Будущего нет

Не так давно я закончил и опубликовал в интернете роман «#Даша_на_Луне» — и если вы еще его не читали, то я предлагаю, перед чтением этого текста скачать его и прочитать.

Твёрдая научная фантастика, ближнее будущее, космос, геополитика и всё такое — как вы любите! (Роман задумывался для публикации на Хабре, но не срослось.)

Вот он на Флибусте и на Самиздате

Следующий рассказ предназначен, в первую очередь, для прочитавших роман читателей. А также для тех, кто не боится небольших сюжетных спойлеров. Я решил приоткрыть завесу над писательской кухней, попутно завершив один забавный гештальт.

Когда я, еще будучи читателем, читал о тесных взаимоотношениях писателей с придуманными ими персонажами, я смеялся. Тогда это еще казалось мне смешным. Потом, когда я начал смотреть на мир глазами своих персонажей, это было уже не так весело. Точнее, по началу, когда я писал от имени молодой, вз-з-з-збалмошной девушки, весело еще было.

Но потом со мной случилась Хельга.

Не самый приятный персонаж — главная антогонистка книги, чья роль, по замыслу сюжета, сводилась к противостоянию главной героине. И которую, когда сюжетная необходимость в ней исчерпалась, я планировал убить. Просто и без затей.

Что оказалось неожиданно сложно.

За время написания романа придуманная мной астронавтка НАСА обрела плоть, личность и голос. Так что когда, двигаясь по сюжету, я дошел до описания её смерти во взорванном китайской ракетой USS Defiant, описывать её мне просто не захотелось.

Дело в том, что в первоначальном сюжете Хельга умирала быстро. Но, когда дело дошло до моделирования столкновения «Дефайнта» с атакующим его «Призрачным драконом», оказалось, что Хельга выжила. Как? Я определил вероятности её мгновенной смерти, после чего бросил кости. И вот:

Атакующая ракета не может нацелиться точно в цель – мешает пульсации двигателя и несовершенство управления. Поэтому она взрывается сама, за несколько миллисекунд до удара превращаясь в облако металлической шрапнели. И в цель попадают лишь немногие из получившихся осколков.

Уничтоживший «Дефайнт» китайский «Дракон» действовал по отработанной схеме – взорвался, превратившись в облако газа и металлических песчинок. И лишь некоторые из них попали в «Дефайнт», разворотив баки с топливом, разрушив двигатели и пробив в нескольких местах кабину. В экипаж осколки не попали, но я не могу сказать, что астронавтам повезло – вместо мгновенной смерти их ждала смерть отложенная.

«Пустяки, допишу как Хельга умирает позднее» — подумал я. Позднее вылилось в два месяца. Я просыпался, завтракал, ехал в метро… и все это время на окололунной орбите умирала Хельга Шрёдер. Не сумев убить её сразу, я оставил её в подвешенном состоянии, изрядно отравив себе жизнь.

В один прекрасный день мне это надоело.

«Я демиург в собственном мире или кто?! — сказал я себе, — проблема с Хельгой не стоит и выеденного яйца — если я не хочу её убивать, то и не надо. Пусть живет».

Вот только спасти Хельгу оказалось неожиданно сложно. Казалось бы — мой мир, мои правила. Что хочу, то и ворочу. Ан нет — раз создав правила, я оказался связан ими, как веревками. Мир жил своей жизнью, сопротивляясь моим попыткам изменить его.

Дело в том, что роман, при всей своей кажущейся фантастичности — базируется на реально существующей технике. Конечно, в романе описывается ближайшее будущее, но поскольку я считаю, что в ближайшие несколько лет никто антигравитацию не откроет, то добраться вовремя до лунной орбиты не успевал никто.

Следующий месяц я провел в бесплодных попытках организовать спасение Хельги. Я придумывал и отбрасывал десятки планов — часть из них портили другие персонажи, часть была невозможна с технической точки зрения. Наконец, план был готов. Опасный, сложный в реализации план пересекал грани разумного, смело ступая туда, куда не ступала нога человека.

Всё как Главная Героиня любит.

И именно с этим и была главная проблема. План был слишком технически сложен, чтоб обладающая, нет, не складом, а скромной, гуманитарной кладовкой разума Главная Героиня могла его сочинить. Подобный план мог родиться только у технаря — инженера. Но все имеющиеся в романе инженеры испытывали к Хельге сложные, противоречивые чувства. И не стали бы её спасать.

Зайдя в тупик, я попробовал найти обходные пути. Неспособная самостоятельно придумать сложный план Даша могла использовать схожую ситуацию из научной фантастики. Это делало ситуацию психологически достоверной. Но даже я, прочитав без малого почти всю значимую фантастику, не смог вспомнить похожего сюжетного поворота.

Хельга была обречена.

И тут меня оценило: «no fate»

Будущего нет. Судьба не определена. То, что в современной мне фантастике нет такого сюжетного поворота, не означает, что его не будет к моменту Дашиной Лунной эпопеи. Вы уже поняли, куда я клоню.

Конечно, публиковать на Хабре фантастический рассказ, чтоб его прочитала вымышленная героиня твоего собственного фантастического романа не самый логичный поступок. Но, уж какой есть. Я постмодернист — нам и не такое можно.

Теперь, Даша, ты знаешь что делать. Четыре года спустя, оказавшись на лунной орбите, ты вспомнишь этот рассказ и найдешь в нем нужные тебе аргументы. И еще: ты, наверное, слышала выражение «Творец не играет в кости с Вселенной». Я, видимо, плохой творец — я играю. Поэтому прошу прощения за шрам. Так получилось.

Публикуемый фрагмент принадлежит к более раннему циклу моих рассказов, который я постепенно довожу до ума. Мне очень нравится Алиса Кира Булычева, но я не считаю возможным использовать её образ — поэтому придумал сюжет, в котором оригинальная Алиса не участвует. Накануне важнейшего выступления, подросшую и ставшую молодым политиком Алису похищают злодеи и земные спецслужбы находят на замену девушку из нашей реальности: Алису Штрих.

Которая, при сильном общем сходстве с пропавшей Алисой, практикует несколько другой подход к решению проблем — она выросла на радиоактивных развалинах Москвы, поэтому жжет напалмом. Дальнейшее развитие сюжета в общих чертах совпадает с детской страшилкой

Итак:

— Не доверяю я вашему Старикашке, — вздохнула Алиса, — вот уж простите, ничего не могу с собой поделать. Он глава Космопола — крупнейшей спецслужбы Земли. Порядочному человеку на такой должности делать нечего — меня он прожует, выплюнет и не заметит.

— Ты просто не знакома с фактами, — прогудел Чук, — Давай я тебе расскажу о том, как Старикашка вообще Старикашкой стал. Начинал он простым курьером – возил врачей, зачасти, шампанское первооткрывателям и прочие срочные грузы по маршруту «Луна Центральная – Луны Юпитера». Звезд с неба не хватал, просто молодой пилот, каких тысячи. Корабль, правда, у него был особенный. Тонкий, звонкий и маленький – но чрезвычайно, запредельно шустрый. Класс: «Курьер-спасатель для особых поручений».

Молодой Старикашка его сам запроектировал и построил, вместе со своей университетской группой, как дипломный проект. И вот случилась как-то на Титане эпидемия. Местного вируса. Все обитатели базы, все двести восемь человек заразились.

Лекарство на Земле синтезировали быстро, но вот с доставкой вышла заминка. Чудовищно неудачное стечение обстоятельств – отправленный корабль метеорит повредил. А все другие корабли, способные долететь, либо на ремонте, либо на другом конце системы.

Всё, кроме космолета Старикашки.

С кораблика сняли все дублирующие системы, залили топливом по горлышко, вручили Старикашке термос с лекарством и отправили на Титан. При этом трассу рассчитали – тютелька в тютельку. Без запаса. Потому что время истекает, а путь неблизкий. Половину трассы корабль разгоняется, вторую половину тормозит. Садится на последних литрах топлива. Всё впритык.
Зато лекарство он успевал доставить вовремя. Если всё пойдет по плану.

Понятно, что это рискованно. А что делать? Без лекарства всё население базы умрет в течении двух недель. Женщины, дети. Все двести восемь человек.

Старикашка как стартовал, так сразу утопил в пол педальку газа в пол и понесся к Титану оседлав столб ревущего пламени. Как и было рассчитано. По крайней мере сначала. Но через пару суток стало нарастать отклонение. Космолет Старикашки отставал от графика. Это бы и раньше заметили, но вся контрольная аппаратура была с космолета свинчена нафиг. Для сокращения массы.

По всему получается, что с кораблем случился перевес. Он оказался тяжелее, чем должен был. Старикашка начал свой космолет обыскивать и нашел…

— Зайца? — Спросила догадливая Алиса.

— Заю. Молодую женщину, которая залезла в корабль, так как её парень на Титане работал техником. Любовь у них была до гроба, но, потом что-то разладилось и парень перестал на звонки отвечать. Вот Зая и решила на месте решить проблему.

Понятно, что это был приговор. Как минимум Зае. Уж слишком впритык у них всё было рассчитано. Из-за лишней массы, кораблик медленней разгонялся, дольше тормозил, не успевал погасить скорость в гравитационном колодце Мимаса… и по расчетам выходило, что Старикашка с Заей прилетали ровненько так через день после смерти последнего заболевшего.

Двести восемь жизней как с куста.

Ну, если это не делать ничего. А вот если выпнуть Заю на мороз, в смысле вытолкнуть с корабля, то смерть будет ровно одна. Заина. Корабль успеет нагнать отставание. Вопрос, если вдуматься, выеденного яйца не стоит. Одна жизнь дурочки, которая сама, если честно, виновата и двести с чем-то ужасных смертей от болезни обитателей станции.

Вот только Старикашка заартачился. Сказал, что он записывался не в палачи, а в космонавты. И что если человечество считает приемлемым убийство девушки, то такое человечество ни целиком, ни частично – в виде работников базы на Титане, не достойно спасения. И может катиться к чертям. Собачьим.

Старикашку пробовали переубедить. Президент мирового совета звонил, умолял, Римский папа звонил, убеждал, что грех убийства ему простят, дети работников станции на Титане звони, рыдали и умоляли. По всей Земле демонстрации прошли. С требованиями убить дуру.

Старикашка слушал всё это и пилил. Облегчал корабль. Разбирал, снимая и выкидывая то, без чего можно обойтись. Иногда поддакивал, соглашаясь с доводами, но пилить при этом не переставал. В дискуссии не вступал, некогда ему было. Посмотрев на его упорство, то один, то другой инженер на Земле выходили с ним на связь, рассказывая, что еще можно отвинтить без вреда для цели миссии.

Поначалу это был чисто мартышкин труд – как корабль не облегчай, с физикой не поспоришь. И время упущено и топлива не хватает. Но когда инженеров, привлеченных упёртостью Старикашки, в штабе спасения перевалило за тысячу, стало что-то вырисовываться. Энтузиасты по всей Земле, отложили дела, соединили крупнейшие компьютеры в единую сеть и рассчитали чудовищно сложный маневр, с маневрированием вокруг Сатурновых лун на манер шарика в пинболе и с гашением скорости в атмосфере Сатурна, попутно парализовав работу мировой экономики.

Маневр был сложнейший, зависящий от тысячи «Если» и «Может быть» и практически невыполнимый, но… но… этот план давал шанс. И Старикашка принялся его реализовывать. Имеющимися в аптечке медикаментами он погрузил Заю в искусственную кому, чтоб сберечь кислород. И принялся пилить, долбить и сваривать. За оставшиеся 12 дней полета, он не спал ни часа. И на Земле не спали – переписывали и загружали по радио в слабоумный вычислительный комплекс кораблика специальную, написанную под облегченный корабль программу маневрирования в кольцах Сатурна.

От своего космического корабля, Старикашка как скульптор, отсек все лишнее, превратив гордую, красивую особой, хищной красотой космическую яхту в летающий сортир – выбрав из имеющихся помещений самое маленькое и снеся остальные. Стены, переборки, защитные панели реактора – все было отрезано и выброшено в космос.

Он даже ногу себе отрезал и выбросил, чтоб вес корабля сократить.

— Ногу? Серьезно? — удивленно переспросила Алиса.

— Напрасно сомневаешься. Старикашке в ногу микрометеорит попал. Чуть выше колена. Уже при маневрировании в кольцах Сатурна. Защита-то была снята почти вся. Кровище и воздух хлещут в вакуум. Скафандр пережал культю, чтоб потерю воздуха остановить, но вот что всё, что ниже жгута, просто отмёрзло. Обогрев перебило. Вот Старикашка и отпилил ногу ножовкой, чтоб не мешалось и продолжил корабль переделывать. К тому времени он столько уже транквилизаторов из аптечки выжрал, что боли почти не чувствовал.

Да и с ясностью мысли были определенные трудности.

Но даже в полубредовом состоянии Старикашка, с помощью перепрошитого навигационного компьютера и такой-то матери справился с пилотированием на ура. Выполняя маневр гравитационного торможения возле Тефеи он почти чиркнул по поверхности – до неё оставалось 17 метров. Тормозя у Сатурна, он пронесся по границе атмосферы, как камень-блинчик по поверхности воды, в облаке отваливающихся деталек и раскаленной плазмы.

Не сгорел только потому, что развернул корабль соплом вперед и стравливая понемногу рабочее тело реактора летел в облаке относительно холодного газа. Эффект этот было известен давно, но никто до него так космолеты не тормозил – расчеты сложные, эффект непроверенный… Проще теплоизоляцию усилить и тормозить по старинке. Инженеры не любят новизны. Но, когда приперло и о эффекте вспомнили и на моделях проверили и программу для автопилота написали — за те дни, что Старикашка до Сатурна летел.

В общем – эпичный получился полёт. Ни до, ни после Старикашки никто так не летал. Финал гонки оказался счастливым. Успел стремительный сортир на Титан почти вовремя и даже при посадке уцелел. Ну, как уцелел – топливо кончилось на высоте метров в пятьдесят, так что посадка получилась быстрой. Не в дребезги, но близко. Но все выжили. И термос и Зая и Старикашка.

На этом удача не кончилась — колонисты, те, что первыми заболели, были присмерти, но никто не умер. Миссия по спасению была полностью выполнена. Больные получили лекарство и сразу пошли на поправку.

Старикашка потом в больнице провалялся полгода. Ему местные, ко всему прочему, еще и челюсть сломали, когда из обломков доставали. Не смогли простить, что он их жизнями рисковал. И это хорошо, что они все больные были – а то бы забили насмерть. Зая еще дольше в больнице пролежала – сначала её от последствий варварской искусственной комы лечили, а потом от отравления – сначала спасенные обитатели станции ей своё фи высказали, вогнав в депрессию. А когда она к выздоравливающему Старикашке в палату прибежала за поддержкой, то он ей такого наговорил, что она тут-же таблетками и отравилась. Не насмерть, и слава богу.

Алиса подавленно молчала. Ей, деятельному практику, история, в которой главный и как бы положительный герой, решил рискнуть жизнями двухсот человек для спасения деревенской дурочки, которую окатил ушатом презрения, после того как спас, казалось дикой. Уже чего-чего, а такого бы она никогда не сделала.

Чук, уловив смятение Алисы, сказал: «Алиса, ты просто не поняла алгоритм. Давай поясню на примере. Смотри», — и вытащил из одного из сотен карманов, украшавших его жилет, обыкновенный спичечный коробок.

Из которого достал шесть спичек.

Обычных, деревянных спичек с серными головками и положив на стол, пять одной группой, шестую чуть поодаль, продолжил: «Представь, Алиса, что тяжёлая, неуправляемая вагонетка несётся по рельсам. На пути её следования находятся пять горняков, привязанные к рельсам сумасшедшим роботом. К счастью, ты можешь переключить стрелку — и тогда вагонетка поедет по-другому, запасному пути. К несчастью, на запасном пути находится один человек, также привязанный к рельсам. Внимание – вопрос. Что бы ты сделала?»

— Положила камень на рельсы.

— Хорошо, Алиса. Ответ принят. Уточняю задачу — у тебя нет камня.

— В пещере? Нет камня? — Алиса укоризненно помахала пальцем, — так не бывает.

— Ты абсолютно права Алиса, задачи, что подкидывает нам жизнь, всегда имеют больше одного решения. Давай добавим еще один параметр. Ты можешь столкнуть вагонетку с рельсов. Тогда уцелеют все. Но для этого тебе нужно решить задачу – собрать четыре треугольника, со стороной треугольника, равной длине спички. Не ломая и не расщепляя спички, — с этими словами робот подвинул к Алисе лежащие на столе шесть спичек.

— Собрать треугольники чтоб столкнуть вагонетку? С каких, простите, фиг? — переспросила Алиса.

Робот в ответ выразительно закатил глаза, удивляясь непонятливости девчонки.

— Это условная задача из умозрительного примера, Алиса. Так что да – чтоб остановить вагонетку, изволь собрать треугольники.

Алиса кивнула и принялась двигать спички по столу. Но энтузиазм быстро угас – треугольники не складывались. Три спички образовали один треугольник, вторые три – другой. Если их соединить вместе, можно сэкономить одну спичку, за счет того, что одна из сторон становилась общей у двух треугольников. Но, эту свободную спичку было совершенно некуда девать. Да, в общем-то и незачем – треугольников, даже если добавить еще одну спичку, выходило только три. А этого было мало.

— Что, не выходит каменная чаша? — с ехидцей спросил Чук, после пару минут ожидания.

— Не выходит, — кряхтя подыграла ему Алиса, — эта задача просто не имеет решения. Из шести спичек нельзя сложить четыре треугольника.

— Уверена?

— Абсолютно. Не сложить никак и никому.

— И что, ты будешь делать с вагонеткой?

— А у меня, что есть выбор? Переключу рычаг, конечно, хоть и задавлю этого невезучего беднягу. Ну, лучше убить одного, чем наблюдать смерть пятерых. Другого выхода нет.

— Другой выход есть всегда, Алиса. Этой теореме есть поистине чудесное доказательство, но оно слишком объемное, чтоб приводить его в этой беседе, — с этими словами Гек сложил из шести спичек такую вот

фигуру:

Алиса пристыжено молчала. Все четыре треугольника были налицо. Выждав паузу, робот продолжил:

— Видишь, решение было. И ты бы нашла его, обязательно нашла, если бы твой мозг не был занят решением другой задачи – убить одного шахтера или пятерых. Поэтому, запомни, заучи, заруби себе на носу, что в любой ситуации, абсолютно в любой, когда ты не знаешь, что делать – не думай, как сотворить меньшее зло. Думай – как не делать зла вообще. Потому что творить зло, ради благих целей нельзя ни при каких обстоятельствах.

— Но, Чук… постой. Вот смотри – я не решила твою загадку. Не нашла решения – не остановила вагонетку. Раздавила пятерых. Или из истории с Старикашкой – дрогни у него рука, во время пролета возле Тефеи и бдыщ. Двести восемь трупов. Как быть с этим?

— Двести десять трупов, Алиса. И хватит заниматься отсчетом покойников – это плохая примета. По существу, же отвечу – принцип избегания зла, не приводит к тому, что люди вообще перестают погибать. Случайности случаются. Это неизбежно. Просто людей погибает меньше. Значительно меньше.

Человеческое мышление костно, а подлые решения – всегда лежат на поверхности. И если ты не будешь прекращать поиск, просто отметая те варианты, что несут зло, то ты обязательно докопаешься до решения, в котором никто не пострадает. Конечно, заранее определённая позиция иногда приносит и отрицательные результаты. Случаи-то бывают разные, но главное в том, что общая сумма выигрышей и проигрышей при этой стратегии положительная — статистика и анализ по теории игр это доказали.

Так что просто попробуй в любой ситуации поступать порядочно – и это на удивление быстро станет сначала привычкой, а потом и жизненной философией.

Последние слова робот прокричал уже в спину взбешенной Алисе, которая, поняв куда он клонит, вскочила с кровати и бросившись к дверям, крикнула из-за порога.

— Вам хорошо так рассуждать. Чистеньким и здоровеньким. А нам, здесь, не до доброты, нам лишь бы выжить. Поучайте лучше ваших паучат.

Голос её сорвался, в глазах стояли слезы.

Чук сорвался с места, обхватил оторопевшую Алису мягкими, поролоновыми пальцами и прижал к груди. Внутри робота тихо гудел сервомотор и что-то булькало. Девушка не сопротивлялась.

— Алиса, дорогая моя Алиса. Я уверен, абсолютно уверен, что ты и так всегда поступала порядочно. Конечно, я лично не знаком с тобой, я знал только ту, нашу Алису. Но все мои знания – знание людей, науки психоистории говорят именно об этом. Ты хороший человек, Алиса. Ты поступаешь правильно.

— Даже когда убивала?

— Убийство вооруженных врагов – не плохой поступок. Плохой поступок – это убийство пленных, без следствия и суда. Но этого ты и не делала никогда, как я понимаю.

— Не делала. Но не потому, что добрая, а потому что жадная. Дороги сами по себе не починятся, а пленный – это не только ценное обмундирование и сапоги, но и рабочая сила.

— Не наговаривай на себя. Сколько пленных ты уже отпустила, после года работы на стройках? Несколько тысяч?

— Это вынужденное решение. Остальные пленные, узнав о том, что их отпускают за ударный труд стали работать много лучше.

— А то что кормишь ты их, фактически также, как и свои строевые части?

— Голодные пленные плохо работают.

— Алиса, а ты не видишь тут некоторой закономерности? Быть доброй экономически выгодно. Мироздание как бы само намекает тебе, что нужно творить добро. В конце концов, стать во главе объединенных племен Москвы ты сумела только потому, что заработала репутацию честной и справедливой силы — тебе стали верить.

— А то ты не знаешь, что я во всей этой компании отыгрываю роль Жанны д'Арк? — усмехнулась Алиса, — что военные и управленческие решения принимают другие, а я только стою в доспехах на парадах?

— И первая врываешься на стены вражеских укреплений, — продолжил Чук.

— Это поначалу было. От безысходности. Я уже давно этим не занимаюсь.

— Но это было. И это помогло тебе стать символом, привлекло к тебе соратников. Так-же, как Старикашке — то, что он оказался поступать подло, выделило его из сообщества людей, принеся славу и моральный авторитет. Благодаря этому он и получил свою должность. Можешь верить ему как себе.

Автор: Zangasta

Источник