Это продолжение статьи «Об интеллектуальной собственности с холодной головой». Вот ссылка на первую часть. Во второй части я хочу представить, как могла бы выглядеть система регулирования интеллектуальной собственности, если создать её с чистого листа, с учётом новых возможностей и новых угроз, которые появились благодаря повсеместной компьютеризации и интернету.
Оптимальное решение объединяло бы лучшие черты перечисленных в первой части режимов охраны интеллектуальной собственности, минимизируя при этом их недостатки. Кроме того, хочется, насколько это возможно, уменьшить число сущностей и построить единый фундамент для всех видов интеллектуальной собственности. Поэтому стоит начать с вещей, которые одинаково важны как для произведений искусства, так и для изобретений и научных открытий. Прежде всего это необходимость достоверно и надёжно регистрировать авторство и приоритет. Плагиат и «велосипеды» никому не нужны. Затем нужно предусмотреть механизм, позволяющий авторам зарабатывать на жизнь, но при этом не ущемляющий свободу слова и творчества и не создающий труднопреодолимых препятствий для потребления. Начнём с регистрации объектов интеллектуальной собственности.
Распределённые базы данных и криптография.
Система, способная автоматически, дёшево и надёжно регистрировать факт публикации любой информации, функционирует в Интернете уже несколько лет. Причём информация в ней имеет большую финансовую ценность, а значит попытки взломать её наверняка предпринимались нешуточные. Эта система называется Bitcoin. В двух словах: Биткоин — это полностью децентрализованная платёжная система. Технически она представляет собой распределённую базу данных, содержащую информацию о финансовых транзакциях. С помощью криптографии удостоверяется уникальность и подлинность каждой транзакции. С таким же успехом подобная система может хранить любую информацию вообще.
И, кстати, уже хранит. На базе Биткоин создана сеть Namecoin, которая служит для регистрации доменных имён, которые, наряду с логотипами и торговыми марками, являются разновидностью интеллектуальной собственности. Именно то, что нам нужно. Представим на минуту, что все или почти все люди и организации, занятые интеллектуальным трудом — от простого блогера до академии наук, установят на принадлежащих им серверах узлы подобной сети. Любой черновик, любая публикация, любая идея, любое готовое произведение могут быть в течение нескольких минут внесены в эту базу. Чтобы база оставалась компактной — можно упаковывать само произведение или описание в отдельный файл, а в базе хранить ссылку на него и криптографический хеш.
Криптография предоставляет практически безграничные возможности — хочешь заявить о своём приоритете, но при этом держать разработку в секрете до поры до времени? Нет проблем! Публикуй зашифрованный и подписанный файл, а когда будет необходимо — предъяви ключ. Или вообще оставь файл у себя — хеш подтвердит его подлинность в будущем.
Такая распределённая БД намного лучше всех существующих решений. Авторские права возникают, де-юре, автоматически. Де-факто для защиты прав бывает очень полезна официальная, государственная регистрация или сомнительные хитрости вроде отправки самому себе заказного письма с экземпляром произведения. Куча лишних телодвижений. Регистрация торговой марки, подача заявки на изобретение — обычно довольно дорогой и бюрократический процесс. Публикация в научном журнале — тоже дело сложное.
Добавим сюда уже существующие и давно работающие средства поиска плагиата и идентификации видео- и аудиофрагментов, вроде тех, что есть на YouTube, и свяжем аккаунты участников сети с реальными реквизитами и анкетными данными — фундамент для глобальной автоматической системы регистрации прав интеллектуальной собственности готов.
Конечно, автоматическая защита от плагиата несовершенна. Она может ошибочно заблокировать публикацию вполне оригинальных вещей, а это абсолютно неприемлемо. Множество абсурдных примеров было на том же YouTube. Значит она должна носить вспомогательный характер и служить только для поиска и рекомендаций. А это приводит к противоположной проблеме. Если честный изобретатель найдёт в базе более раннее решение той же задачи тем же способом — он просто расстроится, а потом займётся чем-то ещё. Если честный автор обнаружит, что пришедшее ему в голову гениальное стихотворение на самом деле было написано сто лет назад и просто сидело в подсознании (Такой удар со стороны классика!) — он поступит так же. А вот жулик и сознательный плагиатор — нет.
Кроме защиты от плагиата, необходим и механизм отделения ценной информации от чепухи. Мы можем себе позволить регистрировать всё подряд, но защищать всё подряд нельзя. В престижном научном журнале не публикуют все присланные рукописи, далеко не все патенты проходят экспертизу, и далеко не каждому автору удаётся подписать выгодный контракт с издателем. К счастью, решение проблемы отсева тоже уже существует.
Краудсорсинг
Сложившаяся в науке система взаимного рецензирования (peer review) — не что иное, как краудсорсинг. Рейтинги популярности фильмов или музыки — он же. И наконец, всё сообщество Open Source построено на краудсорсинге целиком и полностью. Пожалуй, именно культура разработки с открытыми исходниками может служить образцом для подражания во всех сферах интеллектуальной деятельности. Технологической базой для разработки свободных продуктов служат открытые репозитории, функционально эквивалентные описанной выше распределённой базе данных для регистрации плодов интеллектуального труда. Достаточно одного взгляда на график активности коммитов, число форков и подписчиков и профили ключевых разработчиков, чтобы составить довольно надёжное мнение о качестве проекта.
В мире Open Source стихийно и естественно сложилась система, эффективно выполняющая функции peer review, патентной экспертизы и рейтингов популярности одновременно. Представьте себе некий «глобальный Гитхаб», который хранит не только исходные коды и техническую документацию, но и черновики книг и научных статей, киносценарии и музыкальные треки, где можно форкнуть кинофильм или отправить pull request с новыми экспериментальными данными, подтверждающими или опровергающими теорию.
Естественно, такой глобальный интеллектуальный репозиторий не должен и не может быть единым сайтом или порталом. Он должен быть сетью независимых узлов, объединённых открытыми протоколами и форматами данных. Создание такой сети вполне реально с технической точки зрения. Но, к сожалению, пока невозможно юридически. Без механизмов защиты интересов авторов такая сеть всегда будет уделом энтузиастов и добровольцев. Очень большая часть авторов и изобретателей просто не решится «открыть исходники» без весомых юридических гарантий получения вознаграждения.
Чтобы дать их, нужны две вещи: способ получения вознаграждения от конечного пользователя и способ перераспределения этого вознаграждения между всеми, кто внёс вклад в создание продукта. Современная практика получения вознаграждения — принуждение и запугивание. Брать бесплатно просто-напросто нельзя. За это могут даже посадить в тюрьму. Перераспределение же происходит более разнообразными способами: это и прямое принуждение через судебные иски, и добровольно-принудительное лицензирование, и достаточно свободные договоры и контракты между участниками процесса, определяющие, например, гонорары актёров кино.
Во всех случаях задействуются юридические механизмы, возможно неплохие для крупного бизнеса, когда у каждой компании есть целый юридический отдел, но практически неприемлемые для мелких и независимых участников. Бизнес, построенный на интеллектуальной собственности, играет роль «крыши», которая защищает авторов от посягательств недобросовестных конкурентов и берёт за это огромный процент, потому что стараниями этой же «крыши» без её услуг выжить невозможно.
Прозрачность и репутация
Чтобы быть полноценным участником «глобального Гитхаба» и претендовать на получение вознаграждения, определённый вес и влияние в сообществе, необходимо регистрироваться там под настоящим именем. Неанонимность — очевидное и естественное свойство любого профессионального сообщества, где репутация играет важную роль. Исключения возможны лишь если деанонимизация угрожает жизни и здоровью автора, как это бывает с политическими или религиозными диссидентами. И даже в этом случае чаще речь идёт не об анонимном, а о псевдонимном участии. Профиль пользователя, существующий достаточно давно и достаточно активно — одна из высших ценностей в такой сети. Просто так взять и зарегистрироваться под другим именем — значит потерять связи и репутацию, сложившиеся за многие годы.
Это приводит нас к универсальному решению проблемы перераспределения. Любой новый артефакт, зарегистрированный в репозитории, обязан содержать исчерпывающий список источников, на которых основано новое произведение или изобретение, с указанием степени влияния каждого из них. Этот список должен быть открытым и допускающим дополнения и изменения со стороны сообщества (естественно, должен быть механизм защиты от злоупотреблений и вандализма). Если автор не приводит такой список и активно сопротивляется его созданию силами сообщества, это очень быстро ставит жирный крест на его репутации и возможности пользоваться репозиторием в дальнейшем.
Конкретные критерии влияния произведений и идей друг на друга — тема отдельного большого разговора. В каждой отрасли есть свои традиции и способы оценки. Именно здесь заканчивается общая для всех база и начинаются серьёзные различия между видами интеллектуальной собственности. В кино есть общепринятые нормы гонораров всех участников съёмочной группы, в науке — порядок, в котором принято приводить имена авторов научных работ, в промышленности — законодательство, регулирующее порядок лицензирования патентов и так далее.
Автоматизированное массовое применение «мудрости толпы» на основе этих устоявшихся практик сделает систему гораздо гибче и точнее. Если сегодня приходится выбирать между всего несколькими режимами охраны, далеко не всегда идеально подходящими, то в такой системе и сроки защиты, и порядок подтверждения и регистрации прав и любые другие переменные могут меняться отдельно и независимо, подстраиваясь под каждую конкретную нишу.
Один из самых сложных вопросов — доказательство самого факта влияния одного произведения или изобретения на другое. Возможно, главный недостаток современной патентной системы — заложенное в её основу предположение о том, что одна и та же идея не может одновременно и независимо прийти в голову разным людям. Этот недостаток принимает масштабы стихийного бедствия, когда патентуются тривиальные вещи, и решение задачи, которое любой грамотный инженер или дизайнер способен найти за несколько часов или дней, вдруг оказывается заблокированным на двадцать лет из-за того, что кто-то не поленился его запатентовать.
Частично эту проблему может решить открытая разработка, когда публикуется всё, начиная с самого раннего наброска, или публикация зашифрованных черновиков, благодаря которой можно доказать, что идея пришла в голову до того, как её опубликовал кто-то другой. В остальных случаях остаётся полагаться только на время публикации. Так, если две очень похожие программы или научные работы опубликованы с интервалом в месяц, при том, что на их создание вряд ли ушло бы меньше года, то можно с большой вероятностью предположить их независимость. Если же разница составила несколько лет, то приоритет должен быть у более ранней работы.
Кроме того, можно ввести механизм проверки неочевидности и высокого уровня оригинальности решения, нечто вроде краудсорсинговой патентной экспертизы. Если автор считает, что его решение нетривиально, он может опубликовать условие задачи в открытом виде, а само решение — в зашифрованном, и внести залог. Если в оговоренный срок кто-то другой сможет повторить решение автора или предложить лучший вариант, залог достаётся ему. Если нет, автор получает дополнительное преимущество, величина которого пропорциональна величине залога.
Отдельный вопрос — регулирование отношений между участниками репозитория и окружающим миром. Что, если кто-то извне воспользуется плодами чужого труда? Ведь, например, скачать исходники любой программы с Гитхаба может любой и совершенно анонимно. Что помешает точно так же скачать текст книги и продавать, не платя ни копейки автору? Или продавать устройство, изобретённое и опубликованное в сети?
Помешает то, что такой человек или компания обрекают себя на маргинализацию. Этот номер пройдёт для мелких мошенников в странах третьего мира, но любая корпорация с именем рискует понести значительные репутационные потери, когда факт воровства откроется.
Организация, поддерживающая и регулирующая работу глобального репозитория и представляющая интересы значительного количества авторов, изобретателей и учёных, назовём её, скажем, «Фонд открытой интеллектуальной собственности», будет иметь огромный авторитет. Скорее всего, гораздо больший, чем сейчас имеют экологические и правозащитные организации, которые довольно эффективно вынуждают транснациональные корпорации и целые правительства улучшать условия труда и заботиться об окружающей среде.
Организованный глобальный бойкот товаров и услуг компаний, не уважающих интеллектуальную собственность, может быть пострашнее любых штрафов и законодательных запретов. И наоборот, компании, честно делящиеся прибылью с теми, кому они обязаны своим процветанием, могут получать заслуженный положительный пиар, например, в виде права размещать на своей продукции специальный знак. А в перспективе речь может идти и о законодательном принуждении.
Краудфандинг и положительная дискриминация
Вот, наконец, мы добрались и до механизма получения вознаграждения от конечного пользователя. Наверное, стоит признать, что любые попытки задушить свободное копирование чего бы то ни было обречены на провал. Они либо малоэффективны, либо вступают в фундаментальное противоречие с основными правами и свободами человека. Отсутствие пиратства возможно только в тоталитарном обществе.
Если в борьбе с мошенниками, присваивающими результаты чужого интеллектуального труда ради прибыли, кнут в виде бойкота или штрафных санкций вполне применим и оправдан, то конечного потребителя, качающего и читающего исключительно для себя, можно заставить платить только пряником. Если запретить свободный доступ, то вся система открытого коллективного творчества не сможет функционировать.
Что же может заставить людей платить? Краудфандинг и положительная дискриминация. Краудфандинг уже доказал свою эффективность. Ещё пару лет назад это слово почти никому ни о чём не говорило, а сегодня проектом, собирающим миллион долларов за несколько дней, никого не удивишь. Пожалуй даже наоборот, краудфандинг воспринимается слишком положительно. Как и со всяким модным новшеством, с ним связывают завышенные ожидания. Создание новых продуктов или произведений — дело всегда рискованное и непредсказуемое, и тем не менее информация о том, что, оказывается, не все профинансированные проекты заканчиваются успешно, а значительная часть успешных не укладываются в сроки, вызывает чуть ли не обиду и разочарование.
Через несколько лет эйфория пройдёт, большинство грабель и граничных случаев будут известны и он превратится из экзотической новинки в рабочую лошадку, генерирующую миллиарды для творческих и предприимчивых людей. А наш «глобальный Гитхаб» будет отличным подспорьем краудфандингу, ведь там можно будет легко увидеть, кто есть кто, и можно ли доверять обещаниям.
Совместное финансирование часто работает гораздо лучше пожертвований потому, что это не просто вознаграждение, за уже сделанное дело, это соучастие, со-творчество, и это возможность одним из первых прикоснуться к чему-то новому.
Теперь о положительной дискриминации. Что такое отрицательная дискриминация — всем хорошо известно. Примеры положительной дискриминации — приоритетная поддержка для платных клиентов в модели Freemium, «золотые» и «платиновые» дисконтные карты для крупных клиентов, членство в закрытых клубах. Никто не заставляет силой покупать дорогие смартфоны и автомобили. Но их покупают. Демонстративное потребление может казаться смешным и глупым, но такова природа человека. Нам нравится чувствовать себя богато и престижно, быть членом сообществ и клубов в которые не так-то просто попасть.
Возможно, одна из главных причин неэффективности пропаганды защитников копирайта в том, что они приравнивают свободное скачивание к преступлению, создавая и поддерживая тем самым романтический ореол вокруг «пиратства» и отталкивая от себя людей чрезмерной жестокостью наказаний. Зачем называть воровством то, что можно назвать скупердяйством? Если в воровстве есть хоть какая-та романтика, то в скупости и жадности её не может быть в принципе. Закон не запрещает рыться на помойке или набрасываться на халявное угощение в гостях. Но подавляющее большинство людей так себя не ведут. При этом обычно никто не будет упрекать или, тем более, сажать в тюрьму человека, оказавшегося на мели, если ему придётся так поступить.
Повсеместное применение положительной дискриминации без принуждения и штрафов создаст атмосферу, в которой плата за потреблённый продукт будет восприниматься как почётная обязанность, а не как оброк или дань. При этом права тех, кто не может платить по объективным причинам, не будут ущемлены. Бедный студент или житель страны третьего мира будет иметь доступ к такому же точно набору интеллектуальных ценностей, как и миллионер.
Вокруг любого объекта интеллектуальной собственности будет таким образом формироваться фан-клуб или профессиональное сообщество пользователей, положение в котором будет определяться в том числе и количеством потраченных денег. Тут важно не перегнуть палку, чтобы авторитет и репутацию нельзя было купить. Деньги не должны быть на первом месте. Положительная дискриминация должна давать ощутимые преимущества всем, кто платит хоть немного, но не должна позволять тем, кто не вносит в сообщество никакого вклада кроме денег, большие привилегии, чем активным, но небогатым участникам. Зависимость количества «плюшек» от количества потраченных денег должна быть логарифмической.
На стыке краудфандинга и положительной дискриминации может работать практика возврата части потраченных денег ранним потребителям и поклонникам, или даже возможное участие в дальнейшем распределении прибыли. Реакция первых нескольких тысяч потребителей может сыграть решающую роль в успехе продукта, так почему бы не делиться с ними? Один из аргументов в пользу существующей сегодня системы издательств и лейблов — они ищут таланты и помогают молодым авторам раскрутиться.
Поощрение ранних потребителей создаст условия для существования альтернативной системы поиска и открытия способных авторов. Вполне возможно, что наиболее активные и проницательные любители музыки или литературы смогут обеспечивать себя, разыскивая никому не известных, но перспективных авторов и помогая им раскрутиться. Такая схема раскрутки выглядит гораздо естественнее и справедливее современных «промышленных» способов, когда всё решают деньги.
Выводы
В своё время изобретение письменности позволило создать крупные государства вместо первобытных общин и племён и стало фундаментом современного права и науки. Несмотря на то, что изобретение компьютеров и интернета уже совершило революцию во многих сферах, в юриспруденции вообще и в интеллектуальном праве в частности пока что, к сожалению, используются технологии, которым несколько тысяч лет. В юридических текстах полно перекрёстных ссылок, законы должны быть написаны максимально формальным образом, не допускающим противоречивых толкований, а значит компьютеризация здесь более чем уместна. Компьютеры можно было бы использовать для нахождения и разрешения юридических коллизий, для поиска прецедентов, для устранения дублирования и сбора статистики. Законы должны писаться, как программы на языках очень высокого уровня, а не как бумажные документы, и существовать в виде баз данных и алгоритмов, а не книг и папок.
Вместо того, чтобы использовать возможности, которые предоставляют компьютеры и интернет, законодатели пытаются ограничить их, подогнать под привычные ограничения бумажных документов и физических объектов. Кажется, что с точки зрения большинства юристов, свободное копирование и распространение — это баг, а не фича. А запутанность, противоречивость и туманность законов, написанных на бумаге — наоборот. Хорошим юристом считается тот, кто способен быстро находить и интерпретировать нужные фрагменты в огромной базе текста. Поиск — это однозначно работа компьютера, а не человека. А если перейти от написания законов в относительно свободной форме на естественном языке к более формальному виду, с использованием понятной компьютеру разметки, то и 90% задач по интерпретации закона могут быть поручены компьютеру. Человеку останется лишь принимать решения этического характера, следить за корректностью входных данных и разбираться с особенно сложными и нестандартными случаями.
Суперкомпьютер IBM Watson уже готов помогать врачам ставить диагнозы. Работа врача-диагноста и юриста во многом схожа. Обоим требуется обширная эрудиция, скрупулёзная внимательность и быстрая интерпретация огромных объемов информации, от действий обоих может зависть жизнь и смерть. Но в области права пока нет даже намёка на автоматизацию. Возможно потому, что она лишит сословие юристов значительной части власти, что, кстати, было бы очень неплохо. Сравнение процветающих и отсталых государств говорит о том, что монополизация власти в руках отдельных людей или сплочённых групп — зло. А в современных демократических странах всё сильнее концентрация власти в руках одной профессиональной группы — юристов. Судебная ветвь власти состоит из них полностью. В парламентах юристов больше, чем людей всех остальных профессий вместе взятых. Очень большая часть корпоративных и государственных бюрократов имеет юридическое образование.
Алгоритмы и структуры данных, на которых основаны саморегулирующиеся сообщества в интернете, такие как Википедия, Гитхаб, Хабрахабр, Stack Overflow, составляют их «конституцию» в не меньшей, а может и в большей мере, чем правила и пользовательские соглашения. Cтандарты, протоколы и исходный код официального клиента Bitcoin обеспечивают приемлемую стабильность и прозрачность вообще без каких-либо законов, кодексов и инструкций, составляющих основу любой традиционной финансовой системы.
Глобальный репозиторий интеллектуальной собственности, основанный на открытых стандартах и протоколах, мог бы решить большую часть проблем с копирайтом и патентами вообще без всяких формальных законов. Он нуждался бы лишь в небольшом подспорье в виде стимуляции его использования всеми заинтересованными лицами, и в виде некоторых санкций в отношении злостных нарушителей. Кстати, в Эстонии, стране, которая сегодня является одним из мировых лидеров в деле создания настоящего электронного государства, уже работает похожая распределённая система для автоматизации практически всех сфер общественной жизни — X-Road. Отличный пример того, что получится, если не механически перенести в сеть стандартные бумажные документы и процедуры, а строить систему изначально с учётом возможностей компьютеров.
Автор: ilya42
