Эта статья не относится к жанру официозных юбилейных публикаций. Скорее – это небольшой, очень личный, не совсем упорядоченный и причёсанный набор воспоминаний и раздумий о пути, пройденном Машинной Графикой в в СССР и о человеке, посвятившему ей всю свою жизнь - докторе технических наук, лауреате Государственной Премии СССР, Викторе Алексеевиче Дебелове.
Уверен, что Виктора Алексеевича, учитывая его колоссальный вклад в становление советской Машинной Графики, без особой натяжки можно было бы назвать одним из её основоположников в СССР.
Но… зная его скромность и пренебрежительное отношение к почестям и наградам, позволю себе «наградить» его в этом рассказе званием, которого он безусловно заслуживает – Рыцарь Машинной Графики.
Учась на третьем курсе Матфака НГУ я прочитав объявление, что руководитель отдела Вычислительного Центра Сибирского Отделения Академии Наук (далее в тексте -ВЦ СОАН, или просто ВЦ) Юрий Алексеевич Кузнецов приглашает студентов на экскурсию в его лабораторию.
Я записался на эту экскурсию и так впервые оказался на ВЦ.
Это было романтическое и одновременно наивное время. Пятилетние научные планы основывались скорее на полёте фантазии, а не на реальных оценках или расчётах.
Молодой руководитель отдела объяснил желторотым студентам, что на пятилетку лаборатории была поставлена задача по всей стране автоматизировать труд машинисток и лаборанток, занятых печатанием научных статей, вписыванием в них формул и отрисовкой графиков. Всё это будут делать ЭВМ! А лаборанток переведут на другие, полезные для страны работы.
Для этого уже сегодня в Лабораторию Машинной Графики, входящей в его отдел, принято много сотрудников. Но нужно ещё больше, и поэтому он охотно приглашает студентов писать здесь курсовые и дипломные работы. Ну а потом, возможно и стать сотрудником лаборатории. Забегая вперёд отмечу, что размашистые планы были реализованы с большим отставанием и увы, в основном за рубежом. Защищая почти через 10 лет диссертацию, я оплатил «в чёрную» труд машинистки и сам вписал в 5 экземпляров диссертации необходимые формулы. И рисунки пришлось вручную копировать с графиков, нарисованных на графопостроителе.
Но вернёмся к истории. Итак, я решил писать курсовую и дипломную работы по Машинной Графике и стал понемногу вливаться в коллектив отдела. И тут я удивлением обнаружил, что он состоит в основном из сотрудниц редакции ВЦ, прикрепленных к отделу, машинисток, лаборанток, роскошных секретарш… а вот людей занимающихся программированием, было очень мало.
Они кучковались вокруг троицы совсем молодых энтузиастов – Владимира Дворжеца, Сергея Горина и Виктора Дебелова. Причем авторитет Виктора уже тогда ощущался во всём.
Это был невысокий, элегантно одетый, очень молодой и очень энергичный человек. Познакомившись с ним позже поближе, я был поражен его глубинным знанием мельчайших технических деталей профессии. Очень впечатляла его способность не только параллельно думать над несколькими вещами, но и одновременно разговаривать с несколькими людьми.Выглядело это так – Виктор Алексеевич и пара молодых сотрудников сидели за своими столами друг напротив друга и занимались проектированием или программированием какого-нибудь модуля системы. При этом они “в режиме реального времени” обсуждали свои проблемы. А в это время в комнату постоянно заходили другие люди, о чем-то спрашивали или просили Виктора Алексеевича. А он, как фокусник в номере с крутящимися тарелками, умудрялся мгновенно переключаться с темы на тему и ещё делать свои дела, не сбавляя темпа.
В первые годы, когда я писал в лаборатории курсовую и дипломную работы, работал стажёром и младшим научным сотрудником, Виктор Алексеевич никогда не был моим формальным руководителем. Но именно его я считаю своим Учителем Машинной Графики.
Он обладал поразительным умением быстро вникнуть в задачу, «разгрести» технические проблемы и направить ход мыслей молодого коллеги в нужном направлении. Причём происходило это как-то ненавязчиво, как бы между делом, однако помощь его молодым сотрудником было невозможно переоценить.
Увы, при всех талантах Виктора Алексеевича, ему тогда не было предназначено судьбой стать руководителем лаборатории или отдела на ВЦ. В те времена каждый новый руководитель академического подразделения, от института до отдела, первым делом ставил на руководящие посты своих близких сотрудников или аспирантов. Кроме того, Виктор Алексеевич не был ни членом партии ни активным общественником. Внимательный и терпеливый по отношению к молодым сотрудникам и студентам, он не лез за словом в карман при оценке часто трудно объяснимых решений руководства. И вообще он плохо вписывался во всё более загнивающую академическую систему. Он был профессионалом высочайшего уровня, но увы, тогда это было уже отнюдь не главным критерием для занятия постов. Опять забегая вперёд отметим, что спустя много-много лет, когда уже распался СССР, ВЦ СОАН несколько раз переименовали и перепрофилировали, Виктор Алексеевич всё-таки дал себя уговорить и возглавил изрядно поредевшую (практически опустевшую) лабораторию, в которой проработал всю жизнь.
В 70-е годы нужно было буквально изобретать с нуля различные аппаратные и программные компоненты Машинной Графики. И тут открылся новый талант Виктора Алексеевича – организатора межинститутских и межотраслевых проектов и научно-технических конференций.
Нынешним учёным и инженерам очень трудно представить себе ситуацию и атмосферу того времени. Непосредственные контакты и общение профессионалов между собой были тогда основным источником профессиональной информации. Компетентность была «лакмусовой бумажкой» сближавшей творческих и инициативных людей того времени. Патриарх Машинной Графики в СССР Юрий Матвеевич Баяковский и Виктор Алексеевич были центрами притяжения и катализаторами всех тогдашних всесоюзных и региональных конференций. И хотя организация конференций и симпозиумов, участие в их Оргкомитетах отнимали массу времени и сил, Виктор Алексеевич всю свою профессиональную жизнь с увлечением занимался этим. Прошли годы, и это дало свои плоды. Несмотря на прохладное отношение к Машинной Графике со стороны академических и отраслевых руководителей, прошедшие через эти конференции специалисты организовали лаборатории и фирмы в различных областях компьютерной графики и компьютерных игр, некоторые из которых выдавали и выдают очень интересные научно-технические результаты и продукты.
В то время научные сотрудники делились на две категории по роду своей деятельности: тех кто «двигает науку», т.е. пишет научные статьи и тех, кто зарабатывает институту деньги, выполняя так называемые хоздоговора (договора с предприятиями на выполнение научно-технических услуг, например – установку программного обеспечения и обучение сотрудников). Улучшение и расширение существующего программного кода, консультации пользователей системы, устранение найденных ошибок не входили ни в первую, ни во вторую категорию и не приветствовалось. Виктор Алексеевич находил тем не менее время заниматься сам и привлекал других сотрудников к этим занятиям, настаивая на необходимости постоянной «заботы» о системе. Сейчас это кажется очевидным и выражается в виде концепции DevOps (Development & Operation). В то время отстаивание этого подхода требовало от него не только прозорливости, но определённой храбрости выступать против указаний руководства.
Он хорошо представлял себе уже тогда, какое огромное значение приобретёт компьютерная (тогда машинная) графика в общении человека и машины и удивлял всех нас радикально новыми идеями и направлениями работы. Как правило, каждое превращение идеи в продукт он начинал со студенческих курсовых и дипломных работ, предлагая студентам совсем новые, незнакомые и ему самому темы. Этим он разительно отличался от многих остальных руководителей дипломных и курсовых работ, нередко перекладывавших на курсовиков и дипломников рутинные задачи из собственной тематики, которыми им самим заниматься не хотелось
Но вернемся в 70-е годы. В то время гордостью ВЦ была система коллективного пользования немногочисленными ЭВМ, включая возможность отрисовки научных графиков на графопостроителях. Последнее достигалось за счёт использования библиотеки программ с запоминаемым названием СМОГ, что расшифровывалось как Система Математического Обеспечения Графопостроителей.
Бесспорными лидерами в области научной визуализации на тот момент были две системы – московская система ГРАФОР (Графическое расширение Фортрана) и сибирская СМОГ. Причём у суровых производственников, особенно в так называемых ящиках (оборонных конструкторских бюро), СМОГу отдавалось предпочтение за его надёжность и многофункциональность.
Видимо, столь широкое распространение СМОГа, особенно на предприятиях оборонных отраслей, послужило причиной огромного доверия, оказанного очень малочисленному коллективу Лаборатории Машинной Графики ВЦ – разработать для ряда оборонных министерств Базовую Систему Машинной Графики для Систем Автоматизации Проектирования в машиностроении.
Эта задача была записана в пятилетний план СО АН. В соответствии с тогдашней традицией систему решили назвать СМОГ-85.
В то время я был совсем молодым сотрудником, но часто должен был летать из Новосибирска в Москву на заседания и обсуждения Технического Задания (ТЗ) на СМОГ-85 в разные отраслевые институты и предприятия. ТЗ надо было написать, обсудить, утвердить и заверить подписью у какого-то невероятного числа начальников. В основном этом занимались Александр Михайлович Мацокин, незадолго до этого назначенный заведующим отдела, переименованного в Отдел Автоматизации Проектирования и Машинной Графики, Виктор Алексеевич Дебелов и я.
Каждое предприятие было тогда самодостаточным и имело всё – от необходимого для работы до собственных столовых, детских садов, санаториев и гостиниц. Приехав в командировку, надо было заселится в гостиницу принимающего предприятия, которая, как это ни абсурдно звучит, иногда тоже была секретной.
Например, могли выдать распоряжение на поселение в гостиницу по адресу типа: Улица Калинина, дом 12, квартира 49. Ты находишь этот дом, поднимаешься на третий этаж, звонишь в квартиру 49. Тебе открывают дверь, и ты понимаешь, что весь этаж этого жилого дома состоит не из квартир, а из гостиничных номеров, выходящих в единый длинный коридор.
Вход для посетителей на само предприятие мог быть «закамуфлирован» вывеской «Мелькомбинат N12“ или чем- то подобным. Но иногда этот «камуфляж» давал «предательские проколы».
Вспоминается такой весёлый случай. Как-то мы с Виктор Алексеевичем прилетели в Москву на совещание, которое должно было состояться в закрытом отраслевом институте, в котором мы никогда до этого не были. Мы знали адрес и знали ближайшую станцию метро. Напомню, что никаких навигаторов тогда не было и в помине, а карты бумажные Москвы были… скажем так – очень приблизительны.
Мы доехали на Метро до нужной станции, быстро нашли нужную улицу и пошли по ней. По номерам домов ожидалось, что мы близки к цели. Но увы, за одним номером мог скрываться целый квартал каких-то зданий, обнесённых единым забором. И хотя мы выехали из гостиницы заранее, у меня стало нарастать опасение, что к началу совещания мы не успеем. Этим опасением я поделился с Виктором Алексеевичем. Но он меня успокоил:
-Не волнуйся, успеем. Вон в том здании они располагаются.
– Откуда ты это знаешь, ты ведь там никогда не был?
– Похоже они в Радиопроме (Министерство Радиопромышленности) все новые административные здания строятся по одному типовому проекту. Мы с тобой были точно в таком же.
Я присмотрелся – и точно. И прогноз его сбылся.
Печаль ситуации состоял в том, что взявшийся за выполнение такого колоссального задания ВЦ был не в состоянии «переварить» свалившуюся на него задачу и… финансирование. Для его выполнения были нужны специалисты. Много специалистов. Но ВЦ не мог принять новых сотрудников, поскольку это определялось совсем другим пятилетним планом. Небольшая поддержка была оказана Научно-Исследовательским Сектором НГУ. По этой линии было принято несколько новых сотрудников, усиливших коллектив.
Сегодня индустрия ИТ может относительно хорошо оценивать трудоёмкость программных проектов. Остаётся только удивляться, что столь малочисленный коллектив лаборатории не только создал работоспособную систему, но и разработал массу оригинальных алгоритмов высокой научной пробы.
Выражаясь современным языком, Виктор Алексеевич в проекте СМОГ-85 взял на себя роль архитектора и тимлида системы (хотя понимания такой роли у нас тогда не было). И кроме того, он вместе с безвременно ушедшим из жизни Сергеем Александровичем Упольниковым разработал трехмерную часть проекта.
Система СМОГ-85 была успешно разработана и внедрена на головных предприятиях ряда оборонных министерств:
– Конструкторском Бюро Машиностроения (КБМ, г. Коломна),
– Московском Институте Теплотехники (МИТ),
– НПО “Стрела” (г. Тула),
– Новосибирском Авиационном Заводе им. Чкалова
и ряде других.
Увы, данные о реальном вкладе СМОГ-85 в ускорении разработки изделий, над которыми работали тогда эти предприятия, осели в до сих пор не открытых архивах. Но Википедия и другие источники нам подсказывают, что КБМ в те годы разрабатывало стоящий до сих пор на вооружении комплекс «Искандер», МИТ -ракету «Булава», НПО “Стрела” – комплексы “С-300”, а Новосибирский Авиазавод выпускал самолёты Су-32.
Виной отсутствия информации о реалиях применения СМОГ-85 является всё та же секретность тех времён.Тем не менее, разработчикам сообщили, что СМОГ-85 позволил резко ускорить проектирование за счёт замены физического макетирования изделий моделированием.
По результатам внедрения и использования СМОГ и СМОГ-85 Виктор Алексеевич Дебелов был награждён Государственной Премией СССР, а ещё два участника разработки СМОГ-85, в том числе автор этих строк – Премиями Совета Министров СССР.
В сложной ситуации начала лихих 90-х, когда учёным месяцами не платили зарплату, а другие каналы финансирования в одночасье пересохли, личная известность и авторитет Виктора Алексеевича позволили коллективу сплотившихся вокруг него специалистов как-то пережить эти тяжёлые годы. Воспользовавшись просто-таки безысходным положением советских специалистов, японская фирма «Интегра», что называется «на корню» скупила ведущих советских специалистов по Машинной Графике, среди них – почти всех разработчиков «СМОГ/СМОГ-85».
Так мы «впрыгнули» в жесткий капиталистический рынок.
Правда, длилось это не очень вольное с нашей стороны сотрудничество только пару лет. Фирма постоянно ужесточала «нормы выработки», пока автор этих строк и затем Виктор Алексеевич её не покинули.
Каждый из нас пошёл своим путём. Правда, мы соединились в 2000 году, чтобы написать вместе книгу по DirectX, которая вышла на немецком языке в одном из самых солидных на тот момент издательств научно-технической литературы – Addison Wesley.
Виктор Алексеевич Дебелов всю свою жизнь оставался и остаётся верен своему призванию – Машинной Графике. В тяжелейшие годы он не бросился в бизнес, а полностью посвятил себя науке и преподаванию Машинной Графики в НГУ.
Знания и научная прозорливость Виктора Алексеевича оказались востребованы и за пределами России. Заказчиками его научных проектов в последних десятилетий были как гиганты европейской и азиатской индустрии, так и ведущие российские предприятия.
В последние годы он интенсивно разрабатывает очень специальное направление компьютерной графики – симуляции оптических процессов в анизотропных кристаллах. В этой области он стал на международной арене бесспорным авторитетом.
Уверен, что сотни студентов и десятки аспирантов и дипломников, «прошедших через руки» Виктора Алексеевича, с теплотой и благодарностью вспоминают об этом одновременно строгом и доброжелательном Учителе и Наставнике.
От их имени, от имени многочисленных коллег и от себя лично хочется пожелать Виктору Алексеевичу Сибирского Здоровья, неистощимого потока новых идей и главное – по прежнему оставаться преданным Рыцарем Машинной Графики.
...
Эта статья из моего открытого книжного проекта "Мемуары кочевого программиста: Байки, Были, Думы".
Если интересно - заходите.
Ссылки и литература
-
Debelov V.A.; etc. Multi-Purpose Computer Graphics System SMOG 85. Computers and Graphics.1988. vol. 12. N. 3/4 P.441-456
-
Debeloff V., etc. DirectX programming with Visual C++. Addison Wesley. ISBN 3-8273-1389-9. 495 S. CD-ROM. (информация к книге).
Автор: Сиротин Виктор
