В жизни порой случаются удивительные совпадения. Прошлым летом я расслаблялся с коктейлем под пальмой на берегу тёплого моря, наслаждаясь книгой «Ghost in the Wires», когда в новостях сообщили о внезапной смерти её автора — Кевина Митника. И я задумался: а существовали ли во времена, о которых Кевин рассказывал в своей книге, телефонные фрикеры по другую сторону океана — в Советском Союзе?
Я имею в виду, конечно, не хулиганов, звонивших случайным абонентам с вопросами «Алло, это зоопарк? Нет? А почему мартышка к телефону подходит?» — этим баловался, наверное, каждый член Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина. Речь идёт о более серьёзных случаях нештатной эксплуатации телефонных сетей продвинутыми советскими гражданами.
Начиная свои изыскания, я, конечно же, учитывал два важных фактора. Первый: на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов оборудование отечественных АТС всё же заметно уступало зарубежному. Если в США развитие телекоммуникационных технологий как минимум подстегивалось конкуренцией телефонных компаний, то в Союзе с его плановой экономикой «железо» кое-где могло дожидаться модернизации десятилетиями. Помнится, по окончании института я ненадолго устроился инженером-связистом на завод, и оказалось, что кросс местной АТС застал ещё времена культа личности. Такое оборудование я не видел даже в музее, хотя с понятием «декадно-шаговый искатель» был прекрасно знаком. Второй фактор заключается в том, что телефонная связь исторически числилась предметом повышенного внимания со стороны КГБ СССР, а эта организация имела возможность прижучить гражданина и за меньшие шалости, чем телефонный фрикинг. То, что в Америке считалось хулиганством или нанесением финансового ущерба телефонной компании, у нас вполне могло потянуть на более серьёзное государственное преступление со всеми вытекающими последствиями.
Кроме того, личные телефоны в течение долгого времени были недоступны многим гражданам (за исключением, пожалуй, жителей Москвы и Ленинграда, да и там телефонная линия имелась далеко не в каждой квартире). Вместо этого приходилось пользоваться уличными таксофонами или переговорными пунктами при ближайшем отделении связи. Гораздо чаще мы слышали о каких-либо инцидентах в «беспроводном эфире», проходивших по категории «радиохулиганство» — радиолюбителей в СССР насчитывалось довольно много, а само это увлечение в 80-х завоевало популярность у молодёжи. Тем не менее, попытки использовать телефонию не по назначению время от времени предпринимались, и о некоторых из этих попыток становилось известно широкой публике.
Таксофон АМТ-69
Наверное, больше всего бесчеловечных экспериментов проводилось над уличными таксофонами — самой популярной моделью которых в позднем СССР был АМТ-69, разработанный Ленинградским Центральным отраслевым научно-исследовательским институтом связи. Оплата разговора в таких аппаратах осуществлялась одной двухкопеечной монетой, либо двумя монетами по 1 копейке (в девяностые монетоприемники заменили для использования жетонов). Внутри телефона была установлена хитрая схема, собранная на базе реле, которая позволяла бесплатно набирать только трёхзначные телефонные номера для вызова специальных служб: пожарных, милиции, скорой помощи. После набора третьей цифры реле автоматически переключало аппарат на цепь платного обслуживания. В момент ответа абонента размыкался замок монетоприемника, и он же замыкал накоротко цепь микрофона телефонной трубки: в этот миг ты мог слышать абонента, а он тебя – нет, пока в аппарат не опустят монету. Жёлоб денежного тракта имел изогнутый профиль, чтобы затруднить использование монет на ниточке. А коромысло монетоприемника оборудовали весами, контролирующими массу монеты — если она оказывалась меньше 1,33 грамма, геркон, включающий микрофон, не срабатывал.
Таксофон АМТ-69 в разобранном виде — иллюстрация с сайта old-lighting.ru
Фальшивые монеты, выточенные умельцами из различных металлических листов, отлавливались специальным магнитом в монетно-контрольном устройстве (советская мелочь не магнитилась). Нажатие на рычаг размыкало цепь номеронабирателя и освобождало линию — таким образом, исключалась возможность бесплатного дозвона несколькими кратковременными нажатиями на рычаг отбоя, имитировавшими импульсный набор номера, чем страдали таксофоны предыдущего поколения АМТ-47. При попытке открыть кассовый ящик без ключа автоматически замыкалась контрольная цепь, и на АТС поступал тревожный сигнал. Иными словами, АМТ-69 на аппаратном уровне был защищён от любителей халявы весьма неплохо.
Принципиальная схема АМТ-69
Все легенды о том, что кто-то сумел подключиться к уличному таксофону с помощью обычного телефонного аппарата, так и оставались легендами, поскольку на «платной» линии происходила переплюсовка в момент ответа вызываемого абонента (чего не было на абонентских линиях), и кроме того, в таксофоне использовался специальный номеронабиратель с пятью контактными группами, конструктивно отличающийся от бытового одно- или двухконтактного. Тем не менее, имелось несколько способов позвонить бесплатно из сине-красной уличной телефонной будки. Некоторые абоненты научились обходить ломаный профиль монетного тракта с помощью «двушки» с продетой через отверстие прочной леской, тонкой гитарной струной или капроновой ниткой (именно этот способ был показан в кинофильме «Игла»). После того, как монета проваливалась в монетоприёмник, её следовало придерживать за леску, чтобы она не попала в кассовый ящик, а по окончании разговора следовало нажать на рычаг не до конца, либо набрать номер ещё раз — в момент снятия трубки вызываемым абонентом замок монетоприёмника открывался, и монетку можно было вытянуть из аппарата. На старых таксофонах коромысло монетоприемника блокировали спичкой, пилкой для ногтей или тонкой металлической пластиной из армейской фуражки. Правда, с использованием этого способа далеко не всегда удавалось обойти механизм отключения микрофона в трубке.
Срабатывали и воспетые Кевином Митником приёмы социальной инженерии: если ты знал номер служебного коммутатора районной или городской АТС, либо коммутатора воинской части, можно было дозвониться туда и попросить соединить с нужным абонентом. Правда, для этого требовалось овладеть соответствующей терминологией и принятым среди связистов волапюком, чтобы сойти за своего. Обладая подобными знаниями, во многих случаях удавалось прикинуться телефонистом, проверяющим линии «в поле». Кое-кто пользовался «технической» телефонной трубкой с номеронабирателем и двумя «крокодилами», подключаясь к распределительной коробке в подъезде, чтобы позвонить за чужой счёт по автоматическому межгороду «через девятку». Однако набор номера на таком устройстве сопровождался позвякиванием аппарата в квартире, поэтому подобный «фрикерский девайс» можно было применять только в отсутствие жильцов или глубокой ночью, либо предварительно скинув абонентскую пару с колодки (а по завершении коварного злодеяния подцепив её обратно).
Во второй половине восьмидесятых с развитием автоматической телефонной связи на многих модернизированных АТС стал использоваться тоновый сигнал в стандарте CCITT длительностью 500 миллисекунд, воспроизводившийся при снятии телефонной трубки вызываемым абонентом. Владельцы городских телефонов наверняка хорошо помнят этот короткий сигнал. Он генерировался АТС либо автоматически, либо в ответ на тональный запрос частотой 500 Гц. В этом «аккорде», называемом автоматическим идентификатором номера (АОН), был закодирован семизначный номер вызывающего абонента. Разработан и внедрён он был специально для определения абонентского номера вызывающей стороны в системах биллинга при использовании автоматической междугородней, международной связи, а также платных телефонных услуг.
Советские умельцы быстро научились использовать эту удобную функцию в аппаратах с автоматическим определителем номера, набравших просто невиданную популярность в конце 80-х годов. Такие «компьютеризированные» телефоны на базе процессора Z80, оборудованные индикаторным дисплеем «калькуляторного» типа, с памятью на несколько номеров, несмотря на высокую стоимость стали настоящим хитом среди обывателей. Я был лично знаком с несколькими электронщиками, зарабатывавшими на сборке и продаже АОНов гораздо больше, чем продавцы «Спектрумов», считавшиеся среди компьютерщиков-кооператоров того времени «элитой».
АОН «Русь» — одна из наиболее популярных моделей
Чуть позже появились «антиАОНы» — аппараты, выдававшие в линию при исходящем звонке помеху, которая затрудняла определение вызывающего номера на том конце провода. Телефонисты пытались бороться с распространением телефонов с АОН, но в целом безуспешно. Борьба эта была обусловлена тем, что помимо относительно честных аппаратов с определителями номера довольно быстро появились и изготовители «Grey Box» — устройств, генерировавших поддельный сигнал АОН. С помощью такого девайса можно было позвонить по межгороду с использованием автоматической междугородней телефонной связи, а счёт за услугу приходил абоненту, номер которого кодировала в сигнале CCITT «серая коробка». По слухам, существовали даже подпольные переговорные пункты, предлагавшие звонки в другие города за половину стоимости — ими, как гласила молва, чаще всего пользовались уроженцы союзных республик, у которых в родных краях осталось много родственников. А на рубеже девяностых расплодились привезённые из Китая и Южной Кореи радиотелефоны, для которых умельцы стали собирать «дальнобойные» усилители сигнала, забивавшие эфир на всех возможных частотах, включая FM-диапазон. В результате у телефонистов прибавилось хлопот и без скромных пользователей аппаратов с определителем номера, и от них, в конце концов, отстали.
Хотя телефонные линии в 80-х были проведены далеко не в каждую квартиру, на кухне у всех жителей Союза имелась обязательная радиоточка — согласно требованиям гражданской обороны. По этой глобальной проводной сети транслировалось несколько радиоканалов, но «основной» можно было слушать с использованием примитивного устройства без переключателя под названием «абонентский громкоговоритель». Он не требовал отдельного питания, состоял из динамика, трансформатора и регулятора громкости на основе переменного резистора.
Типичный советский абонентский громкоговоритель
Известен случай, когда жители нескольких подмосковных домов в районе Солнцево решили использовать сеть проводного радиовещания для голосового общения вместо прослушивания «пионерской зорьки». Радиосеть начинала транслировать программы в шесть часов утра с гимна Советского Союза, а заканчивала в час пополуночи, всё остальное время радиоточки молчали. Подключив в этот период к линии наушники с микрофоном через усилитель, можно было организовать своеобразный «голосовой чат», чем и воспользовались солнцевские старшеклассники.
Мощность сигнала была невысокой, поэтому «абоненты» слышали друг друга только в пределах одного сегмента радиосети, все линии которой были подключены к одному коммутатору. Вскоре сарафанное радио разнесло весть об этой технологии далеко за пределы Москвы, и «локальные голосовые радиочаты» стали появляться в других городах. Новые пользователи порой подключались к виртуальной тусовке самостоятельно, случайно обнаружив, что среди ночи в радиоточке начинается какая-то странная жизнь, оттуда доносятся голоса и звучит «запрещённая» музыка. Молодые люди болтали, ставили «в эфир» песни с использованием личных магнитофонов, обсуждали новые книги, фильмы и исполнителей. Участники таких «чатов» обращались друг к другу по «позывным» из соображений «секретности», а также выработали своеобразные правила общения, потому что разговаривать приходилось одновременно, перекрикивая других участников «тусовки» или запущенную кем-то песню Цоя.
В Ленинграде в 80-х существовало овеянное легендами подобие таких голосовых чатов под названием «Ленинградский Телефонный Эфир», правда, вместо радиотрансляции «эфирщики» использовали городскую телефонную сеть. Из-за особенностей работы старых декадно-шаговых АТС существовала возможность дозвониться на неиспользуемый (зарегистрированный, но не подключённый к абонентской линии) телефонный номер. В результате все позвонившие на такой номер граждане попадали в подобие «аудиоконференции», могли слушать друг друга сквозь короткие гудки, а также общаться. Подобные «секретные номера» периодически блокировались работниками телефонных станций, поскольку длительные соединения создавали паразитную нагрузку в сети и мешали обычным абонентам, но «эфирщики» отыскивали все новые и новые «волшебные номера», которые передавали друг другу по секрету.
Здесь тоже имелась своя субкультура, использовался специфический сленг, были приняты правила общения и псевдонимы, с использованием которых участники чатов обращались друг к другу. Время от времени проводились «офлайновые» слёты «эфирщиков», их устраивали неформальные лидеры движения — «короли эфира». Власть, насколько мне известно, относилась к данному явлению снисходительно, а кое-кто в Ленинградском горкоме ВЛКСМ даже поддерживал участников тусовки, — видимо, среди комсомольских функционеров тоже имелись заядлые пользователи «эфира». Правда, среди «старших партийных товарищей» бытовало мнение, будто «эфир» — это средство коммуникации и средоточие фарцовщиков, «неформалов» и прочих буржуазно настроенных антисоветских элементов. Лично я, пару раз послушав «эфир», никаких фарцовщиков там не обнаружил — обычная тусовка советских старшеклассников, обсуждающих музыку и знакомства.
В 90-е, с появлением Фидонета и удешевлением персоналок, вся эта «движуха» постепенно сошла на нет, оставшись лишь в воспоминаниях седовласых олдфагов. Настала новая эпоха — время компьютерных сетей, пейджинговой и мобильной связи. Эта эпоха породила своих героев и антигероев, но те, кто застал былые времена, говорят о них сейчас с теплотой и ностальгией.
Можно сказать, что «продвинутых» телефонных фрикеров, одним из которых был легендарный Кевин Митник, в Союзе не водилось чисто по техническим причинам. Но пытливый народный ум всё-таки не давал покоя отдельным энтузиастам, находя выход во всевозможных «радиоклубах» или «телефонных эфирах». Всё-таки жить без подобных вещей было бы совсем скучно и не интересно.
Автор: Валентин Холмогоров
