Каждый инноватор мнит себя Стивом Джобсом. Он был нахальным, упрямым, свято верил в своё видение и раскатывал в блин всех, кто попадался ему на пути. Он знал и взлёты, и падения, но никто не отрицает, что он сильно повлиял на мир.
Проводя исследования для моей следующей книги "Mapping Innovation", я с удивлением обнаружил, что большая часть великих инноваторов, с которыми я общался, вообще не похожа на Стива Джобса. Это не эгоистичные люди, страдающие манией величия, а одни из самых скромных и предупредительных людей, которых только можно себе представить.
Представление об одиноком гении всегда было лишь мифом. Как пишет Брайан Артур [W. Brian Arthur] в «Природе технологии» [The Nature of Technology], инновации – это комбинации, поэтому вряд ли у кого-то одного на руках были все кусочки головоломки. Даже Стив Джобс зависел от небольшой группы верных людей. А благодаря цифровым технологиям способность работать совместно становится ключевым конкурентным преимуществом.
Возможности платформ
В ХХ веке ключевой бизнес-стратегией была линейная цепь ценностей. Целью была максимизация договорных возможностей с покупателями и поставщиками, и минимизация угроз от фирм, выходящих на рынок и товаров-заменителей. Поэтому стратегия была похожа на игру в шахматы, и вам необходимо было расставлять нужные фигуры в нужных местах.
Сегодня же этот линейный мир разрушился, и мы живём и работаем в семантической экономике, в которой всё связано друг с другом и открытость побеждает закрытость. Уже неважно, какие ресурсы вы контролируете, важно, к чему у вас есть доступ, и многие ресурсы находятся вне вашей организации. Когда всё связано между собой, закрываясь от всех, вы, скорее всего, потеряете доступ к ценным ресурсам, а не защитите что-либо патентованное, чего нельзя воспроизвести в другом месте.
Поэтому для доступа к экосистемам, содержащим талант, технологию и информацию, необходимо использовать платформы. Никакие, даже самые мощные организации и правительства, уже не могут делать это самостоятельно. В сетевом мире стратегия не может сосредотачиваться лишь на эффективности, которая всё больше основывается на автоматизации, но должна работать с расширением и углублением связей.
Не сомневайтесь, сегодня каждый бизнес должен стать платформой. Попробуйте управлять организацией старым линейным методом, и ресурсы, необходимые для конкуренции с другими, вам будут недоступны.
Открытый код как стратегический императив
17 сентября 1991 года Линус Торвальдс выпустил первую версию ОС Linux. В отличие от коммерческих вариантов, разрабатываемых компаниями типа Microsoft, Linux был свободен для использования и изменения. Более того, пользователей поощряли заниматься улучшениями и вносить свой код.
Бизнесу это не понравилось. Директор Microsoft Стив Балмер назвал Linux раковой опухолью, и заявил, что все, кто использует софт с открытым кодом, подвергает их бизнес риску. Он призвал правительство отказаться от поддержки проектов с открытым кодом. Для компаний вроде Microsoft появление Linux стало смертельной угрозой.
Но времена изменились, и индустрия приняла открытый код. IBM сделала это одной из первых. Она начала поставки оборудования с предустановленной ОС Linux в середине 90-х, и периодически вносила патенты для защиты сообщества, поддерживавшего открытый код. Недавно Tesla выложила свои патенты в открытый доступ. Сегодня даже Microsoft признаётся в любви к Linux.
Чтобы понять, почему открытые сообщества приобрели такую важность, взгляните на причины открытия компанией Google проекта TensorFlow, её библиотеки инструментов для машинного обучения. Google не занимать возможностей или опыта, но открытие кода позволяет ей получить доступ к талантам десятков тысяч программистов со всего мира. «С тех пор, как мы приняли решение об открытии проекта, код работает быстрее, он приобрёл больше возможностей и стал более гибким и удобным», рассказал мне один из директоров.
Так что если Google, одна из крупнейших и сложнейших компаний мира, не справляется в одиночку, кому это под силу?
Создание консорциумов для решения сложных задач
В середине 1980-х казалось, что полупроводниковая индустрия США обречена. Хотя американские компании создавали инновации и доминировали в технологиях уже десятилетия, их подавлял более дешёвый японский импорт. Так же как машины и электроника, микрочипы, казалось, должны были стать ещё одним символом упадка США.
Такая перспектива имела серьёзные последствия для конкурентоспособности и безопасности страны. В 1986 году правительство создало консорциум SEMATECH, состоящий из правительственных служб, исследовательских институтов и частных компаний. К середине 90-х компании США вновь стали лидерами индустрии и продолжают ими оставаться.
В последние годы модель SEMATECH расширяют на программы, создающие новое поколение инноваторов, такие, как JCESR в Аргоннской национальной лаборатории, создающая аккумуляторы нового поколения, и Национальная сеть производственных инноваций, создающая по всей стране узлы передового производства.
И без вмешательства правительства частные компании создают консорциумы для решения больших проблем. К примеру, Google, IBM, Microsoft, Amazon и Facebook создали партнёрство для глубокого изучения и распространения наилучших подходов к использованию искусственного интеллекта. Другие создали рабочие группы для решения проблем квантового шифрования.
В то время, как стоящие перед нами задачи увеличиваются в размере и сложности, можно ожидать, что консорциумы, интегрирующие возможности правительства, индустрии и научных организаций, будут брать на себя всё большие роли.
Новая эра инноваций
Последовавшие за Второй мировой войной годы ознаменовались великими технологическими преобразованиями. Мы укротили энергию атома, построили реактивные двигатели и преодолели скорость звука, раскрыли принципы генетики, создали транзисторы и микрочипы. Такие принципиально новые парадигмы привели к беспрецедентному процветанию.
С 1970-х мы в основном расширяем предыдущие достижения. Воздушные путешествия стали дешевле и эффективнее. Компьютеры уменьшились, ускорились и интегрировались в экономику, но по сути технологии остались теми же, что использовались в конце ХХ столетия, и они уже подходят к своим ограничениям.
В следующее десятилетие перестанет выполняться закон Мура, а развитие литий-ионных аккумуляторов, от которых зависят питание наших устройств и электромобилей замедлится и затем вовсе остановится. Увеличатся риски последствий климатических изменений, а хронические заболевания вроде рака, диабета и болезни Паркинсона будут угрожать банкротством экономики.
Но при всех повышенных запросах наши возможности могут быть ещё выше. Новые архитектуры вроде квантовых компьютеров и нейроморфных чипов могут привести к созданию машин, превосходящих по мощности всё, что мы видели ранее. Они послужат основой для новых технологических парадигм, таких, как геномика, нанотехнология и робототехника.
Как сказал доктор Энджел Диаз, вице-президент IBM по облачным технологиям и архитектуре, «чтобы на самом деле изменить сегодняшний мир, нам нужно нечто большее, чем просто хитрый код. Нам нужно, чтобы программисты работали с исследователями рака, с климатологами, и с экспертами во многих других областях, и решали большие задачи, оказывая существенное влияние на мир».
В появляющейся новой бизнес-среде лучший способ стать доминирующим игроком – стать незаменимым партнёром. Совместная работа становится конкурентным преимуществом.
Автор: SLY_G
