Развитие цивилизации это коллективный путь к расширению наших знаний, всё остальное вторично: энергия, промышленность, космос — всё это плоды нашего стремления к познанию. Нужно понять цепочку причинно следственных связей, больше доступной информации -> больше знаний -> больше эффективных устройств -> больше энергии мы можем получать. Стоит вспомнить, что первые паровые двигатели — самые сложные механизмы ХVIII века — работали как насосы в угольных шахтах. Поэтому сначала новые знания и новые механизмы, а уж потом новая энергия в необходимом количестве. Так что давайте отбросим разные предрассудки и скажем прямо: пик развития нашей сегодняшней цивилизации это iPhone. Вот пусть он у нас и отвечает за новые источники энергии.
Сири, где ближайшая бензоколонка?
Как я уже писал раньше, предшественником первой индустриальной революции был печатный станок Гуттенберга. Это изобретение позволило поставить процесс накопления и распространения знаний на экспоненциальный путь развития. Третья же индустриальная революция, перед порогом которой мы все сейчас топчемся, обусловлена изобретением и развитием информационных технологий. Компьютер — это одновременно и источник накопления и распространения знаний и один из самых сложных механизмов, которые мы сейчас способны делать. По аналогии с историческими событиями, это наш печатный станок и наша паровая машина.
Если первая индустриализация была процессом автоматизации крупной механической работы в разных отраслях, то информационная революция позволила автоматизировать само накопление и производство новых знаний. Для тех, кто уже два абзаца презрительно ухмыляется насчёт любителей айфонов, и пойдёт наш рассказ. Влияние компьютера на наше существование гораздо более фундаментально, чем может показаться из каждодневного опыта.
На секунду отойдём от гадских айфонов и разберёмся с одной из самых брутальных мужских профессий, а именно геологической разведкой.
Геологи в поисках нефти. С романтикой гитар и палаток что-то пошло не так.
Добыча нефти, так же как и победа в военном сражении, невозможна без разведки. Ещё до начала бурения скважины вы должны хотя бы примерно представлять что вас ожидает под землёй, должна быть какая-то карта. Без карты добыча нефти превращается в попытку угадать вкус арбуза по узору кожуры. Основной метод разведки это сейсмическое исследование недр. Как это происходит?
Берут мощный источник вибрации, чтобы сгенерированные им волны имели достаточно энергии для проникания на необходимую глубину. Это либо специальный вибратор на шасси грузовика, либо углубление/скважина с заложенной туда взрывчатой. Упругие волны распространяются в глубину земных пород и частично преломляются и отражаются от разных слоёв обратно к поверхности, где их принимают сейсмоприёмники. Данные записывают специальным самописцем и вместе с данными об упругих свойствах горных пород это позволяет построить карту геологического среза глубиной до десяти километров. Теперь можно понять где находится нефтяная ловушка.
Используя метод вы видите двухмерное сечение поверхности, вместо объёмной картины. На виде “сверху” это выглядит как линия, а плоскость сечения видна при виде сбоку. Типа такого:
Результат 2D-сейсмической разведки. Нефтегазовые ловушки отмечены зелёным.
Понять реальность на основе этого снимка это как попытка опознать что нарисовано на правой картинке, открывая слева только отдельные линии:
Это возможно, если вы примерно знаете что ищите — к примеру, что это картинка некого человека или же вы определили хотя бы примерно где находиться нефть и вам нужно только уточнить ваши данные. Но с исчерпанием близких к поверхности месторождений нефти с простыми геологическими условиями метод становиться все менее эффективным и нужно покрывать всё бОльшую площадь со всё большей детализацией. А затраты на такое исследование растут пропорционально количеству наблюдений, которые вы записываете, а количество наблюдений растёт в квадрате с ростом площади исследования.
После некой границы ручная обработка данных становиться слишком дорогой и это ограничивает возможности добычи нефти, также как затопляемость английских угольных шахт и мощность ручной/лошадиной откачки ограничивала добычу угля. В обоих случаях понадобилась помощь специальных машин. Для английских шахт нужен был паровой насос, автоматизирующий откачку воды, а для добычи нефти — компьютер, записывающий и просчитывающий за вас всё увеличивающиеся объёмы данных сейсморазведки.
Разведка без iT — деньги на ветер
История сейсмики вертится вокруг компании GSI, которая её первой успешно применила в 1924 году, и информационных технологий. К 1950-м вместо бумажных носителей стали использовать магнитную ленту и аналоговую электронику на базе транзисторов. Пионером в этой инновации было подразделение GSI с неизвестным в то время названием “Texas Instruments” (легендарный изобретатель интегральных схем), а лицензию на производство транзисторов Texas Instruments купила для обслуживания потребностей сейсмической разведки. В 1960-х годах был переход от аналоговых систем к первым коммерческим цифровым компьютерам, что позволило увеличить скорость обработки данных и детализацию. Но всё ещё оставалось главное ограничение метода: двухмерность результата.
Первый эксперимент по производству трёхмерных сейсмических карт был проведён в 1972 году силами вышеупомянутого GSI и шести крупных нефтяных компаний. Сбор данных (500000 отдельных записей) занял месяц, компьютерная обработка целых два года. Для нефтяной индустрии проект по сложности был сравним с запускам первого спутника для космонавтики и результат оказался выше всяких похвал: на считавшемся исчерпанном нефтяном плее в штате нью-мексико удалось найти несколько новых месторождений.
Широкое распространение метод получил только в начале 1980-х годов прошлого века и только с развитием нового поколения суперкомпьютеров. Чтобы понять причины, достаточно посмотреть на стоимость одного гигафлопса в фиксированных долларах — ведь только в 1980-е стоимость обработки таких объёмов данных за нормальные сроки стала доступна отдельным крупным компаниям.
Расшифровка данных 3D-сейсмографии требовала колоссальных вычислительных ресурсов и компании 3D-сейсморазведки занимались обработкой полученных данных на мощных суперкомпьютерах того времени. Вот, например, прессрелиз 1996 года о заключении контракта между нефтяной компанией и университетским вычислительными центром Minnesota Supercomputer Center Inc (MSCI), где обработка данных велась на суперкомпьютерах CM-5 от Thinking Machines и T3D компании Cray. Вычислительная мощность составляла 52,6 и 76 гигафлопс, то есть практически без отставания от мирового лидера (150 ГФлопс), а CM-5 даже успел этим лидером побывать. Просто для интереса, параллельно написанию этого текста, я запустил бенчмарк на своём домашнем 4-ядерном core-i5 и получил значение в 89.25 гигафлопс.
Нефтегазовый айфон
Логика причинно-следственных связей тут проста как знаменитое “утром деньги, вечером стулья”. Сначала суперкомпьютеры, потом результативная разведка, потом нефть. В наши дни мы уже не так ограничены вычислительными возможностями и можем обрабатывать на порядки больше данных, чем мы могли даже в конце 1990-х. Из этого следует, что площадь сейсмических исследований уже по сути не ограничена этим аспектом. Но реалисты уже спешат напомнить, что мы живём в физическом мире где нельзя просто взять и опутать 10000 квадратных километров проводами и микрофонами. Что фура с проводами на картинке ниже в этом случае должна быть заменена карьерным грузовиком, а может и целым железнодорожным составом. А количество укладчиков будет сопоставимо с армией КНДР. Да, вы правы, правы.
Ax, если бы мы могли избавиться от проводов, если бы у нас было устройство с сенсорами, микрофоном, GPS, радиопередатчиком, процессором, позволяющим управлять всем этим добром в реальном времени и, конечно, достаточно мощной батарейкой для бесперебойной работы. Кто сказал айфон?
К сожалению, идея уже реализована американской компанией в 2012 году:
Метросексуалы с айфонами в модном электрокаре (слева) против брутальных мужиков с прицепом проводов (справа)
