Роботы до электромеханики: от кузницы Гефеста к мастерской Вокансона

в 9:00, , рубрики: механизмы, механика, механики, роботы

Сегодня ассоциации со словом «робот» отдаляются от зловещей или услужливой человекообразной машины – в конце концов, так называют и бестелесных чат-ботов, и промышленных монстров, далекие от людского облика. Однако начиналось все именно со схожести роботов с представителями вида Homo Sapiens.

Так, чешский прозаик и драматург Карел Чапек, впервые использовавший это понятие в 1920 в пьесе «Р.У.Р.», описывал даже не металлические тела, а биологических людей, собираемых на конвейере Россумской фабрики из разных органов для изнурительного труда (отсюда и название: по-словацки robota – это, по сути, каторга). Считается, что авторство термина Карел делит со своим братом Йозефом: графиком и фотографом, объединившем в своем творчестве кубизм с фольклорной эстетикой.

Как легко догадаться идея витала в воздухе ревущих 20-х, и в емком слове «робот» братья обобщили и привели к общему знаменателю огромные культурные пласты, связанные с искусственными человекоподобными созданиями. К моменту выхода «Р.У.Р.», мир уже несколько десятилетий зачитывался «Франкенштейном или современным Прометеем» Мэри Шелли и «Островом доктора Моро» Уэллса, однако корни представлений об искусственных людях уходили гораздо глубже.

Сцена восстания роботов из постановки пьесы «Россумские универсальные роботы» Карела Чапека

Сцена восстания роботов из постановки пьесы «Россумские универсальные роботы» Карела Чапека

Из красной глины

Сюжеты о «вторичных созданиях» – рукотворных имитаторах тех или иных свойств человека – уходят в глубины веков. В одних преданиях эти существа создавались самими людьми, в других – богами и другими сверхъественными сущностями. Роднило их одно: искусственность происхождения, отсылающая чаще к ремеслам, чем к деторождению.

Так, у древних эллинов олимпийцы вдыхали жизнь в Галатею, высеченную из слоновой кости скульптором Пигмалионом. Герой Кадм, а затем и вождь аргонавтов Язон, в считанные минуты разживались армиями воинов-спартов, растущих из драконьих зубов, которыми надо было лишь вовремя засеять поле. Бог Гефест и вовсе беззастенчиво ковал из золота служанок-подмастерий для работы в кузнице, а на пике карьеры смастерил бронзового гиганта Талоса, которого Зевс впоследствии подарил Европе для защиты Крита.

В германо-скандинавской мифологии что-то похожее выкинул великан Хрунгнир, слепив из глины гиганта Меккуркальви – согласно «Младшей Эдде», эта машина убийства должна была помочь ему в битве с асом Тором. Впрочем, согласно «Пятикнижию» и «Корану» из глины был сотворен и Адам, а первые люди у скандинавов Аска и Эмблу были вырезаны из ясеня и ивы, что наводит на определенные мысли.

Намеки на искусственных людей можно встретить и в египетских, аккадских, шумерских, африканских и индийских мифах. Важно, что в большинстве из них «роботы» созданы в прагматических целях, в основном как прислуга или «чемпионы» на поле брани, не имеющие собственных желаний.

В средневековой Европе этот архетипический образ ярче всего выразился в предании о Големе – глиняной фигуре, оживленной каббалистической магией Йехуди Бен Бецалелема. По преданию раввин хотел с помощью Голема защитить еврейскую общину от козней горожан, и здесь интересно то, что рукотворный помощник намеренно создавался свободным от людских условностей и табу, что в итоге привело к восстанию против создателя – звучит как история в духе пионеров научной фантастики, не правда ли?

Голем Йехуди Бен Бецалелема – одна из достопримечательностей современной Праги

Голем Йехуди Бен Бецалелема – одна из достопримечательностей современной Праги

Пружинные гомункулы

До изобретения транзисторов и генной инженерии оставалось еще несколько веков, и вопрос создания «роботов» дрейфовал из мифопоэтической в прикладную плоскость по причудливым траекториям. Так, создание големов именно в качестве технологии, впервые было описано в Clavicula Salomonis – одном из главных магических гримуаров XVI века. Рука об руку с эзотерическим знанием шли научные представления той эпохи – анимакулькизм Левенгука и Парацельса, а также овизм Бонне подарили нам образы гомункулов, выращиваемых в ретортах с помощью химических, а впоследствии и магнетизационно-электрических воздействий на кровь и сперму.

Если подобные эксперименты и увенчивались успехом, то история донесла это до нас лишь в художественной форме: гейдельбергском романтизме Арнима, страхе перед двойниками Гейне, алхимическом гомункуле Гете, «Големе» Густава Майринка и т.д. Однако, помимо оккультно-мифологических преданий и метафор писателей, есть и реальные данные о попытках создания человекообразных машинах разной степени сложности – автоматонах.

Судя по всему, пытливые умы грезили идеей создания искусственных помощников едва ли не с момента возникновения первых цивилизаций. Если верить физику-ядерщику Д.Р. Хиллу, работавшему над Манхэттенским проектом, еще в XII веке арабский ученый Аль-Джазари построил каботажный кораблик с командой из механического арфиста, флейтиста и двух набатчиков. Идея оказалась заразительной и, уже в XIII веке некий юноша Фома Аквинский случайно испортил «железного человека», созданного его учителем, схоластом Альбертом Магнусом, по образу и подобию арабского квартета – история якобы вдохновившая Л.Ф. Баума, автора «Озма из Страны Оз» на создание меднотелого Тик-Тока.

К той же эпохе относятся зарисовки Виллара де Оннекура – пикардийский архитектор в своем альбоме «Legiere Poupee» изобразил механического Христа, который после взвода пружины, мог передвигаться по улицам, повторяя благословляющий жест на манер деревянных кукол манэки-нэко в средневековой Японии. Пройдет еще два века и эти наработки получат развитие в набросках Леонардо да Винчи, посвященных механическому фехтовальщику.

К XVIII развитие классической механики усилиями таких титанов как Галилей, Ньютон, Эйлер, Бернул и Лагранж привело к распространению пружинного привода Петера Хенляйна и маятниковых часов Христиана Гюйгенса. Именно эти механизмы позволили изобретателю Жаку де Вокансону стать отцом многочисленных автоматонов: от юноши-флейтиста, до утки, «переваривающей» еду.

Хотя некоторые из предтеч роботов сразу влились в промышленность в качестве суппортов для токарно-копировальных станков и регуляторов уровня воды в котлах, большинство автоматонов служили сугубо развлекательным целям: танцевали, рисовали, играли на музыкальных инструментах. В музее Истории Искусств в Невшателе сегодня можно увидеть «роботов» из той эпохи: Музыкантшу, умеющую играть на органе пять сольных партий, Художника, способного написать три картины и Каллиграфа, освоившего алфавит из 40 символов. Каждый из этой троицы был изготовлен из нескольких тысяч деталей основателем Пьером Жаке-Дро, сегодня более известным в качестве создателя марки швейцарских vip-часов «Jaquet Droz». В некоторых источниках имя сына часовщика, юного дарования Анри Дро, упоминается как давшее начало слову «андроид». Хотя эта версия, скорее всего ошибочная (и из-за нюансов французской фонетики, и из-за того, что слово Androides фигурировало в «Циклопедии» Эфрейма Чэймберса, изданной еще в начале XVIII) совпадение любопытное.

XIX век ознаменовался созданием перфокарт (в 1808 они начали применяться в ткацких станках Жозефа Мари Жаккара) и благодаря им конструкторы автоматонов твердо встали на путь, который в ХХ веке подвел их к основам робототехники. Александр Белл, Александр Попов, а также заклятые враги Никола Тесла и Томас Эдисон заложили основы электроники и радиотехники, позволившие создать вначале электронное реле, а затем и ЭВМ. Мир захлестнула автоматизация и фантазии о големах стали принимать современные очертания – однако это уже совсем другая история.

Даже спустя 250 лет троица Пьера Жаке-Дро (Каллиграф, Музыкантша и Художник) продолжает творить

Даже спустя 250 лет троица Пьера Жаке-Дро (Каллиграф, Музыкантша и Художник) продолжает творить

Зловещие долины романтизма

Хотя автоматоны пользовались популярностью и у аристократов, и у простолюдинов в качестве занятных диковинок, многие относились к механическим людям настороженно и даже враждебно.

Разбираясь в причинах, семиотик Юрий Лотман обращал внимание, что автоматон больше похож на человека, чем обычная кукла, и что именно эта схожесть делает различия более тревожными и зловещими. По сути, речь шла о феномене, известном сегодня благодаря Масахиро Мори под именем «uncanny valley» – подспудном отвращении или неприязни, которые вызывают фигуры, не сильно отличающиеся внешне от человека, но и не имеющие полного сходства. Однако причина неприязни к роботам крылась не только в этом.

С конца XVIII по начало ХIХ в Европе регулярно вспыхивали бунты против внедрения машин в промышленность, что к 1811 году вылилось в возникновение движения луддитов. Если страх перед контактами с неживой материей, замаскированной под человека, еще можно было назвать плодом коллективного бессознательного, то опасность лишиться из-за роботов своего хлеба насущного стала для представителей многих профессий вполне реальной.

В результате, согласно все тому же Лотману, автоматоны объединили в себе «древний миф об оживающей статуе и новую мифологию мертвой машинной жизни», став «воплощенной метафорой слияния человека и машины». Культура пристально следила за этими трансформациями умов, и тщательно фиксировала руками художников и поэтов усиливающийся конфликт между естественным и искусственным, природой и техникой, подлинником и копией. Так, вторя визионерству ХVIII Уильяма Вордсворта и, отчасти, Уильяма Блейка, одним из центральных образов романтизма века XIX стала механическая кукла – ее тень нависает и над творчеством Владимира Одоевского и Александра Грина и многих других.

Эрнст Теодор Амадей Гофман же в рассказах «Автомат» (1814) и «Песочный человек» (1816) и вовсе создал негласный канон изображения роботов в литературе и поднял вопрос о том, можно ли влюбиться в антропоморфный механизм, если он будет неотличим от человека (история юного Натанаэля и автоматона «Олимпия»). Этот мотив продолжает будоражить умы миллионов людей и в новом тысячелетии.

Автоматон Олимпия в опере Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана»

Автоматон Олимпия в опере Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана»

Горизонт событий

К XX веку круг замкнулся. Когда Карел Чапек впервые написал слово «робот» на странице своей рукописи, искусственные создания мыслились уже почти неотличимыми от людей, а люди на фабриках – стали уподобляться машинам, больше похожим не на очаровательные автоматоны эпохи просвещения, а на выращенных в ретортах рабов-гомункулов.

Гефестианская кузница вернулась в облике исполинских цехов с конвейерными лентами, однако суть за прошедшие тысячелетия не изменилась. Создание искусственных слуг и воинов прочно переплелось с устремлением к богоподобию, как возможности разжигать огонь разума в неживой материи. Но никуда не исчезли и страхи: что творение рано или поздно восстанет против творца, и, займет его место, унаследовав Землю.

Современная робототехника и технологии искусственного интеллекта все еще отстают от фантазий как паникеров, так и мечтателей, но людям не свойственно сдаваться так легко.

Автор: Finam_Broker

Источник

* - обязательные к заполнению поля


https://ajax.googleapis.com/ajax/libs/jquery/3.4.1/jquery.min.js