Все мы задумываемся о том, к чему приведут технологии, которые сейчас развиваются очень быстро. Я задумался об этом в художественной форме и предлагаю свой вариант развития событий. В этих двух главах описывается планшет в виде листа, пикожучки (наушники), финансовая система будущего (которая обеспечивает нам подвижный образ жизни) и описание тюрьмы будущего.
(только не для «многобуквовых алергиков»)
Выдержка из моей книги:
Глава: Лист
Я провожал взглядом неприветливого дедушку с листочком.
Многие вокруг тоже имеют подобные. Каждый второй смотрит в
эти листочки разного размера. Кто-то, будучи похожим на
сумасшедшего, разговаривал со своим листочком. А одна девушка
даже водила по пустому листу пальцем. Казалось, что она что-то
рисует. Большинство окружающих прогуливались по аллее, а она
сидела на новой деревянной лавочке. Надо было сразу выбирать для
разговоров её, а не резкого деда с признаками старческого маразма.
Я несколько раз отрепетировал вопрос и затем подошёл к ней и
присел рядом.
— Здравствуйте, — на московский манер, пропевая гласные,
сказал я.
— Привет, — отрезала девушка, мельком глянув на меня, и
продолжила своё занятие.
Она водила указательным пальцем по чистому картонному
листку примерно форматом А4. Глупое занятие — смотреть в
пустой листочек и тыкать туда пальцами. Может быть, тут рядом
клиника для душевнобольных?
— Извините, а вас как зовут? — издалека начал я.
— Настя. А что ты хотел? — посмотрев прямо в глаза, спросила
она.
— Я тут в гости приехал, хотел спросить, как пройти на Красную
площадь.
— Пройти? Она отсюда очень-очень далеко. Иди пешком, если
хочешь заработать целое состояние коинов, но мне кажется, ты
быстрее заработаешь мозоли. Если собираешься туда попасть, лучше
возьми флип. А вообще мне сейчас некогда, я сейчас сдаю экзамен
по стереоскопии. На, возьми лист, тут на карте легко найдёшь свою
площадь и вызовешь флип, — быстро протараторила Настя, отдавая
свою бумагу мне и доставая из сумки новую.
— Спасибо, Настя. Вы мне очень помогли! — сказал я молодой
девушке, кивая головой, и уходя в сторону, разглядывая девственно
чистый листок. Бумага была чуть толще обычного листа, на котором
мы пишем в офисе. В верхнем правом углу была маленькая круглая
объёмная белая горошина с чёрной точкой посередине. Обратная
сторона ничем не отличалась.
«Страна сумасшедших», — подумал я и, пройдя приличное
расстояние, занял пустую лавочку. Зачем эта девушка дала мне
пустую бумажку? Могла бы взять ручку и нарисовать схему проезда.
Почему они тут все неприветливы? И что это за Москва такая, в
которой пахнет морем? Может, я сейчас в США, штат Айдахо? Там
тоже есть Москва. Но почему тогда люди говорят с настоящим
московским говором и по-русски?
Тем временем, я вертел листок в руках, уже догадавшись, что его
можно включить. У меня дома была электронная книжка и, скорее
всего, это её тонкий аналог. Я нажимал на горошину в углу листа, но
ничего не происходило. Я складывал лист пополам и даже в четверо.
Он послушно сгибался, но необычно расправлялся потом, не
оставляя складок. Какая–то необычная «хай-тек»-бумага. Я пытался
даже пошелестеть ей, сминая её со всей силы, но звука не было
слышно. Проходящие мимо меня люди смотрели странно,
удивляясь моим движениям. Интересно было складывать листок
пополам — в это время из бумаги исходил необычный
пощёлкивающий звук.
Чтобы расслышать его получше, я поднёс листок к уху и, не
успев разложить листок, утонул в тысячах мурашек. Ощущение
было похоже на то, что я как будто отсидел не только ногу, но и всё
тело. Почувствовать столько мурашек за полсекунды было
неожиданно. Листок возле уха легонько свистнул ультразвуком, как
включающийся телевизор. Мне понадобилась пара секунд, чтобы
прийти в себя и посмотреть на бумагу.
На только что чистой белом листе отобразилось изображение
футуристичного здания в тумане, окруженного деревьями. Туман
двигался, а листва деревьев шевелилась на ветру, давая понять, что
картинка не статичная. На здании была светящаяся вывеска с
надписью «КОВЧЕГ». Ужасно непривычно было видеть на бумаге
картинку с таким высоким разрешением и плавной анимацией. Я
смотрел как заворожённый. Было очень непривычно, так как в
журналах всегда видны точки, из которых состоит изображение. А
тут всё было похоже на видео, но только не как на экране
телевизора, а как на качественной фотографии. Изображение
занимало весь лист, не оставляя даже полей.
Когда я попытался поудобнее взять лист, картинка ожила: туман
усилился и за пару секунд полностью скрыл здание и деревья. Лист
опять стал белым. Меня переполняли эмоции. Думаю, я бы
чувствовал то же самое, если бы картинки на упаковке молока вдруг
зашевелились и стали бы бегать вокруг пакета. Всё же люди впадают
в ступор, когда сталкиваются с необычными свойствами обычных
вещей. Хорошо ещё, что я не сильно впечатлительный и не убежал,
бросив бумажку под лавку.
Тем временем, на экране появилась надпись: «Владимир, добро
пожаловать в Ковчег. Зарегистрировать вас как нового
пользователя?». Ого! Этот листок знает, как меня зовут! Чудеса.
Стало по-настоящему интересно, где это я оказался, что листки
умеют угадывать имя. Не покидало чувство, что это чья-то злая
шутка. Я осмотрелся вокруг. Никто не наблюдал за мной, все
окружающие спешили по своим делам — кто пешком, а кто на
велосипеде. Солнце светило ярко, но благодаря высокой влажности
изнуряющей жары не чувствовалось.
Я протёр рукой лоб и затем ткнул пальцем в нарисованную
кнопку «Зарегистрироваться». Плавно появилось пользовательское
соглашение. Я попытался читать, но текста было так много, и он
был написан таким непонятным юридическим языком, что я быстро
отказался от этой затеи. Пролистал пальцем до самого низа и нажал
там кнопку «Согласен».
Снизу выплыла виртуальная клавиатура, а ровно посередине
появилась строка поиска, в которой моргал курсор. Раскладка
клавиатуры была привычной, но вот её вид удивлял очень сильно.
Клавиши оказались выдавленными на листе бумаги, причём я
совершенно не успел заметить, как это произошло. Я развернул
листок обратной стороной и убедился, что там бумага тоже
деформирована. Я легонько потрогал выпуклые кнопки, которые
выпирали на целый миллиметр и, в отличие от белого листа, были
чёрными с серебристыми буквами. Даже на кнопках «А» и «О» было
два выпуклых штриха, которые так привычны для людей,
владеющих слепым методом печати.
Очередная странность ожидала меня, когда я попытался
проверить лист на гибкость. После включения он стал твёрдым как
тонкий слой алюминия, оставшись по-прежнему лёгким. Лишь
четыре уголка оставались мягкими и легко сгибались, предохраняя
владельца от повреждений. Я попробовал набирать текст на
виртуальной клавиатуре и понял, что это очень удобно, да и не
такая уж она виртуальная. Клавиши даже слегка «кликали» при
нажатии.
Я набрал на клавиатуре «Красная площадь» и нажал «Enter».
Клавиатура моментально уехала вниз, причём анимация была не
только графическая: рельеф клавиш тоже уходил вслед, абсолютно
синхронно и очень быстро. Экран сменился видеороликом на
половину экрана. Показывали обычную Красную площадь, по
которой шли люди. Туристы с фотоаппаратами. Военный караул на
прежнем месте у мавзолея. Даже куранты били со звуком, знакомым
каждому, кто хоть раз праздновал Новый год в России.
Текст внизу описывал историю возникновения Красной
площади и давал разную другую информацию. Меня очень удивило
другое. Ещё со школы я знал, что площадь была построена в XV
веке. А здесь, в тексте, мой глаз зацепился на то, что площади в
прошлом году исполнилось уже 2000 лет. Мой отказывался
считать разницу между пятнадцатым веком и двумя тысячами.
Получалось намного больше, чем должно было быть. Подсознание
уже догадалось, в чём дело, и пыталось осенить мой , но он был
слишком занят нахлынувшим беспокойством.
Я же полдня назад ложился спать рядом с Юлей. Мы положили
нашего трёхлетнего малыша рядом, и я спокойно уснул. Проснулся
в непонятном месте. Думал, это злая шутка. Но сейчас мелочей
стало настолько много и они были настолько тщательно
проработаны, что это становится похожим на дурной сон. Я
ущипнул себя и свежим взглядом стал осматриваться вокруг — всё
сходилось. Я в будущем.
— Володя! Володя! — кричал бегущий ко мне незнакомый
пожилой человек.
Я автоматически повернулся в его сторону и стал мечтать о том,
чтобы незнакомец бежал подольше, чтобы можно было закончить
осознание того, что я, по всей видимости, за эту ночь перепрыгнул
полторы тысячи лет. Мне нужно было решить, что теперь с этим
делать и как с этим жить. Но я не успел.
— Вова, я тебя уже час ищу, — радостно кричал мужчина, — ты
куда запропастился?
— Извините, мы знакомы? — спросил я, вставая с лавочки и
делая удивлённый вид.
— О! Да! Я же забыл представиться. Я тот человек, который
сможет тебе всё объяснить. Например, как ты сюда попал и для
чего, — быстро и по-деловому говорил мужчина в годах, вытирая
платочком пот с седых висков и лба.
— Было бы отлично, — с облегчением сказал я, внимательно
разглядывая его лицо. Странно, но его внешность была мне
знакома. Я силился, но никак не мог вспомнить, где я мог его
видеть. Такое у меня часто бывает, учитывая, какой калейдоскоп
лиц через меня проходит в автосалоне. Запомнить, что видел
человека вообще, гораздо легче, чем запомнить, где видел и при
каких обстоятельствах.
— Ты как выбрался из квартиры? Я, кажется, заблокировал
лифт. Сиганул через окно с третьего этажа? — улыбаясь, спрашивал
старик. — Я ведь вышел всего на три часа — проверить, как идут
дела на работе.
— Так это ваша квартира? — спросил я. — Довольно
симпатичная, надо сказать. Я просто спустился на втором лифте,
который для машины.
— А! Понятно. Я, растяпа, забыл заблокировать второй лифт.
Давно не катался на своей Ё-шке. Всё больше на общественных
флипах передвигаюсь.
— Флипах? Это такси, что ли? — спросил я.
— Хм. Ну, похоже на то. В ваше время их называли такси. А у
нас это просто общественные автомобили.
— А вы кем работаете? — спросил я в надежде, что мне ответят.
— Патрон автосалона, — с лёгкостью ответил собеседник.
— Я тоже работаю в автосалоне, — сказал я, почувствовав
родную душу и немного расслабившись. — А патрон — это что за
должность?
— Как что? Главный. Командующий. Босс.
— Директор, что ли?
— Ну, по смыслу да, — кивнул дедушка. — Терминология со
временем меняется.
— Может, уже перейдем к главному? Где я и что тут делаю?
Какой это век и почему я вдруг оказался в вашей квартире?
— Конечно Володя, — кивнул головой старик. — Я тебе всё
объясню, только давай вернёмся домой. Я ужасно проголодался, и
если не покушаю в течение пятнадцати минут, у меня будет
инсулиновый шок.
— Хорошо, — сказал я и пошёл в ту сторону, откуда пришёл,
параллельно складывая «мультимедийный лист» и убирая его в
нагрудный кармашек. Лист на удивление легко сложился в три
приёма в компактный брусочек размером с тонкий смартфон.
Старик обогнал меня и, показывая рукой путь, повёл к переходу
вниз.
Мы быстро дошли до центрального входа в здание, на третьем
этаже которого я проснулся несколько часов назад. В парадной
никого не было, только лифт стоял открытым и играл музыку,
приглашая войти. Мы оба зашли и ничего не нажимали, лифт сам
принял решение и быстро поднялся до третьего этажа. Мы
оказались в знакомом мне коридоре с тем пушистым белым ковром,
который я так боялся замарать своими мокасинами.
Старик первым зашёл в квартиру, снял обувь и ловко, на ходу,
не останавливаясь, всунул ноги в старые кожаные тапочки и
зашаркал в сторону кухни, ни разу не оглянувшись. Не теряя ни
секунды, достал из верхнего шкафа две кружки, поставил их на
кухонную столешницу и несколько раз поводил пальцем по
листочку, который был прикреплён к холодильнику.
Через мгновение внутри стены что-то зашипело, над кружками
появились небольшие краники, из которых шёл пар. На всю
квартиру очень вкусно запахло кофе. Только тогда старик
повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Его лицо опять
показалось знакомым.
— Как вас зовут? — решился спросить я.
(кусок вырезан)
Коины
Нож в правой руке резал мясо легко как масло. В месте разреза
выступал розовый сок. Многие называют такую степень прожарки
«мясо с кровью», но на самом деле это не кровь, а вкуснейший
мясной сок. Потерять его в процессе тепловой обработки —
настоящее преступление. Именно поэтому люди будущего изобрели
способ удерживать его во время жарки. Всеволод Владимирович
был прав: в изумительном вкусе мраморной говядины не было и
намёка на химию. Хрустящая корочка создавала впечатление, что
мясо сняли со сковородки секунду назад. Запах был необычайно
ярким и завораживающим.
Я ел этот деликатес и жадно следил за тем, как быстро он тает во
рту. Но после того как я ощутил себя очень сытым, интерес к мясу и
к еде в целом стал пропадать. Именно в таком сытом состоянии я
люблю ходить за продуктами в супермаркет. Стоит мне зайти в
магазин голодным после работы, как незаметно мои пакеты
н а п о л н яют с я н е н ужным и в к у с ным и с л а д о с т я м и и
полуфабрикатами. Однажды я настолько забылся, что мне не
хватило денег и пришлось выкладывать несколько дорогих
продуктов у кассы, смущаясь от укорительных взглядов длинной
очереди.
— Вы хотели рассказать про коины, — сказал я, дожевав
последний кусок.
— Ну конечно, — сказал Всеволод Владимирович, допивая
томатный сок, — сейчас только закажем чай, кофе или горячий
шоколад. Ты что будешь? Я рекомендую кофе с мороженным.
— Положусь на ваш вкус.
— Тогда выбирай его в своём листе, — сказал Всеволод
Владимирович, помогая мне манипулировать устройством. — Вот
нажми здесь, а потом тут. Нажимай «Сделать заказ».
Я выбрал красивую фотографию большого стакана на короткой
ножке, в котором поверх кофе лежал симпатичный шарик
мороженого, посыпанный орешками. Нажал на выпуклую кнопку
«Сделать заказ». На экране появилось окно с красной рамкой и
восклицательным знаком. Надпись гласила: «Недостаточно
средств». Я расстроился и посмотрел на Всеволода Владимировича
непонимающим взглядом.
— Упс, — улыбнулся старик. — У тебя коины кончились.
— И что делать? — спросил я.
— Я же обещал тебя угостить. Давай сюда свой лист, я перекину
тебе триста коинов в долг.
Он приложил свой лист к моему, и после нескольких коротких
манипуляций на его экране появилось три монетки, которые он
пальцем передвинул на мой лист. В правом верхнем углу, рядом с
часами, появилась цифра 320. Затем я снова нажал на кнопку
«Сделать заказ». На этот раз удалось. Через 5 минут красивая
официантка принесла на подносе два одинаковых стакана кофе с
мороженым.
— А почему в долг? — улыбнулся я. — Вы же говорили,
угощаете.
— Слушай, то, что у тебя кончились коины, как раз поможет
объяснить нашу систему оплаты и всеобщую экономику. Она
покажется тебе запутанной, но со временем ты поймёшь, что всё
очень логично и просто.
— Слушаю внимательно, — сказал я, отпивая через трубочку
горячий густоватый кофе с талым мороженым.
— Я уже говорил, что наши коины невозможно потерять,
украсть и подарить. Социальная сеть следит за тем, чтобы каждый
зарабатывал эти деньги сам. Поэтому я и не могу тебе подарить ту
еду, которую ты кушаешь. Я могу дать тебе в долг. Но сумма долга
не может превышать 2000 коинов.
— А почему у меня на экране цифра красная?
— Потому что я дал тебе в долг. Когда ты станешь зарабатывать
сам, долг спишется автоматически. В наше время деньги
зарабатывать довольно легко. Правда, тратить тоже. Если ты будешь
вести правильную жизнь и работать у меня в салоне, то тебе хватит
на достаточно безбедное существование.
— А наличных денег у вас нет?
— Нет, конечно. Довольно глупо было бы носить с собой
наличку, если абсолютно везде можно потратить коины. Причем их
учёт и списание происходят автоматически. Это делает социальная
сеть. Благодаря тому, что социальная сеть никому не принадлежит и
не умеет делать эмиссию, то есть банальное печатание пустых денег,
у нас нет инфляции. Это обеспечивает стабильность экономики.
— Если не печатают деньги, то это хорошо, — кивнул головой я.
— Последний кризис, у нас как раз был связан с долгами. Мы его
очень тяжело переживали. Разорялись целые страны.
— Чтобы избежать накопления подобных долгов, сеть следит,
чтобы ты не мог получить в долг большую сумму. Хочешь денег —
будь добр, зарабатывай. Ни один человек на земле не имеет долг
больше 2000. Каждый может тратить только то, что сможет
отработать.
— А как вы зарабатываете коины? — с интересом спросил я.
— Вот давай проведём эксперимент. Пройди, пожалуйста, до
того бассейна, а потом сразу обратно. Пока будешь идти, смотри на
свой счёт.
Я встал со своего места и пошёл пешком. Количество коинов на
счету стало увеличиваться — своеобразный шагомер. Когда я
вернулся обратно, сумма увеличилась на 7 коинов.
— Думаю, самый простой способ заработка ты понял, — сказал
Всеволод Владимирович, хлюпая трубочкой в стакане с почти
допитым кофе, — любой физический труд, полезный для здоровья,
вознаграждается коинами. И если в ваше время людям приходилось
заставлять себя ходить в бассейн, бегать по утрам и заниматься
спортом и выдумывать себе мотивацию, то теперь всё проще. Без
здорового образа жизни ты будешь нищим.
— Вы хотите сказать, что на улице столько людей, которые
гуляют в своё удовольствие, получают за это деньги? — удивлённо
спросил я. — И при этом никто не курит и не пьёт?
— Курение и пьянство мы уже давно победили, — сказал старик,
— сигареты у нас не продаются, а при злоупотреблении алкоголем
ты даже не заметишь, как обнулишь свой счёт. Самое интересное,
что небольшое количество хорошего вина или коньяка даже
поощряется, так как позволяет улучшить здоровье. А люди, которые
гуляют, бегают и купаются в бассейне, действительно зарабатывают
коины в большом количестве.
— А кто именно платит вам за то, что вы занимаетесь
физическими нагрузками?
— Судя по всему, социальная сеть работает на наше благо. Она
делает всё, чтобы мы не болели и поддерживали высокий
иммунитет. Никто не знает, зачем ей это нужно, но это так. Она
вознаграждает всё, что приносит нам здоровье.
— А что будет, если я не буду заниматься физическими
нагрузками и обнулю свой счёт? — спросил я.
— Люди с нулевым счётом, — Всеволод Владимирович сделал
самое серьёзное выражение лица, таким я его ещё не видел, —
продолжают жить как раньше, но ничего не могут купить. Если ты в
таком состоянии попытаешься взять чужое, например, если тебя
угощают своей едой или приютят переночевать, то с твоего счёта
списывается двойная цена. И не дай бог тебе накопить долгов
больше 2000.
— И что тогда? — с большим интересом спросил я.
— От социальной сети в таком случае никуда не скроешься. Она
назначает самое страшное наказание для человека. И лучше тебе его
не пробовать. Тот, кто пережил его и не сошёл с ума, считает, что
ему повезло и с тех пор вкалывает как проклятый.
— И что за наказание? Расстрел? Тюрьма? Выселение за город?
— Знаешь, социальная сеть придумала очень мощный
мотиватор, и он пострашнее, чем расстрел. Человек устроен так, что
инстинктивно тянется к другим людям. Рядом с другими, находясь в
«своём прайде», он чувствует себя более уверенно. Поэтому
подавляющее количество людей, когда-либо живших и живущих на
планете Земля, становятся от длительного пребывания в
одиночестве слабыми и уязвимыми. Именно одиночество стало
единственным, но достаточным наказанием за долги больше 2000
коинов.
— А мне иногда нравится побыть одному, — непонимающе
сказал я.
— Ты просто не пробовал, как и многие другие, что такое
настоящее одиночество. С самого детства, с рождения мы живём в
определённой семье, общине. Мы общаемся с нашими родителями,
братьями, сестрами, тётями и дядями, бабушками и дедушками,
соседскими детьми-ровесниками. Также мы в детстве ходим в ясли,
детский сад, школу, которые с возрастом плавно перетекают в
университет и работу.
— Давайте опустим эту тему. Мне и так невыносимо больно, что
я не знаю, когда увижу Юлю и сына.
— Вот видишь, — старик поднял указательный палец, — ты
всего день, как оказался без своих родственников, и уже сам не свой.
А теперь попытайся представить, как наказывает социальная сеть
«Ковчег» за долги. Ты остаёшься абсолютно один в небольшой
комнате с мягкими однообразными стенами. Она хорошо
проветривается, там тепло и комфортно. Однообразная еда всегда в
одном месте, и её в избытке.
— Странное у вас представление о наказании.
— Слушай дальше. Ты в этой небольшой камере находишься в
абсолютной тишине. Никто тебя не посещает. Телевизора нет.
Радио нет. Газеты и книги отсутствуют. Днём кровать убирается, и
ты можешь только стоять. Единственное место, на котором ты
можешь сесть — это холодный железный унитаз. На полу в одном
месте камеры расположена простая беговая дорожка с небольшим
дисплеем, на котором отображается твой счёт.
— Вы описываете какую-то фантастику, — улыбнулся я.
— Если бы, — кивнул головой старик и продолжил. — Чтобы на
этой беговой дорожке заработать те 7 коинов, которые ты
заработал, пройдя до бассейна и обратно, тебе придётся монотонно
бежать, глядя на однотонную стену перед глазами, целый день. А
самое страшное, что за пребывание в этой одиночной камере с тебя
списывается 3 коина. А за посещение душа, который находится
непосредственно в камере, снимается 1 коин.
— Поэтому чтобы восполнить долг в 300 коинов, тебе придётся
буквально как белка в колесе бегать по этой «транспортёрной ленте»
около 6 месяцев.
— Да уж. Ваша сеть очень жестока.
— Володя, я даже не знаю, что тебе на это сказать. Учитывая
множество способов заработать коины, я бы не согласился с тобой.
Очень мало людей XXXV века попадают в тюрьму. И, тем более,
очень мало тех, кто решается на рецидив. Ты просто следи за своим
счётом, успевай зарабатывать и поменьше трать. Это намного легче,
чем кажется. Большинство людей даже не задумываются о деньгах,
так как лист предупреждает об опасности стать нищим заранее.
— А в тюрьме лист оставляют?
— Нет, конечно. Я же сказал, что ни книг, ни газет нет. А! Я же
забыл, что ты из XXI века. У нас книги и газеты публикуются только
для листа. Других способов почитать нет. Когда изучишь все
функции этого полезного устройства, сам поймёшь все его
преимущества перед бумагой.
— А откуда появились эти листы? — спросил я, пытаясь
сменить тему на более приятную.
— Никто достоверно не знает. Слухов ходит больше сотни, и
никак не выяснить, какой из них правдив. Просто знай, что этих
листов вокруг очень много, и потерять их невозможно. У нас тут
есть большие листы, маленькие, и даже целые блокноты и альбомы.
Листы у нас всегда бесплатны и широко распространены. Мы об их
поиске не задумываемся так же, как в вашем времени не
задумывались о ручках и карандашах.
— Я уже заметил, что когда беру в руки чужой листок, он
становится моим и отображает то, что я делал до этого.
— В этом и удобство. Ты ещё, наверное, не пробовал работать с
разными размерами. Иногда бывает удобно расположить перед
собой два или три листа рядом, а четвёртый положить перед собой в
качестве клавиатуры и трекпада. Листы сами умеют адаптироваться
под твои нужды.
— А книги вы как читаете?
— Ну, самый удобный способ — взять блокнот и полистать. Его
не так удобно носить с собой и не так удобно разговаривать с его
помощью по телефону, но те, кто много читают, предпочитают
именно такой форм-фактор.
— Кстати по поводу телефона. Вы говорили про каких то
«пукожучков»? — спросил я.
— А! Я уже и забыл, — рассмеялся старик, — это не
«пукожучки», это пикожучки. «Пико» — это об их размере. Они
есть практически у каждого. Это специальные и очень маленькие
устройства, которые нужно закинуть в ухо. Они как нанороботы,
перемещаются к барабанной перепонке и присасываются к стенке
уха пикоприсосками.
— Роботы в ушах? — удивился я. — И зачем они нужны?
— Они очень маленькие, — объяснял терпеливый старик, — у
них есть длинное тончайшее жало, которым они протыкают
ближайший кровеносный сосуд и за счёт него питаются так, что
работают вечно. Человек этого совсем не чувствует.
— Ничего себе комарики, — сказал я, почесав ухо изнутри. — И
вы добровольно забрасываете их туда и не боитесь потерять слух?
— Ты слушай дальше. Как раз одна из их функций и состоит в
потере слуха.
— Извините, вы сумасшедшие? Почему вы мечтаете о потере
слуха?
— Я продолжу, — улыбнулся Всеволод Владимирович. — Если
на листе включить специальную опцию, а она включается одним
жестом, то звук окружающего мира затихает. И ты можешь
регулировать окружающий звук по громкости.
— Кхм. А как это работает?
— Рассказываю. В ухе располагается около пяти или шести
жучков. Одни из них работают как микрофоны, а другие
раскачивают специальными усиками твою мембрану. Таким
образом, они могут создавать у тебя ощущение звука. Лист общается
с ними и может принимать от них звук и передавать на них музыку
или речь.
— И вы их не чувствуете в ухе? — удивился я.
— Ну, ты, например, чувствуешь волоски в своём ушном канале?
— спросил старик.
— Никогда не чувствовал.
— Ну вот. А эти пикожучки потому так и называются, что очень
маленькие.
— А как они тишину создают? — спросил я.
— Я думал, ты сам догадаешься, — сказал Всеволод
Владимирович. — Тот жучок, который принимает звук на входе уха,
передаёт его тем жучкам, которые отвечают за колебания
барабанной перепонки. Они копируют звук и его силу в
противофазе, что гасит звук почти полностью.
— А зачем это нужно?
— Понятно. Ты, видимо, никогда не отдыхал в полной тишине.
Ты только представь, сколько конфликтов с соседями гасится с
помощью шумоподавителя. Ведь ты можешь настроить лист
принимать голоса только тех людей, которые находятся рядом. И в
шумном универмаге спокойно разговаривать с супругой без
головной боли. Когда ты разговариваешь по телефону, посторонние
звуки автоматически гасятся.
— А можно будет попробовать? — спросил я. — И что делать,
если не понравятся инородные предметы в ухе?
— На листе нажимаешь дезактивацию жучков, и они, поджимая
лапки с пикоприсосками, вынимают жало и выпадают из уха при
тряске.
Всеволод Владимирович наклонил голову на бок и потряс
головой, стуча себя по правому уху ладошкой. Выглядело комично,
как будто он плавал в воде с головой, а теперь выбивал капли из
ушей.
— Основное назначение этих жучков — голосовое управление
листом, — продолжил старик. — Ты можешь отдавать ему команды,
он понимает всё.
— Он умеет отвечать?
— Конечно. Пообщавшись с ним, ты привыкнешь к тому, что у
тебя появился понимающий друг-всезнайка. Он в любой момент
сможет тебе ответить почти на любой вопрос.
— Чудеса! Вы не зря развивались эти 1500 лет, — сказал я и
восхищённо посмотрел вокруг.
— Да уж. Спасибо. Старались, — улыбнулся Всеволод
Владимирович.
Продолжение можно читать с 60 страницы на wezel.ru
Книгу можно скачать во всех форматах или читать прямо на сайте. Распространяется свободно. Отзывы на том же сайте.
О том как я делал сайт с листалкой этой книги
Автор: imater
