя бы ознакомяться — это уже отдельное умение, и это та грань, где IT переходит в политику. Если через эту грань не переступать — повторюсь, Алиса всегда готова вас выслушать.
Оценить результат. Долгосрочный контроль процесса, оценка его результатов, корректировка активности и подготовка на базе этого новых действий — это обязательный элемент, без которого, опять же, вся система работать не будет.
Возьмём для примера одну из самых популярных статей на Хабре по «делу Nginx» — это «Официальная позиция Программных комитетов Highload++ и других IT-конференций на претензии к Игорю Сысоеву». Она выделяется тем, что это — чётко и прямо сформулированная позиция организации и конкретных людей, и благодаря этому она и получила сравнительную известность не только в пределах Хабра.
И, собственно, что случилось дальше? Поднимите руки, кто из вас продолжает следить за этим делом самостоятельно, а не по принципу «ну когда что-нибудь случится, на Хабре напишут»? А кто должен написать, если никто не следит? Если вы думаете, что за вас это сделает «программный комитет Highload++ и других IT-конференций» — у меня для вас плохие новости, в соответствующем чатике в Телеграме давно уже обсуждают не Nginx, а салат оливье.
Вот прямо сейчас абсолютно ничто не мешает Рамблеру тихо оставить всё как есть, позволить следствию идти дальше, а весной предпринять второй заход. Пока этот заход не начнётся — никто не почешется.
Ах, да, всё так и есть.
Интерлюдия
В ходе которой автор понимает, что сам только что изложил схему, по которой ему теперь и отчитываться перед читателями в вопросе, зачем же он потратил столько их времени. Ну что ж, поехали.
Мнение
Современное общество дошло до состояния, в котором политика и технологии становятся неотделимы — не только новые технологии быстро оказывают влияние на общество, но и сами способы осуществления политической и экономической деятельности меняются под действием технологий.
Игнорировать это дальше со стороны людей, занимающихся технологиями, невозможно.
Первое, что необходимо сделать — это организовать публичную дискуссию, на которой подобные вопросы, собственно, будут подниматься и обсуждаться в надежде придти к единому мнению и единому набору предложений по каждому из них. На данный момент такая дискуссия в России отсутствует полностью — обсуждения если и проходят, то в очень узком кругу, в то время как широкая публика в большинстве своём не знает даже, что такая проблема вообще стоит. Ряд вопросов, в том числе значительных, не обсуждается даже в узком кругу (см. комментарии к постам про ДЭГ на выборах в МГД, например).
В качестве затравки для такой дискуссии может выступать профессиональная конференция, посвящённая данным вопросам, и не ангажированная в пользу какой-либо существующей политической партии и сопуствующих интересов.
Второе — необходима организованная структура, которая будет систематически поддерживать интерес к этой теме, поддерживать обсуждение актуальных вопросов, а также заниматься их продвижением, оценкой результатов и корректировкой действий.
На данный момент такая структура в России отсутствует. Есть всевозможные окологосударственные омбудсмены, деятельность которых не сильно более прозрачна, чем деятельность политиков и депутатов, есть малочисленные и малоизвестные общества, есть крайне ситуативные действия коммерческих компаний.
Такой структурой может быть общественное движение либо политическая партия, причём второе — сложнее в организации чисто технически (движение могут организовать три человека, для партии нужны десять организаторов и сотни членов по всей стране), но и обладает рядом возможностей, de facto недоступных движению. Например, участвовать в выборах всех уровней, эффективно общаться со СМИ, подпинывать региональных чиновников и так далее.
Предложение
Во-первых, мы регистрируем партию — называется «Партия прямой демократии». На данный момент мы произвели очень хороший всплеск в СМИ (федеральные каналы нас привычно не заметили, но зато заметили все остальные), а также всего за три недели на чистом энтузиазме собрали инициативные группы по организации региональных отделений более чем в 50 субъектах РФ (для регистрации партии к съезду надо собрать не менее 43; примерно все политологи заявляли, что это будет крайне трудно). Активная часть оргкомитета партии представлена на сайте, программа — на гитхабе, бурное обсуждение идёт в Телеге (осторожно, там бывает больше сотни сообщений в час).
Про вопрос «ну вы-то зарегистрируете, а зарегистрируют ли вас?» отвечу в конце, чтобы сейчас не отвлекаться на политику, тем более — её техническую часть.
Во-вторых, 5 марта 2020 года мы хотим провести конференцию AnalogBytes Conference (ABC), посвящённую вопросам жизни нового мира, в котором IT-технологии не просто проникают в политическую, экономическую и социальную жизнь, но начинают серьёзно менять её суть на масштабе менее одного десятилетия.
Принцип организации конференции — площадка, на которой мы рады видеть всех докладчиков, готовых выступить по интересующим нас (и, надеюсь, вас) темам с содержательным, профессиональным рассказом.
У нас есть всего два существенных ограничения:
- мы не принимаем в программу конференции маркетинговый булшит;
- мы не принимаем в программу конференции политиков, желающих рассказать о своих взглядах и кампаниях.
AnalogBytes не имеет никакого отношения к конференциям «Онтико» (они же «Конференции Олега Бунина»), однако у нас такие же принципы построения и модерирования. У нас нет ограничений по политическим взглядам докладчика, если он готов сделать содержательный доклад, мы не оплачиваем участие докладчиков и не берём с них деньги за участие, а принятие или отклонение доклада решается большинством голосов членов программного комитета конференции. Я бы даже сказал, что мы политически более корректны: в чате членов программных комитетов «Онтико» я читал бурные обсуждения, будет ли правильным звать докладчика, если он, например, рассказывает, как делаются компоненты СОРМ. Мы готовы, более того, мы считаем, что единственный эффективный способ противодействовать какому-либо явлению — это побеждать в открытой дискуссии, а не стараться замолчать его существование и заочно заклеймить его сторонников.
В свете второго ограничения — на присутствие на трибуне политиков — у нас должно получиться достаточно неординарное мероприятие — «политика без политиков». Впрочем, я не вижу здесь никакого противоречия: наша задача не в том, чтобы из имеющегося пула политиков выбрать кого-то, кто вроде бы сейчас более-менее попадает в одно русло с нами, а в том, чтобы сформировать свою повестку, которую можно будет развёрнуто и аргументированно до политиков доносить. Наши взгляды и наше видение проблем не должны зависеть от того, какие политики в данный момент представлены на рынке.
Программный комитет:
- Олег Артамонов — это я. Руководитель ПК. В контексте конференций вы также можете знать меня как руководителя ПК InoThings++, а ранее — члена ПК секции «Интернет вещей» на Highload++, так что как это устроено, я немного знаю
- Вячеслав Макаров — главный идеолог и партии, и конференции
- Тимофей Шевяков — историк, политтехнолог, советник компании GR Consulting Srl (Сан-Марино)
- Борис Чигидин — кандидат юридических наук, чемпион мира и двукратный чемпион России по спортивному «Что? Где? Когда?», финалист полугодия «Своей игры» 2019
- Мона Архипова — соучредитель и операционный директор компании «Межрегиональный информационно-расчетный центр» (sudo.su)
- Артём Гавриченков — технический директор Qrator Labs, вице-председатель Программного комитета конференции ENOG/RIPE NCC Regional Meeting
- Дмитрий Белявский — говорящий программист (это не я, он сам так написал!), а также сотрудник в прошлом либо настоящем компаний Мастерхост, ТЦИ и Криптоком, один из разработчиков OpenSSL
Компания, как видите, подобралась интересная и разнообразная.
Нам интересны любые доклады, и нам неинтересна их политическая окраска — у нас стоит задача сделать реальное обсуждение насущных проблем между профессионалами IT и политики, а не подбор голов, говорящих на заданную тему. Например, на сайте вы уже можете обратить внимание, что Дима Белявский будет рассказывать о том, что не блокчейном единым можно обеспечить защиту данных от подделки, на примере отчёта WADA о расследовании подлога данных о допинг-пробах российских спортсменов.
Если вы сейчас подумали о статьях на Хабре с разбором выборов в МГД — да, их авторы тоже будут.
График докладов — привычный для профессиональных конференций: слоты по 60 минут, 35-40 минут на доклад, 10-15 минут на вопросы из зала.
Для заявки на доклад достаточно прислать на abconf@abconf.ru ФИО, фото и краткую профессиональную биографию докладчика, название, синопсис. Решение по докладам будет принято между 11 и 14 февраля, собственно презентацию прошедшим в программу нужно будет прислать не позже 2 марта.
Место и время — 5 марта 2020, «Инфопространство» (Москва, 1-й Зачатьевский переулок, д. 4), весь день с 10 утра.
Стоимость — как вы понимаете, проведение конференции стоит денег, для «Инфопространства» это в общей сложности порядка 2 млн. рублей, если делать без излишеств. У нас есть фонды, которые позволяют нам сделать конференцию минимального размера (до 200 человек), но ради большего числа посетителей мы вынуждены таки продавать билеты. Стоимость гуманная, купить можно через сайт на Таймпэде.
Доклады после конференции будут выкладываться в свободный доступ — в том числе (и в первую очередь) здесь, на Хабре. Впрочем, по чисто техническим причинам — подготовка видео, а тем более транскриптов требует усилий и времени — это случится сильно не мгновенно.
Ничуть не менее важной частью, чем доклады, я вижу живое общение на конференции — но его, увы, на Хабр не выложишь, остаётся только присутствовать лично. Помимо докладов, с целью развития общения мы планируем также организовать несколько круглых столов по актуальным проблемам.
Донесение мнения и предложений
До вас я только что донёс. До СМИ — тоже работаем.
Оценка результата
Посмотрим. Если нам удастся собрать двадцать докладчиков и сотни три слушателей в одном месте, чтобы дать толчок всем тем необходимым процессам, о которых я здесь написал столько букв — это будет только начало.
Показывающее, что всё это вообще кому-то на самом деле нужно.
И нам станет понятнее, куда идти дальше.
Вопрос-ответ
Q: И охота ли вам лезть в эту политику?
A: Задачи надо решать максимально эффективными методами. Если бы сидение на диване было эффективнее — мы бы обязательно сидели на диване.
Q: А вас зарегистрируют? Никого же не регистрируют.
A: Не знаем. Судя по бурному партийному строительству, в Минюсте действительно прошло указание регистрировать всех, «Господь отберёт своих». Если не прошло, ну или конкретно нам откажут — ну, штош. Сидя на диване, этого не узнаешь. В целом мы стараемся действовать аккуратно — например, устав сейчас готовят юристы, имеющие опыт работы с Минюстом и знающие подводные камни, ибо цель — таки зарегистрироваться и работать, а не вспотеть перед смертью. Технические вопросы уже были, например, с регистрацией оргкомитета — потребовались изменения в его составе, Минюст пожал плечами, сообщил «ваша проблема, подавайте документы заново»; ну, подали заново, еле успели так, чтобы дату съезда не сдвигать.
Q: Кстати, о бурном строительстве. А что со всеми остальными народившимися партиями?
A: Мне, если честно, на них наплевать, они меня не касаются. Примерно всё там выглядит либо клоунадой, либо техническим строительством под региональные выборы (так делают: кандидат регистрирует партию — и вот уже выступает у себя в М… нске не как никто, а как кандидат от как бы всероссийской партии), поэтому как конкурентов это воспринимать трудно. Ну, над Прилепиным было сложно не посмеяться, над Васей Ложкиным, которого выдвинули «зелёные», а в интервью он внезапно начал говорить про нас — тоже.
Q: Не проще было просто писать это ваше «приложение на блокчейне»?
A: Во-первых, там будет не «приложение на блокчейне», а существенно более сложная и разветвлённая система, цель которой — дать людям (и членам партии, и не) механизмы и инструменты, имеющиеся у политической партии, и способы самоорганизации. Во-вторых, ну написали бы мы какое-то приложение для голосований, пусть даже на блокчейне, у нас хоть одно СМИ взяло бы интервью? Этих приложений и так как цветочков за баней, сами по себе они никому не нужны.
Q: Так Слава «я придумал танки» Макаров будет идти в президенты?
A: Нет. И даже в депутаты не будет. Во-первых, в нашей концепции выборные должности — это просто управляемые представители избирателей, ничего сакрального в них нет. Во-вторых, авторы концепции и члены оргкомитета даже вот прямо 5 марта на должности в партии будут избираться уже не все, ибо цель — проверить концепцию, а не порулить.
Q: А в чём тогда заработок-то?
A: А его тут нет. We did it for lulz (ну и вообще в политике денег зарабатывают в среднем сильно меньше, чем в бизнесе).
Q: Так вы за Путина или против?
A: А мы вообще не про это. И не про одну конкретную идеологию — у нас уже в руководителях региональных групп люди с личными мировоззрениями от либертарианцев (Санкт-Петербург) до монархистов (Ярославль). Мы про инструмент, работа которого должна минимально зависеть от конкретных людей, берущих его в руки. Если вам обязательно надо поделиться на своих и чужих и заранее рассортировать, кому руку подавать, а кому нет, это не к нам.
Ссылки с подробностями
Партия: digitaldem.ru
Конференция: abconf.ru
Интервью в Новой Газете: «Нет повода брать шашку и выходить на протест»
Интервью в Говорит Москва: govoritmoskva.ru/interviews/2687
Интервью в The Bell: Либертарианец за госкапитализм
Бонус
Я тут выше написал ответы на какие-то типовые вопросы, которые обычно задают в первую очередь, кроме совсем бессмысленных.
И это хорошо, но мало.
Поэтому — в комментариях безвыигрышный конкурс вопросов к членам оргкомитета, со следующими условиями:
- Выделяйте вопрос в комментарии жирным, чтобы его было видно издалека
- Пишите вопросы, предназначенные для всех членов оргкомитета, а не для кого-то одного
- Старайтесь укладываться в две строчки текста
- Вопросы о личных, политических, религиозных и прочих взглядах — допустимы
- Вопросы о технических моментах (а почему сделано вот так, а как будет, а на кой чёрт, а не спойлер ли вы, а одобрил ли этот пост куратор) лучше задавать мне вне конкурса, вряд ли вам нужны на них пять ответов
Если вопросов будет много, мы выберем какое-то подмножество — и все члены оргкомитета на них ответят, причём независимо друг от друга. Ответы опубликуем.
Автор: Олег Артамонов
