Дональд Кнут и «Сюрреальные числа»: Я творил шесть дней, а на седьмой отдыхал (40,41,42-97)

Это уникальное событие в моей жизни. Оно произошло в ранних 70-ых. Я познакомился с Джоном Конвейем, вероятно с одним из величайших математиков. Я встретил его по пути в университет Калгари в 71-м и мы вместе пообедали. Он набросал на салфетке новую теорию, которая пришла ему в голову, и, на мой взгляд, она была действительно потрясающей. Это чисто математическая теория о новом способе определения чисел. Ее суть в том, что они могут быть не только целыми или дробными, но также бывают бесконечные числа, и квадратный корень из бесконечности, и бесконечность бесконечности, и бесконечность квадратных корней бесконечности и все это имеет смысл. Год спустя я был в отпуске в Норвегии и посреди ночи ко мне пришла мысль «Вау, эта теория так красива, что было бы интересно рассказать историю, написать книгу, в которой герои откроют теорию Конвея. Они найдут её правила на каменной скрижали, расшифруют её и смогут сами доказать все эти вещи о бесконечности и прочем».

Смысл в том, чтобы таким способом научить людей проводить исследования, чтобы студенты могли не только изучать то, что сделали другие люди, но и сами открывали что-то новое в математике. И всё это может быть представлено в форме истории, где персонажи выясняют все эти вещи самостоятельно. Поэтому я подумал, что из этого может получиться действительно классная книга, и она может быть использована в качестве дополнения. Я думал о том, что учителя в старших школах могли бы советовать её своим ученикам, чтобы они могли увидеть, как совершаются открытия в математике.

Я решил называть эти цифры сюрреальными. Чтобы вы понимали, реальные цифры имеют бесконечно много знаков после запятой, а сюрреальные, в свою очередь, еще больше. В этом и заключалась система Конвейя. Поэтому я решил, что у меня уже есть название (Сюрреальные числа) и идея, которая заключалась в том, что теория будет выдвинута персонажами книги. Я разбудил Джилл и сказал «Джилл, ты знаешь, что я работаю над Искусством программирования уже много лет и все еще не продвинулся ни на шаг? Я тут подумал о том, чтобы написать другую книгу. Что скажешь?» и я также сказал «Я думаю, я могу написать её за неделю, в самом деле, всего за неделю, так как это будет очень короткая книга».

И она ответила «Ладно, Дон, давай. Это твой год в отпуске и мы в Норвегии, почему бы не выделить неделю на этот проект, чтобы ты мог сконцентрироваться на нем, чтобы потом ты был доволен, и мы могли жить долго и счастливо».

Мы все распланировали. Я решил снять номер в гостинице на неделю в центре Осло, недалеко от места, где жил Ибсен, чтобы я мог прочувствовать его дух и настроиться на нужный лад. И мы решили, что она может приходить и навещать меня пару раз в неделю, и мы могли бы притвориться, что у нас интрижка. Нам всегда было интересно, каково это. Таким образом, я мог неделю быть писателем, а затем мы могли дурачить людей в отеле, чтобы эта женщина прошла ко мне тайком. Именно так все и происходило следующие несколько недель. Я писал первую страницу романа в своей голове несколько раз и когда я, например, ехал в автобусе я уже думал о следующем предложении.

Я зарегистрировался в отеле в январе и это была вероятно одна из лучших недель в моей жизни. На меня снизошла муза, которая словно бы диктовала мне эту книгу. Я жил в дешевом отеле, которым управляли строгие волонтеры норвежской церкви. Но это не мешало нашему с Джилл роману. В отеле также останавливались американские студенты из университета Святого Олафа, штат Миннесота. Каждое утро нам подавали норвежский завтрак, который широко распространен, это не сравнится с селедкой в Англии, но в любом случае нам подавали селедку, яица и многое другое. Каждое утро я проводил час, очень неторопливо поедая свой норвежский завтрак, которого было достаточно, чтобы продержаться до обеда, и слушал, о чем общаются американские студенты. Это было увлекательно, поскольку я давно не слышал разговорный английский. К тому времени мы уже жили в Норвегии на протяжении 6-7 месяцев. Поэтому я мог вспомнить диалект и некоторые выражения, но не более. Моя повесть была написана в диалоговой форме, и для меня было важно сделать аутентичный акцент на персонажей. Я слушал, о чем говорят студенты, ел, затем направлялся в свою комнату и начинал писать книгу. Книга она как опера. Знаете оперы, в которых есть хорошая музыка, но мало сюжета? В моей книге была хорошая математика и лишь немного сюжета. Математическую часть я воспроизводил самостоятельно. Я помнил, что Конвей набросал теорию на салфетке, но я её потерял. Я пытался вспомнить, что же там было написано, и что он говорил мне год назад. Я пытался восстановить эту теорию из памяти и вывести её самостоятельно, так как это то, что делают герои в моей книге. Я проводил свое собственное исследование и решил, что, если где-то допущу ошибку, то непременно внесу это в книгу, и мои персонажи допустят ту же самую ошибку. Я хотел, чтобы книга была подлинным представлением о математических исследованиях. Обычно я заканчивал работать под утро и сначала у меня всегда были наброски с предыдущего дня, которые нужно было доработать. О первой странице книги я думал на протяжении нескольких месяцев, и я был готов начать работу над ней. Когда мне нужно было взять паузу перед написанием второй страницы, я мог продиктовать вам первую практически дословно. Затем я хотел сделать некоторые математические вычисления, перед тем как продолжить писать и я застрял. Я зашел в тупик. Я не знал, что делать дальше. Тогда я вышел на улицу и прогулялся по Осло. Был малоснежный январь, и на улицах города было не скользко. Около часа я просто бродил возле отеля и надеялся, что решение проблемы само ко мне придет. Я вернулся в комнату, немного написал, неторопливо поужинал, еще немного написал, а потом уже не мог выключить свет, потому что мне нужно было писать книгу. Я знал, с каких предложений я продолжу работу перед тем как ложился спать. Я был весь в работе, как вы можете себе представить.

Я говорил, что мне понадобится неделя на написание книги. Спустя 6 дней я закончил последнюю главу и на 7 день отдыхал. Это было очень интересно. 6 день на самом деле был одним из тех дней, когда моя жена заходила ко мне, и мы пошли смотреть фильм «Бабочки свободны» с Голди Хоун. Затем мы гуляли около Королевского дворца в Осло и там был чудесный иней на этих великолепных деревьях. Я был просто зачарован, глядя на заснеженные ветки деревьев на фоне темно-синего неба. Это была неделя, когда я во всем видел вдохновение. Я понимал, что стоит мне вернуться к себе и я, наконец, допишу книгу, но я просто смотрел на небо и узоры, создаваемые этими обледенелыми ветками, и это был один из величайших моментов в моей жизни.

Потом я вернулся в отель и дописал последнюю главу, а на 7 день я отдыхал. В этот день я пытался написать письмо своему секретарю Филлис. Она собиралась напечатать рукопись, а я должен был прислать ей письмо с указаниями как это сделать. Я начинал писать предложение, доходил до середины и не мог его закончить. Я писал без перерыва 6 дней, и затем книга была окончена и моя писательская деятельность была окончена. Я не мог придумать, как написать письмо Филлис. В конце концов, письмо было написано, и мы отправили ей рукопись, написанную от руки. Она напечатала мне её и прислала через пару месяцев, а я в свою очередь отправил её Джону Конвейю в Англию, Кембридж. Он вежливо отметил, что я понял одну из аксиом его теории неверно, что персонажи в моей книге на самом деле работали по другой системе, хотя его система на самом деле была гораздо лучше. Но ладно, все не так уж и плохо. Мы навестили его в Англии и поехали в Кембридж; я остался в его доме во время Пасхи и узнал о том, что я должен был изначально написать. Затем я вернулся в Норвегию и взял еще одну неделю, но уже не в Осло, а в заброшенной долине, в одной из тех долин, которая во времена Черной Смерти потеряла все свое население. Там был небольшой дом отдыха под названием Солхаймен, где многие люди проводили время летом и все там говорили на норвежском языке. Мы ели за общим столом, и я делал все возможное, чтобы говорить с ними по-норвежски. Но большую часть времени я занимался книгой, переписывая все с учетом аксиом, которые, как сказал Конвей, я должен был использовать с самого начала. И всё стало гораздо лучше. Я также получал ценные комментарии от других чтецов. Например, в книге были некоторые романтические сцены и моя жена консультировала меня касательно того как лучше их написать. Я все это учел, поработал еще неделю, и книга была закончена, «Сюрреальные числа». Она совсем отличалась от написанных мною раннее книг о компьютерах. Она стала своего рода лакмусовой бумажкой для людей в зависимости от того являются ли они математиками или информатиками. Математики посмотрели бы на «Сюрреальные числа» и сказали бы, что это довольно интересно. Информатики сказали бы, что я допустил самую огромную ошибку, когда взялся за этот проект. В любом случае я получил информацию от своего издателя, который сказал, что ему нужно 17 копий моей книги. Я должен был отправить им поправки на следующей неделе. Книга была переведена на 8 или 9 языков, а это значит, что есть где-то в мире математики, которые оценили эту маленькую книгу. В ней около 90 небольших страниц. Я никогда не смогу написать снова нечто подобное, но это был удивительный опыт.

— Вы никогда не хотели написать еще один роман?
— Нет, знаете, когда я писал эту книгу я гулял по улицам Осло, видел птиц, слышал звуки и чувствовал себя частью этого мира, потому что я писал книгу и для меня было важно, как живут её персонажи и что они говорят. Это автоматически делало меня более восприимчивым к миру. Это очень важная часть моего писательского опыта и я могу понять, почему писатели получают от этого удовольствие. Попытка перенести свои собственные представления в прозу закаляет. Может я проснусь однажды посреди ночи и захочу повторить этот опыт, но я всегда воспринимал написание этой книги как то, что я сделаю первый и последний раз в своей жизни. И, как я уже сказал, многие итак думают, что я совершил большую ошибку, когда написал её.

To be continued...

Читать еще

«Двое героев случайно находят камень с древними письменами и открывают для себя новые математические структуры.»

• Джон Хортон Конвей: Жизнь, как игра
• Джон Хортон Конвей: Жизнь, как игра — окончание
• Дональд Кнут: Я сидел на задних партах и травил шутки, а учителя смирились и не часто били по заднице (1,2,3,7/97)
• Дональд Кнут: «Мой совет молодым» (93/97) и «Ощущая потребность самоутвердиться» (9/97)
• Квант, 1979 «Сюрреальные числа»

Автор: Edison

Источник