В Махачкале 25 сентября состоялась открытая встреча с предпринимателем Зиявудином Магомедовым. Магомедов — совладелец и председатель совета директоров группы компаний «Сумма», владеющей, например, «Суммой Телеком» и большой долей в Новороссийском морском порту.
Руководитель «ПЕРИ Инновации» Михаил Бланк в центре, справа — Магомедов и глава республики Дагестан
Полный отчёт: День рождения олигарха → издание «Это Кавказ»
В высокотехнологичном бизнесе Магомедов больше известен как создатель благотворительного фонда «ПЕРИ» вместе с которым работал бизнес-инкубатор Plug & Play Dagestan. Сейчас инкубатор сменил вывеску на «ПЕРИ Инновации», отказавшись от американской франшизы, но не изменив профиля.
В числе прочего на встрече была компания «Бал Роботов»
С роботами можно было поиграть и самому
Главный редактор издания Rusbase Элина Асфаганова (справа) и андроид (слева)
В этом году Магомедов создал венчурный фонд Caspian, который сразу вложился в проект вакуумного поезда Hyperloop, сервисы заказа такси Uber, Uber China и другие проекты. Директором фонда стал вице-президент «Суммы» Билл Шор, с которым издание Roem.ru встретилось и обсудило, как скоро проекты Илона Маска заработают на нашей земле, почему отечественные стартапы переоценивают себя и в чём сложности венчурного рынка в России.
Билл Шор, глава Caspian VC
Сергей Уланкин, Roem.ru: Что такое «Сумма» сейчас, и что такое Caspian VC?
Билл Шор: «Сумма» — это российский многопрофильный холдинг, который владеет активами в транспорте и логистике, в первую очередь в портовом бизнесе, а также в нефтегазовом секторе, сельском хозяйстве, телекоммуникациях, инжиниринге и строительстве. Это уже состоявшиеся компании — такие, как FESCO или Новороссийский порт, который входит в четверку крупнейших в Европе по грузообороту.
Caspian VC занимается венчурными инвестициями в тех же или близких отраслях, но в молодые компании, которые только начинают развиваться и выходят на рынок. Эти компании работают над технологиями, с помощью которых можно стать глобальными игроками. Мы предлагаем им не только финансирование, но и возможность общения с потенциальными клиентами. Такими потенциальными клиентами могут быть в том числе компании группы «Сумма».
Можно ли сказать, что вы решили сделать венчурный фонд отдельно от «Суммы» по той причине, что это российская группа компаний?
Не только. Мы, конечно, смотрим на проекты по всему миру, а «Сумма» больше активна внутри СНГ и Российской Федерации.Впрочем, транспортная группа FESCO занимается морскими перевозками из стран АТР, это в полном смысле слова международная компания.
Пока те проекты, с которыми работает Caspian, не из России. Но сейчас мы получаем много предложений от российских стартапов, общаемся с ними. Некоторым из них мы стараемся помогать, не в рамках Caspian, а в рамках фонда ПЕРИ, у которого есть бизнес-инкубатор для стартапов в Дагестане. Возможно, когда-нибудь и проект из этого инкубатора вырастет в глобальную компанию.
Нам интересно не только вкладывать в российские технологии, но и переносить новые технологии в Россию. Так, например, мы вложились в проект Hyperloop. Это очень молодой проект, основанный на идеях Илона Маска выходцами из SpaceX и Tesla. Нам кажется, что у него возможно большое будущее в России. Россия может стать ключевым элементом транспортной мировой системы, который будет связывать и Азию, и Европу, и Африку.
Когда я услышал о ваших первых инвестициях в Uber и Hyperloop, то подумал, что вы вложились в них, просто чтобы заявить о себе, попасть в заголовки СМИ. Но сейчас вы говорите, что действительно верите в эти проекты.
Да, в Hyperloop у нас большая доля. Мы верим, что это очень перспективный проект. Более того, мы надеемся, что проект будет реализован в Российской Федерации, а не только в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско. Потому что у России большая потребность в перевозке пассажиров и грузов, в том числе транзитных.
Вчера я встречался с очень большим российским фондом…
Название которого вы не можете раскрывать?
Ну, это же не мой фонд, поэтому не могу.
Мы обсуждали, кто будет строить Hyperloop, кто будет поставлять металл для установки труб, кто будет заливать бетон — эти вопросы актуальны уже сейчас. Через несколько лет строительство участка Hyperloop может начаться и в России. Мы как участник проекта в этом заинтересованы.
К концу этого года Hyperloop должны построить первый экспериментальный участок длиной несколько километров. Делегация Caspian будет участвовать в открытии.
Это очень интересный проект, потому что при сопоставимых затратах со строительством железной дороги, вы строите дорогу, по которой можете доставлять всё в тридцать раз, в сорок раз быстрее, понимаете?
То есть можно ждать работающего Hyperloop в России через два года?
Об этом рано говорить. Мы надеемся, что Россия станет одной из первых стран. Он уже точно появится в Северной Америке, а также в Азии, в Абу-Даби или Дубае. И нам бы хотелось построить участок Hyperloop у нас. Может быть, между Москвой и Питером или в сторону Востока.
Выбор Hyperloop вероятно продиктован и личными предпочтениями Магомедова. Во время сессии вопросов бизнесмен признался, что считает Илона Маска «самым выдающимся после Стива Джобса человеком»
Каждому гостю — по книге Маска
Давайте поговорим о новых инвестициях Caspian VC. Вы уже сделали пять вложений сразу же, как сформировали фонд. Куда планируете вложиться ещё в этом году?
В ближайшее время мы планируем ещё сделать две-три инвестиции. А всего мы планируем делать пять-семь сделок в год.
Сейчас мы ведем переговоры с компанией, которая работает в сфере precision agriculture. Если упрощенно, ее технология позволяет максимально точно прогнозировать урожай, определять необходимое количество удобрений и многое другое.
Еще одна компания, к которой мы проявляем интерес, занимается аналитикой морских перевозок: по сути, это анализ Big Data, который позволяет оперативно реагировать на изменения на тех или иных товарных рынках.
Вы не разглашаете сделки по отдельности, но вы можете сказать, сколько вы всего вложили в свои первые компании из заявленного объёма фонда в $300 млн?
Мы планируем вкладывать десятки миллионов в год. Фонд в среднем живёт от 7 до 10 лет. Вы можете сами прикинуть, сколько мы уже потратили.
Ваш фонд вмешивается в управление компаний, в которые вкладываете?
Сегодня мы не ставим перед собой цели получать контроль в тех проектах, в которые инвестировали. Наша цель — помогать компаниям. Но если мы как-то можем внедрить их технологии в «Сумму», то мы обязательно это сделаем.
Зиявудин Магомедов не разглашал других участников фонда. Кто кроме него вложил деньги в Caspian?
Основные деньги там его.
А есть ли там другие люди из «Суммы»?
Это компания Зиявудина Магомедова — единственное, что я могу сказать. Но мы планируем, что в будущем у нас будет семейство фондов. К нам уже поступают предложения как от российских инвесторов, так и от зарубежных.
А почему же всё-таки не нашлось ни одного российского стартапа, куда вы хотели бы вложиться?
В России очень много хороших стартапов. Но они часто слишком замкнуты на внутреннем рынке, который хотя и достаточно большой, но не глобальный. Если вы стали чемпионом на российском рынке — не факт, что вы станете чемпионом на мировом.
Российские стартапы часто себя переоценивают. Они говорят — у нас есть 500 тысяч пользователей, и мы стоим $30 млн. Но в США таких сразу отправляют в инкубатор.
Внутри России пока мало по-настоящему глобальных историй. Впрочем, это не значит, что в России нет интересных проектов. Кроме того, выходцы из СНГ смогли основать несколько крупнейших мировых компаний.
Дело в том, что вне России легче делать такие проекты?
Конечно, если российское законодательство в венчурной сфере будет соответствовать международным стандартам, то российские стартапы будут более привлекательны для инвесторов.
Но вы не говорите про политические риски. Считаете, что они есть?
Мы портфельные инвесторы, вопрос о политических рисках не к нам. Мы хотим сформировать пул из нескольких десятков компаний: одни из Израиля, другие из США, третьи из России. Мы готовы работать по всему миру. Но мы очень надеемся, что у нас будут российские компании в портфеле. Потому что с точки зрения того человеческого капитала, который есть в России, страна может быть центром, где рождаются новые сильные инновационные компании. Мы хотим, чтобы и о России говорили так, как говорят об Израиле или Кремниевой долине: то есть как о месте, где рождаются «единороги», компании с ценой более миллиарда долларов, которые изначально стоили пару миллионов. Это наша надежда.
За два года «ПЕРИ Инновации» получили 514 заявок от команд, 21 из которых стали резидентами. Инкубатор проводит образовательные мероприятия, отправил 7 человек на стажировку в Кремниевую Долину, две команды прошли обучение в ФРИИ. Два резидента получили предложения об инвестициях от иорданского бизнес-инкубатора Oasis500, ещё два получили инвестиции от группы «Сумма»
Михаил Бланк, руководитель бизнес-инкубатора: «После первого года работы мы поняли, что в состоянии самостоятельно развивать венчурную инфраструктуру Дагестана. Возможности американского инкубатора нам были полезны на старте работы, но в дальнейшем мы решили работать под собственным брендом, взаимодействуя при этом с инкубаторами по всему миру»
В России любят создавать «наукограды», инновационные центры. Есть Сколково, есть Иннополис, а есть и Махачкала с «ПЕРИ Инновации». Как вы оцениваете потенциал региона?
Мне кажется, что на Кавказе очень предприимчивые, талантливые люди. Таланты здесь есть, но нужна ещё среда, чтобы получился технологический «кластер».
Моё мнение — такой кластер невозможно создать по «указке». Он рождается там, где рождается. Для этого нужны человеческий капитал, финансовый ресурс, качественное юридическое сопровождение, и уже «взрослые» компании, которые добились успеха.
В Израиле не было венчурной индустрии в начале 90-х. Но был человеческий капитал, было английское право, и был небольшой объем государственных посевных инвестиций, — буквально пара сотен миллионов долларов, — которые и породили эту индустрию. При этом государство не диктовало, какой бизнес нужно вести.
По всему миру компании умирают и рождаются, меняют сферу деятельности, и это нормально. Хорошо, когда человек попробовал раз, у него не получилось, но он снова выходит на рынок, снова пробует. Это очень ценно и надо поощрять те вещи, которые делает, например, Михаил Бланк в «ПЕРИ Инновации». Делайте, пробуйте, начинайте с маленьких вещей. Если вам 150 раз сказали «нет», то на 151 раз может быть «да». Если у вас не получилось в одной сфере — пробуйте в другой. А рынок сам всё расставит на свои места.
