Управляющий партнер фонда Life.SREDA Владислав Солодкий, объявивший недавно о переносе штаб–квартиры фонда из Москвы в Сингапур, рассказал в интервью «Банковскому обозрению» о том, почему Юго–Восточная Азия — идеальный регион для развития финтех–стартапов:
Я бы четко разделял всю Азию на Юго–Восточную (это Сингапур, Малайзия, Таиланд, Вьетнам) и Северную — это Китай, Южная Корея и Тайвань. В Юго–Восточной Азии сейчас, включая Сингапур и Гонконг, нет мнения, что у них есть какое–то лидерство, — наоборот, они говорят, что пропустили всю эту волну и сейчас очень много инвестируют, потому что хотят наверстать упущенное в области финансовых инноваций — мобильных кошельков, мобильных банков, других финансовых сервисов. К примеру, в ЮВА почти нет mPOS–эквайринга. В Сингапуре сильно развито NFC, но в целом, если брать, например, Малайзию, Вьетнам, Индонезию, Мьянму — проникновение банковских услуг там и их качество очень низкое по сравнению с Россией. В Сингапуре проникновение банковских услуг и их качество высокое просто из–за того, что очень развито общество.
[…]Юго–Восточная и Северная Азия заинтересовали нас тем фактом, что это два региона, где не присутствует ни один крупный глобальный финтех–игрок. Все они сконцентрированы либо в Штатах, либо в Европе. А из местных сильных игроков в Азии есть только AliPay.
[…]Сильных местных игроков нет — снизу, получается, тебя никто не подпирает. В то же время сверху на тебя не давит никакой глобальной игрок. Ситуация просто идеальная. А рынок при этом огромный. Индонезия — четвертая страна в мире по населению, больше, чем Россия, в разы, Мьянма — 50 миллионов жителей, всего в три раза меньше, чем в России, Вьетнам — 80 миллионов жителей, Таиланд — 70 миллионов. То есть цифры колоссальные.
О том, почему лидеры финтех–рынка боятся идти в Азию:
Это очень специфичный регион. Мы общались со всеми глобальными финтех–игроками, спрашивали, почему они туда не идут. Выяснили, что Азия интересна всем, но идти туда им пока страшно. Если правила игры в Европе и в Штатах более–менее похожи, то, что делать и как преуспеть в азиатском регионе, очень непонятно.
О том, что Life.SREDA сможет дать азиатскому финтех–рынку:
Мы, как фонд, для них партнер, который очень хорошо разбирается в финтехе. У нас одно из самых авторитетных исследований в этой области в мире. Поэтому мы для них несем, во–первых, знания, которые нужны им, чтобы не изучать заново всю отрасль. Во–вторых, нетворкинг. Мы очень быстро можем найти нужные им идеи, получить цифры, узнать, где какие технологии, кто из компаний готов переехать в Сингапур. Мы для них эдакий ускоритель развития финтех–отрасли. В–третьих, распространение капитала. Они играют в долгую, поэтому мы для них — это , связи и возможность дистрибутировать свой капитал.
О том, почему Британия, которая пыталась «схантить» Life.SREDA в течение года, проиграла Сингапуру битву за фонд:
[У Британии] было обязательное условие, которое заключается в том, что ты должен быть четко сфокусирован на развитии на британском рынке. Оно на самом деле есть у всех, но у Гонконга и Сингапура выражено в меньшей степени. Британский рынок небольшой, и при этом очень зрелый. Ему тяжело психологически меняться, потому что у него и так все хорошо. У них там очень много карт, возможностей оплаты, банки хорошо обслуживают людей.
Гонконг и Сингапур в этом отношении даже не называют себя зрелыми рынками. Но при этом позиционируют себя как рынки, с которых начинается экспансия. Гонконг очень четко говорит: «Приезжайте к нам, обосновывайтесь у нас, запускайте здесь продукт, тестируйте его. Мы маленький рынок, но от нас очень удобно пойти в Китай, в Южную Корею».
О том, зачем традиционные банковские институты тормозят развитие финтеха:
Самый простой пример — это компания Kodak, которая на самом деле первой изобрела цифровой фотоаппарат, но поняла, что цифровая съемка будет каннибализировать их текущий бизнес, не захотела ее развивать и в итоге обанкротилась.
Вот здесь такая же история. Очень много банков сейчас понимают, куда на самом деле идет рынок, но если они сами запустят сейчас такие инновационные центры — они будут каннибализировать их текущую базу, повлияют на маржинальность, создадут внутреннюю конкуренцию. Поэтому банки говорят «нет» и начинают сопротивляться.
О том, почему полезно не быть первопроходцем при внедрении инноваций:
В России одна из лучших сетей базовых станций в мире по скорости передачи данных, нагрузки, стоимости передачи данных и т.д. Почему? Потому что мы на этот рынок пришли последними. Я разговаривал с кучей американцев, британцев, французов, немцев из телекома, они говорят: «Мы такое количество денег “закопали” в станции предыдущего поколения, что нам их сейчас надо как–то амортизировать. Мы понимаем, что надо строить уже новые стандарты данных, но мы же те деньги потратили, нам надо из них выжать максимум».
Так и с финтехом — самый большой прорыв случается тогда, когда он приходит в страны, где ничего нет. В Малайзии, в Мьянме с 50 миллионами населения проникновение банковских услуг 5%. При этом по прогнозу на конец этого года проникновение услуг сотовой связи будет 80%. И специалисты начинают говорить, что будущее банковских услуг, что в Мьянме, что в Малайзии и других подобного рода странах, за телекомом или IT–сервисами. То есть финтех там ближе к телекому, чем к банкам.
О том, кто настоящие конкуренты финтеха:
Основной конкурент для финтеха — это не другой финтех–стартап, не телеком, не какая–то инновационная компания. В мире порядка 90% компаний, которые не инновационны, заскорузлы, ленивы, бюрократичны — вот это конкуренты. Наше прошлое, несовершенство каких–то процессов — это конкуренты. Когда один инновационный стартапчик начинает «бодаться» с другим инновационным стартапчиком — это глупо.
О том, почему нужно быть открытым для рынка и конкурентов:
Кто держится за прошлое, тот боится, что он не придумает ничего нового в будущем. И это очень сильный показатель. А взять любого здесь [в России], кто что–то там занял — все, технологию не покажу, людей не покажу, не подходите ко мне.
[…]У моих проектов открытое демо, на которое может прийти любой из моих конкурентов. Если мои конкуренты, помимо того, что они декларирую обеспокоенность за рост рынка, тоже начнут всех приглашать на открытые еженедельные демонстрации достигнутых результатов (чего я пока не вижу), я буду очень рад. Я всегда всех зову на наше «демо», любых людей, которые хотят его посмотреть.
Во–вторых, все зачастую скрывают цифры. Ни один из стартапов, входящих в наш портфель, цифр не скрывает. В LifePay можно прямо сейчас спуститься, там висит экран, на котором в режиме реального времени отображаются все показатели компании. В LifePay можно подойти к любому сотруднику, попросить его контакты.
О преимуществах инвестирования в западные стартапы, а не российские:
Если смотреть наши инвестиции, больше 60% (если считать в деньгах, а не в штуках компаний) проинвестировано за рубежом. Все зарубежные проекты в нашем портфеле, мало того, что растут от раунда к раунду, так еще и деньги мы брали в рублях, а прибыль получаем в долларах и в евро, так что у нас там по всем позициям доходность свыше 100%.
О том, почему не стоит радоваться, если вас решит купить российская компания:
Недавно одна публичная компания просто нас пыталась купить, вот всё целиком. Очень много давали. Мы долго кусали локти, но в итоге сейчас даже чувствуем себя лучше, отказавшись от сделки, потому что в итоге тот игрок (слава богу, что он не российский), не топнул ногой, не сказал: «Вы плохие, сейчас я вас погублю!», он сказал, наоборот: «Это круто, что вы хотите быть независимыми. Давайте с вами тогда теперь искать возможности, чтобы мы что–то для себя получили, и вы остались независимыми в своей стратегии исследования».
И том, почему Life.SREDA увозит из России конференцию «Деньги будущего» вместе с офисом:
Мы проводили ее в Москве три года подряд, за свой счет привозили лучших спикеров со всего мира, звали весь рынок, но не увидели к ней интереса — ни со стороны банков, ни со стороны государства, ни от бизнеса в целом. В общем, интереса, достаточного для того, чтобы и дальше «подогревать космос», как я это я называю, мы не увидели. А правительство Сингапура, наоборот, говорит: «Вы что, у вас такая крутая конференция, а вы ее собираетесь закрыть? Давайте мы за нее будем платить, а вы ее будете просто организовывать. Нам очень нужна эта конференция, нам не хватает такого рода мероприятий».
