Два миллиона лет назад в Африке несколько видов человекоподобных существ бродили по земле. Некоторые были удивительно похожи друг на друга, другие имели отличные черты. В сентябре 2015 года к этому списку добавился другой вид. Сотни костей, обнаруженных на юге Африки, позволили уверенно заявить об обнаружении нового вида — Homo naledi. Возможно, найдут еще останки других видов гоминид. Когда-то Земля была домом для множества человеческих видов, от неандертальцев до хоббитов. Но сегодня живы только мы. Почему?
Наш собственный вид появился порядка 200 000 лет назад, когда существовали и другие виды. Но сегодня остались только мы. Почему нам удалось выжить, когда все наши ближайшие родственники вымерли?
Для начала стоит отметить, что вымирание является нормальной частью эволюции. С такой точки зрения ничего удивительного в том, что гоминиды (они же человеческие виды) вымерли напрочь. Однако удивительно то, что в мире есть место лишь для одного человеческого вида. Наши ближайшие из живущих родственников представлены высшими приматами шестью видов: шимпанзе, бонобо, два вида горилл и два вида орангутангов.
Есть несколько намеков, которые могут объяснить, почему некоторые наши предки были успешнее других.
Несколько миллионов лет назад, когда подавляющее большинство человеческих видов жили бок о бок, они в основном питались растениями. «Нет никаких доказательств того, что они системно употребляли в пищу животных», — говорит Джон Ши из Университета Стоуни Брук в Нью-Йорке, США.
По мере того, как менялись условия, и гоминиды выходили из лесов на открытые сухие саванны, они становились более плотоядными. Проблема была в том, что у животных, на которых они охотились, тоже было немного растений для питания, поэтому в целом еды вокруг было меньше. Эта конкуренция привела к вымиранию некоторых видов.
«По мере того как эволюция людей подталкивала некоторых ее членов к плотоядной стороне, их становилось все меньше и меньше», — говорит Ши.
Останки хоббита (слева) были обнаружены только на одном острове
Но хотя переход к мясоедению определенно взял свое, он не сопутствовал передаче Земли во владения одного вида. До недавних пор мы делили планету с другими ранними людьми.
Вернемся на 30 000 лет назад. Наряду с современными людьми, в мире было три вида гоминид: неандертальцы в Европе и западной Азии, денисовцы в Азии и «хоббиты» с индонезийского острова Флорес.
Хоббиты прекратили свое существование 18 000 лет назад. Их могло уничтожить крупное извержение вулкана, согласно геологическим данным из той области. Жизнь на одном маленьком острове делает вид более уязвимым к вымиранию, когда наступает катаклизм.
О денисовцах мы знаем слишком мало, чтобы даже задаваться вопросом, когда они вымерли. Все, что мы о них знаем, это косточка мизинца и два зуба. О неандертальцах мы, впрочем, знаем намного больше, просто потому что знаем о них давно и у нас есть множество ископаемых свидетельств. Поэтому давайте определим, чтобы выяснить, почему мы остались единственным видом людей на Земле, нам нужно понять, почему вымерли неандертальцы.
Череп австралопитека
Археологические свидетельства мощно говорят о том, что неандертальцы как-то проиграли современным людям, говорит Жан-Жак Хаблин из Института эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге, Германия. Неандертальцы были вынуждены покинуть свою среду обитания вскоре после того, как современные люди на нее посягнули, что, по мнению археологов, не может быть совпадением.
Неандертальцы развивались задолго до нас и жили в Европе задолго до нашего прибытия. К тому времени, когда мы добрались до Европы, а это было 40 000 лет назад, неандертальцы жили там успешно более 200 000 лет и успели приспособиться к холодному климату. Они носили теплую одежду, были грозными охотниками и работали с хитроумными каменными инструментами.
Но когда Европа начала переживать быстрое изменение климата, некоторые ученые считают, что неандертальцам пришлось несладко. Основной причиной была не температура, говорит Джон Стюарт из Университета Борнмута в Великобритании. Холодный климат изменил ландшафт, в котором они жили, и они не смогли адаптировать свой охотничий стиль под стать климату.
Гибралтар был домом для одних из последних неандертальцев
Неандертальцы были более приспособлены к охоте в лесных условиях, чем современные люди.
Но когда европейский климат начал меняться, леса стали более открытыми, подобными африканским саваннам, к которым привыкли современные люди. Леса, которые обеспечивали неандертальцев большей частью пищи, сокращались и не могли больше их прокормить.
Кроме того, все указывает на то, что современные люди умели охотиться на более широкий диапазон видов. Кроме крупных животных, они ловили и мелких, вроде зайцев и кроликов. Тому, что неандертальцы охотились на небольших наземных животных, очень мало свидетельств.
Их инструменты лучше подходили для отлова крупных животных, так что даже если бы они попытались, они могли бы и не преуспеть в ловле мелкой живности. И хотя есть свидетельства того, что они ели птиц, возможно, они заманивали их останками туш других мертвых животных, а не отслеживали их в небесах.
В общем, «современные люди имели возможность делать больше вещей в условиях давления», говорит Стюарт. Их способность к инновации и адаптации может объяснить, почему мы так быстро заменили неандертальцев.
«Быстрые инновации приводят к повышенной эффективности и использованию окружения, а значит и к повышенному репродуктивному успеху», говорит Хаблин. Он считает, что у современных людей есть некая особенность, помогающая им в быстрой адаптации. Существуют некоторые свидетельства этого.
Мы знаем, что инструменты неандертальцев были чрезвычайно эффективны в задачах, для которых их использовали, но когда мы прибыли в Европу, наши оказались лучше. Археологические данные указывают на то, что у нас был более широкий диапазон инновационных и смертоносных инструментов. Но инструменты — не единственное, что делали современные люди. Мы также творили кое-что еще, что помогло нам одолеть другие виды на Земле: символическое искусство.
Вскоре после того, как современные люди покинули Африку, они занялись искусством. Археологи обнаружили орнаменты, украшения, фигурки мифических животных и даже музыкальные инструменты.
«Когда современные люди попали на европейскую землю, их популяция начала быстро расти», — говорит Николас Конард из Университета Тюбингера в Германии, обнаруживший несколько таких реликвий. По мере увеличения числа людей, мы стали жить в более сложных социальных ячейках, нам потребовались более сложные методы коммуникаций.
40 000 лет назад люди в Европе делали вещи, которые любой из нас признал бы искусством. Одним из самых ярких примеров является деревянная резьба статуи человека-льва под названием Löwenmensch, обнаруженная в пещере в Германии. Похожие скульптуры того же периода нашли по всей Европе.
Это говорит о том, что мы обменивались информацией между культурными группами из разных областей, а не скрывали знания. Кажется, искусство было важной частью нашей идентичности, помогая собирать различные группы вместе. Другими словами, символы стали своего рода социальным клеем. Они могли «помочь людям организовать свои социальные и экономические дела между собой», говорит Конард.
В противоположность этому, неандертальцам не нужно было искусство или символы. Существуют ограниченные доказательства того, что они делали драгоценности, но не до такой степени, как мы. «Они охотились, готовили пищу, спали, ели, занимались сексом и рожали потомство. Им не нужен был целый арсенал символических артефактов, чтобы все это делать».
Для людей обмен символьной информацией имеет решающее значение для нашего успеха. Каждая новая идея, которая приходит к нам в голову, имеет шанс стать бессмертной и пройти через множество поколений. Так распространяется язык, к примеру.
Тот факт, что мы вообще делаем какое-то искусство, используя те же руки, которыми делаем инструменты, указывает на нашу уникальную способность поведенческого многообразия, говорит Ши. «Мы делаем все разным числом способов, — говорит он. — Зачастую решения, которые мы принимаем, решая одну проблему, можно перенаправить на решение другой. Это мы делаем невероятно хорошо».
Другие древние гоминиды, похоже, делали одно и то же снова и снова. «Они нашли колею и увязли в ней».
Обязаны ли мы этим своему превосходному ?
Такова распространенная и популярная точка зрения. Иллюстрации эволюции людей любят показывать в сравнении, по мере их прогрессии от обезьяньих до современных, от малого к большему.
В реальности наша эволюционная история сложнее. Homo erectus выживал в течение долгого времени и был первым видом гоминид, вышедшим из Африки — еще до неандертальцев — имея весьма небольшой .
В результате некоторые антропологи не согласны с тем, что во всем замешаны большие . Наши большие могли сыграть роль в нашем успехе, но неандертальцы имели еще больше, если сравнивать в пропорциях к размерам тела.
Хаблин считает, что есть более изящное объяснение.
Мы знаем, что наше поведение, или же обстоятельства, в которых мы пребываем, могут менять наш генетический макияж.
К примеру, большинство европейцев выработали толерантность к лактозе, когда наши предки начали есть больше молочных продуктов. Генетические изменения могут также происходить, когда большие группы населения сталкиваются с разрушительными заболеваниями, вроде эпидемии Черной Смерти в 14 веке, которая изменила гены переживших ее.
Точно так же Хаблин полагает, что современные люди в определенный момент извлекли выгоду из генетических изменений. В первые 100 000 лет своего существования современные люди вели себя подобно неандертальцам. Потом что-то изменилось. Наши инструменты стали сложнее, как раз в то время, когда мы начали делать символические артефакты.
У нас есть генетические доказательства, которые позволяют предположить, что наша ДНК изменилась в определенный момент, когда мы отделились от общего предка, которого мы разделяли с неандертальцами.
Изучая наш генетический макияж, можно отметить важные различия между нами, неандертальцами и денисовцами. Генетики определили несколько десятков пунктов в нашем геноме, которые уникальны для нас, и некоторые из них поучаствовали в развитии .
Это говорит о том, что в то время как неандертальцы могли иметь подобный нашему размер , возможно, принцип развития наших мозгов в течение нашей жизни был ключом к успеху. Мы не знаем, какие плюсы были у этих генетических изменений. Но некоторые предположили, что именно наш гиперсоциальный, кооперативный отличает нас от других. От языка и культуры до мира и войны, наши самые отличительные поведенческие шаблоны обладают ярко выраженным социальным элементом.
Возможно, именно наша склонность к социальной жизни привела к выработке способности использовать символы и творить искусство.
В течение десятков тысяч лет, еще до разработки этих способностей, современные люди и другие гоминиды находились в относительно равных условиях. Любой другой вид мог занять наше место. Но они не заняли, и в конечном итоге мы превзошли их всех. По мере роста нашей популяции, другие виды рассеивались и постепенно исчезали.
Возможно, именно нашей способности к творчеству мы обязаны своим выживанием. Но есть и другая возможность, которую нельзя сбрасывать со счетов. Возможно, все это было совершенно случайно. Возможно, нашему виду повезло, и он выжил, тогда как неандертальцы оступились и вымерли.
