У меня есть немалый опыт работы в разных церковных и околоцерковных проектах. Хочу рассказать какие есть проблемы в этих проектах. Да, они похожи на «светские» проекты, но все же со своими оссобенностями:
Нечестность. Нежелание руководителей платить нормальную, даже среднюю зарплату рядовым сотрудникам. Желание распилитить бюджет, а всю работу спустить на волонтерскую, бесплатную, работу. Когда наш человек получает некий бюджет, он заболевает болезнью отца Федора — или попросту становится жадным идиотом.
Пришел в церковный проект — какие деньги?! Еще плати за удовольствие работать “во славу божью”! Именно так думают большая часть руководителей церковных проектов. Чаще всего руководят там священники. Их можно понять, что нет денег, или им дают какой-то мизер, какого ни на что не хватает. Вот они и начинают спекулировать на вере людей: вроде как западло требовать денег даже за свой труд “святом месте”. Тебе изначально ставят в позицию, когда ты, такой недостойны, должен быть еще благодарен, что ты можешь работать для какого-то доброго дела.
Непонимание целей этих проектов. “А все бегут-бегут, и я бегу…” а куда и зачем, мало кто может ответить. Непонимание рисков и нежелание выстраивать хоть какую-то архитектуру проекта.
Банальная лень или нежелание управлять проектами — все спускается на самотек или “на волю божью”. У нашего человека вообще проблемы с добросовестной работой. А в церкви лень вырастает до катастрофических размеров.
Основной недостаток всего нашего бизнес-управления в таких проектах усугубляется одним очень важным фактором: низкий горизонт планирования. Ведь даже авторы этих проектов не знают что будет с их детищами через 5 лет, через 20 лет, через 50 лет — никто не сможет ответить. Как будто через 50 лет назначен локальный апокалипсис, и уже дальше загадывать нельзя, ведь “на все воля Божья” и мы не можем что-то предугадать. Не говоря уже о том, что качество этих проектов только падает со временем. Т.е. вначале все хорошо, и монтаж телепередачи делает профессиональный монтажер, и дизайн делает хороший дизайнер, а потом “давайте пусть дизайн будет делать студент Петя” и в разных мелочах это все дает уже посредственный не очень хороший результат.
Неадекватные ожидания. “Нам должны дать денег, потому что мы — церковь”. Ребята, вам ничего никто не должен. Если должны, идите в Европейский суд по правам человека. Просто за статус — деньги не дают, или дают, но один раз. Статус — это начало переговоров, это еще один билет в доверие, но не товар, который можно продать. Любой человек, даже если он абсолютно просто дает деньги на что-то, даже анонимно, он все равно ждет какого-то ответа: удовольствие от сделанного дела, сознание того, что он что-то сделал хорошее. Но чтобы бесследно это прошло для дарителя — этого не будет никогда. Есть хороший принцип: “доброе дело должно быть выгодным” (для всех участников доброго дела) — иначе оно не выдержит конкуренцию с плохим делом и заглохнет.
Все православные ругают на чем свет стоит: католиков, протестантов всех мастей и прочих своих религиозных конкурентов. Основная претензия в том что, дескать, подлые, миссионерствуют на “нашей территории”. Опустим вопрос “территории”, которая является испокон языческой, а не православной, и православие, кстати — импортный продукт, завезенный из Византии. Коснемся конкретно миссии. У католиков миссия поставлена на очень жесткую и дисциплинированную структуру. Почему они так держаться за целибат (неженатое священство)? Потому что если у человека нет семьи — он свободен, он собрал 2 чемодана, и его отправили в какую-то африканскую деревню — открывать там приход — собрался и поехал. И первое что построит там католический ксеондз — не храм, не купола, не колокольню воздвигнет, а поставит палатку, назовет ее сельской школой, и будет бесплатно учить африканских детей всем предметам, которые знает. И если он не откроет школу — ему начальство сделает втык: “Чем ты там занимашься?”.
Протестанты у нас в основном американского разлива. Америка — нация продавцов. Продают они все и по всему миру. Поэтому, как нация очень структурированная, они также основательно подходит ко всему, за что берутся. В том числе проектно верят в Бога, и проектно берутся за миссионерство. Да, структура протестантов похожа на пирамиду, да, похоже на супермаркет, да, нам, русским людям, это кажется “чем-то искусственым, не духовным” — но отлично работает, как показала практика, несмотря на “отсутствие духовности”. А если православыне говорят что их продукт лучше — ну так какие проблемы? — продайте его лучше, а то все время ждете помощи государства, чтобы “запретить всех, кто думает не по-нашему”. С экономической точки зрения католическая школа в Африке и молодежное протестансткое собрание — это инвестиции в будущее. Что здесь является валютой? — Социальное участие, т.н. “общественные лайки” в социуме, потому что если ты не будешь появляться в этом социо-культурном пространстве, ты будешь на обочине. Валюта в обществе — внимание, поэтому за это и идет миссионерская борьба у разных конфессий.
У христианства есть чему поучится — ведь этому проекту 2000 лет
И проект этот, между прочим, прекрасно себя чувствует несмотря на все “происки современного постхристианского постсекуляризма”. Так не могла какая-то горстка рыбаков изменить мир, изменить европейскую цивилизацию “просто так”, “само собой”. Конечно, нельзя рассматривать Евангелие как некий “PMBOK” (Руководство по управлению проектами), но все же там есть такие зерна организации и управления, которые выросли в огромную машину: одних католиков по всему миру — 1 миллиард, православных меньше, но тоже есть: около 300 млн. Так или иначе называющих себя христианами: еще 1 миллиард. Можно не углубляться в дебри, о которых знают только теологи-ученные, мы посмотрим на поверхность, на управление, которое есть в Новом завете, и любой может об этом почитать. Итак, самый главный инициатор проекта — Христос. Цель проекта — проповедь Евангелия по всей вселенной (тогда вселенной считалась Римская империя, наши с вами предки были “за стеной” и считались “дикими варварами, которых не коснулась культура” — Крым — был сибирью для византии куда ссылали неугодных, но при тогдашних коммуникациях проект по распространению христианства по всем миру был безумен по своему замыслу). Спонсор проекта — отец, который его, Христа, послал в мир. 12 апостолов — главные менеджеры проекта, еще 70 учеников — не главные менеджеры проекта. Клиенты проекта — все люди планета Земля.
Что делали апостолы, когда приходили в любой город? В первую очередь шли к евреям в синагогу, и начинали свою проповедь там. Этот шаг был оправдан, так как они сами были евреями, знали о чем и как говорить со своими соотечественниками. Т.е. они работали с тем, что лежало “в ближайшей области развития” — начинали с малых шагов, на которые разбивалась огромная цель. В зависимости от успеха или неуспеха проповеди у соотечественников, они затем шли на места собрания народа, и проповедовали там. Они делали то что нужно было — шли не в поле, а в людные места, где тебя все увидят. Не сразу и все к ним шли, но хоть какая-то часть оставалась, из этих людей образовывалась первая христианская община, апостол оставлял им наставления как жить по-новому по их новой вере, оставлял священника для совершения Евхаристии и все — проповедник шел дальше. То есть апостолам было все равно: велика ли эта община, есть ли у нее храм-здание для собраний, и т.п. они сделали главное — они оставили сообщество людей. Что тут у нас есть с т.з. управления? — Акцент на людях, люди — это главный ресурс любого проекта, не стены храма, не административный аппарат, а люди, будут люди — будет и все остальное. То есть они, апостолы, ораганизовывали людей вокруг основной идеи. И каждый участник проекта знал — какова цель этого проекта. Предположим, мы точно не можем знать но все же, что за свою жизнь после смерти Христа и выхода на проповедь, каждый из апостолов посетил 20-30 тогдашних городов, не считая мелких сел. 30 умножаем на 12 — 360 городов. А еще мы забыли о 70 учениках, 70 Х 30 = 2100 городов не считая мелких сел. Итого всего — 1 460 больших и малых городов Римской империи. Наверняка они покрыли всю тогдашнюю “вселенную”, и даже вышли за ее пределы и южные и северные. Таким образом, они получили “сеть” из христианских общин, которые начали жить по новому нравственному закону, и постепенно, и очень, кстати, быстро распространились — уже в 4 веке император Константин публично сделал ставку на новую религию — христианство, и на ней начал строить свою империю.
Почему? Потому что христианство как продукт подходило всем разумным существам, вот абсолютно всем людям, вне зависимости от абсолютно любых, личных, экономических, национальных и любых других особенностей. Христианство не было местечковым — в этом и было его главная привлекательность с точки зрения проектного менеджмента. Оно — космополитично. Храм теперь не только в Иерусалиме, а весь мир — храм, теперь правильная вера не только для избранных, а для всех вообще: и для раба, и для свободного, и для еврея, и для грека, и для варвара.
Что мы здесь видим?
- закладка новой “сети” общин
- освоение новых, не открытых рынков — территории за границами римской империи.
- концентрация на главном — на идее
- концентрация на людях — самый главный ресурс
- там где были ошибки людей — помогала глобальность и правильность самой идеи — т.е. идея помогала.
В итоге христианство полностью изменило тогдашний мир. Вроде бы эти незамысловатые, и вроде бы как понятные шаги — привели к результату в геометрической прогрессии.
Почему христианство изменило мир? Потому что попадало в экономические и социальные ожидания общества, оно дало такую картину мира, которая расширила тогдашние горизонты у людей.
Далее идут примеры моего участия в некоторых церковных проектах
Православная газета
Однажды на безденежье я пришел к главреду “Православной газеты” — еженедельный такой инфолисток правосланой церкви. Говорим, пытаюсь выяснить сколько и какого рода материалы от меня будут требовать. Главред начинает обижаться на то, что “я не подписан на их газету”, я ему говорю что все новости, в том числе церковные, я читаю в интернете. Но нет, “с моей стороны это было некорректно, прийти в такую ВАЖНУЮ газету” без предварительной подписки. Я понимаю, главред “Форбса” мог такое сказать. Но у редактора была явно неадекватная картина мира: я должен был предвидеть за полгода, что приду в эту газету, выписывать ее зачем-то, а потом прийти, и в качестве входного билета на собеседование показать полугодовую подписку газеты. Ну ладно, дальше говорим, пытаюсь выяснить каков гонорар за материалы — и тут уход от ответа, дескать, нуууу, мы платим уже по факту… зависит от качества… а сколько… уже зависит от человека…
Вышел, и подумал, что такого дурацкого собеседования у меня в жизни не было. Т.е. менеджер проекта не захотел на себя брать никаких обязательств об оплате, никакого договора — даже устного, он не захотел заключать, а зачем ему это было нужно? Может денег не было, тогда зачем брать кого-то на аутсорс, зная, что ты не сможешь заплатить? Почему сразу об этом не сказать? Если рассчитываешь что деньги будут потом — тоже об этом можно сказать. А так это называлось: “заплачу по настроению”. Это собеседование показывает желание всех наших церковных менеджеров не брать на себя никаких обязательств. Налицо спекуляция на энергии неофитов, которые в порыве обращения, хотят послужить церкви как могут, и я понял, что он ищет именно таких сотрудников. Поэтому осталось только попрощаться и уйти.
“Неповзрослевший” журнал для молодежи
Почивание на лаврах — еще одна опасная болезнь наших церковных проектов. Дескать мы первые, поэтому мы самые лучшие и самые единственные. То, что кто-то где-то первый — ни о чем не говорит.
Был и есть такой православный журнал для молодежи, не для православной молодежи, заметьте, а вроде как для любой молодежи — то, что может сказать православие молодым людям. В самом начале журнал был смелым, новаторским, свежим — с молодежью на молодежном языке. А потом он скатился в разряд “обслуживания сугубо верующих” и должен был бы переименоваться в “православный журнал для православной молодежи”. Но, так как был первый в своем роде, то получил несколько премий на своих же, православных фестивалях. Да, теперь эти награды греют сердце главного редактора и раздувают его эго, но от этого журнал не стал миссионерским. Легко себя назначить миссионерским журналом, но вот стать реальным миссионерским изданием — это не так просто, и, что самое плохое никто к этому не стремится.
Очень легко проверить “миссионерскость” журнала: он есть в киосках союз-печати?
Или он лежит на раздаче в ночниках-клубняках Киева? Для того, чтобы стать “молодежным” — не хватило смелости и отрыв от настоящей реальности — редакторы признают только одну реальность — православную. А хоть как-то попытаться достучаться до той оголтелой молодежи, которая без “мазы” не представляет себе выходных — этого они никогда себе не позволят. Да, журнал занял свою нишу — но не ту, на которую рассчитывали его учредители.
Все это было на фоне чудовищного разгильдяйства самих сотрудников редакции, где я работал. Они знали, что у их все равно пожалеют, и поэтому работали спустя рукава. Лично я не сторонник дисциплины ради дисциплины, но здесь был ад в дисциплине. В редакции где находился наш офис, сотрудники ни к чему не стремились. Они получили свои должности и зарплаты просто так. И только самоутверждались за счет унижений других, типа, они крутые, они на вершине, они работают в церкви, гоняют балду, за это получают неплохую зарплату и считают себя крутыми. Они не пошевелили и пальцем, чтобы окупить журнал, который они выпускают. Конечно, так хорошо жить — получать дотации на журнал, за счет жирных спонсоров, назвать себя самым лучшим молодежным изданием православной церкви. Выпускать несколько тысяч тиража 1 журнала в 2 месяца. Увешали стену дипломами и успокоились — ведь они одни на всю Украину. Главному редактору первым делом следовало бы всю редколлегию отправить продавать их миссионерский молодежный журнал в вагонах метро, по пачке в руки, и чтобы хоть по 1 гривне продали. Тогда количество понтов сразу бы уменьшилось, опустились бы с высоко-интеллектуально-православно-гламурных небес на землю. Тогда бы они поняли цену деньгам, которые они получают.
Религиозно-информационное агенство
Справедливости ради нужно сказать что я работал в околоцерковных проектов не только у православных. Тут болезнь другая: тотальная болезненная экономия на всем. Работал в одном религиозном агентстве. Там что-то платили, но платили 5 копеек. У них были гранты, но они из этих грантов пытались выкроить еще на какие-то проекты. Но нельзя средства что есть тонким слоем размазать на все — не хватит.
Но они платили очень мало — дескать, мы тут деньги выделенные на то-то, еще делаем и то, и то, и еще то — но слой масла имеет свою критическую тонкость, нельзя намазать всюду. И мне говорили, что, дескать, мы вот платим налоги, а потом платим зарплату. Платить налоги, конечно, хорошо, я не против платить налоги, но это называется быть честными за чужой счет. Налоги я должен платить сам со своей зарплаты, а так и платят мало, а после налогов остается еще меньше, но главное, что, дескать, меня должно греть что “за меня заплатили налоги, и избавили меня от угрызений совести”. Это совершенно не греет, хотите быть суперчестными — ваше дело, но решать за ваших сотрудников — это уже не честно, человек сам должен решать платить ему налоги или нет. И потом куда эти налоги идут? Мне этого так никто и не объяснил. Я проработал там полгода со мной никто никакого даже договора не составил, но зато были заплачены непонятно какие налоги непонятно куда.
Православный (?) кинофестиваль — а есть такой?
Кинофестиваль, на котором я работал, мог бы стать нишей для интеллектуального кино. Кино для тех кто ищет, кто думает, вот тогда он был бы миссионерским, а не лубочно-паркетным. За 10 лет существования фестиваля он даже не стал значимым культурным событием. Фестиваль стал площадкой для “кошерного” кино, с клеймом “православное”. Он стал “еще одним фестивалем” в ряду других “православных/еврейских/мусульманских/христианских”, которых наплодили предостаточно. Но какой-то площадкой значимого культурного события он не стал. Очень плохо, когда автор хорошей идеи, думает только о том, как на этой идее заработать. Так поступал директор фестиваля: годовой бюджет фестиваля, который он получал раз в год, он деребанил примерно следующим образом: квартира, машина, дача, а потом, что останется — на дело и на зарплату сотрудникам. И здесь он тоже пытался сэкономить. Вообщем, тотальная экономия на всем и на всех. При этом директор не стесняясь, тратил на свои нужды, сотрудникам платил на грани фола — чтобы не ушли. Директор был настолько финансово безграмотным, что к концу финансового года мы складывали зубы на полку, едва-едва дотягивали. Я понимаю, нашим людям, которые дорвались до халявных денег, очень тяжело удержаться без жесткого контроля. В итоге “жадность фраера сгубила”, директор доэкономился до того, что у него главный спонсор проекта, отобрал все рычаги управления финпотоками.
Подводя итог своим наблюдениям, отмечу главное:
1) всем участникам проекта, если они хотят успешных результатов, нужно работать добросовестно и профессионально. У светских людей с этим и так проблемы, а в православных проектах лень и разгильдяйство цветут буйным цветом;
2) современным церковным проектам не хватает установки на то, что «все участники регаты» должны получать нормальную оплату, хотя бы не ниже среднего уровня зарплаты в своем городе. Если проект безоплатный, то его так и следует называть: волонтерское служение, опустив планку требований к членам команды.
И еще. Идея ничего не стоит без регулярной работы над ее воплощением. Только постоянно развивая проект, работая над его улучшением, можно добиться общественного признания. Если, конечно, Церковь заинтересована в таком признании.
Автор: sashaboyko
