IT-инвестор, сооснователь и генеральный директор Acronis Сергей Белоусов, проживая в Сингапуре и занимаясь бизнесом там, продолжает поддерживать связь со своими российскими программистами и коллегами здесь. Белоусов рассказал «Ведомостям» о сингапурском чуде, расстрелах Ли Кван Ю, пузыристых стартапах и войне.
О «гражданстве» своей компании:
Мы никогда не говорили, что мы российская компания. Мы производим софт в России. В разумных странах важно не кому принадлежат акции и не где продается софт в основном, а чтобы софт производился на территории страны. Я пытался много раз объяснить: самое главное — где производится интеллектуальная собственность и кто ее контролирует. Интеллектуальная собственность — когда вы пишете код, он с вашего компьютера кладется на сервер, там он хранится, тестируется и, когда он протестируется, собирается в бинарный код и распространяется. Пять действий. Если все это происходит на территории России, то интеллектуальная собственность контролируется Россией. Даже если акционер — какое-то злонамеренное агентство враждебной страны и оно скажет россиянину на территории России — сделай что-то плохое, тот не сделает, потому что так нарушит законы России и его посадят. И наоборот. Если россиянин контролирует американца, который делает то же самое на территории Америки, тот ни за что не нарушит закон своей страны. Наверное, есть какая-то группа лиц, которой хочется заработать денег на производстве и продаже какого-то не очень хорошего софта просто по той причине, что он российский. Мы говорим — у нас больше половины инженеров в России. Софт, который продается в России, пишется в России. Он собирается в России и т. д.
Об импортозамещении:
Если сделать законы так, как собираются сейчас власти, они будут почти бессмысленны. Сделать софт уровня Microsoft или Acronis тяжело и долго, рынок России маленький, и поэтому эти законы не будут функционировать. Можно ли сейчас использовать для управления Сбербанком например «Эльбрус»? Можно, только Сбербанк перестанет полноценно функционировать.
О 2014 годе:
Для новой компании год был удачный, а для старой — достаточно обычный. В следующем году это уже будет на 100% новый Acronis. У нас другая бизнес-модель. Мы делаем тот же самый софт, но делаем так, чтобы , поставщики IТ-услуг, телефонные компании предлагали его клиентам как сервис. Дистрибуция может быть такая же, но другая модель потребления. На подобную модель переходит, например, Microsoft с продуктом Office 365. Google продвинулся в другую сторону — сначала у них были Google Docs, а потом их стали продавать дистрибуторы и реселлеры, например, Softline и КРОК. До моего возвращения в Acronis эта модель занимала у нас практически 0% оборота. Сейчас 25%. Но 100% никогда не будет, а будет 70% - всегда будут люди и организации, которые будут покупать софт по-старому.
О цифрах и войне:
Меньше чем 3% [выручки приходится на Россию]. Она стабильна, потому что в рублях сильно растет — но рубль подешевел. Она должна была почти удвоиться, но этого не произойдет из-за курса. […] 35% - это обе Америки, 40% - Европа, 25% - это Азия и остальной мир. В принципе, все растет, но быстрее всего Азия. У нас есть старый бизнес по продаже «коробок» и новый бизнес по продаже облачных продуктов. Новый бизнес растет в другой динамике, всегда быстрее в развитых странах. А в Азии меньше растет новый бизнес, но зато меньше конкурентов и лучше растет старый бизнес. Поэтому в сумме Азия растет быстрее. […]
Количество потребителей продуктов выросло на 30%. Но стоимость компании выросла больше, потому что клиенты, которые находятся на подписке, ценнее. Оборот порядка $200 млн, но мы хотим сделать $3 млрд. Мы хотим вырастить [оборот] до $3 млрд. Если, конечно, не будет войны…
О смысле экономических теорий и правильных решениях:
Они базируются на том, что мир хаотичный и в хаотичном мире не бывает демонов Максвелла, которые делают какие-то разумные действия. В хаотичном мире происходят какие-то предсказуемые действия. Теоретически все могут договориться между собой и много раз делать какую-то вешь по договоренности. Но в мире так не происходит. Кто-то делает одно, кто-то другое, это усредняется, и получается экономическая теория. А Сингапур несколько раз делает осмысленную вещь. Так вот что я хочу сказать — это тоже случайность. Но я не знаю, что будет сейчас происходить. Если почитать прессу разных стран, создастся впечатление: люди думают, что кто-то знает. Ну, например, какая-то пресса считает, что Обама знает. Или что руководитель России знает. А он не знает. Я не думаю, что знает. И это очень неприятно. А в Сингапуре он знал. Или думал, что знал, но он много раз показал, что он знал. Как Стив Джобс — он же тоже аномалия. Он много раз подряд сделал правильный выбор. Есть же цифры — Apple тратила на RnD (исследования и разработку) в 6 раз меньше, чем Microsoft. Можно посчитать, что, с одной стороны, бардак и идиоты в Microsoft, а с другой стороны — там ведь все организованно. Нет, с обеих сторон очень толковые ребята. Но с одной стороны решения принимаются правильно, с другой стороны — неправильно.
О сотрудничестве:
У нас сейчас переговоры со всеми — с Apple, Microsoft, VMware, Dell, Lenovo, HP. Наш софт защищает данные, и поэтому его свойство — быть между платформами. Есть Apple, Microsoft, Red Hat, Google — и мы должны поддерживать всех. Мы собираемся выпустить мобильный софт, мы уже поставляем софт для мобильного доступа. Мы поддерживаем Mac.
Apple, как и Сингапур, очень прагматичен, a значит, и программатичен. Партнерство с Сингапуром возможно только по какой-то программе. Программы функционируют, но никаких суперспециальных отношений не удается наладить. В этом плане Сингапур не азиатская страна, в которых важны только отношения. В других азиатских странах, даже если нет прямой коррупции, есть непрямая — ты мой друг, ты мне помогаешь. В Сингапуре коррупции нет. […]
У нас есть партнерство с Apple, но все партнерства с ними достаточно типичные. Более серьезные партнерства будут с Microsoft. С Apple мы работаем по поддержке их новых технологий и по тому, чтобы наш софт был правильно представлен в App Store, чтобы мы поддерживали правильные версии их железа. У Parallels с ними более глубокое партнерство, но я не могу раскрывать детали. Но тоже довольно формальное, Apple — жесткая организация, у нее правила часто важнее, чем люди. Исключений практически нет.
О стартапах:
Нехорошо так говорить, но стали доступны более талантливые люди, потому что они больше не хотят идти в Газпромбанк, или «Газпром», или в «Роснефть». И они стали стоить дешевле, потому что получают в рублях. У инженеров индексация есть, а у ученых еще больше. Но все равно она не окончательная. И еще люди стали работать больше, потому что понимают, что им надо держаться за свои места. Поэтому стартапы в портфеле Runa Сapital почти все работают на международном рынке. У них дела идут замечательно. Есть количество стартапов, которые в большей степени работают в России, но у них дела не очень, хуже, чем планировалось. Но тоже как-то. Мир технологий — везде мир технологий. […]
Наверное, самые заметные наши стартапы — это Nginx, Acumatica, Zopa, LinguaLeo, Technosoft, CloudLinux, MariaDB. MariaDB и Nginx — это самые большие компании по влиянию на мир. То есть MariaDB замещает MySQL. Те люди, которые создали MySQL, продали его в Sun, который продали в Oracle, а потом они ушли оттуда и создали MariaDB. Было 24 инженера, которые писали MySQL, 20 из них сейчас пишет MariaDB. Более продвинутый MySQL. Поэтому сейчас все современные большие проекты — Facebook, Twitter — перешли на MariaDB и Nginx, их софт использует прямо или косвенно каждый житель земли и каждая организация! […]
Мы не вкладываем в пузыристые стартапы. Мы вкладываем в компании, продуктами которых уже пользуются. Польза продуктов больше, чем монетизация, больше чем капитализация. MariaDB и Nginx будут использовать миллиарды людей, потому что их уже используют Facebook. И поэтому у этих стартапов капитализации большие, но это не пузырь. А вообще, да, если про других, есть такое ощущение. Но бог его знает, непонятно. Это не тот пузырь, что был раньше. У Pinterest есть большой оборот. И они зарабатывают деньги. Когда Facebook пошел в паблик, все рассуждали, пузырь или нет. Ну видно, что не пузырь, у них есть выручка, EBITDA, это нормальный большой бизнес. И Pinterest тоже бизнес. Я правда не понимаю, зачем он нужен. Но у них реально большая выручка. Есть люди, которые любят делать эти пины. Какая-то специальная прослойка.
Об инстинктах и идее Pinterest:
Часть людей хочет общаться со всеми, но большинство людей хотят слушать. Это базовый инстинкт. Я это понял на примере Гайд-парка в Лондоне. Там есть уголок спикера — люди залезают на ящик и что-то говорят. Иногда один человек стоит на ящике и вещает, а вокруг некоторых собирается толпа. И я просто понял, что эти люди полусумасшедшие, они хотят поговорить. А люди, которые ходят мимо, они, хотя и не идут в спикеры, автоматически слушают. Это базовый инстинкт. Как у Twitter и Facebook. Люди действительно хотят чем-то делиться с друзьями. Иметь сообщество друзей и иметь с ними постоянный контакт. Удовлетворять его без Facebook намного тяжелее. Я рассказал об этом Джереми и предложил нанять психолога, который расскажет, какие другие базовые инстинкты у человека есть. Чтобы, если придет какой-то стартап, можно было сверить. Он нашел базовый инстинкт — коллекционировать и смотреть другие коллекции. Животный даже инстинкт. Даже вороны коллекционируют. Это связано с тем, насколько это помогает им выживать. Тогда он вложил деньги в Pinterest.
О приватности:
Я думаю, что если в какой области может быть большой прорыв, то это в области приватности и безопасности. Потому что мир быстро стал абсолютно неприватным. Сейчас никакого решения нет. Даже для бен Ладена было тяжело оставаться приватным. Простой же человек, у которого есть смартфон, автоматически не приватен. На земле нет места, куда можно спрятаться и убежать. Даже в тайге, потому что есть спутник, у которого скоро разрешение камеры будет 1 см. Он будет распознавать лица. Я серьезно говорю, это не научная фантастика. Он будет лететь и сличать фотографии. По лицу, по силуэту.
Про прессу в Сингапуре:
Вот статью недавно написали про Касперского, что он агент КГБ, в престижном американском издании — а ведь это полная ерунда. Кстати, расскажу вам, как в Сингапуре устроена пресса. Есть холдинг SPH. Там газеты не имеют права сами публиковаться ни в онлайн, ни в офлайн. Они публикуются через SPH. Те статьи, которые не соответствуют действительности, редко в результате публикуются. При этом это не цензура, а сервис для газет.
Про утечку мозгов из России:
Я даже на эту тему однажды нехорошо пошутил — что надо закрывать границы. Люди медленные на подъем, смотрят, что будет происходить. Пока это маленький ручеек. Для компании, занимающейся интеллектуальной собственностью, тут и плюсы, и минусы. Минусом является то, что люди некомфортно себя чувствуют. Плюсом является то, что люди стали меньше стоить и больше работать. Потому что других выходов нет, и поэтому они с большей охотой работают в компаниях с продажами во всем мире, занимающихся созданием настоящей, оригинальной интеллектуальной собственности. Поэтому пока быстрого оттока нет.
Как устроен Сингапур:
— Сингапур — это такая огромная корпорация: у всех госменеджеров есть хорошо продуманные KPI, власти активно используют консультантов. Это oчень хорошо функционирующая корпорация, хотя и очень большая. И в том числе поэтому кардинальные изменения в ближайшие лет 10 в стране маловероятны. Исторически политическая система Сингапура не совсем такая, как в других странах. Она основана на присутствии лидера, который умеет очень хорошо государство направлять. Избирается лидер настоящим демократическим голосованием. Общественное мнение при этом хотя и контролируется, но достаточно мягким образом. Представьте себе систему, которая абсолютно демократична. Но во главе одной партии стоит абсолютно харизматичный и деятельный оратор. Если с другой стороны такого лидера нет, то первая партия всегда выиграет, несмотря на демократию. А в данном случае Ли Кван Ю был таким специфическим деятелем.
О Ли Кван Ю:
[Ли Кван Ю] производит удивительное впечатление. Я встречался и с Биллом Гейтсом, и со Стивом Балмером, и с Майклом Деллом, и со Стивом Джобсом. Так вот Ли Кван Ю произвел впечатление наиболее мудрого человека. Я встречался с ним дважды, он был уже очень старенький, ему было 86 лет. Но практически на любой вопрос он обязательно выдавал какой-то инсайд, нетривиальную мысль. Чтобы понять степень его инсайда, достаточно прочитать его последнюю книгу, взгляд одного человека на мир. Мне в нем больше нравилась его прагматичность. Дело в том, что мир переполнен романтикой, этикой, религией, политикой. Ими люди пользуются, чтобы прикрывать вполне конкретные действия. Хотят что-то отобрать — нужно сказать, что ты плохой, нарушил закон, это некрасиво с точки зрения этики. А у Ли Кван Ю всегда были очень прагматичные рассуждения. […]
Когда Ли Кван Ю наводил порядок в Сингапуре, он был достаточно жесток. Процент пострадавшего населения был весьма высок. Мне эта статистика неизвестна, она тщательно стерта из интернета, но ее, наверное, можно где-то найти. Он очень многих выдворил из страны, посадил в тюрьму. То, что делал Ли Кван Ю, было неким прагматичным действием, хотя и жестким. Гораздо жестче, чем-то, что мы пока наблюдаем в России. Но при этом он считается хорошим. Но после этого прошло время.
— Он сажал своих друзей.
— Он сажал разных людей. Лес рубят — щепки летят, и в этом смысле он тоже прагматичен. Если почитать его высказывания, то он прямо говорит: если сажать — иногда не тех сажаешь. Если расстреливать, то иногда не тех расстреливаешь. Но что поделать.
