Что если мы все время неправильно понимали аутизм?

Диагноз «аутизм» строится вокруг предположения о том, что аутичные люди не могут воспринимать эмоции и не обладают их широким спектром. Новое исследование показывает, что на самом деле люди с аутизмом испытывают сложные эмоции. И есть надежда, что результаты исследования приведут к лучшим стратегиям терапии для нейроотличных людей.

Тематика поведения очень сложна, так как на наш мозг воздействует масса факторов, а наше состояние в моменте определяется целой системой импульсов и смыслов. Кажется, что это сплошной хаос и у человека нет к нему единого «ключа доступа». Однако, мы можем управлять незначительными факторами в жизни, для получения максимальной отдачи со стороны как продуктивности, так и полноценного отдыха и чувства счастья. Обо всем этом – рассказывают материалы телеграм канала. Подписывайтесь, чтобы не пропустить свежие статьи!

Эмоции и аутизм

С тех пор как аутизм был впервые описан в 1940-х годах, предполагалось, что в основе этого состояния лежит притупленная эмоциональная реакция или неспособность описывать эмоции. Более того, этот же принцип заложен в основе создания медиа-контента, где один из героев – это аутист.

Новое исследование Аарона Даллмана, доцента кафедры трудотерапии в Школе медицинских профессий Ратгерского университета, ставит под сомнение стереотипы об аутичных людях и их способностях испытывать эмоции.

Что, если все, что мы знаем об аутизме, ошибочно? Мы тратим все это время на проблематизацию аутизма вместо того, чтобы работать над тем, чтобы понять, каково это — быть аутистом. Популярная идея о том, что у аутистов нет насыщенной, эмоциональной жизни, не соответствует действительности.

Аарон Даллман, доцент кафедры трудотерапии в Школе медицинских профессий Ратгерского университета.

Первые шаги в пересмотре аутизма

Даллман подошел к исследованию с точки зрения того, что различия в неврологических процессах — или нейроотличия — подобные тем, что наблюдаются у аутичных людей, следует принимать как естественный элемент человеческой изменчивости, а не подавлять. У исследования было две цели: во-первых, изучить, как молодые аутичные взрослые описывают свои эмоции, и, во-вторых, предложить способы улучшения аффективного контакта, способности формировать отношения на эмоциональном уровне между аутичными людьми и их терапевтами. Со вторым, кстати, способна также помочь когнитивно-поведенческая терапия.

Исследователь набрал группу из 24 человек с диагнозом расстройства аутистического спектра, о котором они сообщили сами, девять мужчин, девять женщин и девять небинарных лиц, для участия в одном из шести интервью в фокус-группах, чтобы обсудить их эмоциональные переживания.

Средний возраст участников составил 28 лет. При интервью использовалось программное обеспечение для генерации ИИ-транскрипта каждого интервью, которое был анонимным. Затем данные были закодированы и проанализированы с помощью интерпретативного феноменологического анализа (IPA), качественной исследовательской методологии, которая изучает, как люди осмысливают свой опыт.

Набор данных и первые противоречия в теории аутизма

Из полученного набора данных вытекает две темы: аутичные люди испытывают сложные эмоции, и их эмоции часто неправильно измеряются и понимаются. Участники описали ряд положительных эмоций, включая спокойствие, удовольствие и эйфорию, и отрицательных эмоций, включая чувства гнева, депрессии и разочарования. Часто эти эмоции, будь то положительные или отрицательные, были «воплощены» на физическом уровне ощущений в теле участников.

Обычно я чувствую, я чувствую очень, очень, как будто я чувствую какой-то груз на своих плечах [и] на своей груди, и как будто тяжелее, чем обычно, и тогда мой мозг становится как бы затуманенным.

Описание одним из участников исследования своих эмоций

Подавляющее большинство участников сообщили, что традиционные меры измерения эмоций неадекватно отражают их эмоциональные переживания и что субъективные шкалы, используемые для оценки «счастья» и «печали», не в состоянии адекватно охарактеризовать глубину их эмоций.

Как люди с аутизмом описывают свои эмоции

Я понимаю необходимость применения категориальных ярлыков для эмоций, таких как «счастливый» или «грустный», но я также знаю, что опыт гораздо сложнее, чем просто чувства, связанные с этими словами. Я бы сказал, что существуют разные оттенки счастья, а также разные оттенки грусти.

Один из респондентов.

Все участники отметили, что аффективный контакт с людьми, не страдающими аутизмом, был особенно сложным, поскольку их эмоциональные проявления, как правило, неверно истолковывались обычными людьми.

Мне говорили: «Ух ты, ты сейчас выглядишь очень счастливым», хотя я просто отдыхаю. Я не уверен, что именно во мне выглядит невероятно счастливым, а потом люди думали, что я гораздо [сильнее] зол на них, чем есть на самом деле.

Один из респондентов.

Потому что я знаю, что для нейротипичных [людей] это довольно естественно, они понимают, что они должны улыбаться, когда они счастливы. Но мне потребовалось несколько лет терапии и обучения, чтобы понять это.

Один из респондентов.

Некоторые участники сообщили о чувстве вины, когда общение между ними и неаутичным человеком прерывалось. Это может быть проблемой, отмечает Даллман, поскольку способно заставить аутичных людей «маскировать» или подавлять свое естественное выражение эмоций, чтобы избежать стигмы аутизма.

Описание участниками чувства вины подразумевает чувство социальной ответственности со стороны аутичного человека, чтобы заставить неаутичных людей понять свои эмоции во время социальных взаимодействий. Это может объяснить тревожные показатели аутистического поведения.

Аарон Даллман, доцент кафедры трудотерапии в Школе медицинских профессий Ратгерского университета.

Исследования показали, что маскировка эмоций у людей с аутизмом связана с сопутствующими заболеваниями психического здоровья, включая депрессию.

Путь к терапии

Даллман надеется, что его открытия приведут к появлению новых стратегий терапии для людей с аутизмом, которые уравняют возможности общения и сделают это общение менее предвзятым по отношению к нейроатипичным людям.

Эти вмешательства должны быть направлены на улучшение двунаправленной коммуникации как для аутичных, так и для неаутичных людей и не должны быть сосредоточены на обучении аутичного человека нейротипичным коммуникационным потребностям. Безусловно, необходимым и важным компонентом этих вмешательств будет поощрение склонности аутичных людей отстаивать свои коммуникационные предпочтения.

Аарон Даллман, доцент кафедры трудотерапии в Школе медицинских профессий Ратгерского университета.

Лично я был и остаюсь приверженцем механизмов коммуникации и построения межличностных связей, вне зависимости от местонахождения, политических, религиозных или каких-либо других предпочтений человека. И если сдвиги в науке позволят коммуницировать с большим количеством людей обсуждая интересные нам обоим темы – это будет просто обалденно!

А больше материалов про мозг, психику, сознание и способы управлять всем этим эволюционным пластом – читайте в материалах телеграм канала. Подписывайтесь, чтобы не пропустить свежие статьи!