20 июля состоялся публичный запуск Revolut — финтех стартапа, основным продуктом которого являются мобильное приложение и мультивалютная банковская карта. Карта и приложение позволяют конвертировать валюту по межбанковским курсам, вручную в приложении и автоматически во время расходных операций по карте. Доступны также моментальные переводы между пользователями системы.
У карты от Revolut есть три счета — в фунтах, евро и долларах. Если операция по карте идет в одной из трех валют, то средства списываются с соответствующего счета. Если средств в той же валюте недостаточно или операция происходит в экзотической валюте (например, рублях), то происходит конвертация по межбанковскому курсу. По утверждению компании, межбанковский курс обычно на 3−5% выгоднее для клиента, чем курс платежных систем или розничного банка.
Пополнение карты возможно с другой банковской карты или банковским переводом. Снятие в банкоматах по всему миру бесплатно. При пополнение с другой карты (используется merchant category code 6012), в зависимости от банка — эмитента карты, может возникать комиссия (пользователи из Москвы делятся реальным опытом тут).
«Роем» поговорил с Николаем Сторонским — основателем Revolut, выпускником МФТИ и РЭШ, проживающим в Лондоне.
* * *
При оплате картой всегда есть некоторая временная задержка между транзакцией по карте и отражением этой транзакции на счете. Из-за этого, в случае несовпадения валюты счета карты и валюты транзакции, возникает валютный риск. Я всегда считал, что это особенности работы платежных систем. Могли бы вы пояснить, как вы обходите эту проблему, т.е. каким образом убираете валютный риск изменения курса в период между транзакций и операций по счету?
Почему при оплате картой в другой валюте происходит задержка? Потому, что банк не знает курс конвертации. Допустим, у вас есть рублевая карты и вы по ней платите где-то в Европе. Курс конвертации приходит банку от платежной системы (Visa, MasterCard) где-то только через два-три дня, поэтому и операции отражаются на счете через два три дня.
У нас карточка мультивалютная — вы балансы держите в долларах, евро, фунтах. Если вы тратите в этих валютах, то мы снимаем с баланса. А если в других валютах, то мы конвертируем с одного из этих трех счетов по межбанковскому курсу.
И, да, по сути тут мы берем небольшой риск для транзакций, которые не в долларах, евро или фунтах. Мы агрегируем их и хэджируем от изменения курса. Иногда эти изменения в нашу сторону, иногда не в нашу, в среднем — «флэт» [без изменений — Roem]. Риск, который мы берем, он очень-очень маленький.
Вы говорите, что конвертируете средства между валютами по межбанковскому курсу. Но ведь обычно торговля валютой идет какими-то лотами, а отдельные суммы операций по картам — несуразные и небольшие. При этом, повторюсь, если вы будете консолидировать операции для исполнения, то у вас возникает валютный риск. Как вы эту проблему решаете?
Да, так и есть, риск возникает. Но, поскольку у нас разносторонние операции (кто-то вносит фунты, а тратит доллары, кто-то вносит доллары, а тратит фунты или евро), то у нас часть транзакций перекрывается [не изменяют общую валютную позицию — Roem], а оставшуюся часть мы хеджируем.
Конечно, мы хэджируем не отдельные операции по карточке — 20−30 долларов, а когда суммарный риск превышает, например, $10К. Это означает, что если валютная пара движется на 1%, то мы теряем или получаем 100 $ по этой паре. Плюс-минус сто долларов в день — это практически нулевой риск.
При этом мы торгуем против банков и у нас всё автоматизировано — у нас нет трйдеров.
Прошлый год был весьма драматичным — несколько крупных западных компаний (форекс-дилеров и банков) потеряли сотни миллионов долларов на неожиданной отвязке франка от евро, кто-то частично переложил свои потери на клиентов, развернув сделки. Как вы оцениваете потенциальное влияние подобных рисков большой волатильности и низкой ликвидности для своего продукта?
Если взять швейцарский франк — это скачек на 20% — то на риске в 20% мы бы заработали или потеряли 20% от десяти тысяч, т.е. две тысячи.
Тем не менее, многие компании, у которых тоже есть свои технологии, пострадали. Потому что дело было не только в скачке, а в том, что сделки просто не исполнялись ни по какой цене. И, например, английская дочка «Альпари» объявила о несостоятельности, а Saxo рассылали клиентам предупреждение, что сделки будут пересмотрены.
Это был не финансовый риск, а юридический. Когда вы делаете сделку с [дилером], то он перекрывает ее с крупным инвестбанком. Если вы почитаете условия обслуживания этих банков, то там есть пункт, по которому в случае несуразных движений рынка они имеют право отменять сделки. В то же время [дилер] мог не иметь такого условия. В таком случае, если у компании есть позиция против клиентов, и она была захеджирована в инвестбанке, а инвестбанк отменил сделку, то компания ее отменить не может и банкротится.
У нас в условиях обслуживания есть оговорка, что если рынок будет двигаться непредсказуемо, и цена, которую вы получили, как клиент, является неадекватной, то мы, как компания, имеем возможность пересмотреть эту сделку с вами.
Плюс, не стоит забывать, что у банков огромные объемы — клиент может придти и поменять десять, пятьдесят миллионов. У нас я не видел транзакций по карте больше пяти тысяч фунтов, поэтому у нас всё гораздо более плавно и менее рискованно.
У вас на сайте сказано про заявку на патент. Расскажите об этом.
Да, мы подали заявку на патент в США (потому что его там проще получить и он там немного дешевле). Как только получим в США, то подадим и в Европе.
Патент про то, как наша мультивалютность работает. В нашем случае на карточке нет денег — когда вы проводите операцию по карточке, то сигнал от MasterCard идет к нам, а мы уже смотрим на ваши счета, и дальше конвертируем, либо снимаем деньги с баланса.
Давайте поговорим про компанию. Вы прошли акселерационную программу в Level 39? Можете в двух словах рассказать, что она вам дала?
Level 39 — это не столько акселерационная программа, сколько «коворкинг», предоставляемый на конкурсной основе. Программа субсидируется мэрией Лондона, поэтому цена аренды для нас ниже, чем в других местах. И сюда приходят «адвайзеры» из различных компаний, которые могут что-то посоветовать. Мы не отдавали за это долю в компании, просто платим за аренду.
Помимо Level 39 мы участвовали в SeedCamp — это эквивалент Y Combinator в Англии. Мы пошли в него потому, что это позволяло собрать всех инвесторов в одной комнате и прорекламировать продукт, тем самым повысив шансы на получение инвестиций. Это работает следующим образом: в течение пяти дней вас учат как выступать, как делать презентацию, а потом в течение двух дней вы выступаете перед залом с инвесторами. Вся программа продолжается около недели, и скорее это помогло получить инвестиции, чем не помогло.
У вас Marc O’Brien (в прошлом — управляющий директор в VISA) в Advisory board. В какой момент вы начали работать с Марком?
Мы работаем с определенным банком, и вице-президент этого банка познакомил нас с Марком. Мы друг другу понравились и начали вместе работать.
В одной из ваших ранних презентаций говорилось, что вам нужно 1,5 млн фунтов на запуск продукта. Правильно ли я понимаю, что деньги на запуск вы нашли? На какие средства изначально развивался продукт?
Сначала всё делалось на свои деньги. А в апреле этого года мы закрыли раунд с Balderton Capital [один из крупнейших европейских фондов, работающих с ранними стадиями — Roem] на 1,5 млн фунтов. Мы объявили об этом на прошлой неделе, 20 июля, вместе с запуском.
Вы жили когда-нибудь в России?
Я жил, учился, родился. Учился сначала на Физтехе, потом в РЭШ. Между 5-ым и 6-ым курсами я поехал на стажировку в Lehman Brothers, и они предложили остаться. Поэтому я доучивался на Физтехе и в РЭШ, и работал в Lehman Brothers начиная с 200-го года. В 2007-ом закончил обучение и в 2008-ом, когда Lehman Brothers обанкротился, всю нашу команду купил Credit Suisse и я перешел туда.
Сколько времени вы потратили на разработку продукта (от идеи до первого клиента)?
Я начал один в январе 2014-го, за полгода — к июню — подписал контракты с MasterCard и банками. После этого стал активно собирать команду. Нас стало пятеро где-то к сентябрю 2014-го, и через 14 месяцев — к февралю 2015-го — у нас был бета-продукт, который работал.
А сейчас сколько человек в команде?
Сейчас 12 человек, включая меня.
Команду собирали на зарплаты или за доли в компании?
И зарплату платил, и небольшую долю в опционах.
У вас, кажется, было 8 тысяч подписчиков еще до запуска продукта, по состоянию на декабрь 2014-го?
У нас было около 6 тысяч подписчиков к декабрю. В феврале мы дали продукт первым ста пользователям, потом еще пятистам - это на iPhone. Позже, когда выпустили версию приложения под Android, еще 500 на «Андроиде». Т.е. в первые два-три месяца у нас было 1000 человек на платформе. И эти 1000 человек — они могли сами раздавать инвайты. К июню у нас было около 2.5 тысяч клиентов, а потом у нас пошел очень быстрый рост — до открытия у нас было по 500 новых пользователей в день.
А сейчас сколько?
Сейчас около 20 тысяч.
В одной из ранних презентаций у вас была финансовая модель, и в ней вы планировали 20 тысяч клиентов в первый год.
Да, уже перевыполнили план.
* * *
Благодарим Евгения Богорада за подсказку темы.
