Финансы – это такой красочный бизнес, правда никто этого не замечает.
Давным давно, например, все, что вам требовалось, чтобы открыть банк – обзавестись скамьей. Вы выставляли скамью на площадь в средневековой Италии, садились позади нее и начинали работать. Итальянский аналог слова скамья – «banco», отсюда и произошло современное слово банк.
Порой, конечно же, у банкиров могли закончиться деньги, и когда это происходило – в годы до изобретения программы TARP [Troubled Asset Relief Program – инициатива правительства США по избавлению финансовых институтов от проблемных активов, введена правительством США как часть мер противостояния финансовому кризису 2008 года – здесь и далее примечания переводчика], форм спасения бизнеса от банкротства и появления Бена Бернанке – их скамью торжественно ломали у них на глазах. Это была уже «сломанная скамья» или «banca rotta» или «банкрот». Несмотря на видимую надежность трейдинговых терминалов, мы все, надеюсь, дождемся именно таких решительных действий по отношению к конкретным компаниям от Джанет Йеллен и ее топора [Джанет Йеллен с 3 февраля 2014 года возглавляет ФРС США].
Если присмотреться повнимательнее, очевидно, что в деньгах скрыта масса таких вот странных образов.
Мне бы хотелось рассказать об этой извечной изобретательности финансистов. Популярно мнение о том, что банкиры не думают ни о чем, кроме прибылей. Но их разум направлен на создание поэтических изобретений. Деньги здесь играют второстепенную роль. И если бы современные поэты обладали половиной лингвистической изобретательности современных банкиров, они бы продавались куда лучше.
Или зарабатывали бы больше «баксов». Единственная причина, по которой люди вообще получают «баксы» [англ. bucks], в том, что коренные американцы не интересовались монетами или чеками и предпочитали получать вознаграждение шкурами животных [англ. buckskins].
Привыкли «откладывать на черный день» [англ. nest egg –«заначка» на черный день, подкладень]? Это популярная практика фермеров, разводящих кур, которые кладут в гнездо подкладень (муляж яйца, который оставляют в гнезде для привлечения наседки). Курица не покидает гнездо, в надежде высидеть муляж, и между делом откладывает еще несколько настоящих яиц. Отсюда и пошло представление о том, что подкладень, заначка – капитал, а настоящие яйца – накопленный процент.
Ипотечный заем [или, в широком смысле, заем вообще] – это буквально способ рискнуть жизнью [от англ. mortgage, где mort – «сигнал о смерти/смерть», gage – «закладная/биться об заклад»]. Даже хедж фонды, конечном счете, берут свое название от сорта кустарника [англ. the hedge], который высаживали по краям участка, там, где обычно растут полевые цветы. Смысл в том, что маленький заем можно «прикрыть», застраховать [англ. to hedge] более крупным займом, гарантированным товарными ценностями. Отсюда пошла идея хеджирования, когда деньги ставятся сразу на различные исходы того или иного события. А отсюда уже берут начало современные инвестиционные пулы. Однако сама метафора была впервые отмечена в работах поэта-метафизика Джона Донна.
В издании басен Эзопа 1490 года содержится дополнение, ранее не публиковавшееся. Это история о двух людях, которые заключили с обезьянами сделку о продаже тем медвежьей шкуры еще до поимки медведя. Они полагают, что охота на медведя – простая задача, однако когда доходит до дела, оба от страха пасуют – один взбирается на дерево, а другой притворяется мертвым.
Мораль басни: не продавайте шкуру неубитого медведя. Любой финансист, однако, распознает здесь принцип продажи без покрытия (игры на понижение). Эта максима был так хорошо известна в XVIII веке, что те, кто спекулировал на продажах, назывались тогда «продавцами медвежьих шкур», а потом для простоты были переименованы в медведей. Впервые в таком «финансовом» контексте использование этого слова было зафиксировано в 1719 году, и в течение пяти лет магия финансов объединила в пару медведей и быков, судя по всему лишь из-за того, что те и другие – крупные животные, названия которых [в английском] начинаются с «B».
Это скромное начало засвидетельствовало зарождение финансового зоопарка. Финансисты в своих рассуждениях прибегают к животным ассоциациям, в их умах живет гигантский зверинец. Тут и собаки, или неэффективные акции, котировки которых падали и продолжают падать даже после «прыжка дохлой кошки» [dead cat’s bounce – существует расхожее мнение о том, что кошки всегда приземляются на все четыре лапы и бодро убегают прочь. Однако если с высоты сбросить дохлую кошку, она, если и подпрыгнет, то ненамного, и уж точно дальше никуда не побежит. Поэтому «прыжком/отскоком дохлой кошки» на рынке называют ситуацию, когда (падающий) рынок ненадолго прорывается вверх, а затем снова продолжает падение]. И «подкидывание ежей» [англ. porcupine provisions, дословно – «припасы дикобраза»], которое должно защитить вашу компанию от недружественных поглощений за счет игл ежа [дикобраза] – иногда эти же действия называются отпугиванием акул.
Тем временем, олени [англ. stags, биржевые спекулянты] покупают новые активы в надежде на быстрый возврат инвестиций. Черные лебеди появляются откуда ни возьмись, когда нечестные брокеры «накручивают» акции для повышения спроса, чтобы сбыть часть своих запасов. А когда нечестных спекулянтов увольняют, оставшихся дилеров, сбившихся в тесный кружок, чтобы сохранить тепло, называют пингвинами. Собаки Доу Джонса лают, а караван идет. Быки делают деньги. Медведи делают деньги. А свиньи (PIGS) идут на убой.
PIGS – акроним для группы экономически слабых стран – Португалии, Ирландии, Греции и Испании. Их могли бы назвать I.G.S.P. или G.S.I.P., но аналитикам нужно находить поэтические взаимосвязи даже между буквами алфавита. Взять, к примеру, потрясающую сложность BLT или бонусного трейдинга: выигрыш при таком подходе приходит моментально, но, как правило, сохраняется недолго и исчезнет не позднее, чем испортится сэндвич с беконом, салатом и помидорами [англ. BLT – bonus-led trading/bacon, lettuce and tomato]. Кое-кто слишком много думает об этом, вместо того, чтобы заниматься работой. Сколько потраченных впустую усилий, сколько провалов случалось в этой сфере, пока кто-то не придумал «делать грязь» [англ. filth, грязь] – FILTH, Failed in London, Try Hong Kong [не получилось в Лондоне, попробуй в Гонконге].
Даже рифма, которой не нашлось места в современной поэзии, процветает в торговых залах Лондона и Нью-Йорка. Pump and dump. Rank and yank. Short and distort [«накачка и сброс», «сортируй и выбрасывай», «короткая и искаженная», все это – примеры манипулятивных рыночных тактик]. Финансовые управляющие как будто хотят выполнять только действия, в названиях которых заключена гармония звуков. Их максимы сродни старинным примерам народной мудрости.
Взять к примеру следующие поговорки: «Ne’er cast a clout till May be out» [дословно – «не стоит раньше времени – до конца мая – переодеваться в легкую одежду», поговорка о майских холодах], «Marry in May and rue for aye» [дословно – «жениться в мае – всю жизнь [об этом] сожалеть», май традиционно считался несчастливым месяцем для свадеб], «Sell in May and go away» [дословно «продавай в мае и уходи»]. Первые две пословицы возникли в Средние века, а вот последняя появилась в 1979 году и связана с тем, что в летние месяцы на фондовом рынке преобладает «медвежье» влияние.
Такая поэзия может быть удивительно живой. Вот, например «They’re crying; I’m buying» [«они плачут, я покупаю»] – фраза сразу рисует нам проницательного покупателя, локтями пробивающего себе путь среди траурного шествия плакальщиков, с пачкой банкнот в руке. Бодлер бы убил за такой шокирующий и сюрреалистический образ.
Но финансовое арго может запросто подарить еще массу таких поэтических шедевров.
Во многих индустриях процветает бессмысленный, безжизненный жаргон. Но только не в финансовой среде – ни на Wall Street, ни в Лондоне. Торговые залы – последнее пристанище настоящих поэтов, собравшихся в тесный кружок – как пингвины.
К слову, сам термин «финансы» имеет латинское происхождение и восходит к словам «final» и «finish». Так что давайте на этом закруглимся.
Автор: alinatestova
