Когти орла. Римские мечи, завоевавшие мир

Автор: Azirsan

Пожалуй, самый знаменитый римский клинок – это гладиус или гладий, мне привычнее первый вариант, его и буду использовать. Считается, что гладиус был взят на вооружение римлянами после битвы при Каннах (216 г. до н.э.). Сложно сказать, какой тип меча был в ходу у римлян до этого – по всей видимости, некий вариант греческого ксифоса.

Скорее всего, гладиус был заимствован у кельтиберов, судя по его форме [1]:

Чуточку типологии

Типологически выделяют несколько вариантов гладиуса, хотя все они довольно схожи. Я свел четыре распространенных в одну картинку, наложив на примерную хронологическую шкалу:

Вес мечей по современным реконструкция в целом схож: порядка 1 кг для республиканского (испанского) типа; 0,68-0,8 кг для Майнцза; около 0,7 кг Фулхэм и 0,66 кг помпейский тип [2].

Во II веке н.э. на смену гладиусу пришла спата, длинный меч, бывший в ходу у всадников, вспомогательных частей. Его длина составляла по большей части около 750-850 мм, ширина 40-50 мм, хотя многие находки выпадают из этих диапазонов [3].

На текущий момент мы до конца не знаем, почему римляне перешли на это оружие – все современные гипотезы, остаются именно что предположениями. Это может быть как изменение в тактике действия, так и банальная унификация вооружения или не то, ни другое.

Что интересно, спата не вытеснила полностью гладиус, позднее в обиход вошли семиспаты, укороченные (возможно, переделанные из сломанных) варианты мечей.

Рубить или колоть?

Обычно считается, что римский меч был чисто колющим оружием, что видимо, связано со знаменитой фразой Вегеция [4]:

Кроме того они учились бить так, что не рубили, а кололи. Тех, кто сражался, нанося удар рубя, римляне не только легко победили, но даже осмеяли их. Удар рубящий, с какой бы силой он ни падал, не часто бывает смертельным, так как жизненно важные части тела защищены и оружием и костями; наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы то, чем пронзают, вошло в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий удар, обнажаются правая рука и правый бок; колющий удар наносится при прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметать

Вместе с тем, видимо в римской армии спор о том, какой прием эффективнее был сравним разве что с фундаментальным «на квасе или на кефире?!». Так Полибий [5] отмечал в своей характеристике гладиуса, что он «снабжен крепким, прочным клинком, а потому и колет превосходно и обе стороны режут эффективно». Далее описывая превосходство легионеров над фалангитами он также отмечает, что «у римлян при одиночной борьбе требуется свобода движения, когда воин прикрывает себе тело щитом, оборачиваясь каждый раз в ту сторону, откуда грозит удар, когда он сражается мечом, который и рубит, и колет» [6]. Дионисий Галикарнасский наряду с колющими ударами, описывает и специфические рубящие

«А у кого [римляне] видели эти части тела защищенными, тем подрезали сухожилия под коленями или на лодыжках и опрокидывали их [варваров] на землю - скрежещущих зубами, кусающих щиты и издающих крик, похожий на рев, как дикие звери»[7]. Не менее красноречиво описание травм нанесенных гладиусом, приводимое Ливием [8]:

До сего времени приходилось им [македонянам] видеть лишь раны от копий или стрел, изредка — от пик, да и воевать привыкли они только с греками и иллирийцами; теперь, увидев трупы, изуродованные испанскими мечами, руки, отсеченные одним ударом вместе с плечом, отрубленные головы, вывалившиеся кишки и многое другое, столь же страшное и отвратительное, воины Филиппа ужаснулись тому, с какими людьми, с каким оружием придется им иметь дело.

Как убедимся далее, Ливий отнюдь не преувеличивал.

Следы применения

Мы изучаем оружие как некие предметы искусства, забывая для чего оно использовалось. До нас дошли свидетельства первоисточников о том, какие страшные раны могли наноситься гладиусом. С одной стороны, в источниках часто встречается описание резни во взятых городах, но подспудно ожидая от авторов преувеличения, мы смутно себе представляем, что в действительности творилось в захваченных городах.

Близ деревни Альмединилья (провинция Кордова) были найдены остатки Иберийского поселения, в этом месте раскопки велись в течение почти всего XX века, но находки 2006-2009 годов позволили по-новому посмотреть на разыгравшиеся здесь события II века до н.э. Археологи обнаружили весьма характерные слеоы пожара. Обычно люди стремятся бороться с огнем или впоследствии пытаются восстановить жилье на этом месте, но не здесь. Никто не пытался спасти деревню Серро-де-ла-крус, пожар безвозбранно уничтожал постройки несколько дней. Кроме того, археологи обнаружили скелеты двух мужчин, свидетельствующие о насильственной смерти.

Один в возрасте 21-25 лет (рост 168 см) имел повреждение правой лопатки – она была отсечена одним сильным ударом гладиуса. Кроме того, есть зарубка на седалищной кости – он явно получил удар мечом сзади. Второй мужчина был старше (30-35 лет) ростом около 167 см и приходился родственником молодого парня. Его левая нога была рассечена одним ударом (перерублена малоберцовая кость). Кроме того, ему отрубили правую руку около плеча, есть еще следы удара на бедре.

Есть и другие скелеты, но сохранились значительно хуже. Сложно сказать, что именно здесь случилось в античности, скорее всего, это события Лузитанской войны (155 до н.э. -139 г. до н.э) и последствия походов Квинта Фабия Максима Сервилиана.

Другие примеры действия гладиуса обнаружились в ходе исследования [10] останков солдат, погибших в Серториевой войне в Валенсии (75 г. до н.э.). Судя по всему, любимым дело римских легионеров было отсечение конечностей одним ударом. Одному из воинов отрубили обе руки и ноги:

Еще одному солдату отсекли обе руки, а также голову, бросив ее к ногам, точнее туда, где они должны были быть, ибо и их отрезали

Гладиус в руках легионера был страшным оружием, способным одним ударом разрубать даже крепкие кости или отсечь голову. Хотя такие повреждение в целом сравнимы с теми, что мы видим на скелетах солдат, получивших удары средневековым мечом, но они не говорят о том, куда римляне били в бою.

Куда бить

В отличие от средневековых массовых захоронений, аналогичной статистики по античным трупам у нас нет, поэтому «цели» мечей приходится определять в основном по письменным свидетельствам. И здесь есть тенденция - голова и лицо были самыми излюбленными целями римского оружия:

Поражая врагов в грудь и лицо и нанося удар за ударом, римляне благодаря предусмотрительности трибунов положили на месте большую часть неприятельского войска. [11]

Хотя здесь упомянута грудь, также легионеры явно не скупились на удары в лицо. Или еще пример:

Кассий Сцева, который в битве при Диррахии, лишившись глаза, выбитого стрелой, раненный в плечо и бедро дротиками и принявший своим щитом удары ста тридцати стрел, кликнул врагов, как бы желая сдаться; но когда двое из них подошли к нему, то одному он отрубил руку мечом, другого обратил в бегство ударом в лицо, а сам был спасен своими, подоспевшими на помощь. [12]

Этот случай был замечен в силу своей исключительности, не стоит буквально верить тому, что его соратники пересчитали все стрелы в щите. Римские авторы подчеркивают уязвимость противников легионеров, которые не носят защиту головы, например, германцев

Нужно учащать удары, направляя острие оружия в лицо: у германцев нет панцирей, нет шлемов [13]

Или британцев

И вот батавы стали обрушивать удары своих мечей на британцев, разить их выпуклостями щитов, колоть в ничем не прикрытые лица и, сокрушив тех, кто стоял на равнине, подниматься, сражаясь, по склону холма, а остальные когорты, соревнуясь с ними и поддержанные их натиском, — рубить всех попадавшихся им навстречу; и торопясь довершить победу, наши оставляли за собой легко раненных и даже невредимых врагов [14]

Впрочем, и сами римляне в гражданской войне могли получать удары в лицо:

С этими словами он [центурион Гай Крассиний] первым ринулся на неприятеля, увлекая за собой сто двадцать своих солдат; изрубив первых встретившихся врагов и с силой пробиваясь вперед, он многих положил, пока, наконец, сам не был сражен ударом меча в рот, так что клинок прошел насквозь и вышел через затылок. [15]

Причин тому несколько – если мы обратимся к средневековым массовым солдатским захоронениям, то обнаружим существенный перевес травм в пользу головы и ног. Ноги по очевидной причине (коротковат) были не самой удобной целью для гладиуса, а вот голова более чем. Дело в том, что ранения в грудь и живот, хотя вполне могут быть летальными, но проблема в том, что они не всегда приводят к моментальной смерти, а противнику с тяжелой травмой терять уже нечего и он имеет все шансы забрать легионера с собой. А вот с черепом все куда интереснее, лобная кость имеет толщину около 6-7 мм, но сам мозг уже ничем не защищен и после его поражения сознание человека моментально гасится. Косвенно данные письменных источников подтверждаются сведения археология, так в могиле гладиаторов в эфесе обнаружены специфические травмы головы, их наносил молотом штатный сотрудник Колизея, добивая раненных бойцов [16].

В могиле римского лагеря Виминациум расположенного на востоке нынешней Сербии был обнаружен римский легионер, которого смертельно ранила стрела в поясницу, а на черепе есть след добивающего удара в затылок, нанесенного (возможно топором) с такой силой, что шлем вошел в голову [17].

Еще одна причина, это то, что доспехи являются второй линией обороны, первая это сам человек. Летящий в лицо меч, инициирует моментальную реакцию – уклониться, выйти с линии удара, что в свою очередь выводит человека из равновесия, дезориентирует его [19].

Ну и наконец, это (не)красиво:

[когорты Цезаря] против обыкновения не метали копий и не поражали неприятеля в ноги, а, по приказу Цезаря, целили врагам в глаза и наносили раны в лицо. Цезарь рассчитывал, что молодые солдаты Помпея, кичившиеся своей красотой и юностью, не привыкшие к войнам и ранам, более всего будут опасаться таких ударов и не устоят, устрашенные как самою опасностью, так и угрозою оказаться обезображенными. Так оно и случилось. Помпеянцы отступали перед поднятыми вверх копьями, теряя отвагу при виде направленного против них оружия; оберегая лицо, они отворачивались и закрывались. [18]

В современном мире ножевые травмы головы довольно редки – в западных странах всего 13 случаев за 30 лет, причем все они были вкупе с поражениями других частей тела (проще говоря тыкали не разбираясь куда). С другой стороны, если вернуться к истокам и посмотреть на статистику травм Южной Африки, то можно обнаружить, что там из 597 ранений головы за 12 лет только 10 % имеют повреждения других частей тела. [20].

Другой точкой удара также является живот и пах, причем описание этого приема связывается у римлян с контратакой:

У римлян же оборона и их боевые приемы против варваров были надежны и обеспечивали значительную безопасность. Ведь когда варвары еще только заносили свои мечи, они, поднырнув под их руки и поднимая вверх щиты, а затем ссутулившись и пригнувшись, делали их удары бесполезными и напрасными, поскольку направлялись те слишком высоко. Сами же они, держа мечи прямо, били врагов в пах, пронзали бока и поражали внутренние органы ударами в грудь. А у кого видели эти части тела защищенными, тем подрезали сухожилия под коленями или на лодыжках и опрокидывали их на землю - скрежещущих зубами, кусающих щиты и издающих крик, похожий на рев, как дикие звери. [21]

Похожий прием приводит Ливий в поединке римлянина с галлом

тогда римлянин, держа клинок острием вверх, с силою поддел снизу вражий щит своим щитом и, обезопасив так всего себя от удара, протиснулся между телом врага и его щитом; двумя ударами подряд он поразил его в живот и пах [inguina] и поверг врага, рухнувшего во весь свой огромный рост.[22]

Хотя здесь описание явно заимствовано из Илиады, но возможно, что прием вполне существовал.

Из чего делали?

Наши знания о римском вооружении довольно специфичны – из-за малого количества сохранившихся первоисточников мы немного можем сказать о технологиях, которые были в ходу в Империи, поэтому относительно того, как они делали то или иное оружие мы можем строить лишь догадки. С другой стороны, современные методы металлографического анализа позволяют проанализировать дошедшие до наших дней мечи и доспехи, дав убедительный ответ на вопрос что они делали.

Изначально у меня были довольно амбициозные цели дать обзор изменений материалов мечей от античности века до XIX. Для этого я собрал металлографические сведения из десятков источников по примерно 200 единиц оружия (140 мечей, остальное копья, топоры и пр.). В итоге весь анализ мало того, что разросся до неприличных размеров, так еще и без аналогичного обзора качества доспехов от античности до средних веков давал неполную картину. В итоге, я решил ограничиться общими выводами по римским мечам, а полную картину металлургической эволюции (и эволюции ли) на примере доспехов и оружия мы разобрали отдельно.

Для начала нужно определиться с критериями качества и терминами. Железо и сталь не синонимы. Первое это элемент периодической таблицы, второе же является сплавом железа и углерода. Процент углерода в стали колеблется от 0,02 % до 2,14 %, все, что выше это уже чугун. Процент углерода в стали определяет свойства сплава, чем он выше, тем больше прочность и твёрдость, но меньше пластичность и вязкость. На первый взгляд, кажется, что чем больше твердость, тем лучше, ведь именно эта характеристика определяет возможность меча проникать в другую среду. Проблема в том, что при повышении твердости также растет и хрупкость металла, а треснувший в пылу боя меч может сильно расстроить владельца.

Современные металлографические исследования римских (и более ранних) мечей [23], [24], проливают свет на то, как решалась эта проблема. Меч изготавливался из двух частей с различным содержанием углерода, римляне оборачивали вокруг мягкого сердечника пластины стали с более высоким содержанием углерода, в итоге режущая кромка обладала высокой твердостью, а центр был пластичным и не давал сломаться клинку. Кроме того, приваренные слои закаливались (хотя и не всегда).

Современные ГОСТы категорируют марки стали по проценту углерода и содержанию легирующих элементов. Алан Уильямс в качестве критерия качества выделял максимальную твердость меча (как правило это показатель режущий кромки). Конечно, делать выводы по относительной малой выборке дело не самое благодарное, особенно учитывая, что не по всем мечам мы имеем полную картину содержания шлаков, толщины режущей кромки и пр. С другой стороны, я всегда придерживался мнения, что лучше примерные ориентиры и предположения с кучей ограничительных условий, нежели чрезвычайно точный вывод из серии «бывало по-всякому».

Процент углерода колебался в широких пределах, обычно это было 0,1-0, 4 в сердечнике и до 0,7 % по кромке.

Много это или мало? Это типично – в этих диапазонах находилось среднее содержание углерода большей части мечей с Античности вплоть до Нового времени. По современным меркам ближайшим аналогом будут среднеуглеродистые стали, задействованные в производстве конструкций или деталей автотранспорта.

Твердость кромки гуляла в широких пределах от 170 до 700 VPH.

Тут все несколько сложнее, здесь прослеживается явное расслоение на мечи так скажем, ширпотребного качества с кромкой, которую не закаливали и высококачественными клинки с твердостью свыше 600 VPH, что примерно соответствует современным скальпелям. Что интересно, исследователи так не смогли выделить некий общий признак, который позволил бы отнести низкокачественные мечи к простым солдатским, а высококачественные к парадным-офицерским. Те и другие были рабочими боевыми мечами, а разницу в качестве связывали с разным уровнем мастерства кузнецов и сложностью с контролем. Опять-таки насколько эти клинки были качественными в сравнении с более поздними аналогами? Ну, вот например, гладиус из Чичестера имеет следующие характеристики – содержание углерода 0,25-0,4 %, твердость 230-600 по Виккерсу, максимально схожие параметры (0,28-0,5 % углерода и твердость 120-610 VPH) имеет прекрасный фальшион из Брешии XVII века.

Этот меч был изготовлен в Каино, деревеньке близ Брешии – клинки, изготовленные там, считали лучшими во всей Европе и стоили они соответственно.

Заключение

Конечно, выделять «оружие победы» занятие малопродуктивное - римский легионер был ультимативной силой в ближнем бою, благодаря всему комплексу вооружения. Как верно заметил Майкл Бишоп, самый лучший способ сражаться с гладиусом – не попадать под его удар, поэтому самые тяжелые поражения Империя случались в те времена, когда легионеры попадали в засады или же засыпались стрелами издали.

Ну, а про доспехи вы можете прочитать на Хабре здесь.

Автор: Azirsan

Оригинал