Я поднялся на кафедру, оглядел аудиторию, улыбнулся и сказал:
– Здравствуйте, студенты.
Меня изучала добрая сотня пар юношеских и девичьих глаз, светящихся любопытством и неутоленной жаждой познания. В первом ряду сидел Жорик, которого я намеренно зазвал на лекцию с тем, чтобы юноша усвоил кое-какие нехитрые истины, необходимые будущему ученому в его повседневной работе.
– Я прочитаю вам лекционный курс по фандрайзингу. Однако… многие ли из вас понимают, что такое фандрайзинг и каково его значение в современном мире? – такими словами начал я вступительную лекцию.
Аудитория молчала.
– Как известно, фандрайзинг является калькой с английского fundraising, образованного от выражения to raise fund, что означает привлечение грантов. Таким образом, на русский фандрайзинг может быть переведен как грантофилия, то есть любовь к грантам. Человек, который занимается фандрайзингом, является грантофилом. Если отказаться от греческого phileo, что означает любовь, заменив его исконно-русским термином, получился грантосос. Занимающийся фандрайзингом человек – грантосос, говоря по-русски.
В аудитории раздались смешки. Я был готов к ним и, дождавшись полного молчания, уверенно продолжил:
– В слове «грантосос» нет ничего обидного или смешного. Как, следуя своей природе, теленок припадает к вымени матери-коровы с целью высасывания молока, так и ученые припадают к денежным закромам Родины с целью высасывания грантов.
Я сделал паузу, чтобы аудитория лучше прочувствовала то важное, что будет сейчас сказано.
– Многие из лиц, не знакомых с фандрайзингом, полагают, будто ученый расплачивается за полученные гранты открытиями и изобретениями. Это не так. Действительно, получивший грант ученый отчитывается перед финансирующим органом о проделанной работе – таковы правила игры, ничего не поделаешь, – однако истинной целью ученого является получение гранта. Открытие или изобретение – задачи тактические, направленные на оправдание израсходованных средств или получение новых. Обществу необходим научно-технический прогресс, а ученому необходимо финансирование, а поскольку фандрайзинг рассматривает ситуацию со стороны ученого, то на передний план выходит получение гранта, а не малоинтересная техническая сторона научного процесса. Какая разница ученому – если, конечно, это подлинный ученый, а не высокомерный выскочка-индивидуалист, – что изобретать, и как потом будет использоваться его изобретение, и будет ли использоваться вообще? Ученому важна признательность общества, выражаемая в предоставлении гранта. Отказ в предоставлении заставляет нервничать и прилагать усилия для выправления ситуации, в то время как согласие поощряет к новым заявкам. Такой – получивший долгожданный грант – ученый гордится высоким званием грантососа, свидетельствующим о признательности общества, и делает все возможное, чтобы впредь ему соответствовать.
Я вгляделся в лица студентов.
– Недаром лозунгом фандрайзинга является крылатое выражение: научный результат – ничто, получение гранта – все.
Все слушали, затаив дыхание, многие записывали в тетрадки или держали в вытянутых руках микрофоны, дабы не пропустить ни единого слова из лекции.
– В рамках предстоящего учебного курса нам предстоит изучить множество любопытнейших вещей. Ведь для того, чтобы получить грант от финансирующего органа, требуется большая подготовительная работа. Многие неосведомленные люди полагают, что грантосос лишь принимает инвестиции, но сам, за исключением интеллектуальной деятельности по составлению отчета об израсходованных деньгах, никуда не инвестирует. Это неправда: молодой, то есть находящийся в начале научной деятельности грантосос вынужден интенсивно инвестировать, прежде всего в ученую степень, без которой получение нормального гранта затруднительно. Ученый защищает диссертацию, устраивается на престижную работу и налаживает профессиональные связи, что в будущем помогает ему удовлетворять общество посредством принятия от него грантов.
Судя по образцовой дисциплине, с которой меня выслушивали, поток был вдумчивым, перспективным.
– Другое распространенное заблуждение, – продолжал я размеренно, – якобы ученому достаточно лишь получить грант, а как отчитываться по нему, не представляет существенного интереса, что это пустая формальность. Представляет, и еще какой! Если ученый не отправит отчета в финансирующий орган, то рискует не получить следующий грант, тогда придется искать нового спонсора, а зачем, спрашивается? Какой теленок добровольно покинет кормящую его питательным молочком мать, откажется от ее теплого заботливого вымени? Тем более что ничего экстраординарного от ученого-грантососа не требуется: оформить в соответствии с установленными правилами кое-какие бумаги, после чего высасывание из финансирующего органа питательных средств может продолжаться.
Жорик, зачарованный моими аргументами, сидел с открытым ртом.
– Помимо правил подачи заявки на грант и предоставления по нему отчета – двух основных учебных разделов, – мы изучим историю фандрайзинга… Можете ответить, какой исторический деятель считается зачинателем нашей науки?
Аудитория замялась.
– Ну же… – подбодрил я.
– Жюль Верн! – крикнули с галерки.
– Правильно. В 1868 году сорокалетний Жюль Верн закончил роман «Дети капитала Гранта», в котором выразил вековечную мечту любого ученого – получить грант. Французский писатель не мог высказаться открыто – консервативное общество того времени его гениальную идею не приняло бы, – поэтому прибег к иносказательной манере. На протяжении восьмисот страниц повествования герои занимаются поисками Гранта – именно тем, чем занимаются современные ученые. Могла ли фамилия главного героя оказаться совпадением? Судите сами. Должность Гранта капитан, по-французски capitaine, что созвучно со словом capital – капитал. Обратимся к английскому языку, что же мы в нем находим? Капитан по-английски звучит как captain, тогда как написание слова «капитал» полностью совпадает с французским вариантом: capital. Аналогично в русском языке: капитан – капитал, различие в единственной букве. Не думаете же вы, что это случайное – сразу для трех европейских языков – совпадение? Такое просто немыслимо! В своем приключенческом романе писатель зашифровал конечную цель любой научной деятельности – получение капитала, гранта. «В поисках капитала, гранта» – вот как следовало озаглавить это захватывающее художественное произведение. Жюль Верн схитрил, но даже оригинальное присвоенное роману название «Дети капитана Гранта» звучит более чем определенно: все современные ученые-грантососы являются детьми больших капиталов и распределяемых ими грантов, от этого не уйти. Жюль Верн был гениальным провидцем, но, к сожалению, недооцененным современниками: потребовалось столетие, чтобы литературное пророчество было расшифровано силами ведущих специалистов по фандрайзингу, в том числе вашим покорным слугой, в результате чего романиста признали зачинателем нового научного направления.
Я поклонился. Аудитория оживилась и захлопала.
– Время, отведенное на лекцию, истекает, – заметил я, бросив взгляд на часы. – В последующем вы услышите множество другой полезной и познавательной информации, в частности: какие цвета и покрои пиджака соискателя предпочитают представители финансирующих органов, также – каким шрифтом лучше верстать заявку на получение гранта, также – какой длины должна быть красная строка в отчете об использовании финансирования. Фандрайзинг точная дисциплина, в ней не бывает мелочей, недаром говорят: грантосос как сапер, подает заявку на грант однажды, и в случае отказа может начинать поиск другого финансирующего органа.
Я сделал скорбную паузу, долженствующую показать, что до этого лучше не доводить, затем продолжил.
– Здесь, насколько я понимаю, – и обвел взглядом притихшую аудиторию, – собрались представители многих факультетов: технических, гуманитарных, естественных. Через несколько лет вы покинете альма-матер с дипломами и разбредетесь в разные стороны, чтобы в разбросанных по всему миру исследовательских лабораториях погрузиться в математику, или физику, или лингвистику, или биологию, – однако основы фандрайзинга понадобятся вам в любом случае, независимо от выбранной научной специализации.
Прозвенел звонок с лекции.
– Поэтому изучайте фандрайзинг – царицу наук! Спасибо за внимание, все свободны.
Студенты вскочили с мест, захлопали в ладоши – кто-то даже крикнул «Браво», – и потянулись к выходу.
Через пару минут аудитория опустела, в ней остались только я и Жорик, замерший на своем первом ряду с несколько замороженным видом.
– Ты чего? – спросил я.
– Ничего, мне понравилось, – ответил он.
– А почему такой мрачный?
– Вот, думал похвастаться одной штукой. Я, понимаешь, изобрел солнечную батарею мощностью сто двадцать лошадиных сил.
Я мягко, чтобы не обидеть юношу, улыбнулся.
– Да, не самая мощная, – согласился Жорик покорно. – Зато маленькая, площадью десять квадратных миллиметров, и выдает сто двадцать лошадей при работе в полутемной комнате, а на солнечном свету в десять раз больше. А еще ее можно использовать в качестве флэшки объемом восемьсот терабайт. Но время от времени приходится выставлять на солнечную сторону балкона, чтобы информация не обнулилась.
– Ты представляешь себе программиста, который время от времени выносит флэшку на солнечную сторону балкона?
Жорик потупился.
– И у кого собираешься просить денег на внедрение в производство своей солнечной батареи, у «British Petroleum» или «Exxon Mobil»?
Жорик потупился еще больше.
– Да-да, теперь мне понятно, – признал он, обреченно махнув рукой. – Никто за мое изобретение гроша ломаного не даст, людям это не нужно. Людям нужны экономически рентабельные технологии, на которых можно заработать, а не такие, которые разорят мировые корпорации. Пойду я, пожалуй.
Он направился к выходу.
– А твоя лекция все равно классная, спасибо, – крикнул Жорик уже на выходе. – Почитаю еще что-нибудь по фандрайзингу.
Я посмотрел ему вслед и подумал: этот талантливый юноша обязательно изобретет что-то, чрезвычайно полезное людям, и получит от благодарного финансирующего органа первый научный грант. А еще через несколько лет, поднакопив опыта и обрастя связями в профессиональной среде, Жорик превратится в матерого грантососа. Если, конечно, не прекратит посещать мои лекции.
Автор: mikejum
