Вторая часть книги. Пишите, если понравится, и я выложу продолжение.
Глава — 1
«Падение титана»
Стояла невероятная жара. Воздух дрожал, поднимаясь от раскаленного тротуара, на который мягко ступали ее кеды. Конец улицы растворялся в знойном мареве, и хотя до набережной было рукой подать, с моря не доносилось ни единого дуновения ветерка.
Лето в Прато-Гамме было и без того жаркое время, а в июле, да еще и ближе к полудню — вообще адское пекло. Не удивительно, что вокруг не было ни души, лишь сонные автобоксы, лениво скользящие по камням тротуаров.
Лица Мэгги было почти не видно: плотная светлая ткань, которая закрывала голову и плечи была не столько данью здешним традициям, сколько спасала от солнечного удара. Виднелись лишь глаза цвета темного янтаря, которые девушка жмурила от солнца.
Прато-Гамма была богатейшим городом, и все благодаря научно-исследовательскому институту робототехники и информационных технологий, в котором Мэгги занимала далеко не последнюю должность. А вот и он сам: громада, напоминающая парус, что замаячила сквозь полуденное марево. Мэгги взглянула на часы. Без двух минут полдень. Эх, так и быть, придется немного прокатиться в автобоксе, и так уже на три часа опоздала.
Она любила гулять пешком от дома до института, по длинной набережной, вдоль которой росли высокие пальмы, а по дороге покупать воду и орехи в одной и той же лавке. Ее держала пожилая женщина, которой Мэгги когда-то поставила бионический глаз с парочкой модификаций. Он мог распознавать поддельную валюту, а еще видеть на триста шестьдесят градусов. Последнее было запрещено, как «модификация, превышающая человеческие способности», но Мэгги было все равно. Она руководила отделом бионических протезов, и лишь дурак посмел бы уволить ее. Или же какой-нибудь интуит. Но совесть мисс Томпсон была совершенно спокойна, а душу грела пожизненная скидка на орешки.
Сегодня придется обойтись без вкусностей. Запрыгнув в небольшую коробку на колесах, Мэгги с грустью проследила, как знакомая лавка остается позади. Водителей в автобоксах не было: общественный транспорт был полностью автоматизирован и изо дня в день передвигался по одним и тем же маршрутам.
— Власти Метрополя в очередной раз предложили мэру Мейраф Мизрахи объединить ИРИТ с главным научно-испытательным центром в Окто-Гане… — вещал со стены в автобоксе диктор неопределенного пола.
Мэгги недовольно фыркнула: пусть еще раз сто предложат — ответ будет тем же. Двое пассажиров недоумевающе взглянули на нее, но девушке было все равно. Отвернувшись к окну, она взгромоздила ноги на спинку сиденья.
Наверняка Цезарь Шан был в ярости, думала она. Еще бы: какой-то мелкий городок на юге за пять лет не только разбогател в десятки раз, но и переманил к себе всех приличных разработчиков. Треть мировой валюты вращалась сейчас в Прато-Гамме, а Мизрахи еще и выпендриваться начала, мол, будете давить на нас — повысим цены на протезы и импланты. Поговаривали об отделении Прато-Гаммы от Метрополя, но Мэгги знала, что никто город просто так не отдаст.
За окном проносились лабиринты улиц исторической части города, пережившей не одну войну. А вот и кусочек моря замаячил; Мэгги даже показалось, что она ощущает его соленую свежесть, прежде чем автобокс свернул за угол, оставаясь верным своему маршруту.
Она никогда не хотела вернуться в Метрополь. Всю свою юность Мэгги потратила, чтобы распределиться сюда, училась как одержимая, с утра до ночи ковырялась в своем гараже. Да, Прато-Гамма была дьявольски жарким и сухим местом, с жесткими нравами и традициями, но она успела полюбить эти каменные набережные, базары и лавки, а также море, в котором она купалась несколько раз в год в свои выходные. Метрополь же был грязным и серым, а теперь, когда ее мать умерла от дот-вируса, Мэгги и вовсе навсегда разорвала пуповину, что связывала ее с этим городом.
Поверх выпуска новостей на стене автобокса всплыли четыре буквы: «ИРИТ». Через мгновение эту же надпись продублировали на прато-лингве. Ходили слухи, что президент Метрополя Цезарь Шан хочет запретить этот язык, дескать, государство у них одно, и язык должен быть единым. Мэгги нравилась прато-лингва — она выучила ее в шесть лет, несмотря на огромное количество шипящих согласных и трудности произношения.
Запретить прато-лингву? Еще одна бредовая мысль, наряду с новостью о слиянии институтов. Прато-лингва в крови у здешних аборигенов, это древнейший язык, гораздо более старый, нежели единый. Запретить его — все равно, что уничтожить часть истории человечества.
— ИРИТ, — озвучил название остановки бестелесный голос. — Научно-исследовательский институт робототехники и…
Но Мэгги уже покинула салон. С новой силой ударило пекло, и разработчица, закутавшись в платок посильнее, быстрым шагом направилась к главному входу.
В институте царила приятная прохлада и равномерный гул занятых работой людей. Не раздеваясь, Томсон сразу же направилась к себе в кабинет.
— Доброе утро, Рон, — сказала она, входя в просторное помещение.
— Но уже день, — растерянно сказал её помощник, принимая платок и сумку из рук начальницы.
— Я знаю, — хитро прищурилась Мэгги. — Я проверяю тебя. Не верь всему, что говорят люди. Даже я.
— Ты пропустила совещание, — напомнил Рон.
— Было что-то важное? — равнодушно спросила Мэгги, поливая цветок в горшке.
— Да.
— Меня уволили?
— Да.
— Рон? — Мэгги пристально взглянула в его светящиеся голубым ободком глаза.
— Нет.
— Хотел разыграть меня, да?
Робот грустно кивнул.
— Хорошая попытка, — утешила его Мэгги. — Но если начал врать — ври до конца. И не поддавайся на провокации.
— Спасибо за совет, Эм.
— Эй! — осадила его Мэгги. — Никаких кличек, ладно?
— Ладно.
Изначально Мэгги выпросила РН-8 для работы, в качестве помощника. Но он был слишком любознателен для простого исполнителя. Все время стремился понять, почему люди поступают так или иначе. Коллеги говорили, что незачем обучать робота человеческой логике, но Мэгги было интересно наблюдать за его развитием. Хотя, возможно, она просто хотела иметь верного друга.
— Ты прикрыл меня?
— Разумеется, — ответил Рон.
— Что сказал?
— Что вчера у тебя был сложный день, а сегодня ты не смогла подняться с кровати без двух таблеток оптимакса.
Мэгги удовлетворенно кивнула. Рон быстро учился.
— Чем я сегодня займусь? — закончив поливать растение, девушка развалилась в кресле. Конечно, можно было бы поручить уход за ним Рону, но мисс Томпсон нравилось самой ухаживать за неприхотливым, стелющимся по земле колючим цветком.
— Арун Горо ждет разработку дистальных фаланг.
— Чем его не устроила прежняя версия?
— Клиентки жалуются, что ногтевые пластины ломаются.
— Да, человеческим ногтям это свойственно, — заметила Томпсон.
— Ему не нужны человеческие ногти, ему нужны хорошие ногти.
— Он просит модификации? — Мэгги приподняла бровь. — Пусть посылает запрос в протекторий. Мне не нужны проблемы.
Голубые ободки глаз прищурились, а ротовая щель растянулась в саркастической усмешке. Должно быть, именно так он хотел выразить фразу: «Не прикидывайся святошей».
— Что с лицом, Рон? — развела руками Мэгги.
Дело в том, что пятьдесят процентов тела Мэгги Томсон состояло не просто из бионических частей, а из модифицированных бионических частей. Рон знал об этом: ему не раз приходилось делать перепрошивку.
В детстве Мэгги сильно пострадала, упав в контейнер с кислотным утилизатором. Правая рука была полностью уничтожена, а из-за повреждений в спинном через несколько лет отказала и левая нога. Первый подарок, который девушка сделала себе, получив должность главы отдела бионики — это модифицированное тело, обладающее возможностями, которые и не снились одаренным.
Но был и серьезный минус. Если Мэгги начнут рассматривать поближе, словно жука сквозь лупу, ей и Рону не поздоровится. РН-8 моментально отправят в утиль, а её в тюрьму, причем заменив протезы обычными механическими. А это все равно, что сделать ее инвалидом, неспособным передвигаться.
Да, в Прато-Гамме киборгом был каждый второй. Сюда стекались все, кто хотел приобрести запчасти по доступной цене. Никто не стеснялся своих кибернетических конечностей, и даже на пляже Мэгги не вызвала бы удивления. Но она все равно предпочитала носить свободную одежду, максимально скрывающую тело: просторные брюки со старыми-добрыми кедами, водолазки или рубашки с высоким воротом. Ей бы еще и волосы отрастить подлиннее, чтобы скрыть вживленные в основание черепа нейроны, но на это у мисс Томпсон попросту не хватало терпения.
Проработав пару часов над моделью дистальных фаланг, Мэгги собралась перекусить. Вернувшись из буфета со стаканом мятного чая, который отлично освежал в жару, она обнаружила, что рабочая программа перестала отвечать запросам.
— Черт возьми, стоило выйти на пять минут…
— Мэгги! — в кабинет без стука влетела ее коллега. — У тебя тоже?
— Что?
— Вся система встала! Мы не можем работать!
— Рон, проверь, — распорядилась Мэгги, предчувствуя неладное.
— Выполняю, — голубые радужки робота сузились до тоненьких полосочек.
Из коридора послышались недовольные возгласы.
«Ну вот, сейчас все ко мне повалят. Чуть что — виноват начальник», — подумала Мэгги.
— Готово! — отчитался Рон. — Но результат тебе не понравится…
— Говори, — сказала Томпсон нахмурившись.
— Две минуты и тридцать три секунды назад кто-то подключился к нашему серверу и теперь скачивает данные…
— Что?! — едва не опрокинув стол, девушка выбежала из кабинета.
В отделе царил беспорядок. Трехмерные принтеры не работали, конвейер замер, остановив печать имплантатов, а обескураженные сотрудники лишь разводили руками.
— Что происходит, мисс Томпсон? — высунулся из-за двери мужчина с рыжей бородой. — Нам партию хрящей к концу дня сдавать.
Но Мэгги не слушала; если их отдел действительно был атакован хакером, их ждали проблемы посерьезней несданного заказа.
Уже на лестнице она встретила своего коллегу из отдела искусственного интеллекта, Парсона Декстри.
— Только не говори, что у вас то же самое, — в ужасе произнесла она, глядя на его побелевшее лицо.
— Самое паршивое, что мы не можем даже отключиться, — сказал Декстри. — Кто-то хакнул нашу систему, и теперь скачивает все данные!
— Надо срочно к директору, иначе…
Но договорить она не успела. Где-то внизу раздался хлопок, а через пару секунд пол под их ногами сильно тряхнуло.
— Землетрясение! — сказал Парсон, схватив её за руку. Но уже в следующую секунду лестница начала оседать вниз, складываясь словно карточный домик.
— Скорее сюда! — крикнула Мэгги, распахивая дверь, ведущую в отдел телекоммуникаций.
Коридор был наполнен едким дымом. Зеленые лампочки мигали, призывая сохранять спокойствие, но Мэгги знала, что она видела: часть здания обрушилась, а это значит, что им всем угрожала смертельная опасность.
Очередной оглушительный треск, и земля под ногами снова заходила ходуном. Устоять было невозможно: Мэгги кубарем покатилась по полу, безуспешно пытаясь ухватиться за что бы то ни было.
— Да что же такое?! — со слезами на глазах крикнула полная женщина в деловом костюме. По ее лбу текла кровь.
— Рон, ты слышишь меня? — четко произнесла Мэгги, без труда подключаясь к Рону через систему “Око”.
— Да, — раздалось в ее голове.
— Что происходит?
— Официальная версия — землетрясение.
— А твоя?
— Я… я не знаю, — запнулся робот.
— Я не учила тебя думать своей головой?! — дыма становилось все больше и больше с каждой минутой.
— Мое мнение: это бомба.
— Я думаю так же, — хрипло сказала Мэгги. — Как мне выбраться?
Здание в третий раз задрожало. С потолка посыпались пока что небольшие фрагменты плит.
— Было три взрыва, — доложил Рон. — Опорные конструкции довольно прочные, но и они долго не простоят. Здание с минуты на минуты осядет вниз…
— Что мне делать?! — снова спросила Мэгги, стараясь унять дрожь в голосе.
— Тебе нужно попасть в отдел биометрии — он пострадал меньше всех.
— Идемте, — сказала Мэгги Парсону и женщине. — Попытаемся выбраться отсюда.
Так странно, что индикаторы все еще горели зеленым, словно никакой опасности и не было. Но еще страннее было обнаружить двери из отдела заблокированными. Словно кто-то очень не хотел, чтобы работники ИРИТа остались в живых.
«Придется приложить силу», — подумала Мэгги, уничтожая электронный замок своей правой рукой.
Декстри промолчал. Не время было обсуждать закон о модификациях.
В отделе биометрии дыма почти не было. Народ суетливо упаковывал свои вещи, роботы-помощники бесцельно носились туда-сюда, словно заведенные болванчики. Мэгги очень хотелось крикнуть: «Люди! Бегите отсюда как можно скорее!» Но тогда началась бы паника. Может быть, Рон ошибся, приняв землетрясения за взрывы, и им действительно ничего не угрожает?
По пожарной лестнице трое сотрудников спустились почти до седьмого этажа. Оставалось совсем чуть-чуть, и они выбрались бы целыми и невредимыми, но опорные конструкции здания, простоявшие так долго, все-таки не выдержали. Стены затрещали и вздыбились от трещин, под ноги посыпались куски бетона. Мэгги поймала один из них над самой головой Декстри, в очередной раз спасая его жизнь при помощи своей механизированной руки.
Надо было бежать, но дым и пыль от обрушившихся стен полностью закрывали обзор.
Где-то позади вскрикнула и тут же замолкла та полная женщина. Должно быть, одна из плит придавила ее насмерть.
— Рон! — заорала Мэгги, не слыша себя из-за грохота и треска. — Рон, ответь!
Но “Око” в ее голове молчало.
Мэгги никогда не тестировала свое модифицированное тело в по-настоящему жестких условиях. Не знала свой предел, максимум, который сможет поднять и удержать ее бионическая рука. Но сейчас, когда ей и ее коллеге из соседнего отдела угрожала смертельная опасность, проверять было уже некогда. Нужно было действовать.
Не дожидаясь, пока ее завалит почти сотней этажей бывшего ИРИТа, Мэгги схватила одну из потолочных плит правой рукой и подняла ее словно щит, закрывая Декстри и себя от сыплющихся обломков. Здание рушилось и ей казалось, что это будет продолжаться бесконечно.
Когда все наконец закончилсь, Мэгги решила, что оглохла: ни единого звука не было вокруг. Ее коллега, Парсон Декстри, был рядом. Он был сильно ранен, но прощупав пульс, девушка убедилась, что он жив. Благодаря бетонной плите и своей силе, Мэгги удалось создать вокруг себя пару метров свободного пространства. Именно это и спасло их гибели под завалом.
Выбравшись из руин здания, Томпсон в ужасе прикрыла рот ладонью: все вокруг было словно покрыто пеплом. Пыль сыпалась с неба, такого же непроглядно серого, как и все, до чего дотягивался взгляд.
Постепенно начали прорисовываться звуки вокруг. Вой и плач. Крики боли. Институт робототехники был уничтожен. Вместе с тысячей людей, погребенных заживо. Мэгги спаслась лишь благодаря своим модификациям, но Рон, а также вся ее научная работа за последние несколько лет погибла.
Она больше не верила, что это было землетрясения. Это были взрывы, и тот, кто их устроил, знал о последствиях.
Мэгги продолжала стоять под этим пеплом, и даже когда спасатели попытались увести ее силой, не могла сдвинуться с места. Посмотрев на одного из них, она увидела дорожки от слез на сером от пыли лице, и это поразило ее до глубины души. В этот момент Мэгги поняла, что ее прежняя жизнь навсегда закончилась.
Глава — 2
«Поезд»
Неделей ранее
— Проголодалась? — спросил Джесси, все еще валяясь в кровати.
Обнаженная Лика стояла напротив панорамного окна с видом на вечерний Джамото-Ган. Она не стеснялась своего тела, ведь оно было чужим для нее.
— Лика? — снова позвал Джесси. Он провел рукой по смятым простыням: даже здесь в этом дешевском клоповнике заниматься любовью было в сто раз приятнее, чем в холодной подземке.
— Да, я просто задумалась, — отозвалась девушка, все также не отрывая взгляда от огней, стремительно проносящихся за окном.
Джесси подошел и молча обнял ее за плечи. Он знал, о чем думает его жена, он и сам думал о том же. Они были здесь чужими. Не только в Джамото-Гане, но и во всем Метрополе.
Лика подняла глаза от автострады и взглянула на их с Джесси отражение. Двое совершенно незнакомых людей. Он — пепельноволосый и голубоглазый, словно какой-нибудь слащавый актер из фильма для потребителей, а она — блондинка с горбинкой на носу и черными, цвета кофейной гущи, глазами. Да уж, они на многое пошли, чтобы на целых две недели уехать в свадебное путешествие. Но извечная паранойя не оставила пару даже здесь, в Джамото-Гане, курортном районе Метрополя на берегу моря, куда стекались на отдых все, кому не лень.
Первая неделя прошла сравнительно хорошо: смена обстановки, новые впечатления, солнце над головой, что было немаловажно после долгих месяцев в заброшенной подземке. Лику и Джесси не смущали даже тонкие стены отеля с пафосным названием “Небесный мост”, номер в котором они снимали.
Вторая неделя остро напомнила им о том, кем они были на самом деле: не потребителями, поглощающими лапшу в местных ресторанах, не избалованными выскочками откуда-нибудь из Окто-Гана, попивающими коктейли на пляже. Лика и Джесси были мятежниками, преступниками, объявленными в глобальный розыск. Пока они были здесь, наверху, там, в грязных катакомбах армия сопротивления готовилась к войне. И их место было там же.
— Куда пойдем сегодня? — с улыбкой спросила Лика, прогоняя ненужные мысли.
— А чего ты хочешь меньше: супа из генно-модифицированных рыб, как вчера, или смотреть шоу киборгов-трансвеститов?
Прошлым вечером они ужинали на крыше, в ресторанчике, где им подали рыбьи глаза, размером с человеческие.
— Рыбный суп, — усмехнулась Лика, рассматривая в отражении такие несвойственные для нее ямочки на щеках.
Одевшись, Лика и Джесси Скаллагрин спустились вниз. Воздух был плотным и очень влажным, отчего на лицах супругов тотчас же выступила испарина. Но это было лучше, чем в час пик в Саото-Гане, промышленном районе Метрополя, где из-за смога невозможно было дышать без кислородной маски.
Здесь, в восточной части города, земля была дорогая, а людей бессовестно много, поэтому Джамото-Ган с каждым годом рос преимущественно вверх. Даже рекламщики стремились занять каждый сантиметр не только земного, но и воздушного пространства. Усевшись за один из столиков, Лика и Джесси принялись рассматривать гигантские инсталляции, проплывающие над головой, огромные подвижные голограммы, устремляющиеся в небо. Был вечер, но в Джамото-Гане было светло как днем из-за всех этих огней и кислотных неоновых вывесок.
— Готовы сделать заказ? — любезно поинтересовался киборг на антигравитационной платформе.
— Эээ, — Лика нерешительно замялась; на секунду девушке показалось, что официант рассматривает ее слишком уж внимательно.
— Есть что-нибудь вегетарианское? — спросил Джесси.
— Рамен с овощами, — сказал киборг.
— Процент органики? — поинтересовался Джесси.
— Не меньше тридцати.
— Давайте. Две порции.
— Я буду только чай, — быстро добавила Лика с виноватой улыбкой. — Что-то я не голодна.
— С тобой все в порядке? — спросил Джесси, когда официант улетел.
— Немного странно себя чувствую, — призналась девушка. И правда: лицо Лики было бледным.
— Если хочешь, поедем домой завтрашним рейсом, — внезапно предложил мистер Скаллагрин, и тут же пожалел об этом: вдруг еще согласится. Все-таки он прожил в подземке почти год, тогда как Лика всего четыре месяца. И Джесси вовсе не спешил возвращаться к безвкусной пище, вечному холоду и тренировкам в компании отъявленных головорезов.
— Серьезно? — так и есть: Лика обрадовалась его предложению.
— Нуу, — протянул Джесси. Конечно он согласится, если его жена будет настаивать.
— Разве у тебя нет чувства, что мы здесь впустую теряем время? — наклонившись ближе к нему спросила Лика.
— Это отдых, — возразил Джесси, глядя в ее непроницаемые черные глаза. — Он и должен быть таким.
— Ты не забыл, что война… — начала было Лика, но парень предупредительно коснулся ее коленки под столом. Даже здесь, в этом краю маргинальных элементов, нужно было соблюдать осторожность. Любое небрежно кинутое слово о сопротивлении или войне, могло привести к очень неприятным последствиям. И тут не спасет даже перемена внешности.
— Ты помнишь, что велел нам Айзек? “Отрывайтесь, чертовы молодожены, и чтоб две недели я вас не видел”. Это приказ, знаешь ли, — заметил Джесси. Хотя для него возвращение в подземку означало навсегда распрощаться с тошнотворной внешностью патлатого блондина, чего парень, признаться, страстно желал с момента как увидел себя в зеркале.
— Это еще не все, — продолжила Лика. — Мне не помешало бы проконсультироваться с вр…
В этот момент к ним подлетел официант с порцией рамена и чаем.
— Ваш заказ, мистер и мистер.
— Мистер и миссис, — на автомате поправил Джесси. Он уже привык, что у некоторых местных плохо с идентификацией по половому признаку.
— Что, прости? Ты не договорила, — Джесси с аппетитом принялся поглощать рамен.
— Ничего, — Лика разглядывала на свет чай. — Так значит, уезжаем завтра?
Джесси послушно покивал. Органики в его заказе было меньше тридцати процентов, но вкусовые усилители позволили с лихвой это скрыть.
Они действительно пошли на многое ради свадебного путешествия. Изменение внешности, пусть даже временное — длительный и болезненный процесс. Зато после ринопластики, пластики ушных раковин, век и много чего еще, ни один сканирующий дрон в Метрополе не дал бы мистеру и миссис Скаллагрин и пятнадцати процентов сходства с террористами.
Чтобы беззаботно отдыхать две недели, понадобилось не просто два пиратских чипа с безупречной репутацией, но и нехилое вмешательство в архив протектория. Стараниями Захарии Матиаса, новоиспеченная супружеская пара получила на время личности почивших от дот-вируса реальных супругов Скаллагрин. И все равно, отправляя своих лучших офицеров в отгул, Айзек очень волновался. Скрипел зубами, затачивал тесак и грозился размозжить им черепушки, если осмелятся вернуться раньше. Не воспользуются возможностью, которая выпадает раз в жизни. И все же Джесси был уверен: главнокомандующий будет рад их досрочному возвращению.
— Значит уезжаем, — отозвался Джесси.
— Но впереди еще целая ночь, верно? — с улыбкой шепнула Лика, касаясь его ноги своей обнаженной стопой.
***
На вокзале было людно, даже не смотря на ранний час воскресенья. Купив билеты, Лика и Джесси устроились в прохладном зале ожидания, наполненном пением птиц и свежестью живых деревьев. Гиперпоезда ходили исправно каждый час, соединяя три района Метрополя в единый организм при помощи огромной вакуумной трубы. Она тянулась из Саото-Гана в Джамото-Ган, петляя, словно змея, а поезда в ней скользили словно молнии, доставляя пассажиров из одного конца города в другой за считанные часы.
— Поезд что, задерживается? — изумился Джесси, вытаращив глаза на табло. Через полминуты это подтвердилось: напротив их рейса загорелось оповещение “рейс отложен”.
— Не из-за нас? — шепнула Лика, на что парень лишь пожал плечами.
Пассажиры, ожидающие тот же поезд, недовольно заворчали, уведев объявление. Что-что, а с транспортом в Метрополе проблем никогда не возникало.
Если бы семью Скаллагрин, точнее тех, кто выдавал себя за нее, разоблачили, парня и девушку взяли бы уже на входе в здание вокзала. Или даже у ворот отеля. Протекторий не стал бы отменять поезд только из-за них, и все же недоброе предчувствие закралось в душу Лики и Джесси. Поэтому, увидев заставку спецвыпуска новостей, они оба чуть ли не подпрыгнули на месте.
После короткого музыкального вступления на стене вместо табло появилось лицо мужчины. Ясные голубые глаза, короткие, чуть вьющиеся волосы с сединой на висках, безупречные белые одежды, а на груди небрежно накинутый жемчужного цвета шарф — Роланда Грейси двое преступников узнали без труда.
— Добрый день, достопочтенные жители Метрополя. С вами говорит владелец и президент Острова одаренных, Роланд Грейси, — его лицо было таким крупным, что можно было различить каждую морщинку. — И от лица всего Третьего класса я прошу вашей помощи.
Люди на вокзале оторвались от своих дел и теперь внимали звукам его раскатистого, отдающегося эхом, голоса.
— Как вам известно, четыре месяца назад на Острове произошли чудовищные события. Группа людей по предварительному сговору совершила покушение не только на жизни граждан Третьего класса, но и на последние научно-технические разработки. Их силами был уничтожен ряд проектов, которые через пару лет принесли бы плоды для всего человечества.
— Конечно, их имена и лица вам хорошо известны, — продолжал вещать Грейси. — Но позвольте немного поговорить о том, кто же они.
Лика и Джесси незаметно переглянулись.
— Прежде всего, это психически больные люди. Станет ли человек в здравом уме уничтожать лекарство против чумы нашего века — вируса A1N7, более известного, как дот-вирус? Из-за этих террористов, именующих себя гордым словом “сопротивление” наш мир остался без противоядия.
Лика возмущенно сжала кулаки, но Джесси только покачал головой. Грейси настраивал общественность против них уже давно, но настолько откровенную ложь они слышали впервые.
— Я обращаюсь к вам, достопочтенные граждане Метрополя, не ради себя, не ради Третьего класса, а ради вас самих, — президент наклонился вперед, словно хотел вылезти из стены. — Если вам станет хоть что-то известно, если вы услышите странный шепоток, если заметите, что ваш коллега на работе ведет себя странно — пожалуйста, сообщите.
На стене появился номер горячей линии.
— А вам, сопротивление, я хочу посоветовать только одно, — Грейси придвинулся еще ближе, если это было вообще возможно. — Сдавайтесь. Пойдите навстречу протекторию, и ваша смерть будет легкой. У вас нет шансов победить, и вы знаете об этом. Классы были, есть и будут основой этого мира, и вам, кучке отъявленных психов, никогда не изменить это.
С этими словами Роланд Грейси исчез, а по стене медленно поползли лица и фамилии вышеупомянутых “психов”: Томас Кэлвин-Смит, Шин Эйлер, Мегани Соичиро, Рама и Камал Раджи, Эвридика Эвери и два последних, самых крупных — Ойтуш Эвери и Сати Лаллеман.
— Сраные ублюдки, — возмутился мужчина в чалме. — Уничтожить сыворотку! Чтоб они в аду горели.
Несколько других пассажиров присоединилось к его возмущению, но в несколько более мягкой форме.
Джесси взглянул на Лику: ее губы были плотно сжаты, а в глазах читался страх застигнутого врасплох зверя. Наверняка он и сам выглядел не лучше. В этот момент лица преступников исчезли со стены, вновь уступая место табло с расписанием гиперпоездов.
— Гляди! — радостно воскликнул Джесси. — Наш поезд!
Оповещение “рейс отложен” поменялось на “прибывает на платформу №1”.
Однако вздох облегчения пришлось отложить. Гладкая сверкающая капсула гиперпоезда показалась в вакуумной трубе. Люди направились к дверям, уже предвкушая, как уронят свой зад в удобнейшие кресла. Но не тут-то было. Стоило дверям распахнуться, как тысячи бумажных листовок взметнулись в воздух, быстро заполняя собой не только платформу, но и все здание вокзала.
Они кружились в воздушных потоках, словно маленькие изворотливые птицы, выскальзывали из рук блюстителей порядка, шуршали и порхали, создавая всеобщий хаос.
— Сколько же их здесь? — произнес кто-то, наблюдая за тем, как из вагона гиперпоезда продолжают вылетать все новые и новые листовки.
Джесси поймал одну и от удивления едва ли не забыл как дышать.
— Протекторий! Твои дни сочтены! Война началась, присоединяйтесь к сопротивлению пока не поздно, — он зачитал Лике то, что было написано на бумажке.
— Сопротивлению? — переспросила девушка, разглядывая крупные буквы “ОО”, нарисованные на обороте.
— А ну дай сюда! — грубо потребовал полицейский. Лика повиновалась, и он тут же сунул листовку в измельчитель.
Здание вокзала оцепили, как при карантине, и затеяли уборку на два часа. Когда Лика и Джесси вновь ступили на платформу, от листовок не осталось и следа. Кто смог организовать этот акт неповиновения? Кому под силам было напичкать поезд бумагой, да еще и со столь откровенным призывом к войне? У Айзека и его команды явно были дела поважнее.
Эти и другие вопросы застыли на губах двух супругов, покидающих Джамото-Ган. Через несколько часов им предстояло вернуться в подземку и снова стать тем, кем они являются: преступниками, объявленными в глобальный розыск, Ойтушем и Сати Эвери.
Глава — 3
«Незнакомец»
Вход в заброшенную станцию метро Суонен в южном Саото-Гане был затоплен. Не целиком, но по колено точно. Взглянув в последний раз на уходящее солнце, Ойтуш и Сати перевесили рюкзаки с вещами повыше и направились внутрь. Вода в разлившемся из-за дождей озере была прохладной, но не холодной. В ней плавали осенние листья и сломанные ветки деревьев. Сати выловила один листочек, самый красивый, и решила оставить себе на память: кто знает, когда они снова смогут выйти на поверхность.
Они почти не говорили: после случившегося на вокзале нервозность все еще не покидала их. И потом, как говорил Айзек: пока ты наверху, ты в опасности. До последней минуты.
Дальше предстоял долгий спуск вниз по обломкам эскалатора. Сюда лучи солнца пробивались уже с трудом, и через пару метров Ойтушу пришлось включить фонарик. В нос ударил затхлый запах метро с примесью гари — такой знакомый и даже родной, вызывающий странное ощущение спокойствия. Да, в трубе опасностей было не счесть, но все же зверя, опаснее чем протекторий, Сати и Ойтуш пока еще не встретили.
— Кто идет? — дозорные были начеку, и это радовало.
— Скаллагрин, — отозвался Ойтуш.
— Знать таких не знаю.
— Джесси и Лика Скаллагрин, — повторил Ойтуш.
— Первый раз о них слышу, — бросил дозорный. Ойтуш нахмурился. Их должны были пропустить, ведь он предупредил Айзека, что вернется раньше намеченного срока.
-Мы офицеры личного состава Айзека, возвращаемся из Джамото-Гана, — Ойтуш старался не светить в лицо охраннику. — Наши настоящие имена Ойтуш и Сати Эвери…
Последняя фраза была ошибкой. Ойтуш невольно поднял руки вверх, почувствовав, как в его левую лопатку крайне неприятно уперся ствол винтовки. Он покосился на Сати: она тоже была на мушке. Что же за чертовщина здесь происходила?
— Ойтуш Эвери мертв, — произнес охранник. — Застрелен Айзеком за измену.
“Отлично, просто отлично!” — Ойтуш почувствовал, как уровень стресса в его организме медленно, но верно достигает своего предела.
— Послушайте, — начал он, не опуская рук. — Свяжитесь с Айзеком, он подтвердит мои слова.
— У нас приказ главнокомандующего: все лица, вызывающие подозрение, подлежат немедленному расстрелу, — отчеканил солдат, тот самый, которому Ойтуш так старался не светить в лицо. — Открыть огонь по моей команде! Один…
— Повторяю еще раз: я Ойтуш Эвери, офицер личного состава Айзека…
— Два…
— Вы совершаете большую ошибку, — все попытки Ойтуша оправдаться были жалкими.
Пот струился по его ненастоящему лицу, в буквальном смысле заливая глаза. Сердце неистово колотилось, а дуло упиралось в спину, словно намереваясь проколоть ее насквозь.
Только бы Сати выжила…
-Опустить оружие, — приказал низкий раскатистый голос. Из темноты пружинистой походкой вышел получеловек-полуробот. Тапетум его бионического глаза светился в темноте желто-зеленым, отражая неяркий свет фонарей. Задняя часть его черепа состояла из сложных кибернетических механизмов, а от основания вниз по всему позвоночнику тянулись вживленные в спинной электроды. И все же, несмотря на экстравагантную внешность, Ойтуш был бесконечно рад видеть своего лидера и друга — Айзека, главу сопротивления.
— Айзек! — радостно воскликнул он, но в ту же секунду получил неслабый удар в челюсть.
— Минуту назад ты повел себя как идиот, назвав ваши настоящие имена, — голос киборга походил на шум сходящей вниз каменной лавины. — Хоть я и приказал тебе не делать этого ни в коем случае.
Последовал следующий удар, но Ойтуш вовремя увернулся от него.
— Айзек, пожалуйста, не надо, — вмешалась Сати. — Неужели ты не рад нас видеть?
Тот фыркнул и ухватился за подбородок лица, которое по-прежнему принадлежало Джесси Скаллагрину.
— Я был бы очень рад превратить эту смазливую мордашку в кровавую кашу, — сказал глава.
— Постой, — Ойтуш вдруг догадался кое о чем. — Ты ждал нас здесь, не так ли? И видел весь разговор.
— Разумеется, — кивнул киборг. — Знал, что после медового месяца у вас расквасит от буйства гормонов. Ладно, идемте.
Айзек еще раз кивнул дозорным и направился к рельсам, где их уже ждало транспортное средство. Ойтуш молчал: он был крайне недоволен собой. Мало того что провалил стресс-тестирование, которое устроил ему Айзек, так еще и поставил их с Сати под угрозу смерти. Хорош офицер, ничего не скажешь.
Джип, стоящий на рельсах, был все так же оснащен пулеметом, развернутым назад.
— Как у вас здесь? Без происшествий? — поинтересовалась Сати, устраиваясь на заднем сиденьи.
— Нормально, — отозвался Айзек. — Скучали по вам, конечно, места себе не находили.
— А как новички?
Ойтуш вздохнул; он знал, кто из новичков интересовал Сати больше всего. Этот чертов телепат, Томас Кэлвин-Смит. Именно из-за него Ойтуш и поспешил сделать Сати предложение, как только они вернулись в подземку; не хотел делить с кем-то еще то, что было его по праву.
— Ах да, забыл сказать, — Айзек завел мотор. — Я выгнал твоего дружка взашей.
— Что?! Айзек, ты же обещал мне! — тут же вспыхнула Сати.
— Точнее, выгоню, если не перестанет срывать мои тренировки, — уточнил киборг.
— Срывать тренировки? — ухмыльнулся Ойтуш. — Разве кто-то способен на это?
— Пока что я доволен только твоей сестрой, — Айзек пропустил колкость мимо ушей. — Эвридика единственная, кто тренируется, не жалея себя. Хоть ей и приходится нелегко.
Да, глобальный розыск охотился на семерых одаренных, “сбежавших” с Острова, но в подземке остались далеко не все. Мегани отправилась в свою родную деревню на юге, а братья Раджи — в Дивали, город, почти стертый с лица земли мощнейшим землетрясением. Шин Эйлер быстро сошелся с Захарией на почве совместных интеллектуальных усилий, а Эвридика Эвери пошла по стопам своего брата, и теперь готовилась к вступительным испытаниям в офицерский состав. И лишь Томас никак не мог пристроить себя. Подземка с ее строгим режимом и распорядком и без того угнетала парня, а свадьба Ойтуша и Сати только подлила масла в огонь. Так же как и в мире одаренных, в сопротивлении Томас не чувствовал себя как дома.
— Совсем забыл спросить, — начал Ойтуш. — Кто из твоих умников додумался начинить поезд из Джамото-Гана полумиллионом бумажных агиток?
Айзек недовольно зарычал:
— Ты думаешь, это наших рук дело?
— А чьих же тогда? — спросила Сати.
— Они называют себя “ОО”, — отозвался киборг, продолжая наблюдать за дорогой.
— “ОО”? — переспросил Ойтуш. — Отряд Одаренных?
— Скорее уж, Отъявленные Остолопы, — сказал Айзек. — Независимая группа, считающая себя истинным сопротивлением. Они у протектория сейчас как шило в заднице.
— Чем они занимаются? — спросил Ойтуш.
— Вандализмом. Устраивают акты неповиновения.
— И успешно?
— Ну как сказать, — Айзек на секунду задумался. — Три дня назад они ликвидировали склад с амопенталом. Взорвали.
— Амопентал — наркотик для сиделок, — вспомнила Сати. Уж кому, а ей он был отлично знаком.
— Неплохо, — отозвался Ойтуш.
— Неплохо только на первый взгляд, — заметил Айзек. — Но если разобраться, что это влечет за собой… Любую выходку этих “ОО” протекторий встречает удвоенными мерами безопасности, санкциями, карательными процессами. Законопослушный народ ненавидит это самопровозглашенное “сопротивление”, а значит никогда не пойдет и за нами.
Ойтуш и Сати переглянулись: последние несколько месяцев Айзек бредил войной, наращивая вооружение с маниакальным упорством. “Законопослушному народу” в его планах также было отведено не последнее место. Жители Метрополя должны были очнуться от многолетнего сна и примкнуть к повстанцам в борьбе с протекторием.
— Айзек, — осторожно начала Сати, вспомнив слова Даны Хатт о том, что сопротивлению никогда не одержать победу. Но в этот момент случилось нечто из ряда вон выходящее: джип заглох прямо посреди туннеля. Отключились и фонарики, которые Ойтуш и Сати держали в руках. На какой-то момент все трое погрузились в непроглядный мрак подземки. Ойтуш вслепую метнулся к пулемету, но уже в следующую секунду освещение вновь появилось, а двигатель заработал как ни в чем не бывало.
— Что это только что было? — спросил Ойтуш, глядя на недоумевающего Айзека.
— Понятия не имею, — Айзек ответил не сразу: сверялся с картинкой, которую посылали в его разведывательные дроны. — Какой-то локальный сбой.
— Сбой чего? — переспросила Сати.
— Всей техники. Электроники. В радиусе двух метров вокруг нас.
— А как же ты? — Сати посмотрела на его кибернетические части.
— Я не выйду из строя ни при какой аномалии, — серьезно сказал Айзек. — Я полностью автономен. Мои имплантаты будут функционировать, пока бьется мое сердце.
Спустя какое-то время он добавил:
— Мы привели в подземку многих одаренных. Мир меняется, и многие из них сами захотели примкнуть к нам в эти неспокойные времена. Но сила одаренных — это нечто за гранью понимания, нечто, не поддающееся управлению до конца.
— Ты хочешь сказать, что это сделал кто-то из одаренных? — спросила Сати. — Кто-то вырубил мотор и наши фонари?
Но Айзек лишь развел руками. Ойтуш тоже молчал. Он не хотел говорить о том, что за долю секунды до того, как свет снова появился, он увидел в тоннеле нечто странное. Даже не увидел, поскольку темнота была непроглядная, а ощутил, воспринял неким шестым чувством: они были здесь не одни.
Ойтуш не хотел беспокоить Сати и Айзека, делясь своими ни на чем не основанными предположениями, просто до конца поездки не отводил взгляда от тоннеля и держался поближе к пулемету.
***
— Спрячьте лица, — велел Айзек, когда они прибыли на станцию. Ойтуш и Сати надели капюшоны: в Метрополе нельзя было появляться с лицами Ойтуша и Сати, в подземке — Джесси и Лики. Семья Скаллагрин могла еще хорошо послужить им, да и к тому же зачем нервировать обывателей очередными незнакомыми физиономиями?
Больше всего Ойтушу и Сати сейчас хотелось побыть наедине. Отдохнуть, перекусить, поздороваться с друзьями, которых не видели почти две недели. Но Айзек повел их прямиком в мебдлок, заявив, что больше не может видеть “слащавую рожу Джесси”.
— Сколько же людей здесь, — заметила Сати, перешагивая через группу неподвижно сидящих киборгов, подпитывающих свои визоры от аккумулятора.
— Крысы бегут с тонущего корабля, — Айзек провел хромированной ладонью по своей бритой черепушке. — И сейчас корабль — это Метрополь.
— Как удается справляться с таким наплывом? — Ойтуш кинул долгий взгляд на мальчугана лет пяти, собирающего автомат. — Успеваете всех проверять?
Если из Метрополя сюда валит целый поток отщепенцев, сложно будет не пропустить шпиона, затесавшегося среди них.
— Кэлвин-Смит немного помогает, — нехотя выдавил из себя Айзек. Должно быть, признаться, что от Томаса все же есть польза, было для него непростым решением.
Медблок значительно расширили, подсоединив несколько дополнительных палаток, из-за чего он превратился теперь в самый настоящий военный госпиталь. Ойтуша и Сати уже ждала Зои Атли — врач, которая оперировала их в прошлый раз. Она придирчиво осмотрела их лица и удовлетворенно кивнула:
— Биополимерная кожа успела состариться, но все же это лучше, чем я ожидала, — Ойтуш и Сати были первыми, кому внешность меняли настолько кардинально. — Протрите этим ваши лица, шею и ушные раковины.
Зои дала каждому из них салфетку, смоченную кислотным раствором, разрушающим искусственную кожу.
— А пока что извлечем ваши чипы, — к ним уже шел Захария Матиас, попутно накидывая на плечи белый халат.
— Привет, дружище, — Ойтуш крепко пожал ему руку, — Как поживаешь?
После смерти брата, юный одаренный сильно изменился. Он бросил школу, решив целиком посвятить себя сопротивлению, и если раньше он без устали работал по двадцать часов в сутки, то сейчас и вовсе перестал спать. Изменения затронули и его внешность. За несколько месяцев Захария сильно вытянулся в росте, обкорнал светлые кудряшки, а в белом халате так и вовсе напоминал уменьшенную копию Торы — старшего брата, оказавшегося предателем.
— Тестируем с Шином новую программу, — сухо ответил Захария, — Покажу, когда закончим.
Лицо Ойтуша тем временем уже вовсю горело. Он провел пальцами по щеке, и под его ногтями остался серый налет отмирающей полимерной кожи, лица, которое некогда принадлежало человеку по имени Джесси. Наконец-то он распрощается с ним.
Он взглянул на Сати и увидел ту же картину. Ее лицо и уши раскраснелись, а наружные уголки век опустились вниз. Лика, к которой Ойтуш уже успел привыкнуть, растворялась под действием кислоты.
— Не смотри на меня, — сказала Сати, пытаясь прикрыть лицо ладонями, и Ойтуш послушно отвернулся.
После изъятия чипа, Зои увела девушку за непрозрачную перегородку.
— Миссис Атли, — услышал Ойтуш голос Сати. — Я бы хотела попросить вас кое о чем…
Но окончания фразы Ойтуш не расслышал. Наркоз, поступающий через маску, подействовал, и он провалился в сон.
О чем же Сати хотела попросить Атли? Оставить нос-горбику? Зои была отличным врачом и хорошим человеком. А еще она была одаренной. Ойтуш узнал об этом совершенно случайно, когда она оперировала их в первый раз. Тогда Зои точно так же отвела Сати за ширму, а уже через пять минут вернулась, чтобы заняться внешностью Ойтуша. Он еще удивился тогда, как это возможно: провести сложнейшую пластическую операцию за такой короткий срок.
Позже Атли рассказала ему, что способна существовать в нескольких реальностях одновременно. Совсем как Эвридика, которая вытаскивает на поверхность тот слой мира, который удовлетворяет ее запросам. Вначале Зои работает в одной вселенной, например, возится несколько часов с Сати, чтобы сделать разрез ее глаз более раскосым, а затем, в другой вселенной, устраняет шрамы на лице Ойтуша. Объединив два мира в один при помощи своей одаренности, Зои Атли получает колоссальный результат: всего за пару часов она меняет внешность сразу двух людей! Все-таки сопротивлению очень повезло, что к ним примкнул настолько талантливый человек.
Продолжение следует...)
Также приглашаю вступить в мою группу vk
Автор: Маша Храмкова
