Уотсон — о Холмсе:
Его невежество было не менее поразительным, чем его эрудиция. О современной литературе, философии и политике он, по-видимому, не знал почти ничего.… Однако мое изумление достигло апогея, когда я случайно обнаружил, что он не знаком с теорией Коперника и не представляет себе, как устроена Солнечная система.… «Но не знать о Солнечной системе!» — возразил я. «Да на кой черт она мне сдалась?» — нетерпеливо перебил он. «Вы говорите, что мы вертимся вокруг Солнца. Но если бы мы вертелись вокруг Луны, это ровным счетом ничего не изменило бы ни для меня, ни для моей работы.»
Сэр Артур Конан Дойл, «Этюд в багровых тонах»
Доктор Уотсон (или, по-нашински, Ватсон) искренне удивлялся тому, как великий сыщик Шерлок Холмс не интересовался ничем, кроме своей работы. После того, как Холмс без всякого зазрения совести сообщил, что в гробу видал Коперника с его гелиоцентрической системой мира, поражённый Ватсон опустошённым опустился в кресло и в раздумьях накатал список того, в чём Холмс более-менее разбирается. Список выглядел следующим образом:
- Знания в области литературы нет.
- Философии нет.
- Астрономии нет.
- Политики минимальные.
- Ботаники отрывочные. Прекрасно знаком со свойствами белладонны, опиума и ядов вообще. Полный профан в садоводстве.
- Знания в области геологии конкретные, но ограниченные. С первого взгляда отличает друг от друга различные типы почвы. После прогулок показывал мне брызги грязи на брюках и по их цвету и консистенции определял, изкакой они части Лондона.
- Знания в области химии основательные.
- Анатомии точные, но бессистемные.
- Криминальной литературы огромные. Знает, кажется, подробности всех громких преступлений нашего столетия.
- Хорошо играет на скрипке.
- Профессионально фехтует и боксирует.
- Неплохо разбирается в британских законах с практической точки зрения.
Ватсону этот набор знаний показался странным и беспорядочным. Видимо, на тот момент он ещё не так хорошо знал своего товарища, как знаем теперь мы, люди, запоем прочитавшие обо всех приключениях сыщика и посмотревшие не одну их экранизацию. При более внимательном рассмотрении этого списка можно понять, что Холмс интересовался лишь тем, что так или иначе касалось его работы. Всем, что могло бы ему помочь распутать клубок преступления. А помочь могла любая мелочь от следа грязи на брюках до симптомов отравления ядом. Всё остальное Шерлока не интересовало — он считал, что не стоит забивать голову лишней информацией, из-за которой, возможно, придётся пожертвовать местом для знаний действительно нужных (было бы интересно узнать, как специалисты по изучению могут высказаться по этому поводу).
Холмс был не так уж неправ. Ещё древние греки опасались неразборчивого накопления знаний, а некоторые исследователи античности говорят о присущем великим философам «сияющем невежестве». И действительно, методика Холмса вполне могла бы сгодиться молодым профессионалам в качестве руководства к погружению в своё ремесло: с одной стороны, он учит нас смотреть на профессию широко, и изучать смежные сферы знания, с другой — изучать лишь те аспекты, что могут пригодиться непосредственно при решении практических проблем.
С другой стороны, такая сфокусированность очень сужает окно возможностей, которое распахивается перед теми, кто обладает знаниями в разных дисциплинах.
Из жизни полиматов
Человеческое знание менялось на протяжении всей истории. На заре современной культуры, во времена проторенессанса главными науками считались логика и философия. И это неудивительно: Уильям Оккам, Роджер Бэкон и другие учёные монахи работали над созданием фундамента из принципов и методов, на котором должна была строиться наука, которой в нашем нынешнем понимании в те времена просто не существовало. В первые столетия после заложения фундамента науки человечество постоянно делало новые открытия. И сделать их было сравнительно просто — нужно было «лишь» заинтересоваться и поставить правильные вопросы. Если уже в 2012-13 годах над открытием бозона Хиггса трудились тысячи людей, то ещё в 1911 году Резерфорд открыл ядро атома в одиночку. Из-за того, что непознанного было бесконечно много, некоторые учёные не могли сосредоточиться на какой-то одной области знания и применяли научные методы в абсолютно разных дисциплинах. Таких исследователей стали называть «полиматами».
Читая биографии некоторых полиматов, диву даёшься ширине кругозора, которым обладали эти люди. Вот, скажем, Михаил Ломоносов: физик, он же химик, он же геолог, он же географ, он же поэт — в общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец. И, наверное, есть соблазн подумать: ну занимался, мол, этот ваш полимат всем на свете — но ведь не одинаково же успешно? Что ж, если бы Гёте только писал поэмы, то не открыл бы межчелюстную кость у человека и не ввёл бы в обиход понятие морфологии растений, а если бы Набоков занимался лишь литературой, то не опубликовал несколько шахматных задач и не сделал бы открытие в области изучения бабочек. Сильно бы пострадало от этого человечество? Пусть каждый решает сам…
Рядовому читателю вряд ли захочется быть одновременно компетентным разработчиком, успешным метеорологом и амбициозным балетмейстером (мне — точно нет). Мы, обычные люди, никакие не полиматы, и большинство из нас даже не учёные. Быть универсальным гением — уже и устарело (дух времени не тот), и невозможно, из-за того, что знания стали столь глубокими и громоздкими. Так зачем же нам выходить за комфортные пределы своего основного ремесла?
Чтобы мыслить аналогиями и выигрывать от синтеза знаний
Я убеждён в том, что знания в совершенно разных областях могут пересекаться и взаимодополнять друг друга. Человек, обладающий знаниями в какой-то дополнительной области, может применять их в своей основной деятельности. Образы из других областей знания могут натолкнуть на нестандартные решения проблем в своей.
Мой любимый пример — об одном смышлёном парне из американской провинции. Эдвин Линк жил в городке Binghamton, где в 1910 году, в год переезда его семьи туда — проживало около 50 тысяч человек. Город был воплощением одноэтажной Америки начала прошлого века, с эмигрантскими – итальянскими, ирландскими и польскими – кварталами, с местными фабриками и даже головным офисом региональной ячейки Ку-клукс-клан. Отец Эдвина владел фабрикой «Link Piano and Organ Company», которая занималась производством органов и фортепиано. А сам Эдвин мечтал стать пилотом; он, уподобляясь Холмсу, досконально изучал всё, что связано с вожделенной профессией, но проблема заключалась в том, что обучение на пилота стоило непозволительно дорого. И когда Линк понял, что пойти напролом и получить доступ к летательной технике стандартным путём ему не удастся, он решил научиться управлять самолётом в домашних условиях. И тут он вспомнил, как с детства копался в насосах, клапанах и сильфонах на отцовской фабрике, изучая строение музыкального органа. Оказалось, что орган, являвшийся, возможно, самым сложным человеческим изобретением в течение долгих столетий, может продолжить свою родословную в довольно необычном виде – некоторые его составляющие как нельзя лучше подходили для создания симулятора полёта.
Главной составляющей органа является сложная механическая система нагнетания и удержания давления воздуха, которая и была перенята Линком при строительстве симулятора. Модель самолёта могла крутиться на 180 градусов и имитировать передвижения в трёхмерном пространстве. Симулятор реагировал на прибор управления пилота и давал точные показания на подключённых приборах. Конструкция даже позволяла симулировать полёты «вслепую». Стоит отметить, что Линк запатентовал своё устройство и основал компанию в самый разгар Великой депрессии. Сейчас рынок авиасимуляторов – это многомиллиардный бизнес, если верить «Википедии».
Эдвин Линк совершил успешную пересадку авиасимулятору донорского óргана от музыкального оргáна.
Примеров того, как знания из одной области перекочевали в другую, можно найти множество. Галилей открыл спутники Юпитера отчасти благодаря тому, что разбирался в живописи и знал законы распределения света и тени. А Фрейд пришёл к открытию эдипова комплекса (сексуальное влечение к родителю противоположного пола) благодаря своим познаниям в археологии и древнегреческих мифах. Также я слышал, что в некоторых университетах студентов-медиков специально водят по художественным музеям, чтобы те тренировали навыки в медицинской семиотике – то есть, учились ставить людям диагнозы по симптомам болезней, в данном случае – по видимым на картинах и скульптурах признаках заболеваний, которыми могут быть, например, мешки под глазами, опухшие пальцы, цвет лица или ногтей или морщины.
Совершенно не то, о чём вы могли подумать. Справа — студенты-дерматологи практикуются в медицинской семиотике, слева — историк моды. Автор: Elliott Erwitt
В IT в качестве примера использования аналогий из других областей можно назвать эволюционное моделирование, которое было вдохновлено теорией эволюции. Стоит ли говорить что мир IT-технологий вообще – это сплошные метафоры, будь то порты, Docker с его контейнерами, словари, сети и многое, многое другое.
Чтобы брать передышку, добиваться рассеянного внимания и более полно реализовывать себя
Жизнь без музыки для меня невообразима.
Альберт Эйнштейн
Как мы знаем из записок того же доктора Ватсона, Шерлок Холмс в своё свободное время играл на скрипке, причём, по-видимому, вполне неплохо. Неизвестно, нравилось ли ему просто звучание скрипки, однако, как мы уже могли убедиться, Холмс ничего не делал просто так.
Так или иначе, однако скрипичная музыка пленяла ещё как минимум одного гения – человека столетия, Альберта Эйнштейна. Эйнштейн делал музыкальные паузы, пытаясь найти решение для сложной физической задачи. Его сын, Ханс Альберт, вспоминал: «Всякий раз, когда он чувствовал, что зашёл в тупик или столкнулся с профессиональной трудностью, он искал убежища в музыке. Обычно это решало все проблемы».
Скорее всего, при желании можно найти какие-то исследования, которые доказывают способность музыки стимулировать работу . Вполне даже возможно, что именно скрипка лучше всего приводит голову в порядок (было бы снова интересно услышать экспертов по изучению ). Однако я склонен думать, что тут дело ещё и в том, что занятие сторонним интересом (например, занятие музыкой для учёного или сыщика) помогает достичь того, что некоторые исследователи – например, Барбара Оакли из канадского университета Макмастера или тот же писатель Эрик Вейнер – называют «диффузным» или «рассеянным вниманием». Попробуйте вспомнить: наверняка у вас не раз такое бывало (особенно, если вы – разработчик), что сидишь себе весь день, как проклятый, перед компьютером и не можешь решить какую-то задачу. Стоит тебе закрыть ноутбук, встать и пойти прогуляться, как вдруг откуда-то появляются толковые мысли. Они могут с тем же успехом настичь вас в душе, во время уборки или перед сном (никогда не заставляли себя открыть глаза, включить телефон и записать мысли, чтобы они не «стёрлись» за время сна?). Думаю, такие открытия случались со многими из вас.
может обрабатывать информацию в двух режимах, говорит Оакли. В сфокусированном состоянии концентрируется на какой-то конкретной проблеме. В этом состоянии мы и просиживаем до дыр в джинсах, пока не одуреем за долгий рабочий день, пытаясь решить какую-то проблему. Однако стоит нам отвлечься и заняться чем-то другим, как мы получаем возможность как бы между прочим взглянуть на проблему под другим углом — словно даём ей «устояться». Вот этот режим и называется «рассеянным», и он крайне важен для обучения чему-то новому или решения сложных задач.
В конце концов, занятие второй деятельностью помогает человеку более полно раскрыть себя и отдохнуть от своей основной профессии. Космонавт Алексей Леонов – тот самый, который в 1965 году первым вышел в открытый космос – в своё свободное время пишет картины, а его американский коллега Крис Хэдфилд – поёт „Space Oddity“, записывает музыкальные альбомы и даёт мастер-классы. Я уж не говорю про многочисленных знаменитостей, которые помимо основной деятельности занимаются благотворительностью или ресторанным бизнесом.
Картина Алексея Леонова
Крис Хэдфилд — о космической тоске
Однако возникает вопрос: а что делать тем, кому кроме работы ничего не интересно? Тем, кого не убедил мой аргумент о том, что знания необходимо синтезировать, чтобы уметь «читать между строк»?
Увидеть выгоду в новом занятии / знаниях
Самый простой и очевидный стимул для саморазвития – сделать свою жизнь лучше. Получать бóльшую зарплату или найти новый источник дохода. Заслужить хорошую профессиональную репутацию. Почувствовать свою значимость и компетентность. Просто представьте себе своё нынешнее положение, и то, которого можете достичь, если освоите новое знание или навык – и тогда начать учиться будет куда легче. Новым навыком или знанием может быть что угодно: от нового языка программирования и умения считывать эмоции собеседника и вести переговоры до понимания работы мировых рынков.
Это метод работает для тех знаний, которые, скорее всего, так или иначе касаются вашей основной профессии. Но как мы уже выяснили ранее, иногда полезно узнать нечто совсем иное, не имеющее никакого, казалось бы, отношения к вашему роду деятельности. То, что способно «порвать шаблоны». Для такого случая я могу дать лишь один совет.
Посмотреть на мир глазами ребёнка
Попробуйте усыпить своего внутреннего скептика / циника / меланхолика / просто занятого человека (нужное подчеркнуть) и – простите меня за пошлость и инфантилизм – взгляните на мир широко раскрытыми глазами. Я верю, что каждый из вас может помимо своей профессии найти в нём занятие или хобби, которое бы заставляло ваш пульс биться чаще. Почему я говорю о глазах ребёнка — потому что многие из нас в детстве были настоящими полиматами. Ну кто из нас не зачитывался энциклопедиями в духе «Всё обо всём»? Во взрослом возрасте нам ни к чему интересоваться всем подряд, иначе мы рискуем стать обжорой по части знаний — ловушка, в которую боялся попасть Шерлок Холмс. Но иногда расширять свою эрудицию необходимо просто для того, чтобы немного «встряхивать» свою картину мира.
Что можно вынести для себя из всего этого
Шерлок Холмс представляет из себя образ настоящего профессионала, к которому стоило бы стремиться каждому из нас. Он сфокусирован на своём ремесле и рассматривает его в широком русле, уделяя много внимания смежным областям, знания в которых могли бы непосредственно помочь основному занятию. У всего, что делал Холмс, был смысл, причём абсолютно прагматический. Учиться чему-то новому всегда непросто – нужно сделать большое усилие над собой и уметь делать забеги на марафонские дистанции, чтобы начать делать что-то, что может по итогу забрать много времени и сил, но если правильно нарисовать себе картину себя будущего, то разница с собой настоящим может стать хорошим стимулом для саморазвития.
Тем не менее, пример нескольких изобретений и открытий мировой истории показывает нам, что порой нам нужно выйти действительно далеко за рамки своей профессии для того, чтобы добиться в ней исключительного успеха. Или хотя бы просто иметь тихую гавань, в которой всегда можно передохнуть, набраться сил или посмотреть на проблему под другим углом.
Конечно же, я не призываю становиться профессионалом сразу в двух или более специальностях. Я лишь предполагаю, что многим из нас было бы интересно заняться ещё чем-то помимо основной работы, пускай и в качестве хобби. А ещё я верю, что во времена Интернета эрудиция не стала менее важной — возможно, наоборот, лишь более. И было бы глупо жить, не замечая, сколько всего интересного можно найти за уютными пределами привычной работы.
Постойте! Внимательный читатель спросит: а причём же тут кулинарные навыки физиков, заявленные в заголовке? Честно говоря, ни при чём. Ну, то есть, как… В общем, астрофизики используют названия нескольких итальянских блюд для описания разных слоёв нейтронных звёзд. Они так и называют эту концепцию: ядерная паста. Если вкратце, то разные слои таких звёзд напоминают по структуре некоторые мучные изделия итальянской кухни: лазанью, спагетти и ньокки. Не могу судить, но говорят, эти метафоры довольно метко описывают возможную структуру нейтронных звёзд. Вот вам и полиматизм.
Не торопитесь с выводами. Это астрофизики на публичном диспуте. Проверяют свою гипотезу на зубок.
Автор: Владислав Радюк
