Всем доброго вечера, предлагаю вам новую главу моей фантастической книги. Буду очень рада отзывам и конструктивной критике здесь или в моей группе. Приятного чтения!
Глава под катом
Дверь, увитая стеблями лианы, с мягким шипением распахнулась. Еще раз оглянувшись, не наблюдают ли за ней, Сати сделала осторожный шаг вперед… и обомлела. Почти все видимое пространство занимало огромное дерево: с извитыми стеблями, с толстыми корнями, произрастающими откуда-то из-под пола, с мелкими ланцетовидными листьями, края которых казались настолько острыми, что о них можно было порезаться. Растение занимало собой все пространство помещения, от пола до потолка. Сати даже захотелось снять обувь, чтобы не топтать живые корни.
“Доступ в архив запрещен для студентов! Приказ президента Грейси”, — деловито произнес голос “Ока” в ее голове. И тут же добавил: “Одно непрочитанное сообщение для Сати Лаллеман”.
— Значит, архив, — медленно повторила Сати, рассматривая стебли, которые ближе к центру дерева становились бледными и жесткими, словно сухожилия какого-то существа.
“Доступ запрещен президентом Грейси! Одно непрочитанное сообщение для…” — “Око” никак не могло определиться с приказом.
“Вот оно, стало быть, как”, — про себя ухмыльнулась девушка. — “Запрет есть, но в прерогативе архива доставить сообщение законному получателю”.
— Отключить “Око”, — велела она, и словно почувствовала, как микропроцессор в ее голове начал остывать, успокаиваясь от гнета непосильной для него задачи.
Честно говоря, растение все больше и больше пугало Сати. Точнее, все меньше и меньше напоминало растение. Упругие, пульсирующие сосуды, которые так и хотелось назвать щупальцами, были совершенно не похожи на те стебли, которые пробивались из-под пола в учебных коридорах. Здесь, в этом засекреченном месте, лиана наконец-то показала свою истинную сущность: не растение и не животное, а что-то среднее. Что-то определенно обладающее интеллектом.
Сати позволила любопытству пересилить страх, и коснулась одного из листочков. В сердце дерева они были маленькими и бледными, словно носили лишь декоративную функцию. В ту же секунду сеть маленьких и проворных стебельков опутала руку Сати. Панический ужас обуял девушку, и она попыталась освободиться, вырывая пальцы из этой паутины. Некоторые стебли и впрямь оторвались, источая белесую жидкость из мест разрыва, но их место тут же занимали новые побеги. К счастью, чудовищная лиана довольствовалась лишь кистью Сати и не претендовала на все тело.
“Одно непрочитанное сообщение для Сати Лаллеман!” — настойчиво повторило “Око”, вновь включаясь в работу.
“Оно взломало его!” — подумала Сати. — “Значит, именно так это дерево и передает данные”.
Теперь, когда все стало ясно, сопротивляться было глупо. Растение архива подключилось напрямую к сознанию Сати, чтобы донести послание, оставленное для нее кем-то. Вот только кем?
В этот момент все вокруг изменилось. Сати больше не была в архиве; она была на пляже, в жаркий полуденный день, когда солнце достигает своего зенита. Ей даже показалось, что она чувствует тепло, идущее от нагретого песка, но это были всего лишь игры воображения. Вся эта картинка была всего фоном, проекцией, не имеющей ничего общего с реальностью.
— Здравствуй, Сати, — из ниоткуда навстречу ей вышла девушка, немногим старше самой Сати. Ее длинные волосы цвета слоновой кости развевались от несуществующего ветра, а голубые глаза смотрели торжественно и немного грустно. — Меня зовут Саша Лаллеман, и через семь месяцев я стану твоей биологической матерью.
Сати потрясла головой из стороны в сторону. Это был морок, просто морок, чья-то глупая шутка. А девушка между тем продолжала:
— Сейчас четвертое августа две тысячи сто девяносто третьего года. Провидцы предупредили, что мой уход будет несколько раньше, чем я ожидала, и посоветовали сделать запись именно сейчас…
Женщина по имени Саша говорила о своей смерти со спокойным лицом, но ее пальцы нервно теребили маленькую пуговку на платье. Должно быть, она долго готовилась к этой записи, но эмоции все же взяли свое.
— Подарив тебе жизнь, я оставлю этот мир, но будь уверена, мы сделали все, что смогли.
Сознание Сати зацепилось за слово “мы”, и это ей очень не понравилось.
— Мы собирали твой генотип несколько долгих лет, чтобы в итоге создать совершенство, — губы Саши расползлись в натянутой улыбке. — Все, что есть в тебе, Сати, это квинтэссенция наших надежд и стремлений, плод наших интеллектуальных усилий…
— Отключить “Око”! — скомандовала Сати, не желая больше слушать этот бред. Но программа не подчинилась.
— Ты будешь красавицей, дочка, с сиреневыми волосами и ямочкой на подбородке…
— Запрашиваю экстренное отключение “Ока”! — голос Сати сделался жестким. Если бы она только могла ударить эту женщину…
Команда сработала. Сати перенеслась в архив и тут же обрушилась на колени, словно выдернутая из розетки.
Значит, послание от предков… Значит, Сати не просто одаренная по рождению, а специально созданный экземпляр, “плод интеллектуальных усилий”. Внутри Сати все бурлило от гнева. И зачем она только сунулась в этот архив?
Но этим дело не закончилось. Новый поток информации вновь перенес ее на плавящийся под полуденным солнцем пляж. Вот только Саша Лаллеман была уже другой.
Изможденная и осунувшаяся, она напоминала скелет, обтянутый кожей. Сильно беременный скелет. Ее некогда роскошные волосы заметно поредели, упругая кожа сморщилась, а под опустошенными глазами залегли темные круги.
— Он попытается запретить доступ к этой записи, но я сделаю все зависящее от меня… Ты должна узнать правду, дочка, — Сати вздрогнула от ее надтреснувшего сломленного ночными рыданиями голоса.
— До тебя было еще шесть, — продолжала Саша. — Шесть неудачных экземпляров, шесть детей, родившихся… родившихся со страшными патологиями. Ты седьмая, и ты моя последняя надежда.
Сати больше не пыталась уйти. Похоже, что на этот раз Саша Лаллеман говорила от чистого сердца.
— Здесь, на Острове проводятся страшные эксперименты… — Саша затравленно огляделась по сторонам, словно была не пляже вовсе, а в маленькой комнате с тяжелыми стенами. — Они пытаются создать… я даже не знаю, как назвать это чудовище…
Неожиданно рядом с Сашей появился маленький ребенок.
— Мама! — крикнул он, и лицо женщины содрогнулась от ужаса.
— Ойтуш, пожалуйста, тише! — Саша взяла ребенка на руки, чтобы успокоить.
“Ойтуш?!” — сердце Сати стремительно выполнило тройное сальто.
— Ты, наверное, удивлена? — на губах Саши дрогнула улыбка. — Мама Ойтуша умерла при родах, оставив ему только имя. Целых три года мы не могли отправить его на большую землю, ведь для этого требуется разрешение родителей. Мне пришлось усыновить его для формальности, но, похоже, этот ребенок успел ко мне привязаться.
Мальчик посмотрел на Сати, и она поняла, что простого совпадения быть не может. Сильнейшее головокружение заставило ее вновь упасть на пол, да так, что коленки захрустели — наверное, сломались обе чашечки.
— Он улетает уже завтра, — Саша погладила мальчугана по темным вьющимся волосам. — Его память будет изменена, так что об Острове он никогда и не вспомнит. Как и обо мне.
Тошнота, вызванная острым отрицанием реальности, как острым пищевым отравлением, накатывала все сильнее. Сати изо всех сил боролась с ней, но это было бесполезно. Слишком много чудовищной, необработанной информации поступало в ее с каждой новой секундой.
— Возможно, Ойтуш станет одаренным и вернется сюда, — сказала Саша, — Но его генотип не был запрограммирован, а значит, на все воля случая. Как известно, без вмешательства извне даже у одаренных родителей может родиться самый обыкновенный ребенок…
Вдруг лицо Саши вытянулось и побледнело, словно кто-то или что-то отвлекло ее от записи.
— Прощай, дочка, — сказала она, глядя прямо в глаза Сати. — Беги с этого Острова, если сможешь!
Запись окончилась. Пляж медленно растаял, уступив место комнате, заполненной доверху пульсирующими сосудами-стеблями. Сати почти что лежала на полу, но лиана больше не пыталась прикоснуться к ней.
“Надо уходить”, — твердо сказала она себе. — “Если кто-нибудь зайдет сюда…”
Сати решительно отскребла себя от пола и нетвердым шагом направилась вон. Крупные слезы капали ей прямо под ноги и застилали глаза пеленой.
Она должна была вернуться сюда. Это было записано в ее генотипе, словно в каких-нибудь небесных скрижалях. А Ойтуш? Он тоже был здесь, и, возможно, даже видел ее рождение. Как такое вообще может быть?!
Притащив свое обессиленное тело в личный отсек, Сати рухнула на кровать и моментально отключилась.
***
— Готово, — устало сказал Ойтуш, смахивая со лба мокрые волосы.
— Спасибо, Ойтуш, — искренне сказала Оливия, та самая женщина из поезда. — Черт знает сколько бы я провозилась тут одна.
Он только что закончил ставить палатку. Само по себе это дело было несложным: шипастые дуги сами вонзались в пол, изрешеченный следами обстрелов, но вот на то, чтобы выбрать подходящее место поближе к водоочистной системе, наладить вентиляцию и обогрев, несколько раз выпить растворимого кофе с сухарями, ушло около двух часов. Ойтуш понимал, что Оливии просто нужно общение, но он не готов был потратить на нее целый день.
Новая станция еще хранила следы прежней роскоши. Сводчатые потолки были украшены лепниной, а стены — барельефами с изображением славного единения разума человека и машины. Эскалаторы были подорваны, а те, что уцелели — завалены старой техникой и роботами, запечатывая выход наверх навсегда. Сколько еще таких замурованных станций было в глубинах Метрополя? Были ли они в других городах, и есть ли там повстанцы?
Ойтуш задавал себе эти вопросы, уныло дуя на кипяток в кружке со ржавыми краями. Невдалеке послышался смех: это солдаты Айзека затеяли шуточную потасовку. Ему в глаза бросилась невысокая рыжеволосая девушка, которая умудрялась курить и смеяться одновременно.
— Хочу быть как Карен, когда вырасту, — сказала девочка с механической рукой, которая помогала Оливии мыть посуду.
— Карен? — переспросил Ойтуш.
— Личный состав Айзека — эта наша гордость, — пояснила Оливия, улыбаясь одними глазами. Роботизированная челюсть сильно портила ее лицо, но глаза остались невероятно живыми. — Все дети мечтают быть похожими на них.
— А можно как-то присоединиться к ним? — выпалил Ойтуш прежде, чем успел хорошенько подумать.
Вопреки его прогнозам, Оливия не стала смеяться.
— Если докажешь Айзеку, что ты нужен ему, — сказала она, а затем критически осмотрела Ойтуша с ног до головы. — И наберешь пару килограмм мышечной массы.
Ойтуш давно не видел себя в зеркало, и, наверное, к лучшему. Он чувствовал себя гораздо лучше, чем во время болезни, но все же был еще сильно истощен.
— Что делает личный состав Айзека? — спросил он.
— В основном занимается разведкой, — Оливия вытерла руки о передник, и парень заметил, что на ее кистях не хватает нескольких пальцев. — Ну и, конечно, охраняет нас, простых граждан.
— Тебе, наверное, пора идти? — Оливия невероятно точно угадала его мысли.
— Да, верно, — кивнул Ойтуш. — Спасибо вам.
— Тебе спасибо, — Оливия загадочно подмигнула, но Ойтуш был прав. Она вселила в него большую надежду.
“Доказать Айзеку, что нужен ему”, — повторил про себя Ойтуш. — “Я, может быть, и не нужен, но вот информация, что сокрыта в моей голове...”
Решив так, Ойтуш уверенно направился к ангарам.
С десяток человек в черной полицейской форме с аппетитом уминали пайки. С трудом протиснувшись между двух здоровых парней, Ойтуш оказался лицом к лицу с Айзеком.
— Можно поговорить с тобой? — не очень уверенно спросил он.
— Говори, — как ни в чем не бывало ответил киборг.
Ойтуш оглянулся по сторонам и заметил любопытные недружественные взгляды.
— Наедине, — уточнил он.
Со всех сторон послышалось саркастическое мычание.
— У главнокомандующего от нас нет секретов, — сказала та самая рыжеволосая девушка. — Валяй при всех, новичок.
Ойтуш внимательно посмотрел Айзеку в глаза, и тот, словно угадав цель его визита, сухо произнес.
— Все свободны.
Солдаты недовольно засобирались, а Ойтуш задней мыслью понял, что медленно, но верно наживает себе врагов.
— Я хотел сказать, что готов… — начал было он, но Айзек схватил его за шкирку своей могучей хромированной лапищей и поволок к медицинскому боксу.
— Никто не должен знать, что ты что-то знаешь, — Айзек почти что швырнул его на пол палатки. — До поры до времени.
При помощи ключа, висящего на шее среди всяких амулетов и побрякушек, Айзек открыл ударопрочный стеллаж и вынул оттуда пипетку.
— На, вдохни через нос, — сказал он, протянув ее Ойтушу. — Разбудим твои воспоминания.
Не раздумывая, Ойтуш сделал все, как он велел: зажал один носовой ход, а через другой с силой вдохнул содержимое пипетки. Первое ощущение было отвратительным, словно кто-то двинул тебе по носу твердым тупым предметом. Чувство горячего жжения заполнило носовые пазухи, проникая все выше и выше, пока, наконец, не исчезло, оставив после себя лишь легкую щекотку, как во время насморка.
— Это что, какой-то наркотик? — спросил Ойтуш, глядя на Айзека. Тот стоял рядом и внимательно наблюдал за его реакцией.
— Это насекомые, — наконец ответил главнокомандующий. — Микроскопические кибернезированные жучки, которые в течение нескольких дней должны активизировать дремлющие участки твоей долговременной памяти…
— Жучки?! — Ойтуш почувствовал, как ему становится плохо.
— Да, они теперь в твоем .
— Вот дьявол! — Ойтуш схватился за голову.
— Должен тебе признаться, что этот препарат еще не тестировался на людях, — без всякого чувства вины сказал Айзек. — Но ты случай особенный, и я решил пойти на риск…
Ойтуш уже ничему не удивлялся. Ему казалось, что он чувствует, как внутри его черепной коробки начинают копошиться маленькие въедливые создания.
— Ты не должен их чувствовать… я так полагаю, — задумчиво ответил Айзек, запирая стеллаж на ключ.
Ойтуш был на грани панической атаки. Мало того что этот хрен запустил в него насекомых, так еще и не апробированных на людях.
Айзек заметил панику в его глазах и разочарованно причмокнул губами:
— Так, так. А ты слабоват оказался. Так я и думал, что задохлик.
Его слова больно задели Ойтуша, но он не подал вида.
— Ты ведь ко мне по другой причине пришел, верно? — продолжал Айзек. — Хотел заделаться в солдаты.
Он был прав, на все сто прав. Именно об этом думал Ойтуш с самого первого дня в подземке.
— Ну и, скажи на милость: зачем мне нужен такой сопляк вроде тебя? — пружинистыми шагами главнокомандующий прогуливался по палатке, едва не касаясь головой брезентового потолка. — Держись подальше от моей команды, а если действительно хочешь помочь сопротивлению, то найти старуху по имени Кайла, она научится тебя мастерски унавоживать грядки.
Ну уж нет. Вначале трупы разделывать, а теперь еще и грядки унавоживать? Обойдется.
— Я не отстану от тебя, пока не возьмешь меня в личный состав, — твердо сказал Ойтуш. Волнение в черепной коробке улеглось, и он вновь ощутил свою прежнюю решительность.
Айзек заржал так оглушительно, что стеллажи заходили ходуном.
— А это даже забавно, — наконец сказал он. В этот момент в палатку вошел Тора и, увидев происходящую картину, остановился как вкопанный.
— О, я придумал тебе задание, — Айзек в предвкушении потер ладони. — Поедешь с братьями навестить Нейта.
— Нейта? — такого поворота Ойтуш не ожидал.
— Его самого, — Айзек кивнул. — Тора и Захри знают, что делать, а ты просто составишь им компанию. Если не обделаешься от страха, возможно, я и передумаю.
— А кто этот Нейт? — спросил Ойтуш, изо всех сил стараясь, чтобы его вопрос прозвучал обыденно.
— Кто, кто… гробик на колесиках, вот кто, — отозвался Айзек, выходя из палатки. — В нем еще меньше человека, чем во мне.
***
Ойтуш остался ждать приговора в медицинской палатке. Он то и дело прислушивался к себе, пытаясь понять, вспомнил ли он что-то. Но смутные воспоминания о пляже и девушке были все такими же размытыми и обрывистыми.
Примерно через час в медблок вошли двое. Это были Захария и Тора, одетые в комплекты черной полицейской формы. В руках у них были штурмовые винтовки.
— Настоящая? — не удержался Ойтуш, кивнув на оружие в руках младшего из братьев.
Уж слишком комично он выглядел во всем этом прикиде, словно на маскарад собрался.
— Захария Матиас, — представился мальчик, проигнорировав замечание Ойтуша. На миг в его глазах мелькнуло что-то жесткое, остро напомнившее Лидо, но уже в следующую секунду одаренный искренне улыбнулся. — Рад наконец познакомиться с тобой, Ойтуш.
— И я, — Ойтуш крепко пожал протянутую ладонь.
— Стрелять умеешь? — спросил Тора, протягивая ему карабин.
— А придется? — нервно усмехнулся Ойтуш. Он все еще не верил, что Айзек отправил его в кишащий аниматусами и всякой нечистью туннель в компании двух детей.
— Не исключено, — расплывчато ответил Тора. — Нейт обычно околачивается на малиновой ветке; там сравнительно безопасно, но труба она и есть труба.
— Мы поедем втроем? — спросил Ойтуш.
— Да, под контролем дронов-разведчиков, — Захария легко коснулся визора на своей голове. — Они уже там, собирают информацию.
На путях их ожидало чудное транспортное средство: джип, поставленный на рельсы.
— Автодрезина для небольших вылазок, — пояснил Тора.
Он надел экзоскелет и перенес в кузов несколько увесистых коробок, а также пулемет. Ойтуш обратил внимание на то, как уверенно Тора двигается в этом вспомогательном костюме, словно всю жизнь в нем ходил. Куда-то исчезла привычная неуверенная сутулость, а движения стали легкими и плавными.
“Вот бы и мне такой же”, — с завистью подумал Ойтуш.
Тора занял водительское сидение, Захария пассажирское, а Ойтушу было велено устроиться рядом с пулеметом, чему он был, в принципе, рад. Стрелять он умел лишь в теории, бегло полученной от Торы, но ему было спокойнее смотреть назад, в черноту бесконечного туннеля, чем сидеть, ощущая, как эта самая чернота дышит ему в затылок.
— Не волнуйся, Ойтуш, — с добродушной улыбкой сказал Захария, — Я увижу угрозу задолго до появления.
— Вся надежда на тебя, — невесело усмехнулся Ойтуш.
Какое-то время они ехали молча. Ойтуш не задавал вопросов не о Нейте, не о малиновой ветке. Каждый из троих был сосредоточен и погружен в свои мысли.
— Почему ты поехал с нами? — наконец нарушил тишину Захария.
— Айзек велел, — на автомате ответил Ойтуш.
— Но инициатива исходила от тебя, — Захария обернулся к нему, не снимая визора. — Ты хочешь помочь сопротивлению.
— А кто не хочет? — пожал плечами Ойтуш. Ему было неприятно, что этот тип вдруг заговорил о нем.
— Тогда начни доверять нам, — Захария улыбнулся. Улыбка его была настоящая обезоруживающая, на что Ойтуш ответил:
— Считай, что уже.
— Тише! — строго сказал Тора, замедляясь.
— Все спокойно, — тут же доложил его брат. — Всего лишь эхо Метрополя.
Джип снова принялся набирать скорость. Следующие минут двадцать они ехали молча, наблюдая, как появляется и исчезает очередной отрезок пути, освещенный светом фар.
Ойтуш уже начал засыпать, убаюканный гулом двигателя, когда сидящий неподвижно, словно статуя, Захария вдруг ожил.
— А вот и он, — сказал мальчик, поправляя очки на голове. — В двух километрах от нас.
Ойтуш встрепенулся, ощущая как прежняя тревога возвращается к нему с новой силой.
Тора начал тормозить. Остановившись полностью, он заглушил мотор. Все трое замерли на своих местах не шевелясь.
— Он начал двигаться, — доложил Захария. — Едет навстречу нам, полтора километра.
«Едет? Он тоже передвигается по рельсам?» — подумал Ойтуш.
Где-то в глубине подземки зародился ритмичный механический звук, который поспешил уловить мучительно обостренный слух Ойтуша.
— Один километр, — сказал Захария. Тора вышел из машины и вскинул винтовку. Ойтуш хотел последовать его примеру, но тот жестом велел ему оставаться на месте.
— Это может быть ловушкой, — произнес Тора, не опуская прицел.
— Пятьсот метров, — голос Захарии понизился до шепота.
Мороз пробежал по коже Ойтуша. Лязг железа был все ближе и ближе, и его руки сами собой сжались на лежащем на коленях оружии.
— Двести метров, — мальчик снял визор с головы и, затаив дыхание, принялся всматриваться туда, где кончался освещенный фарами участок.
Стук начал замедляться. Ойтуш догадался, что Нейт тоже передвигался на дрезине, судя по всему, с ручным приводом. Еще через минуту терпкий запах дыма ударил в нос, а позже на свет выкатился и он сам…
Продолжение следует:)
Вернуться к предыдущей главе --> Глава 12
Автор: Masha_Kramkova
