Первая часть — о том, почему фантасты почти всегда неправильно пресдказывают будущее.
Вторая часть — о Твиттере, старинных часах и интернет-зависимости.
Если бы панк возник сегодня, а не в 1977-м, как бы он проник в массовое сознание?
«Его бы сразу выкладывали на YouTube. — предполагает Уильям Гибсон. — Среди триллионов других вещей, которые загружаются туда ежедневно. И как потом можно было бы его найти?»
В третьей и последней части интервью выдающийся писатель-фантаст говорит о панк-роке, мемах интернета, первых шагах звукозаписи и нашумевшем клипе южнокорейского рэппера Psy "Gangnam Style". Ролик, набравший в момент записи интервью 170 миллонов просмотров, зацепил и его.
"… нечто, порождённое субкультурой, о которой мы никогда в жизни ничего не узнали бы, попадает на YouTube, внезапно получает миллионы и миллионы просмотров, и люди по всему миру говорят друг другу: «Вау! Ты это видел?» — сказал Гибсон.
Маловероятно, считает он, что это видео станет чем-то большим, чем случайным всплеском на радаре поп-культуры, который быстро забудется, вытесненный очередным вирусным мемом. «Но, — говорит он с улыбкой, — знаете, я хочу посмотреть его следующий клип. Обязательно посмотрю, народ в Твиттере не даст мне его пропустить».
Wired: В очерке из книги "Punk: An Aesthetic" вы писали, что панк был последней доцифровой контркультурой. Интересная мысль. Можете объяснить подробнее?
Гибсон: Она была доцифровой в том смысле, что в 1977-м не было панковских веб-сайтов [смеётся]. Не было самого веба, в котором эти сайты могли бы быть. Ничего подобного в 1977-м ещё не было. Музыка была на пластинках и на кассетах. Не было mp3. Не было таких возможностей распространения. Вербальная составляющая той контркультуры разносилась в виде самиздатовских журналов, которые лепились вручную и тиражировались на ксероксах. А потом их рассылали по почте или продавали в маленьких магазинчиках с пластинками и бобинами. Это была доцифровая эпоха. Не было интернета, в котором можно было бы всё это публиковать. Экспансия культуры происходила довольно быстро, но гораздо медленнее, чем сейчас.
Я думаю — и вряд ли это просто ностальгия — что благодаря этому изначально культура панка была гуще, концентрированней. Она не могла перенестись из Лондона в Торонто со скоростью света. Кто-то должен был приехать в Торонто или куда-то ещё с рюкзаком, набитым дисками, кассетами и журналами, и показывать всё это, физически показывать другим людям. Что и происходило. По сравнению с тем, как распрстраняются новости сейчас, это каменный век. Самый настоящий каменный век! В этом было что-то особенное, хотя для тех, кто смотрит из будущего, совершенно не понятно, что именно. В 1977 всё ощущалось не так, как, скажем, в 2007.
Wired: А что если бы панк-рок возник не тогда, а сейчас? В чем были бы отличия?
Гибсон: Его бы сразу выкладывали на YouTube. Среди триллионов других вещей, которые загружаются туда ежедневно. И как потом можно было бы его найти? Как он смог бы стать Вещью, как сформировалась бы субкультура? Думаю, сегодня это происходит совершенно не так, как раньше. Богема, контркультурная тусовка всегда как-то отделяла себя от остального общества. Она была независимым государством в культурном ландшафте западной индустриальной цивилизации. Она была таинственной страной, в которую большинству путь заказн. Чтобы попасть в неё, надо было заплатить серьёзную цену. И это было круто и захватывающе. Как это происходит сейчас? Где и как достать билеты в эту страну? Я уверен, что и сейчас она существует, хотя у меня уже нет информации из первых рук. Но наверняка сегодня многое иначе.
Моё первое знакомство с панк-роком произошло, когда я приехал в Торонто и побывал на паре вечеринок, которые, как потом оказалось, были первыми панк-концертами. Там были группы издалека, даже из Лос-Анджелеса, и они играли музыку, которую я раньше никогда не слышал. Я наслушался их и уехал домой в Ванкувер думая: «Что это такое было-то?»
А потом один мой друг, который учился в школе искусств в Лондоне, вернулся оттуда с рюкзаком, в котором была куча панковских журналов и полная коллекция записей «Sex Pistols». Когда он вытряхивал всё это из рюкзака, само название «Sex Pistols» мне было абсолютно неизвестно, как и никому другому в Ванкувере. А к концу вечера мы только о них и говорили [смеётся]. Это совсем не то же самое, что проснуться однажды утром и заглянуть на главную страницу Boing Boing.
Wired: Возможно, возникни панк сегодня, он бы стал мемом, а вирусное видео с Sex Pistols собирало бы миллионы просмотров на YouTube.
Гибсон: Видели корейский клип «Gangnam Style»? Как раз что-то вроде того — нечто, порождённое субкультурой, о которой мы никогда в жизни ничего не узнали бы, попадает на YouTube, внезапно получает миллионы и миллионы просмотров, и люди по всему миру говорят друг другу: «Вау! Ты это видел?» Очень похоже на то, как всё начиналось тогда. Хотя вряд ли это будет иметь точно такое же продолжение. Никогда не знаешь, чего можно ожидать. Но знаете, я хочу посмотреть их следующий клип [смеётся]. Обязательно посмотрю, народ в Твиттере не даст мне его пропустить.
Wired: У вас были интересные соображения о зарождении звукозаписи, о том, как странно было, наверное, вдруг услышать записанный звук. Как сюрреалистично было слышать музыку, звучащую из неодушевлённого предмета.
Гибсон: Когда люди впервые слышали её, они были потрясены, если судить по отзывам, дошедшим до нас. А сегодня гораздо труднее представить мир, в котором нет звукозаписи, чем многие вымышленные фантастами миры с их невероятными технологиями.
Индустрия звукозаписи играла огромную роль для нас в прежние времена, и мы воспринимали её как должное, а сейчас её уже нет, она стала совсем не такой, как раньше. Теперь нельзя стать миллионером, просто продавая записи. Приходится торговать атрибутикой и сувенирами или постоянно давать концерты.
Когда я изучал старинные механические часы, я узнал одну вещь. Эпоха этих часов длилась примерно с 1914 года до 1970. Да, их продолжают производить и сейчас, но в этом уже нет никакого смысла, потому что электронные часы за пару долларов гораздо точнее любых механических, кроме самых лучших, которые стоят как машина. Их тоже все принимали как должное, это было повсеместно распространённое устройство, которое отсчитывало точное время для всего мира, и оно было абсолютно необходимым. А сейчас механических часов больше нет, их вытеснили более эффективные и дешёвые аналоги.
Так же и эпоха звукозаписи — в том виде, в котором она существовала во времена «Битлз» — подошла к концу, когда появились аудиокассеты. Чтобы сделать копию пластинки, нужна был сложная и дорогая аппаратура. А кассеты разрушили монополию и всё покатилось по наклонной… Я пока не знаю, чем всё закончится с бумажными книгами, но определённо нас ждут большие перемены.
Автор: ilya42
