Сооснователь венчурнового фонда Y Combinator Пол Грэм рассказал про другого сооснователя — и свою жену по совместительству — Джессику Ливингстон. По словам Грэма, вся уникальность и успех фонда стали возможны именно благодаря ей и её умению видеть людей насквозь. Текст перевёл Кирилл Черняков из Newочём.
Фото: TechCrunch
Несколько месяцев в назад в статье о Y Combinator писали, мол, в начале за всем этим стоял всего один человек. И подобное встречается удручающе часто. Но проблема далеко не в том, что это несправедливо. Это еще и вводит в заблуждение. Всё, что сейчас происходит в YC, стало возможным, благодаря Джессике Ливингстон. Не понимаете её, не поймёте и YC. Так давайте же я расскажу вам о Джессике.
У YC было четыре основателя. Как-то ночью мы с Джессикой решили основать что-то такое, а на следующий день наняли моих друзей Роберта Морриса и Тревора Блэквелла. Мы с Джессикой занимались в YC повседневными заботами, а Роберт и Тревор читали резюме и вместе с нами проводили собеседования.
Мы с Джессикой уже встречались, когда занялись YC. Сперва мы выбрали «профессиональный» подход: старались всячески скрывать это. И сейчас это кажется попросту нелепым — вскоре мы оставили этот обман позади. То, что мы с Джессикой были парой, и сделало YC таким, каким он есть сейчас. YC был семьей. На ранних стадиях основатели были зачастую молодыми. Раз в неделю мы все собирались на ужин, первые несколько лет его готовил я. Наш первый офис был скорее похож на частный дом. И атмосфера там разительно отличалась от атмосферы в офисе VC в Сэнд-Хилл-роуд — это было только к лучшему. Была там какая-то искренность: все, кто входил, чувствовали это. И это значит не только, что люди доверялись нам. Это было идеальным качеством, которое стоило бы привить стартапам. Искренность — это-то мы и хотели видеть в основателях. Не только из-за того, что лгуны и конъюктурщики раздражают, а потому, что именно искренность отличает наиболее успешные стартапы от всех прочих.
В самом начале YC был семьей и Джессика была матерью. И культура, которую она установила, стала одной из наиболее важных новшеств YC. Культура важна в любой организации, но в YC она определяла не только то, как мы ведем себя при работе над проектом. В YC культура и была самим проектом.
Джессика была матерью и в другом смысле: за ней всегда оставалось последнее слово. Что бы мы ни делали как организация, все сперва проходило через неё: кого спонсировать, что говорить общественности, как вести дела с другими компаниями, кого нанимать — всё.
До рождения наших детей YC и был нашей жизнью, более или менее. Не было особого различия между рабочими часами и отдыхом. Мы постоянно обсуждали YC. И хоть позволять некоторые делам вторгаться в личную жизнь — утомительно, нам это нравилось. Мы основали YC, потому что это было тем, чем мы интересовались. Некоторые проблемы были бесконечно сложными в решении. Каким должен быть хороший основатель? Об этом можно рассуждать годами — мы так и поступали. Да и до сих пор поступаем.
В некоторых аспектах я лучше Джессики, а в некоторых — она лучше меня. Она просто великолепно разбирается в людях. Она одна из тех, кто видит человека насквозь, как рентген. Она почти сразу же может распознать лгуна. Мы в YC её прозвали Социальным Радаром и это её умение стало ключевым в становлении YC. Чем раньше вы отбираете стартапы, тем сильнее вы склоны всматриваться в основателей. Инвесторы, которые подключаются на более поздних стадиях, могут оценить сам проект, посмотреть на статистику. Но когда инвестирует YC, зачастую нет ни проекта, ни статистики.
Некоторые считали, будто бы у YC есть какой-то уникальный взгляд на будущее технологий. Зачастую единственное, что у нас было, так это мудрость Сократа: мы знали лишь то, что ничего не знали. Мы выбирали хороших основателей — вот, что сделало YC таким успешным. Мы сочли Airbnb плохой идеей. Но мы всё равно вложились в него, потому что нам понравились основатели.
Для собеседований Роберт, Тревор и я подготавливали технические вопросы для соискателей. Джессика чаще всего просто наблюдала. Много соискателей считали, что она какой-то секретарь, особенно на начальных порах, потому что именно она выходила и приводила новую группу, да и вопросов почти не задавала. Но ей было всё равно. Ей было куда легче наблюдать за людьми, если они не замечали её. После собеседования же мы втроём поворачивались к Джессике и спрашивали: «Ну и что говорит Социальный Радар?»
И Социальный Радар на собеседованиях помогала нам не только выбирать потенциально успешных основателей. Она еще помогала нам выбирать основателей, которые были просто хорошими людьми. Сперва мы их выбирали из-за того, что не могли пойти против себя. Представьте, каково это, видеть человека насквозь. Постоянно находиться в обществе плохих людей попросту невыносимо. Поэтому мы отказывались спонсировать тех основателей, в чьих характерах сомневались, даже если они и могли бы придти к успеху.
И хоть сперва это было лишь потаканием желаниям, эта практика оказалось ценной для YC. Сперва мы и не понимали этого, но те, кого мы выбирали, пополняли сеть воспитанников YC. И после этого — только если не сделают что-то вопиющее — они оставались ими до конца жизни. Некоторые полагают, что эта сеть — одна из наиболее сильных черт YC. Что же касается меня, то я считаю, что наставления от YC тоже довольно неплохи, но сеть воспитанников точно среди одних из самых сильных черт проекта. Уровень доверия и взаимопомощи для группы такого размера просто невероятен. И причиной тому стала Джессика.
(Как мы позже поняли, мы не так уж много теряли, когда отказывали тем, чей характер нам не нравился, потому что между личностной добротой и успехом есть взаимосвязь. Если плохой основатель и преуспевал, он чаще продавал проект на ранних стадиях. Большинство успешных основателей, в целом, хорошие люди.)
Если Джессика настолько важна для YC, почему же многие не понимают этого? Отчасти из-за того, что я писатель, а писатели всегда получают несоизмеримо больше внимания. Изначально сам бренд YC был моим брендом и среди соискателей были люди, читавшие мои эссе. Но есть и еще одна причина: Джессика не переносит внимания. Она нервничает в разговоре с журналистами. Сама мысль о разговоре сковывает её. Ей даже на нашей свадьбе было некомфортно: жена — всегда центр всеобщего внимания.
Это не из-за её скромности и нелюбви к внимаю, а из-за того, что сбивает её Социальный Радар. Она не может быть собой. Невозможно наблюдать за людьми, когда все наблюдают за тобой.
Еще одна причиной, почему всеобщее внимание беспокоит её, это её ненависть к хвастовству. Что бы они ни делала, её самым ужасным страхом (кроме, конечно, очевидного страха сделать что-то плохо) было опасение, что это будет выглядеть демонстративно. Она делилась, что излишняя скромность — обычная проблема для женщины. Но в её случае этим всё не ограничивается. Она настолько боится показаться хвастливой, что это чуть ли не фобия.
Она также ненавидит бороться. Просто не может, тут же уходит в себя. Но, к сожалению, роль общественного представителя организации включает в себя много борьбы.
И хоть Джессика больше, чем кто-либо, привнесла уникальность в YC, те качества, которые позволили ей это сделать, приводят к тому, что её вычеркивают из истории YC. Все ведутся на историю, мол, Пол Грэм основал YC, а его жена вроде как ему как-то помогала. Да даже наши ненавистники ведутся на это. Парочку лет тому, когда люди обвиняли нас в том, что мы не финансируем женщин-основателей (тогда такие были), все относились к YC как к PG. И тогда историю опровергла бы новость о том, что Джессика занимает ключевую роль в YC.
Джессика просто с ума сходила, когда люди обвиняли её компанию в сексизме. Никогда раньше не видел её в ярости. Но она с ними не спорила. Не на публике. В личном же общении было много ругани. И она написала три эссе по вопросу женщин-основателей. Но она так и не смогла заставить себя опубликовать хоть одно из них. Она увидела всю язвительность этого спора и решила не вмешиваться.
Это было не только из-за того, что она не переносила борьбу. Она так тонко чувствует характер, что ей неприятно даже спорить с бесчестным человеком. И сама мысль смешать это со спором с журналистами жёлтой прессы и с троллями в «Твиттере» казалась ей не страшной, а отвратительной.
Но Джессика знала, что её пример как успешной женщины-основателя вдохновит женщин основывать свою собственные компании, поэтому в прошлом году она сделала что-то, чего YC еще никогда не делал, наняла PR-фирму, чтобы те организовали ей парочку интервью. В одном из первых интервью репортер вычеркнул все её знания о стартапе и превратил интервью в сенсационную историю о том, как какой-то парень пытался подкатить к ней, когда она стояла у бара, в котором назначена встреча. Джессика была подавлена. Отчасти из-за того, что парень-то не сделал ничего плохого, да и история относилась к ней как к жертве, известной только за то, что она женщина, а не один из самых опытных инвесторов Долины.
После этого она попросила PR-фирму остановиться.
Вы не услышите в прессе о достижениях Джессики. Так позвольте же мне рассказать о том, чего же она достигла. Y Combinator — это просто сеть людей, как университет. Он не создает какой-то продукт. Его определяют люди. И Джессика больше, чем кто-либо, занималась отбором и воспитанием этих людей. В каком-то смысле она, буквально, создала YC.
Джессика знает о качествах основателей стартапов больше, чем кто-либо. Её знания и умение видеть насквозь — идеальная смесь. Черты характера основателей — лучший предсказатель судьбы стартапа. А стартапы, в свою очередь, — наиболее важный источник роста экономики страны.
Человек, разбирающийся в ключевом факторе роста экономики страны, вот, кто такая Джессика Ливингстон. Не стоит ли поэтому узнать о ней побольше?
