Фото: A.V. Photography
После нескольких недель перерыва публикации возобновлены. За это время я смог продумать сюжетные повороты и даже сделать наброски финальной сцены. До нее, правда, еще писать и писать, но все же.
Для тех, кто не понимает, что это вообще такое и что происходит:
Око — мой личный проект, работу над которым я начал в мае этого года. Сейчас он перерос в научно-фантастическое произведение, главы которого я выкладываю, по мере написания, на GT. Кстати говоря, размеры «Ока», с учетом этой публикации, перевалили за отметку 200 000 знаков.
Предыдущие части:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Текст, как и всегда, под катом. Приятного чтения.
С тех пор как погиб Джонни они были в пути уже несколько дней. Первые сутки мужчины двигались без привалов, стараясь огибать довоенные постройки, в которых все же кто-то мог и жить. Уже к середине второго дня возраст стал брать свое: Мэтт предложил остановиться на привал, хотя все они были в опасности. Оливер был рад этой передышке. В какой бы хорошей форме он ни был в свои пятьдесят, он всё-таки не юнец и бессонная ночь вкупе с марш-броском по пересеченной местности его вымотали. Устал и Джо. После привала они продолжили путь и, пройдя еще часа три, решили расположиться на ночлег. Джо предлагал занять один из пустующих домов неподалеку, однако Мэтт настоял на том, чтобы они остались в лесополосе. Костра не разводили, в армейской броне он был больше данью традиции или инструментом для приготовления теплой пищи, чем необходимостью. Так как все припасы они оставили на месте, где убили Джонни, и шли налегке, готовить им было нечего.
— Сколько осталось идти? – спросил Мэтт у Джо.
Джо помолчал несколько секунд, что-то прикинул в уме и ответил:
— Если я правильно помню эти места, то уже завтра к полудню выйдем на шоссе.
— Хорошо, — Мэтт удовлетворенно кивнул, — тогда всем отбой, я подежурю первый.
Старик отошел от места привала ближе к краю лесополосы, а Джо и Оливер тем временем устраивались поудобнее, насколько это вообще было возможно. Джо облюбовал себе место под одним из деревьев и уже через несколько минут задышал ровно и глубоко – он спал.
Оливер же уснуть не мог. Ворочаясь на жесткой, уже остывающей по осени земле, он вспоминал прошлое. Прошлое преследовало Оливера, шло с ним рука об руку, висело за плечами как рюкзак, который невозможно снять, оттягивая плечи своей тяжестью и впиваясь в кожу жесткими лямками деталей произошедшего где-то и когда-то.
…
— Командир! – Меган вскочила со своего места у костра, чтобы поприветствовать вернувшегося к ним Оливера, — Командир Оливер!
— Привет, Мэг, — Оливер подошел к девушке вплотную и потрепал ее по плечу, — как вы тут?
— Все хорошо, — глаза Меган светились от обожания, хотя, возможно, она сама этого и не осознавала, — мы вам супа оставили. Майки подстрелил зайца.
— Отлично, — улыбнулся в ответ Оливер, — от супа на свежем мясе я бы сейчас не отказался. Поможешь?
— Конечно!
Девушка подхватила походный рюкзак Оливера и поволокла к тому месту, которое они оставили для него на стоянке; чуть поодаль, в тени старого, но невысокого каштана, откуда открывался хороший обзор на всех участников их рейда. Оливер не любил посиделки у костра, предпочитая предаваться размышлениям и чистке вещей и оружия перед сном.
Он смотрел на хрупкую, тонкую фигуру молодой женщины, еще пару лет назад бывшей ребенком, доверие которой он безбожно эксплуатировал. Он давно понял, что проще дать этому рыжему комку энергии тайно, как она сама думала, любить его, чем разбивать девушке сердце.
Может, причина была в том, что за Оливером ходила слава заговоренного: из всех мясорубок он выходил живым. Может поэтому Меган, хоть и неосознанно, и выбрала его целью своих чувств. По мнению Оливера, неразделенная любовь менее болезненна, чем похороны предмета любви.
Похороны, а чаще простое прикапывание или закладывание трупа камнями, были для Меган, как и всех них, тогда делом привычным. Родилась она уже после засухи, десятилетия, которое низвергнуло континент, да и, наверное, весь мир, в хаос. Не зная нормальной, в общем понимании, жизни, Меган все же сумела вырасти человеком, а не зверем, как многие ее сверстники.
Оливер еще раз перевернулся с бока на бок, в надежде, что это поможет ему уснуть, но память, не спрашивая мнения его сознания, подсовывала все новые и новые сцены из прошлого. Вот неудачная атака на обоз, вот шальная очередь, одна из пуль которой повредила девчонке позвоночник, вот пара гранат и пистолет, которые он вкладывает в ее холодеющие от потери крови руки. Он помнил, как тихо плакала Меган, как, на удивление крепко для тяжело раненой, она в последний раз схватила его за рукав. Оливер и еще трое выживших бойцов ушли вглубь леса, оставив ее прикрывать отход.
Через минут пять они услышали несколько далеких выстрелов, взрыв, а после еще один. Он-то и возвестил о том, что все, их стало на еще одного бойца меньше.
«Все хорошо».
Может, стоило сказать ей что-нибудь другое? Оливер не знал. Уже почти двадцать лет он задавался этим вопросом, но не мог найти ответа. Потому что эту ситуацию было уже не переиграть. В его жизни было много женщин. Где-то на Западе, он уверен, у него есть несколько детей, но конкретно Меган не шла у него из головы уже третье десятилетие. Возможно, потому что он видел в глазах этой рыжей девочки то, что люди называют любовью? Все прочие были с ним из выгоды: член штаба, видный, статный мужчина, к тому же, живучий, как таракан. А Меган стала смотреть на него этим своим особым взглядом, будучи еще подростком, когда он сам еще был никем, когда Мэтт еще не возвысил его в иерархии сопротивления до уровня бригадного, а после штабного командира. Так может, стоило сказать что-нибудь другое умирающей влюбленной девушке вместо «Все хорошо»?
Оливер и в этот раз не смог найти правильный ответ.
Он так и не сумел уснуть, поднялся, отряхивая налипшие на броню сырые хвойные иголки и мелкие листья, подхватил оружие и отправился в ту сторону, где, по его мнению, сейчас должен был находиться Мэтт. Старика он нашел довольно быстро. Тот стоял неподвижно в тени одного из деревьев и наблюдал за открытой местностью, откуда они пришли. Еще не стемнело до конца, и Оливер мог различить крыши полуразрушенных домов некогда благополучного пригорода, которые уже скрывались за кронами молодых деревьев, да иногда где-то подвывала дикая собака.
— Топочешь как слон, — бросил Мэтт.
— Не хотел получить от тебя пулю в голову, — тихо ответил Оливер, — неловко бы вышло.
— Да, неловко.
Голос Мэтта звучал так, будто мыслями он был где-то далеко, там, куда не ведет ни одна дорога. Его, как и Оливера, с наступлением ночи посещали призраки прошлого.
— Покурить бы сейчас.
— Ты курил в последний раз лет двадцать назад, — старик наконец-то повернулся к Оливеру и посмотрел на старого друга, — с чего бы?
— А поэтому и захотелось. Давно было, — ответил тот.
Мужчины замолчали. Мэтт поудобнее перехватил карабин, на мгновение замер, а после кряхтя опустился на землю, опираясь на оружие как на посох.
— Разваливаешься ты уже, Мэтью.
— Заткнись. Сам вон уже старческой бессонницей страдать начинаешь, хоть и не спали столько времени, — Мэтт сплюнул на землю, — а дальше будет хуже, поверь мне.
Оливер также опустился на землю. Неудачно схватившись за ствол карабина, он слегка потянул правую руку. Тотчас заныла старая рана, закрытая огромным шрамом, который будто змея тянулся от кисти до самого локтевого сгиба. Мэтт заметил, как сморщился от боли Оливер, но ничего не сказал. Он прекрасно знал об этой ране, из-за которой Стальной Генерал чуть не потерял когда-то руку. Благо, обошлись без ампутации. Он подождал, пока Оливер устроится поудобнее и заговорил, глядя перед собой:
— Я часто думаю о том, как бы сложилась моя жизнь, не доведи мы планету до ручки, — Мэтт устало потер ладонью лицо, — не начнись тогда голод, кем бы я стал? Уж точно не кровавым команданте, которым пугают детей на ночь.
— Сколько тебе тогда было? Двадцать?
— Да, около того, я уже не помню точно. Знаешь, когда мир постепенно умирает, ты не замечаешь этого. Сотню лет назад люди в панике строили бункеры, опасаясь ядерной атаки русских. Как же это смешно сейчас выглядит, эта паранойя. Целым поколениям промывали на тему того, что все вокруг идиоты, что вокруг одни враги. А знаешь, как оказалось, как прижало, никому до нас и дела особого не было.
Глаза Мэтта опустели. Он опять был далеко.
— Все началось с выдува почв. Пока знающие, как мне казалось, люди били тревогу, власть имущие качали бабки из земли. В новостях все крутили, что запасы зерна уменьшаются, засуха уничтожает посевы, пылевые бури и так далее. Еда дорожала, недовольство росло. А потом, в один из годов, я еще в школе учился, фермеры Канзаса во время пахоты докопались до глины. Вот тут и началось. Внезапно вспомнили об ученых, запрещенном ГМО, черт его помнит что такое, что-то с генетикой и экспериментами по скрещиванию связанное, много о чем вспомнили тогда. А тут еще и азиаты что-то с торговлей там решили, в общем, отказались от нашего великого и могучего доллара. И все. Еще пяток лет мы протянули, а население то ого-го, миллионов семьсот уже было, да только никто спасать нас не спешил. Ну а дальше ты и сам помнишь. Карточки, урезанные пайки, голод. Знаешь, что я думаю на счет всего этого? Нам все твердили, что планета гибнет. Но оглянись вокруг, Оливер. Достаточно было выкосить девяносто пять процентов жителей этого участка суши, и спустя сорок лет все пришло в относительную норму. Мы же как-то выращиваем хлеб и кукурузу, скот разводим. И это на севере, где зима 5 месяцев в году. Вот, планируем пару сталелитейных заводов запустить сверх того, что уже работает. Парни, что к нам переметнулись, молодняк инженерному делу учат, собирают по крупицам знания, из тех, что сохранились. А мы все воюем.
— Да, — ответил Оливер. Он далеко не в первый раз слышал этот монолог от Мэтта, но все так же, из раза в раз не перебивал. Старику надо было выговориться.
— Да, — повторил следом за ним Мэтт, — мы воюем и воюем. За непонятную власть над непонятно кем. И знаешь что? Это будет вечная война. Нас давно могли прихлопнуть, но мы — бугимэны, нами пугают непослушных детей и их родителей, чтобы не поднимали головы и были рады тому, что имеют. Потому что иначе придет бугимэн и утащит их. Тем, кто сидит в новой столице, точно так же, как и многим другим правителям в истории, нужен враг, внешний или внутренний, не важно, которым они будут пугать непослушных детей. Русские теперь далеко, а вот мы — близко, — Мэтт опять сплюнул на землю, — устал я от всей этой возни уже порядком, Оливер.
Оливеру было нечего ответить Мэтту: он сам все прекрасно осознавал. Поэтому и пытался сбежать от этой жизни, хоть куда, хоть в столичное Гетто, наполненное нищими и бандитами.
Они еще немного помолчали. Когда Оливер, уже в который раз, собирался поделиться и своей историей, историей о том, что он помнил о засухах, голоде, гражданской войне, вдали послышался крик, а следом выстрел. Мужчины резко повернули головы в сторону, откуда исходил звук. Не говоря друг другу ни слова, они поднялись с холодной земли, перехватили поудобнее карабины и сняли их с предохранителей.
— Пойду, разбужу Джо.
— Давай быстрее, — кивнул Мэтт, — видишь здание? – Он указал рукой на дом, видневшийся за деревьями в метрах ста, — подтягивайтесь туда.
Оливер молча развернулся и отправился к месту, где остался спать их проводник. Застал он Джо уже на ногах и, как и он сам, с оружием в руках. Заметив Оливера, он сначала направил на него карабин, но после, услышав от него тихое «Джо, свои!», опустил оружие.
— Черт побери! — Оливер на секунду подумал, что Джо его спросонья прикончит, — хорошо, что ты не выстрелил.
Джо усмехнулся в ответ:
— Ну, я же не слепой, тебя-то на своем месте не было, мало ли, может отлить пошел.
— Твоя правда. Пойдем, Мэтт ждет нас.
— Что за выстрел? – спросил уже на ходу Джо.
— Если бы мы знали, — ответил Оливер, — но проверить надо.
Бессонная ночь давала о себе знать. Окружающий мир иногда причудливо искажался на границе зрения, сужая обзор и туннелируя его, но стрельбе, как знал по своему опыту Оливер, это не помешает. А вот заметить опасность и среагировать – вполне может. Зря он не поспал хоть тот час, что они просидели с Мэттом.
Двигались осторожно и старались не шуметь. Кое-где в траве они натыкались на мусор и обломки, невесть как попавшие сюда, пару раз Джо серьезно споткнулся обо что-то, тихо при этом ругаясь себе под нос. Добравшись до здания, указанного Оливеру Мэттом, они нашли старика за одним из углов.
— Вам только оркестра сопровождения не хватало.
— На поле не прибрано, — отшутился Оливер.
— Ага, — подтвердил Джо, — я бы даже сказал, что очень не прибрано.
Что там? – спросил Оливер.
Мэтт молча выглянул из-за угла еще раз.
— Видишь вон там дома? – Он указал рукой на кучку полуразрушенных двухэтажных строений через дорогу, слева по диагонали от того места, где стояли они.
— Ну?
— Там какая-то возня. Но могу поклясться, что там бродит, как минимум, один солдат, хоть и ни зги не видно, — Мэтт посмотрел на товарищей, — ваши предложения?
В этот момент из здания, на которое указывал Мэтт, опять закричали, судя по всему, женщина.
— Ну, ясно, солдатня развлекается, — заметил Оливер, — может это, по-тихому обратно спать?
Он понимал, что предложение глупое, но кто-то должен был его озвучить.
— А если это те, кто убил Джонни? – заговорил Джо, — Значит, они по нашу душу здесь шатаются.
Это было наиболее очевидным, хотя и неприятным для мужчин фактом: если это их потенциальные преследователи, значит, они заигрались в пятнашки в попытках запутать следы и потеряли слишком много времени.
— Что будем делать? – продолжил Джо.
Оливер и Мэтт переглянулись. Старик выразительно посмотрел на пистолет и нож на поясе у своего товарища, а после в глаза Оливеру. Тот тяжело вздохнул, уже прислоняя карабин к стене:
— Вышли бы и посекли их, делов-то.
— Чтобы выйти и посечь, как ты выразился, хватит и двух стволов, — ответил ему Мэтт, — а вот у тебя есть шанс все сделать более-менее тихо.
— С этой твоей любовью к тишине я когда-нибудь в землю лягу, — продолжал ныть Оливер, но уже, скорее, для вида. Старик был прав: оглашать окрестности звуками ожесточенной перестрелки из автоматического оружия не стоило. Плюс ко всему, эти новые модели армейских карабинов сложно было назвать тихими. Функциональными – да, тихими – нет.
Он перевел броню в полный боевой режим, проверил магазин Беретты, снял с предохранителя, достал нож и, в последний раз переглянувшись с Мэттом и Джо, сказал:
— Помочь вы мне не сможете. Услышите пистолетные выстрелы – не дергайтесь. Сам выйду и позову. А если не выйду, то значит либо попался, либо самого зарезали.
— Подожди, — Джо подошел к Оливеру, доставая при этом свой нож.
В темноте тускло блеснула сталь изогнутого двадцатисантиметрового клинка. Внешне нож Джо был похож на керамбит, но минимум в два раза больше самого крупного, что Оливер видел в своей жизни. Рукоять была оплетена какой-то тонкой веревкой, а на конце рукояти разместилось огромное кольцо под указательный палец.
— Держи, а то я видел, как ты своим ножом дрова на привале рубил, — сказал Джо, протягивая Оливеру клинок рукоятью вперед, — это бладау. Дрова таким не порубить, он годится только на то, чтобы убивать. Осторожно, обоюдоострый.
Оливер взял нож в руки и почувствовал, что весит он немало. Серповидное лезвие не позволит эффективно метнуть его в случае чего, но для того, чтобы тихо убрать часового он подходил как нельзя лучше: основная и единственная задача подобных клинков, как и сказал Джо, – убийство людей.
— Постараюсь вернуть в целости, — Оливер перебросил нож из руки в руку, приноравливаясь к его весу, забрал у Мэтта Беретту и молча скрылся в темноте.
Маршрут он выбрал обходной. Отойдя от того места, где они слышали крики и, как утверждал Мэтт, квартировались солдаты, Оливер перешел на другую сторону заброшенной улицы и двинулся задними дворами, отсчитывая здания. Передвигаться было непросто. Кое-где был разбросан мусор, покосившиеся и, местами, осыпавшиеся заборы добавляли проблем. Один раз он чуть не угодил в дыру бассейна, фактически невидимую в ночной темноте.
За три дома от места, где были солдаты, Оливер остановился, лег на землю и начал слушать. Несколько минут ничего не происходило. Он уже подумал, что Мэтт ошибся, но тут услышал, как кто-то обо что-то, по всей видимости, споткнулся и громко выругался.
Оливер поднялся и продолжил максимально осторожно двигаться к указанному Мэттом зданию. Подкравшись ползком к полуразрушенному забору, не более метра в высоту, он увидел солдата, удаляющегося от него в сторону улицы. Оливер решил подождать, пока тот вернется и опять повернется к нему спиной.
По всем повадкам часового было видно, что дежурить оставили младшего: руки расхлябано лежат на карабине, висящем на ремне через плечо и спину на уровне груди, шлем снят и лежит на крыльце. Видимо, парень воспринимает дежурство как ненужную формальность. Опять раздался крик и звуки какой-то не то борьбы, не то возни. Часовой повернул голову в сторону дома, и на ходу процедил:
— Зараза, мне там вместо бабы кусок отбивной останется.
Он прошел в нескольких метрах от того места, где за стеной прятался Оливер, повернул за угол и пошел на очередной круг. Оливер тихо встал, аккуратно перешагнул через стену и покрался за часовым. Это было несложно: парень был салагой и шуму создавал на целую роту, иногда шаркая ногами или пиная камни, в обилии валявшиеся под ногами и бывшие когда-то частью стены дома.
Оливер перехватил бладау в правую руку, в два широких шага, почти прыжка, достиг парня, схватил за голову и перерезал ему горло. Джо не зря сказал, что этот нож годится только чтобы убивать: приложи Оливер большее усилие, как ему показалось, он бы мог обезглавить бедолагу. Часовой захрипел, начал хвататься за шею и дергаться, кровь била фонтаном из перерезанных артерий. Борьба продолжалась недолго. Оливер аккуратно опустил тело на землю, снял с часового, от греха подальше, карабин и двинулся в сторону дома.
Уже в упор, через грязные стекла и забитые досками оконные проемы можно было различить тусклый свет и движение теней. Понять где именно находится костер или фонарь Оливер не смог и решил, что отряд расположился во внутренней комнате, бывшей когда-то прихожей.
Он тихо поднялся по крыльцу. Конечно, лучшим решением было бы распахнуть дверь, забросить пару гранат и отрыть огонь из карабина, но Мэтт просил сделать все тихо. Оливер не знал, сколько еще солдат было внутри, поэтому спустился вниз, вышел к краю улицы и помахал рукой, давая своим товарищам понять, что нужна их помощь. Через несколько секунд из-за угла одного из зданий вынырнули две согнутые фигуры Джо и Мэтта, бегом пересекшие улицу. Оливер ждал их сидя на корточках у одного из окон и вслушиваясь в происходящее внутри.
— Ну что? – шепотом спросил Мэтт.
— Всего один часовой и тот щенок, — ответил Оливер.
— Что будем делать? – так же шепотом поинтересовался Джо.
— Я думал о паре гранат в дверь и бодрой стрельбе, но мы же не собираемся шуметь, так?
— Именно, — подтвердил Мэтт.
Оливер задумался, кусая при этом нижнюю губу.
— Тогда давайте я с заднего хода или через какое окно, если не заколочено, а вы с парада. Как я понял, они какую-то дикую, – так называли тех, кто не хотел жить в правительственных городах, но и не примкнул к сопротивлению, — поймали и развлекаются. И я не помню, чтобы в броне были ширинки. Тебе вернуть клинок, Джо?
— Не, оставь пока себе, — ответил мужчина, — как я понимаю, главный палач у нас ты.
Стальной Генерал только кивнул, поднялся на ноги и двинулся к заднему двору, где он убил часового.
— Дайте мне минуту и заходите, только тихо.
Не дожидаясь каких-то дополнительных наставлений от Мэтта, которые тот так любил, Оливер скрылся за поворотом, отсчитывая в уме секунды до того момента, как его товарищи войдут в дом.
Задняя дверь была заколочена, чего он и опасался, поэтому лезть пришлось через одно из разбитых окон. Аккуратно, стараясь не шуметь и не наступать на осколки и прочий мусор под ногами, он оказался в кухне дома когда-то благополучного семейства.
Голоса было слышно отчетливо. Оливер на слух насчитал пятерых, но, возможно, их было больше. Тихо двигаясь в сторону гостиной, он поднял Беретту, нож перехватил в кольцо под палец, серповидным когтем вперед. Рукоять ножа с таким хватом была катастрофически велика для него, и в этот момент он вспомнил Томми: под его лапу этот нож был в самый раз. «Значит, скорее всего, подарок бригадира своей правой руке», — подумал Оливер.
Он дошел до дверного проема и аккуратно заглянул в комнату. Как и думал Оливер, в ней находилось пять мужчин, что-то активно обсуждающих между собой. Броню все либо сняли, либо отключили, вольготно развалившись по углам на полу. Тут разговор прервался взрывом смеха и один из солдат, настоящий здоровяк, поднялся со своего места, подошел к лестнице, недалеко от которой стоял Оливер и крикнул:
— Эй! Давай живее там с девкой, не один тут! На третий круг пускать пора!
В этот момент хлопнула входная дверь. Оливер понял: Мэтт дает ему шанс быстро покончить с главным, судя по приказному тону, в этой группе. На размышления времени не было. Он бросился на солдата, стоявшего сейчас к нему боком и одним мощным, размашистым ударом всадил лезвие бладау ему в шею, почти отрубив голову. Боевой режим брони давал о себе знать. Оставшиеся четверо все еще смотрели в сторону коридора, за которым была входная дверь, и только один из бойцов обратил внимание на хрип, издаваемый их командиром. Медлить было нельзя. Оливер выпустил по одной пуле в грудь тех двух, кто держал карабины при себе, а с оставшимися расправились выскочившие из-за угла Джо и Мэтт. Сопротивляться мужчинам в армейских костюмах, переведенных в боевой режим, было невозможно. Оливер подошел к лежащему на спине и еще дергающемуся в предсмертных конвульсиях командиру и, уперев ногу тому в грудь, выдернул застрявший в позвоночном столбе солдата серповидный клинок.
— Еще один наверху, — сказал Оливер и начал подниматься на второй этаж.
Солдат выскочил на него из-за угла с ножом в руках, не ожидая встретить противника в армейской броне. Лезвие бесполезно полоснуло по груди Оливера и соскочило в сторону. В ответ стальной генерал нанес противнику мощный удар в челюсть, который повалил солдата на землю и, когда тот встал на четвереньки, пытаясь подняться на ноги, Стальной Генерал одним ударом бладау отделил голову противника от тела.
Посмотрев секунду на дело своих рук, Оливер пошел осматривать комнату в поисках женщины: ей стоило помочь, к тому же она может рассказать что-нибудь полезное. Обнаружил «солдатскую игрушку» Оливер в дальней от лестницы, глухой комнате без окон, откуда хуже всего были слышны крики жертвы. Женщина сидела в углу и держалась за окровавленную ногу. «Подстрелили, когда убежать пыталась», — подумал Оливер.
— Тише, тише, — Оливер поднял руки с пистолетом и клинком вверх, стараясь показать женщине, что ей ничего больше не угрожает, — я из сопротивления, солдаты мертвы.
Войдя в комнату, он смог лучше разглядеть изнасилованную. Длинные, грязные, спутанные рыжеватые волосы, несколько кровоподтеков и ссадин на лице, замотанная какими-то лохмотьями рана. Худощавая, на вид лет тридцать-тридцать пять, но Оливер не был в этом уверен, так как очень плохо определял возраст людей на глаз, о росте судить было невозможно.
— Все нормально, дай посмотрю, что с ногой.
Он предусмотрительно отложил бладау и пистолет, хотя был уверен, что причинить ему вреда, даже если бы на нем не было брони, женщина не в состоянии, и присел рядом с ней на корточки.
Рана была легкая: пуля прошла навылет, не зацепив артерию или кость, но сильно кровоточила. Оливер коснулся блока медкомплекта на поясе и из открывшейся коробочки достал одноразовые походные шприцы с антибиотиком и обезболивающим. Увидев короткие острые иглы, женщина дернулась, но после уверений Оливера в том, что это лекарство, позволила сделать укол антибиотика. От обезболивающего она отказалась, что-то нечленораздельно мыча.
Через некоторое время жертва насильников расслабилась, руки, которые судорожно сжимали лохмотья, ранее бывшие ее рубашкой, и которыми она пыталась прикрыться, слегка опустились. Оливер заметил следы укусов и кровоподтеков на ее груди и отвел взгляд: хоть за долгие годы войны он и казнил сотни женщин, а иногда и детей, причем казнил собственноручно, он придерживался мнения, что секс должен проходить по обоюдному согласию, а тем более насилие в сексе.
Женщина впервые, хотя все это время она прятала взгляд и вздрагивала от прикосновений, посмотрела ему прямо в глаза. В них все еще читался страх, но теперь вперемешку с благодарностью. Оливер потрепал ее по плечу, стараясь выглядеть как можно приветливее.
— Все нормально, не тронем мы тебя, нам других забот хватает, — попытался пошутить он, — как тебя зовут?
Женщина подтянула остатки рубашки повыше, еще раз посмотрела на Оливера, как бы решая, стоит ли говорить с ним.
— Мелисса, сэр. Но вы можете звать меня просто Мелли, — тихо сказала она и робко улыбнулась.
Для того чтобы держать читателей в курсе темпов работы, да и просто пообщаться без боязни получить удар банхаммером на GT, либо же, если у вас нет активного аккаунта, на просторах VK я создал Уютный уголок проекта «Око». Нас уже больше тысячи человек!
Добро пожаловать.
Критика, оценки, обсуждения и отзывы в комментариях крайне приветствуются.
Автор: ragequit
