От переводчика
Почитывая несколько лет назад журнал «Форбс», я наткнулся на статью, которую нашёл крайне интересной. Ну, знаете как бывает — читаешь, читаешь, и на каждом абзаце воскликаешь: «О! Це ж про меня!». Не мог поверить, что я один такой, и никто не сподобится уж если не перевести, то хотя бы сослаться на неё в русскоязычной прессе. Однако за четыре года этого так и не произошло. Ну что ж, «хочешь сделать что-то правильно — сделай это сам», посему предоставляю вниманию почтенной публики первую половину статьи. (Стараюсь переводить художественно, поэтому работа двигается небыстро; размер оригинала — больше 30 килобайт, и, «земную жизнь пройдя до половины», я понял, что держаться нету больше сил.)
P.S. Так и не смог разобраться, как поставить в заголовке тег «перевод».
Восход разработчикономики
Статья Венкатеша Рао опубликована в декабре 2011 года в журнале «Форбс».
В эволюционной биологии существует теория, согласно которой взаимный альтруизм и сотрудничество возникли как решение проблемы хранения еды. Если вам, раннему гоминиду, подфартило завалить крупного мамонта, у вас не было ни малейшего шанса схарчить его целиком до того, как он протухнет. Тогда вы делились едой: лучшим вложением для избыточного капитала было вложение в желудок вашего приятеля. В этом случае вы могли потребовать возврата вклада в тот раз, когда мамонта завалит уже этот самый приятель.
В последнее время я размышлял над этой идейкой в контексте человеческого богатства. Если только вы не являетесь профессиональным инвестором (а даже если и являетесь), в настоящее время находить места для хранения избытка капитала, где он бы был в безопасности и не амортизировался слишком быстро (не говоря уже о принесении дохода) становится всё сложнее и сложнее. Фондовый рынок всё чаще навевает мысли о кровавом пиршестве “медведей”. Волатильность и неожиданные кратковременные ралли делают игру с короткими позициями небезопасной. Даже хранение активов в долларах, похоже, таит свои опасности — благодаря угрозе девальвации и всяким новомодным словечкам вроде «количественного смягчения», которые мы, среднестатистические инвесторы, слышим впервые. Евро сейчас тоже не смотрится как радужная альтернатива. Решение инвестировать в золото — и вообще в любое сырьё — кажется, требует несколько апокалиптического взгляда на мир, и размышлений о том, как вы планируете получить доступ к собственно предмету владения в случае, если всё и правда полетит в тартарары (хочется отметить, что в настоящий момент не могу назвать такой взгляд на мир так уж неоправданным).
Но есть одна тихая гавань — если вы знаете, как в неё вложиться: разработчики ПО.
Рациональные вложения в преддверии апокалипсиса
Одно абсолютно надёжное место, где можно сохранить ваш капитал сегодня — если вы знаете, как — это бумажники разработчиков ПО. Если мир вообще переживёт опасности нависающего экономического апокалипсиса, то это — единственная инвестиция, которая выстоит всем штормам назло. И неважно, частное вы лицо или корпорация, или в каком месте освоенного мира вы обитаете. Вам следует найти способ инвестировать в программистов.
В нижеследущем тексте я специально буду говорить о разработчиках так, как если бы они были товаром в мясной лавке. С практической точки зрения, они таковым и являются, раз уж большинство из них не нашло способа использовать свою редкость как преимущество. Из чего следует: если такого способа не нашли они, его найдёт кто-то ещё. При капитализме у каждого есть всего три варианта: можно быть либо капиталистом, либо чьим-либо капиталом, либо абсолютно никчемным с экономической точки зрения. В сегодняшнем контексте эти варианты выглядят примерно так: можно инвестировать в разработчиков, быть разработчиком, или быть серой массой. Иными словами, если вы владеете кажущейся вам гораздо более фундаментальной профессией — скажем, вы пекарь в своей пекаренке — вы практически бесполезны: и не потому, что хлеб сам по себе не важен, а потому, что вопрос выживания в хлебном бизнесе заключается в том, сколько за вашей спиной стоит разработчиков, которые помогут вам выиграть борьбу в игре, которую Yelp, Groupon и прочие софтовые компании ведут на своём поле. Если ваша пекаренка не имеет собственного приложения для iPhone, вскоре она будет вымаливать пощаду у парней наподобие Yelp.
И не приведи господи, если у вы не обладаете квалификацей — скажем, в области того же хлебопечения — которую ориентированная на разработчиков экономика могла бы использовать: тогда вы в немалой опасности. Одной из причин, по которой движение «Захвати Уолл-стрит» не возымело должного влияния — глядя на число вовлечённых в него людей — заключается в том, что большинство из них попросту не имело на руках никаких карт, которые имели бы хоть какую-то ценность в игре в экономический покер.
Мы перейдём от взгляда мясной лавки к более гуманистичному под конец этой статьи.
Вложения в хороших разработчков на данный момент являются столь хорошей ставкой, что, если у вас есть деньги и вам посчастливилось наткнуться на талантливого разработчика, которому вы, кажется, понравились, и который готов работать на вас, то заплатите ему, чтобы он написал для вас что-нибудь — что угодно! — даже если у вас нет ни единой хорошей идеи (они-то ничего не стоят: я продам их вам по пять копеек пучок). Если у вас нет денег — предложите ему что угодно, чего у вас на данный момент в избытке. Чистая приведённая стоимость крепкого и положительного отношения с талантливым разработчиком сегодня смехотворно высока. Если вы завоюете его доверие настолько, что он будет готов бросить свой текущий проект ради того, чтобы присоединиться к вашему, его ценность подскакивает до небес. Потайная дверца за нарисованным очагом перед вами — а открывается она вашим разработчиком.
(Я честно предупреждал вас, что буду объектифицировать и дегуманизировать программистов.)
С другой стороны, я знавал людей, обладающих дополняющими талантами — например, талантом раскошеливать инвесторов или продвигать продукт на рынке, — которые отвечли преданностью на преданность — например, настаивали на участии в проекте своих доверенных разработчиков, даже если неприятие этого условия означало срыв многомиллионной сделки.
Но правила инвестирования в разработчиковый капитал полностью отличаются от правил инвестирования в другие виды человеческого капитала (термин, введённый экономистом Артуром Льюисом в 1953 году — на пике индустриальной экономики) или традиционные капитальные ресурсы. Вы не запасаетесь программистами так же, как запасаетесь строителями, солдатами, химиками, инженерами, недвижимостью или долларами (более того, даже само слово «запаса» здесь непригодно — вы должны думать в терминах, которые Джон Хагель называет «потоками», но это тонкость, которую мы в этой статье проигнорируем, и будем использовать метафору «запасов»).
На данный момент единственное, что потенциально более ценно, чем хорошие отношения с высококлассным разработчиком — это знакомство во специалистом-«выживальщиком», не понаслышке знакомым с оружием, подземными убежищами, хижинами-в-лесу и тому подобным штучкам (на тот вариант развития событий, при котором мировой валютой станут патроны). На какой из этих вариантов лучше ставить — решать вам, в зависимости от уровня пессимистичности вашего взгляда на мир. Лично я пессимистичен — но всё-таки не настолько, чтобы делать капитальные вложения в «выживальщиков». Софтверная индустрия это понимает, и старается затариться высококачественными программистскими талантами (ключевое слово — «высококачественными») так быстро, как только это возможно — любыми путями, вплоть до поглощения мелких компаний крупными исключительно с целью заполучить в своё распоряжение талантливых разработчиков, с отчётливым намерением выбросить при этом на помойку любые иные активы, которые окажутся приобретенными «в нагрузку» (что придаёт новый смысл выражению «приобретение талантов»).
Пока программное обеспечение пожирает мир, а каждая компания превращается в софтовую компанию, люди в других отраслях экономики начинают потихоньку осознавать, что, собственно говоря, творится вокруг, и запоздало пытаются присоединиться к гонке, дабы успеть урвать свой кусок пирога. Практически неизбежно им это не удастся — если только они не научатся соревноваться с, собственно говоря, самой софтверной индустрией. Но об этом чуть ниже.
Анатомия войн за программистские таланты
Посреди чрезвычайно депрессивного рынка труда, истинное отчаяние, наблюдающееся в войнах за программистские таланты, выглядит невероятным. Практически каждый день я вижу большие компании, маленькие компании, многопытных предпринимателей, начинающих предпринимателей, и даже венчурных капиталистов выходящими на охоту за умными головами. Охотники за талантами заполонили LinkedIn, расставляют силки на Quora, и закидывают невода в Facebook and Google+. Карикатуры, изображающие бомжеватого вида CEO, держащего в руках плакатик «ищу со-основателя с технической жилкой» ходят по рукам. Чёрт побери, я сам являюсь одним из таких охотников (кстати, не найдётся ли среди вас крутой iOS-разработчик, согласный со мной посотрудничать?).
Рьяный свеженькие ангелы-инвесторы готовы бросать деньгами в любой проект, в котором участвует один-другой сильный разработчик, рассчитывая на то, что даже если этот проект прогорит, возможность быть в первых рядах инвесторов для следующего проекта этого же разработчика того стоит.
Целые стартапы создавались исключительно для того, чтобы хорошие команды разработчиков оставались вместе.
Золотые клетки с рабочими местами, к которым прилагаются деликатесные буфеты, высокотехнологичные места для сна и детские сады — это всего лишь верхушка айсберга.
В основном это механизмы, доступные для больших — «слишком больших, чтобы рухнуть» — софтверных компаний вроде Google, Facebook и Microsoft. В игре, где эти игроки высшей лиги задают нижнюю планку для денежных (и не только — вроде качества жизни) вознаграждений за труд, а начинающие стартапы берут тем, что предоставляют реальную возможность сорвать по-настоящему крупный куш, никакой другой вид бизнеса не имеет ни малейшего шанса в соревновании за крупные таланты, сколько бы наличных или акций он не вывалил на стол переговоров.
Войны за таланты на самом деле происходят на гораздо бОльшей арене. Битва за умы талантливых разработчиков начинается гораздо раньше, чем они даже смогут задуматься об оплачиваемой работе. Иногда она начинается в средней школе. Дело в том, что индустрия ПО — в отличие от любой другой — способна принять талант в своё лоно гораздо раньше, чем любая другая, подталкивая его в нужную стороны путём приучения к определённым языкам программирования, программным окружениям, форматам данных и инструментам. Талантливый десятиклассник, начавший пописывать программульки для iPhone в возрасте 14 лет, скорее всего, останется в сфере притяжения Apple на протяжении всей своей карьеры. Пацан, чей первые программистский опыт представляет собой накладку к Google Maps, сделанную при помощи предоставленных Google инструментов и API, так же, вероятно, будет вращться вокруг Google. В частности, малоизвестен тот факт о Google, что вложения, которые они сделали в Python (один из трёх языков программирования, которые компания использует в своей работе), отчасти были их стратегичекой ставкой на недоцененный язык, сделанной, когда они заметили, что другие компании упустили из виду растущее количество талантливых программистов на Python.
В результате все они — крупные софтверные компании, сидящие на горах наличности; стартапы, манящие быстрым взлётом; и инсайдеры индустрии, владеющие «нужными связями» — засасывают все доступные на рынке высококачественные таланты, оставляя все остальные индустрии и сектора экономики сосать свои локти.
Всё это создаёт беспрецедентный водораздел межды между имущими таланты и неимущими их. Этот водораздел скоро превзойдёт по значимости печально известный водораздел между Севером и Югом США. Я, между прочим, не преувеличиваю.
Феномен редкости «десятикратников»
Почему общий тренд возрастания безработицы обходит стороной индустрию ПО (или, как минимум, процветающую её часть)? Это что — снова технологический «пузырь»?
И да, и нет. Сами рынки технологий, которые сейчас разведываются, могут действительно обернуться пузрями, но в той мере, в какой инвестиции являются инвестициями в людей, которые проведут свою карьеру в отрасли — нет.
Интересно отметить, что «инвестирование в людей» — настолько ожидаемая модель работы в индустрии ПО, что осознанно выбивающиеся из неё компании наподобие Sequoia Capital, вынуждены специально разъяснять, что они инвестируют в рынки и тренды, а не в людей, не в команды. В любой друго индустрии это было бы ежу понятно. Ясно, например, что индустрия энергетики инвестирует в многообещающие рынки энергосбыта и тренды альтернативной энергеии, а не в экспертов-энергетиков. В других индустриях инвестирование в людей — стратегия, являющаяся уделом немногих (таких, как Zappos в торговле обувью или Southwest в индустрии авиаперевозок).
Одна из причин, почему так происходит, состоит в том, что талант разработчиков невероятно трудно оценить наперёд, а его ценность может очень сильно зависеть от ситуации, что означает, что объёмы притока и оттока персонала должны быть велики (поскольку потенциальная «звезда» может не получить необходимого развития в вашей среде). Людские риски достаточно высоки для того, чтобы развитие способности справляться с ними являлось необходимым для успеха. Традиционные механизмы наподобие университетов не слишком-то успешно справляются с созданием — и даже с обнаружением и раскрытием таланта выдающихся разработчиков. Доходит до того, что светила индустрии наподобие Питера Тиля предлагают — весьм озорно — платить по-настоящему талантливым разработчикам, чтобы они бросили учёбу в колледже и вместо этого пошли путями стартапов.
Другая причина — в том, что способность программировать является наиболее переносимой высокоуровневой способностью на планете. Заметить и временно привлечь таланты не означает, что вам удастся удержать их. За исключением опционного рабства и «золотых наручников» для талантов из поглощённых компаний, вам особо нечего противопоставить социальной и экономической мобильности. Разработчики ПО могут не только с лёгкость. перескакивать из одной индустрии в другую — они даже способны выживать сами по себе с небывалой лёгкостью. Инженер-ядерщик не сможет заработать себе на хлеб, если ему не предоставлен реактор или бомба, над которой нужно поработать. Биохимику нужна лаборатория и отряд адвокатов, которые способны обеспечить ему прикрытие в борьбе с FDA. Разработик ПО же, напротив, способен свободно плавать в Интернете, зарабатывая свою копеечку наёмничеством, не формируя глубоких привязанностей, если того пожелает. До тех пор, пока не выключат Интернет, никакая другая профессия даже и близко не сравнится с разработкой ПО по уровню свободы, которую последняя даёт тем, кто в ней преуспел.
Но главная причина — это феномен «десятикратников».
Видите ли, уровень программистского таланта поращительно нелинеен. Имеется даже специальный термин — «десятикратник» (общеизвестная идея, оригинально принадлежащая Фредерику Бруксу, состоящая в том, эффективность труда хорошего программист, не «чуть-чуть выше» средней эффективности по профессии — а выше на порядок. В программировании эффективность труда по мере накопления опыта увеличивается экспоненциально благодаря самой природе технологии.
Хотя в некоторых других области тоже существует феномен «десятикратности», нигде он не имеет такого доминируещего значения, кроме как в программировании. Более того, в то время как другие индустрии изобрели приёмы, при помощи которых работников среднего уровня (скажем, химики или бухгалтеры) удаётся использовать синергично на постоянной основе, индустрия ПО этого не сделала. В ней этот эффект по-прежнему является чем-то вроде чёрной магии.
Одна из причин этого кроется в том, что другие индустрии, как правило, превращают «кратников» в «десятикратников» при помощи программных средств (например, инженер, которого усадили за компьютер с системой CAD, как-то вдруг становится инженером-«десятикратником»). Да, в мире полно примочек, которые программисты написали сами для себя, но от феномена «десятикратников», равно как и зависимости индустрии от него, как-то не получается избавиться — ни инженерным, ни управленческим путём. Потому что «десятикратники» продолжают изобретать для себя новые инструменты — чтобы продолжать оставаться «десятикратниками».
Поэтому уровень занятости и должен быть выше — пока «десятикратников» обнаруживают и захомутывают.
(Окончание следует.)
Автор: Wesha
