Коротко о прошлой части: в стремлении создать идеальную десктопную систему, аналогичную GNOME и Debian, молодой Ploum присоединяется к тайному проекту «no-name-yet», который в итоге становится Ubuntu.
▍ Наводнение дисков с Ubuntu
Первым официальным релизом Ubuntu стала версия 4.10. В то время я был президентом университетской группы Louvain-Li-Nux. Эта группа была основана несколькими годами ранее Фабьеном Пинкаерсом, Энтони Лесюисом и Бенджамином Хенрионом в виде неформального коллектива друзей. Когда эти ребята окончили университет, Фабьен передал мне все архивы и информацию, чтобы я продолжил начатую работу, пока он занимался развитием своей компании, которая впоследствии стала Odoo. Вместе с моим другом Бертраном Руссо мы решили сделать Louvain-Li-Nux официальной и постоянной организацией под названием «KAP» (Kot-à-Projet). Фредерик Минн разработал для неё логотип, напялив на стилизованное изображение пингвина академическую шапочку.
В 2005-2006 годах мы с увлечением работали над проведением нескольких «Install Party» и конференций. Помимо этого, мы предлагали людям необходимые установочные ресурсы и поддержку. В те времена, когда широкополосный интернет ещё не был распространён, лучшим источником для установки GNU/Linux был CD-диск.
Благодаря средствам Марка Шаттлворта, проект Ubuntu пошёл на беспрецедентный маркетинговый ход — отправку бесплатных установочных CD-дисков всем желающим. Более того, отправляемый комплект состоял из двух дисков: Live-образа и инсталляционного. В точности, как я себе это представлял (только не помню, с какой версией шли первые диски — 4.10, 5.04 или даже 5.10).
Я добился признания Louvain-Li-Nux официальным дистрибьютором Ubuntu, и нам начали присылать коробки с сотнями установочных дисков и небольших картонных диспенсеров*. У нас были целые ящики с дисками Ubuntu. Этот дистрибутив устанавливался проще всех. Я знал его лучше других и даже перетянул в лагерь Ubuntu Бертрана (до того, как Фабьен познакомил меня с Debian, Бертран навязывал мне Mandrake, которую использовал сам. Тем не менее он провёл со мной всю ночь, когда я впервые установил Debian, но не мог настроить сеть, так как чипсет моей сетевой карты не соответствовал указанному на её коробке. В те времена нужно было вручную выбирать загружаемый модуль. Это была другая эпоха, и современная молодёжь не понимает, что они упустили).
*Прим. пер.: вопрос к читателям. Доводилось ли вам встречать картонные диспенсеры дисков? Известно, что существуют пластиковые, но вот картонные… Или автор подразумевает что-то другое, типа обычных боксов для хранения?
От лица Louvain-Li-Nux мы распространили буквально сотни дисков. Я лично установил Ubuntu на десятки систем. Хотя продвижение на рынке не всегда давалось легко, так как люди начали переходить с настольных ПК на ноутбуки. Последние становились всё более доступными и достаточно мощными. Но при этом они несли в себе экзотическое аппаратное обеспечение, WiFi и Bluetooth-модули, подразумевали особое управление питанием, режим сна, гибернацию, а также непривычную клавиатуру и много других сложных аспектов, с которыми вам не приходится иметь дело в случае настольного компьютера с разъёмом RJ-45.
Настройка звука на них тоже представляла реальную проблему. Помню, как не один час провозился с ноутбуком, пока, наконец, не нашёл на нём аппаратный переключатель. Для одновременного воспроизведения множества звуковых потоков нужно было запускать демона ESD. Это настолько нас достало, что мы с Бертраном в итоге затащили Леннарта Поетринга в один из брюссельских баров, где ночь напролёт пили пиво и обещали ему, что будем носить на FOSDEM футболки с надписью «we love Lennart» в поддержку его нового проекта Polypaudio, который тогда подвергался серьёзной критике.
Спойлер: затею с футболками мы так и не провернули, но Polypaudio был переименован в Pulseaudio и достиг успеха без нашей поддержки.
Помимо угощения пивом разработчиков, я сообщал обо всех встреченных багах и усердно работал вместе с командой Ubuntu. Если мне не изменяет память, то я в какой-то момент даже стал главой «команды по отсортировыванию багов» (если такая должность вообще существовала. Возможно, меня просто кто-то так называл, чтобы польстить моему эго).
Оказавшись среди числа студентов, выбранных для участия в программе Google Summer of Code, я разработал на Python клиент для Launchpad под названием «Conseil». Launchpad тогда только заменил Bugzilla, но, как я узнал после начала работы над Conseil, не являлся опенсорсным и не имел API. Я изучил технику веб-скрейпинга и был вынужден обновлять Conseil после каждого изменения на стороне Launchpad.
Самым значимым моментом касательно Bugzilla и Launchpad стал известный bug #1. Этот баг, о котором сообщил сам sabdfl, был связан с нарушением монополии Microsoft. Он оказался бы закрыт, если бы на рынке утвердилась идея, что любой пользователь ПК волен сам выбирать операционную систему для покупаемого компьютера.
▍ Первая книга по Ubuntu
В тот же период со мной связался французский издатель, который обнаружил мой новый блог, где я преимущественно провозглашал свою любовь к Ubuntu и Free Software.
Это издательство заключило с двумя авторами контракт на написание книги об Ubuntu и хотело получить мою обратную связь по её содержанию. Мне не понравилось то, что я прочёл, и я сказал об этом открыто. Выразив своё согласие, редактор спросил меня, не хочу ли я написать свой вариант книги, используя имеющийся материал. При этом условием было упомянуть тех первых авторов и сохранить название. Я простодушно согласился и проделал эту работу, ещё больше погрузившись в мир Ubuntu.
Результатом стала «Ubuntu, une distribution facile à installer», первая книга по этому дистрибутиву. Меня такое название бесило, но поскольку я давно мечтал стать реальным автором, то всё равно гордился этой своей первой книгой. К тому же, в ней было вступление от самого Марка Шаттлворта.
В 2006 году я многое переписал и обновил, изменив название на «Ubuntu Efficace». В 2009 вышла очередная версия «Ubuntu Efficace, 3ème edition». В те годы я даже носил футболки Ubuntu. У меня была коллекция CD-дисков, где присутствовали все версии дистрибутива (позже я их выкинул, о чём до сих пор жалею). Я представлял «Ubuntu-belgium» на FOSDEM. В качестве основной почты на визитке у меня был указан адрес ploum@ubuntu.com. Эту визитку я использовал при поиске работы, как бы сразу задавая тон диалога. Меня можно было смело назвать фанатиком Ubuntu.
Первая встреча Ubuntu-be. Фото моё, и лого тоже наложил я
Иронично, но Canonical мне никогда не платили и не предлагали у них работать. Единственные средства, которые я получил за свою работу, были выручены с продажи книг или получены от Google за участие в Summer of Code (тогда репутация Google ещё была на высоте). Позже я работал в Lanedo и получал гонорар за участие в развитии GNOME и LibreOffice. Но за вклад в Ubuntu или Debian никакой оплаты не было.
▍ В сообществе Ubuntu и GNOME с Джеффом Во
Своеобразной новостью для меня стало то, что у Ubuntu был «комьюнити-менеджер». В то время это был не человек, занимающийся размещением постов в Twitter (которого ещё и не существовало). Это был представитель проекта, выступавший его публичным лицом, и чьей задачей являлось объединение сообщества.
Джефф Во стал первым комьюнити-менеджером на моей памяти, и я был поражён его харизмой. Джефф пришёл к нам из проекта GNOME, и одним из его личных пристрастий было упрощение работы с компьютером. Он зародил тренд, из которого позднее выкристаллизовался дизайн GNOME 3.
Вам нужно помнить, что первой полностью интегрированной десктопной средой на Linux стала KDE. И у KDE была очень серьёзная проблема: она опиралась на набор инструментов Qt, который тогда находился под платной лицензией. Эта лицензия запрещала использовать Qt в коммерческом продукте, не заплатив её создателю — Trolltech.
GNOME появилась в качестве попытки Мигеля де Иказы и Федерико Мена создать KDE-подобную десктопную среду на базе свободных инструментов, разработанных для редактора Gimp: Gtk.
Именно поэтому мне нравится шутка, что G в GNOME означает Gtk, G в Gtk она означает Gimp, в Gimp — GNU, а в GNU — GNU. Конечно, это не так, поскольку G в GNOME означает GNU, но от того шутка только смешнее. Мы, компьютерные гики, любим посмеяться.
Как и KDE, среда GNOME 1 была напичкана всяческими наворотами. В ней всё поддавалось настройке, вплоть до пикселей и миллисекунд. Джефф Во часто на эту тему подшучивал, показывая блоки настроек и прося желающих среди аудитории настроить анимацию меню с точностью до миллисекунды. GNOME 1 была не такой проработанной, как KDE и тяжелее любого простого оконного менеджера вроде Fvwm95 или Fvwm2 (были моими любимыми до того, как я начал свой квест по созданию идеального десктопа).
Скриншот моей конфигурации FVWM2, которая до сих пор, 21 год спустя, есть на fvwm.org
В GNOME 2 разработчики внесли собственную парадигму и философию: GNOME должна отличаться от KDE, будучи менее кастомизируемой, но более интуитивной. GNOME 2 открыла новую нишу в мире Linux: полностью интегрированная десктопная система для тех, кто не хочет возиться с настройками.
KDE же была для тех, кто любит всё кастомизировать. Самыми популярными дистрибутивами с KDE являются Mandrake, Red Hat и Suse. Мир RPM. Ни одного реального дистрибутива на основе GNOME не существовало, как и дистрибутива рабочей среды на основе Debian. Поскольку акцент Debian был на свободе, KDE в этой системе отсутствовала.
И это объясняет, почему для меня тандем GNOME + Debian выглядел весьма разумным.
Поскольку Джефф Во был релиз-менеджером GNOME 2 и председателем совета директоров GNOME, его роль в качестве первого комьюнити-менеджера Ubuntu давала явный намёк — Ubuntu будет очень близка к GNOME. Так и получилось. Аудитории энтузиастов GNOME и Ubuntu сильно пересекались. По мере того, как GNOME 2 развивалась и с каждым релизом становилась всё лучше, то же происходило с Ubuntu.
Но некоторые были недовольны. Несмотря на то, что в Canonical часть разработчиков Debian наняли для создания Ubuntu, другая часть боялась, что Ubuntu просто станет форком Debian, который ослабит эту ОС. При этом в Red Hat тоже вкладывали в GNOME массу времени и средств. И я никогда не понимал «зачем?», так как Qt в 2000 году выпускался под лицензией GPL, что делало KDE бесплатной, но создатели Red Hat хотели предложить пользователям и KDE, и GNOME. Дошло вплоть до настройки обеих сред таким образом, чтобы при использовании в Red Hat Linux они выглядели идентично. Разработчики Red Hat составили самую масштабную долю контрибьюторов проекта GNOME.
Тогда в общей атмосфере витало устойчивое чувство, что Ubuntu процветает за счёт усилий Debian и Red Hat.
Я не был с этим согласен, так как считал, что проект Ubuntu проделывает много неблагодарной работы по оттачиванию продукта и маркетингу. Мне нравилось сложившееся вокруг проекта сообщество, и я был реально впечатлён Джеффом Во. Благодаря ему, я вошёл в комьюнити GNOME и начал уделять внимание пользовательскому опыту. Этот человек был полон энергии и воодушевлял окружающих.
Пьём пиво с Джеффом Во и многими хакерами на встрече FOSDEM. Парень в красном свитере — это я
▍ Бенджамин Мако Хилл
Но тогда я ещё не осознавал, что источник энергии Джеффа не бесконечен. Оказавшись сильно измотанным в результате своего самоотверженного порыва, он был вынужден отступить. На смену ему пришёл Бенджамин Мако Хилл. По крайней мере, я запомнил это так. Заглянув в Википедию, я узнал, что Джефф Во и Бенджамин Мако Хилл в действительности работали параллельно, и Во был не комьюнити-менеджером, а евангелистом. Похоже, все эти годы я ошибался, но здесь всё же решил придерживаться собственного опыта, так как не ставил себе целью изложение безошибочной и исчерпывающей истории.
Бенджамин Хилл не имел отношения к GNOME. Он работал с Debian и FSF, ставя акцент на философских аспектах свободного ПО. Его интеллектуальное влияние оказало продолжительный эффект на мою работу. Отчётливо помню, что он ввёл понятие «анти-фичи» для описания того факта, что разработчики порой действуют против интересов пользователей. Они тратят свои силы, чтобы фактически сделать продукт хуже. К примерам таких действий можно отнести рекламу в приложениях или ограниченные версии ПО.
Но это касается не только сферы разработки: Бенджамин приводил в пример скамейки, которые были разработаны таким образом, чтобы на них нельзя было спать, в частности, бездомным. Очевидно, что разработка подобной скамейки требует больше усилий. И двадцать лет спустя Кори Доктороу расширил и популяризовал этот принцип «анти-фич» под общим именем «дерьмофикация».
Бенджамин Мако Хилл ввёл в сообщество Ubuntu этический кодекс и широко освещал в нём аспекты свободы и сопутствующей философии. И хотя я лично с ним никогда не встречался, мне этот человек всегда импонировал. Я чувствовал, что под его крылом сообщество всегда будет сохранять приверженность своим этическим ценностям. И главным ориентиром был Bug #1: предлагать выбор пользователям, разрушать монополии.
▍ Джоно Бэкон
Однако самое большое влияние на сообщество Ubuntu оказал, пожалуй, Джоно Бэкон, который пришёл на смену Бенджамину. В отличие от своих предшественников, Джоно не имел опыта работы ни с Debian, ни с GNOME. Насколько помню, его в их сообществах мало кто знал. Тем не менее он очень хорошо относился к сообществам в целом и обладал отличным вкусом в музыке. Безмерно благодарен ему за то, что познакомил меня с Airbourne.
Испытав, казалось бы, мгновенный эффект, который по факту растянулся на месяцы или даже годы, настрой сообщества сменился с инженерной/гиковской серьёзности на лёгкую непринуждённую атмосферу, в которой разговоры могли идти на любые темы.
И на поверхности всё это может выглядеть круто, но меня почему-то раздражало. Сообщества GNOME, Debian и ранней Ubuntu разделяли общие интересы. Вы присоединялись к одному из них, потому что вам нравился сам проект, и все участники были нацелены на то, чтобы сделать его лучше.
Но с приходом Джоно Бэкона всё стало наоборот. Теперь крутым было сообщество, и люди присоединялись к проекту, потому что ценили сообщество и чувство принадлежности к нему. Проект стал восприниматься менее важным, чем люди. И во избежание неудобных для сообщества моментов некоторые его аспекты открыто не обсуждались.
С каждым днём я чувствовал себя всё более отчуждённым. Решения по развитию проекта принимались сотрудниками Canonical за закрытыми дверями, и сообщество трансформировалось из контрибьюторов в неоплачиваемых чирлидеров. Проект, в который я вложил столько сил, день за днём уходил всё дальше от Debian, от свободы, от открытости и от своих технических корней.
Но люди были счастливы, потому что Джоно Бэкон был очень компанейским парнем.
Что-то вот-вот должно было сломаться…
(продолжение следует)
Автор: Bright_Translate
