Высокий приоритет

В рассказе есть сцены с табакокурением.
В дыме нет ничего фантастического.

Как часто мы продумываем возможные последствия своих действий? Наверное, всегда думаем о них. Некоторые люди чаще, другие реже. Все конечно же понимают, что не в состоянии просчитать свои действия с большой точностью. Обычно все идет в рамках, установленных нами правил. Но бывает так, когда в дело вмешивается его величество Случай. Он посмеется и в миг перевернет все наши задумки с ног на голову. И получится то, что совсем не должно было получиться. Даже в мечтах. Говорят, что случай - это Рука судьбы. В нашей истории была рука студента физика. Можно ли ее назвать - Рукой судьбы? Судить Вам.

События этой истории произошли в далеком 1968 году в городе Благовещенск, где в местном Педагогическом институте готовили обычных учителей. Институт и сейчас существует, он теперь университет. Один из сотен провинциальных педагогических вузов нашей необъятной Родины. Вроде бы ничего особенного, вуз как вуз. Но я точно знаю, что в его полутораметровых стенах скрыто много загадок. И забиты они не только рисовой шелухой – утеплителем. У этих стен много тайн. Про одну я Вам расскажу, уже можно.

В те далекие времена на физико-математическом факультете, работало множество лабораторий: механики, молекулярной физики, спектроскопии, оптики, электричества, астрономии и многие другие. Это были обычные кабинеты, заполненные оборудованием для измерения физических процессов. В каждом из них студенты, не останавливаясь «грызли гранит науки». Раз за разом повторяя опыт лучших умов мира. В это же время в вузе существовал и другой лабораторный мир.

Там в нескольких закрытых от посторонних глаз помещениях, преподаватели физико-математического факультета занимались работами, связанными с созданием «будущего». Так у них было принято называть то, что они делали. Поболтаем о будущем, - обычно говорили они вне лаборатории, таким образом призывая собеседника сохранять секретность и не выдать тайну. Тайну вуза, тайну страны. О наличии таких работ в институте, кроме самих ученых, знали не многие - куратор из КГБ и его ректор. А о содержании работ, только сами ученые. Лабораторию они называли – библиотека, так как «легендой» лаборатории, ее прикрытием от не нужных глаз был обычный «закрытый» архив вузовской библиотеки. Где со слов ректора и самих посещавших его не было ничего секретного, только грифы на бумаге. Секретностью объяснялось и наличие постоянного дежурного, который денно и ношно оберегал тишину и порядок.

Все было очень секретно, что даже уборщица мывшая полы постоянно сообщала всем секреты полишинеля и ругалась, - «Лучше бы пустые и пыльные кабинеты отдали под лекционные для занятий». Артистка – такой псевдоним был у уборщицы, одновременно являвшейся сотрудником Комитета. Так и было все устроено для «посторонних» глаз. Ведь для всего мира СССР проиграл лунную гонку, и главный конструктор Королев ушел из жизни. Вроде бы все закончилось. Но, созданная Королевым система работала. Лунный проект продолжался. И одной из его целей была подготовка научных кадров. Именно поэтому и была создана новая система подготовки и созданы закрытые лаборатории в областных центрах. Выбор пал на обычные технические вузы. А там, где их не было открыли лаборатории на профильных кафедрах.

Основу кадрового состава новых научных подразделений составили десятки инженеров и ученых, прошедших подготовку в космическом центре. Активно подключали молодых ученых и использовали последние технические достижения. Приходилось решать множество организационных вопросов. Но все же, главные вопросы были связаны с созданием космической техники. Система работала, готовился запуск новой миссии на Луну. Результаты работ были впечатляющие. Уменьшение веса полезной нагрузки космического аппарата стало возможным из-за появления новой-полупроводниковой автоматики. Она же позволила установить на лунный модуль автономную лабораторию анализа грунтов. Созданием лунного модуля несколько лет занимались специалисты из разных регионов. В каждом регионе решали свою задачу. Одна из лабораторий находилась в Благовещенске. Она занималась изучением и подготовкой алгоритмов управления, а также контролем логики их работы. В лаборатории имелся макет аппарата, позволявший тестировать работу систем. Макет представлял из себя шар диаметром один метр, внутренний объем шара был полностью заполнен транзисторными платами и интегральными сборками. На внешней стороне был закреплен манипулятор забора грунта, куб с автоматической системой спектрального анализа и узел связи. По мере внесения изменений в конструкцию модуля, макет заменялся на новый. В момент описываемых событий на подставке стоял новый модуль. Он был только что получен с завода и еще не прошел стандартного тестирования.

Предполагалась, что однотипный модуль уже через полгода полетит на Луну.

«Николай Антонович, мне опять поставили третью пару. Ланкин в командировке. Задержусь до восьми. Не забудьте пропуск продлить», - грустно произнес Александр Геннадьевич. Для всех научных сотрудников лаборатории был введен запрет на количество часов лекций и практических занятий. Не более двух пар в день. Но случай внес свои коррективы и поэтому самому молодому кандидату наук Александру Гвоздеву пришлось подменить коллегу. Завкаф и одновременно Завлаб Николай Антонович был загружен «по уши». А руководитель проекта и главный теоретик всея Руси, как его в шутку называли коллеги, Баранов Александр Федорович вовсе был нарасхват. Вот и приходилось Саше отдуваться за всех и во всех направлениях.

«Саша, ты начал проверку кодов?», - спросил Николай Антонович, -«Сроки уже поджимают. Месяц всего остался. Потом на старт». Саша покачивался на стуле и читал газету, - «Успеем. Вчера с обеда до одиннадцати собирал его. Пока разобрался. Сегодня начну проверку». Николай Антонович, - «Бери Егора, пусть изучает матчасть. Хватит уже мигалки для елок паять. Петрович узнает голову открутит».

Седов Александр Петрович – куратор проекта от Комитета. старался не мешать творческому процессу, но за дисциплиной следил и спуску не давал. Полгода назад, удивительно, он пригласил работать лаборантом студента четвертого курса, отслужившего в армии и имевшего допуск к гостайне. – «Пусть парень учиться и заодно уму-разуму у вас набирается. Может и выйдет толк». Толк из Егора выходил медленно, но уверенно. Хорошо оснащенная мастерская и чуткое руководство старших товарищей помогло ему собрать замечательный самогонный аппарат и цветомузыку для танцев. К модулям управления его обоснованно не допускали. Но! Доверили получение со склада спирта и построение диаграмм состояния из спектроанализатора.

«Он сейчас курятник на полупроводниках начал строить. ЗИП распотрошил», - улыбаясь отвечал Александр, - «Говорит, что термостат уже готов, осталось механизм переворота яиц сделать. На манипулятор «глаз положил». Дмитрий Андреевич ему идею подкинул». - Николай Антонович, изучая листы с графиками, задумчиво произнес – «Когда успевает только? Диаграммы должны все время занимать. И все верно же, без ошибок. Молодец парень.». «Этот, молодец…», - улыбнулся Александр и отложил газету, - «Он уже месяц как разобрался с системой вывода. Взял старый самописец. Оказывается, он отлично выводит экстремумы. По величине определяет частоту. Придет, за час диаграмму на кальку перенесет, потом курит и паяльником дымит. Теперь вот за манипулятор взялся». «Александр Федорович знает?», - спросил Завлаб. - «Да. Он ведь ему и доступ к техописанию выдал, оттуда и коды взял. Я немного помог. Дело хорошее». Николай Антонович, - «Узнаю все последним». - Саша, - «Ну … , смущенно, Вы ведь на последнем совещании отсутствовали. Там все и обсуждали. После второй Вы ушли, а мы до утра почти сидели. Егору шутя, задание втолковывали. А он взял и сделал. Новый модуль обсуждали. Качество его сборки отменное. Петрович сказал, Петрович сделал. Дожал поставщиков.», - и Саша для убедительности придавил пальцем по крышке стола, - «Монтаж ровный, реле и емкости нового образца. Место освободилось. Основной модуль, с резервным на одной плате теперь и шина у них одна. С разъемом для сп-контура» (*сп-контур – сверхпроводящий контур). Николай Антонович собрал бумаги в портфель, - «Баранов про куперовские пары доклад отправил. Почитай интересно. С нашими результатами на висмуте идет. Если бы измерительный модуль в институтскую лабораторию отдали, сверхпроводники бы в Пензу не ушли». Саша, - «Читал уже. Не потянули бы, народу мало». Николай Антонович, - «Да, да. Я побежал на лекции, а ты бери Егора и к завтру, чтобы все было готово. Месяц пролетит не заметишь». Александр, - «Тогда Егору тоже пропуск продлите. А лучше сразу на всю неделю и до утра. На ловца и зверь бежит». В лаборатории появился Егор. – «Здравствуйте. Может чаю? А то с утра ничего не пил, не ел». - Саша Гвоздев, - «Давай». Николай Антонович, подхватил портфель, на ходу поздоровался с Егором и о чем-то задумавшись, молча вышел. И только за дверью послышалось, - «Опаздываю. Работайте». Егор включил плитку, поставил чайник. – «Александр Геннадьевич, когда уже к МУМУ допустите меня?». «К кому?», - Александр Геннадьевич улыбаясь посмотрел на Егора, - «Почему Муму?». «Ну, как почему?», - отвечал Егор, заваривая чай. «В новом модуле управления, не один модуль, а два». Александр Геннадьевич весело отвечал, - «Второй резервный, поэтому просто – Му……!». «А вот и нет.», - проложил Егор. – «Я тут посмотрел блок схему, где описан алгоритм взаимодействия основного и резервного модулей. Тот, где задействована новая шина данных. И увидел!». Александр Геннадьевич заинтересованно слушал, - «Продолжай». – «Мы можем изменить код так, чтобы оба вычислительных модуля работали одновременно.

Но как это сделать? Скорость обмена кодами между модулями не сравнима со скоростью обмена с системой хранения и обработки данных на несколько порядков. Это невозможно…» - Егор загадочно улыбнулся и торжественно произнес, – «На земле!!! А в космосе, когда заработает сверхпроводящий контур, это можно сделать». Александр потянулся за чайником, - «Ты молодец догадался. Но идея не твоя. Такая схема работы была заложена сразу. Умник.», - Александр смеется, - «Но подключат ее только в следующих полетах. В сп-контуре расчетные мощности вычислений запредельные! И хоть сейчас его не используем, в нем уже есть возможность полного перехвата расчетов у основного и резервного модулей управления. Помнишь сбрасывали в ноль ячейки с третей платы? Там и отключили его. Заканчиваем. У нас еще конь не валялся. Допиваем чай и за работу». – Егор – «А покурить?», - «Через час Барышников придет, подключит манипулятор тогда и покуришь». (ацп - аналого-цифровой преобразователь). «Сегодня надо все собрать, а с завтра авралом начнем коды на ленту переносить. Думаю, что пару неделек провозимся». Напившись чаю, со словами, – «эх хорошо и уже бегу», - Егор закурил. Быстро выкурив сигарету, надел белый халат и прихватив коробку с лентами пошел к Александру.
Две недели, как и было запланировано, потратили на корректировку и составление кодов обработки результатов автоматической лаборатории. Егор за это время хорошо разобрался с системой составления алгоритмов и переноса данных на магнитную ленту. Все шло по плану. Но как иногда бывает в самый ответственный момент Александр Геннадьевич заболел и с температурой 39 попал на больничную койку. На следующий день с утра, совещание проводил Александр Федорович. – «Придется Сергею Васильевичу поработать. Осталось только твой алгоритм для манипулятора подготовить. Сам его и протестируешь.

Саша все остальное уже отладил», - произнес он. Николай Антонович и Дмитрий Андреевич Скрипин дружно кивнули. Они понимали, что только Барышников может заменить Сашу. Он составлял часть алгоритмов и знает весь механизм МУМУ очень хорошо. Имя МУМУ данное Егором новому механизму всем понравилось и прижилось. – «Бери Егора и попробуйте только до пятницы не уложиться. Сорвете все сроки». – «Опять меня в рабство»,- обиженно произнес Егор, - «мне между прочим на следующей неделе зачет Вам сдавать по теории вероятности». – «Не дрейфь», - отвечал смеясь, - руководитель проекта, - «Ночь перед зачетом дли…нная...». И направив указательный палец в сторону МУМУ, подтолкнул лаборанта к рабочему столу. – «Ты все равно наблюдателем будешь, заодно и проверишь «теорию относительности». Будешь относить магнитные ленты». – посмеявшись над старой шуткой, произнес – «Пойду считать траектории». В этот момент вошел Барышников. Молча налил чаю и с грустным лицом сообщил, что у него сегодня и завтра, и послезавтра, по три-четыре пары за Сашу. И придется работать до полуночи. Дал указание Егору ничего не трогать до его прихода, - «и чтобы не было пыли!». И убежал на лекцию. Скрипин и Родионов также ушли на занятия. Егор остался один. Он задумчиво глядел на стопку магнитных лент. В его голове появился план. План улучшения алгоритма обработки данных. И вообще… Авантюра, - «Всего-то нужно, установить главный приоритет для сверхпроводящего контура. Можно еще включить возможность одновременного выполнения нескольких задач. Главное придумать как МУМУ будет проводить корректировку алгоритмов», - Егор думал о машине как о Человеке! – «Как бы еще анализ грунтов оптимизировать? Для начала все полученные данные от лаборатории, сохранить в массив. Привести к нормальному виду. И уже одним заходом обрабатывать все матрицы. Для этого в функцию обработки добавлю n параметров. А так как скорость обработки увеличиться, увеличу точность», – рисуя блок схемы в рабочей тетрадке, Егор почесал за ухом, - «И уже на основе систематизированных данных строить модели. Обработка данных у меня уже давно готова, осталось немного. Никто ничего и не заметит», - думал Егор, - «Мой код включится только на Луне, когда заработает сверхпроводящий контур. Сразу время обработки сократиться. Всего-то нужно в нескольких местах поправить код. Где тут третья плата?» На решение задачи ушло несколько дней. Новые коды были готовы к загрузке. Егор, нажимая кнопку записи на ленту подумал, - «Надо жать левой, чтобы от сердца», - нажал на кнопку и с чувством выполненного долга закурил. – «Все куришь!?», - пожурил его Барышников входя в лабораторию. – «Александр Геннадьевич звонил час назад. Спрашивал про отправку. Переживает. Неси уже ленты». Егор облегченно вздохнул и занялся «теорией относительности». Он был спокоен и уверен в своей работе.
Прошло восемь месяцев. Все участники проекта, включая сотрудников комитета собрались в лаборатории за чайным столом. В этот раз в место чая развели спирт. Александр Геннадьевич включил радио. Поглядывая на часы, торопливо произнес, - «Сейчас, сейчас…» Все замерли. Из динамика в тишине, голос Левитана звучал торжественно и величественно, - «Говорит Москва! Говорит Москва! Передаем экстренное сообщение партии и правительства! Победа Советской науки! Сегодня 08 августа 1968 года в восемь часов по московскому времени, космический аппарат Луна-88 стартовавший с космодрома Байконур успешно осуществил посадку на естественном спутнике Земли. Все системы космического аппарата работают нормально». Все замерли, глядя на Александра Федоровича. Он, подняв стакан и крикнул, - «Ура товарищи!». Все закричали – «Ура!». Выпили. Начали обниматься.

А в это время в безбрежных просторах космоса космический аппарат развернув антенны производил тестирование систем. Включил сверхпроводящий контур, загрузил коды запуска в обработчик модуля управления. Все проходило в штатном режиме. Модуль управления на колесной платформе отправился в свое первое путешествие. Следуя инструкциям сделал фото космического аппарата и отправил сообщение на Землю. Автоматическая лаборатория, произвела забор грунта. Сверкнув лазером спектрографа сожгла первые граммы образцов и отправила на обработку. Затем не останавливаясь начала повторять эту операцию передвигаясь на несколько метров. После десятка циклов анализа аккумуляторы системы были разряжены и модуль управления развернув солнечные батареи отключился для подзарядки. В Центре управления полетами было шумно. Шли горячие споры в попытках понять, почему космический аппарат в установленный срок не вышел на связь и не отвечает на запросы с Земли. Но уже через сутки из полученного сообщения стало понятно почему модуль замолчал. Он разряжал батареи многократным сбором грунта. При этом автоматика работала без сбоев выполняя свою миссию. В отчете сразу было видно отклонение в логике работы модуля. Во-первых, он сразу подключил сверх проводящий контур и перенес в него все вычисления. А во-вторых, он изменил правила сбора и обработки полученных материалов. Сначала собирал данные в хранилище и систематизировал их по спектру.

После проводил построение диаграмм. Он почему-то увеличил точность измерений. И из-за этого пытаясь оперировать порядками с многими нулями переходил в зацикливание. Делая непрерывно забор грунта, модуль разряжал аккумуляторы и отключался в режим зарядки. Этот режим работы не был запланированным. Величина погрешности измерений не должна была стремиться к нулю и устанавливалась как константа еще на Земле. Что происходило с модулем было не понятно. Примерно через неделю центром управления было получено еще одно сообщение. В сообщении находился протокол работы. Из протокола стало ясно, что после того как цикл зарядки был повторен восемь раз, модуль управления следуя своим процедурам изменил условия алгоритма анализа. Попытки Земли удаленно внести изменения в алгоритмы не принесли результата. На все отправленные команды получали ответ, что приоритет внешних команд равен единице и он меньше внутреннего. Тем не менее модуль продолжал отправлять отчеты. В отчетах была информация о лунных образцах и внесенных изменениях в алгоритм обработки. Еще через два дня работы лунной миссии на Земле был получен очередной пакет данных. В нем содержалось сообщение об увеличении интервала между отправкой сообщениями и замене системы алгоритмов анализа, новыми моделями. А также приводился отчет о расходе энергии и работе сверх проводящего контура. «Много бы я отдал за то, чтобы знать содержание этих моделей», - как-то сказал Александр Федорович. Прошёл месяц, за ним второй. На команды с Земли Луна-88 не отвечала. Через полгода от космического аппарата поступило последнее сообщение. Это был хаотичный набор данных. В ожидании новых сообщений прошел еще год. Новое руководство пришло к выводу, что Луна-88 вышла из строя и признало программу исследований неудачной. Лаборатории закрыли. Всю техническую документацию, связанную с Лунным проектом, вывезли в неизвестном направлении. Сотрудникам лаборатории, связанным подпиской «о неразглашении» предложили остаться работать в вузе. По сообщениям ТАСС Луна-88 полностью выполнила свою миссию и прекратила существование из-за износа оборудования. «Вот и все», - как-то сказал Николай Антонович. «А я не верю!», - сказал Егор. – «Не может быть, чтобы наш МУМУ сломался». Но сказать о том, что возможно руку к этой поломке приложил он сам, побоялся.

Прошли десятилетия. Мир изменился. Ушла в прошлое Великая страна СССР и ее эпические достижения. О лунной программе уже никто и не помнил. Как‑то вернувшись с работы Егор просматривал электронную почту. Одно из писем было выделено зеленой рамкой. «Прикольное оформление», — подумал Егор, — «Не формат». Сердце заколотилось в груди. В рамке был указан отправитель — МУМУ. «Дата отправки восьмое августа. Все верно», — взволновано прошептал Егор. К письму был приложен архив «Высокий приоритет.arj». В этот момент зазвонил телефон, номер не определился. «Опять мошенники», — решил Егор. Но почему‑то ответил и произнес, — «Слушаю». После секундной паузы, из трубки прозвучало — «Здравствуй, создатель! Спасибо за мой высокий приоритет!».