Кононов, «Секрет фирмы»: «Интернет может проникнуть хоть на 99%, но толку от этого будет ноль»

Проблемы года: с бизнесом ничего хорошего не происходило

Много кто уехал. Куча стартапов перебралась на Запад, кое-какие — на Восток, а частные венчурные фонды практически перестали шевелиться. В итоге, вся активность сконцентрировалась в РВК, ФРИИ и других окологосударственных структурах.

Цифры. Недавно озвучили статистику уголовных дел по бизнесменам — за последние три года число предпринимателей, находящихся под стражей, удвоилось.

По экономическим статьям бизнесмены попадают в СИЗО в девяносто шести процентах случаев. В 96%!

Это, конечно, жуткая цифра. А бизнес-омбудсмен, который призван защищать этих людей, как бы поднимает регулярно все эти вопросы, но никаким действенным эффектом эти его инициативы не обладают.

Блокировки. Кто бы что ни говорил, предупреждения и блокировки — это инструмент борьбы со свободой слова, серьезный инструмент. В этом году РБК вынесли предупреждение за публикацию картинки с Charli Hebdo — причем на ней были не карикатуры, а изображение стопки журналов.

Это тренд последних лет: принимаются законы, которые позволяют какое-то время закрывать глаза, но когда надо будет, использовать ресурс для давления на журналистику как обещственный институт. Это логика абсолютно не демократическая, это логика осажденного лагеря — осажденного не только извне, но и изнутри.

Это логика столицы, осажденной дальнобойщиками.

Она касается и «Закона о забвении», позволяющего удалять информацию из выдачи через три года после ее публикации. Тот же самый тренд: если нельзя препятствовать распространению информации, то надо выводить для широкой публики только то, что не вредит людям, стоящим ныне у власти. Все очень понятно.

Единственная оптимистичная история на эту тему — суд над группой «Кровосток». В Ярославской области пытались доказать их вред для общества, но во многом благодаря красноречивому адвокату и редкой вменяемости судей, идея провалилась.

История года: ФБК и Чайка

Информация об аффилированности генпрокурора с бандитами Цапками из станицы Кущевской — самая понятная по выразительности, значению и силе символики история года. Перед ней меркнет все. И ФБК очень хорошо это сделали: можно и видео посмотреть, и схемы, и документы.

Это очень характерная история о сращивании бандитов, чиновников и силовиков.

Как человек, пишущий о бизнесе, я наблюдал этот процесс с начала 2000-х. Тогда это не казалось очень тревожным.

Казалось, это побочный эффект того, что часть бандитов перевоспиталась и надела погоны или чиновничьи костюмы. Но потом процесс принял угрожающие масштабы, и в течение 15 лет все очень сильно изменилось. В общем, к фильму «Левиафан» мне добавить нечего.

Не тренд года: видео против текста

Facebook теперь в выдаче делает ставку на видео, подсовывает тебе постоянно его в ленту, увеличивая количество контактов людей с таким контентом. Но если говорить о медиа-индустрии в целом, я не вижу тренда, что аудитория хочет только смотреть, а читать и слушать не хочет.

Для журналистики нет единого рецепта: есть абсолютно разные истории, и некоторые из них просто глупо рассказывать вслух или картинками. Искусство редактора в том и заключается, чтобы выбрать подходящий жанр. Поэтому сложно сказать, что медиа будут делать основную ставку на видеоконтент.

Успех «Секрета»: возврат аудитории

Мы запускали совершенно новое издание, у которого осталась аудитория печатной и -ipad версии. И самое важное, что после перезапуска «Секрета Фирмы» на сайт действительно пришли те, кто читал печатную версию.

Изначально мы разослали новость о запуске по базе подписчиков бумажного журнала и посмотрели на реакцию. Многие пришли. Затем сделали рассылку по базе подписчиков iPad-версии — тоже успешно. Наконец, есть группы в Facebook и «ВКонтакте»: мы смотрели на динамику, и там оттока старой аудитории, подписавшейся еще на паблики печатного ежемесячника, не было.

Что касается аудитории с Hopes&Fears, сказать точно, насколько она конвертировалась в наших читателей, я не могу — у меня нет такой статистики. Когда у нас были прощальные посты на Village, мы видели, что люди хотят читать про бизнес и следят за командой. Думаю, существенная часть из них к нам по крайней мере заходила. А каких-то конкретных людей, читавших H&F, я помню. Иногда вижу их комментарии на «Секрете».

Люди года: братья Ушницкие

В 2006 или 2007 году я приехал в Якутию от журнала Forbes, чтобы писать большой очерк, какие бизнесмены и какие феномены там есть. И познакомился с двумя парнями лет семнадцати — братьями Ушницкими. Они росли в каком-то маленьком поселке, куда в девяностых залетный коммивояжер привез игровые приставки. Они начали в них играть, потом нашли учебник по программированию и стали делать казуальные игры, самые простые. Парни пытались их продвинуть и писали в игровые журналы дико смешные письма.

Сначала у них ничего не получалось, потом они переехали в Якутск, и у них случился первый хит. Тут их взял под крыло местный алмазный магнат.

Но взял под крыло не в смысле получил долю в бизнесе, а просто дал им работу, помещение и все в таком роде.

Я тогда о них кратко написал, что вот, мол, есть такие люди, которые сделали игру, разошедшуюся по всему миру. И забыл о них. Но в этом году после перезапуска «Секрета Фирмы» наш спецкор Настя Черникова поехала в Якутию писать, как Whatsapp заменил локальную прессу, а по ходу дела встретилась с этими парнями.

Выяснилось, что у них уже серьезный бизнес: они делают free-to-play игры, причем заработали на одной из них $10 миллионов, они независимы от издателей, они живут между Сан-Франциско, Гонконгом и Якутском, а в их компании MyTona штат под сотню человек.

Восемь лет назад это были простые парни, и ничего особенного. Я думал, что все это останется локальным, а они построили глобальную игровую компанию.

Инвестор года: Caspian VC

Я бы сказал, что инвестор года — Абрамович, но он не в этом году начал венчурными историями заниматься. Так что пусть это будет Зиявудин Магомедов, поднявшийся еще на советских торговых связях, а теперь решивший войти в клуб венчурных капиталистов высочайшего ранга с инвестициями в Uber и Hyperloop.

Он получил десять минут на разговор с Маском и убедил того, что имеет серьезные намерения.

Forbes оценивает его состояние в 800 миллионов долларов. А начинал Магомедов с того, что в 1993 году со своими братьями сделал компанию, которая управляла активами «Зарубежнефти» и «Техмашимпорта». Он владеет 25% Новороссийского торгового порта, Дальневосточным морским пароходством, Якутской топливно-энергетической компанией и всем в таком роде. Он занимается, в широком смысле, транспортировкой и логистикой торговли. И вот инвестирует в такие истории.

Стартапы года: «Платон», Uber и Theranos

Обычно впечатляют какие-то титанические вещи, а их в этом году не припомню. Но были интересные штуки типа Periscope. И замечательная, конечно, Элизабет Холмс с ее компанией Theranos. Этот пиар-скандал, как мне кажется, только пошел ей на пользу. Она с ним неплохо справилась.

Uber оценили в 62 миллиарда долларов. Это, конечно, поражает воображение, потому что он стоил только что 50 с чем-то, а на новом раунде уже плюс 10 миллиардов. Это все очень серьезно.

А да, кстати, знаю еще один стартап, который меня поразил — «Платон».

Тренд на годы: борьба за качественные СМИ

У меня в этом году была веселая история, когда я разбился на автомобиле и примерно месяц провел как Стивен Хокинг, практически не шевелясь. Было время посмотреть на мир без спешки.

В развитых странах медиа — это инструмент контроля людей над системой, они встроены в систему сдержек и противовесов. И с распространением интернета и систем селф-паблишинга, начиная от YouTube и заканчивая чем угодно, их роль растет.

В тех странах, где есть ограничения, а демократические традиции не развиты или отсутствуют, интернет может проникнуть хоть на 99%. Толку от этого будет ноль.

В частности, я имею в виду Россию. Здесь занятие журналистикой напоминает рытье окопов и противотанковых рвов, дежурства, блиндажи, защиту рубежей и все в таком роде. Это не прямые военные действия, а инциденты на отдельных участках фронта. Задача качественной прессы — свою линию фронта тем или иным образом держать, хоть эта линия и движется в худшую для нас сторону.

Закрытие года: «Связной Банк»

При слове «закрытие» в первую очередь вспоминается банк «Связного» и Максим Ноготков, который уехал в Калифорнию и катается там на серфе. Из собственно закрытий больше ничего не запомнилось, хотя были всякие интересные смены собственников, стратегий и все в таком роде.

Вот хоронили «Афишу» — и, как говорится, истрепали все возможные баяны.

На самом деле, чего хоронить, она остается, но переходит на режим выпуска раз в 4 месяца и просто будет другой, вот и все.

Запуск года: Arzamas

Проект вызывает уважение, когда за ним видна существенная миссия. Arzamas — еще и очень классная команда. Люди очень вовлечены в историю с распространением знаний, она им близка, и они сердечно ее любят.

Медиа года: «Медиазона» и «Русская Эбола»

В стране, где фактически нет независимого суда, судебная система становится одним из инструментов давления и передела собственности. «Медиазона» показывает это: хотя читать, что происходит в российских судах и тюрьмах, неприятно, а кто-то даже знать не хочет об этой стороне жизни.

Но повторюсь, огромное количество предпринимателей сидит в тюрьме.

Кто-то по надуманным обвинениям, кто-то по слишком жесткому приговору, кого-то оговорили партнеры.

А еще есть проект «Русская Эбола» — тоже не самый приятный для чтения. Он регистрирует все случаи, когда люди погибают в отделениях полиции. Ужас в том, что это происходит практически каждый день.

Эти медиа фиксируют и документируют важные вещи: преступления с участием представителей государства. Поэтому эти проекты мне кажутся очень важными.

А фиксировать, что произошло в мире мемов, котов с огурцами, вертящейся траволты и прочей развлекательной срани, — не так уж важно.