Когда-то $1000 за телефон были психологическим рубежом, крышей мира, под кровом которой кучковались только самые топовые гаджеты. Выше крыши улучшать характеристики было просто некуда — там уже начиналась территория ювелирки и аксессуаров. Сверку интуитивных представлений с реальностью прошла компания Apple с линейкой цен на айфоны 2018 года (удержать себя в пределах трёхзначных сумм смог только iPhone XR, а вот ценник на апгрейженные «десятки» только заступил туда аккуратно ножкой, отметившись на рубеже в $999 — и развалился с комфортом на все $1449 за XS Max 512 GB), раздавшимся в ответ на рынке грохотом отметив достижение стеклянного потолка. Оправдание количеством доступных гигабайтов лопнуло под грузом навешанных на него Apple цен: полтерабайта памяти за полторы тысячи баксов можно было объяснить уже лишь пафосом «самого дорогого айфона» — иными словами, понтами. То есть, переменной с рынка ювелирки и аксессуаров.
Когда память росла с 16 гигов до 32, с 32 до 64, с 64 до 128 — ценовая политика Apple работала безупречно, потому что речь шла о разнице, которая имела значение. Но, начиная 128 ГБ на смартфоне, памяти становится просто достаточно — достаточно, чтобы про неё больше не вспоминать, например. Полтерабайта, терабайт памяти на «айфоне» — это уже ангар для велосипеда. И это ещё не так страшно, как умудриться полностью забить такие объёмы — и, например, потерять телефон.
В общем, трюк вроде «терабайт за $1999» стал выглядеть слишком рискованным даже для Apple. Отчёты о разочаровывающих продажах привлекли внимание и к тому, что уже не первый год Apple наращивала не количество проданных трубок, а их цену. Пошли разговоры о том, что эра «айфонов» заканчивается, а смартфоны, как продукт, исчерпали потенциалы роста. Учитывая, что «айфоны», фактически, рынок смартфонов в современном виде и открыли — логический переход от «Apple промахнулся» к будущему смартфонов выглядит оправданным.
Если взглянуть на рынок смартфонов с небольшой исторической дистанции, то станет видно, что он не просто очень молод рынок, а толком даже не сформирован пока, находясь, скорее, в поиске своих границ — ценовых границ — как капля йода в стакане воды.
На устоявшемся рынке потребителям более-менее известен порядок цен: скажем автомобили — это что-то в пятизначном диапазоне, от $10000 до $99,999, а в шестизначных суммах оценивается, скорее, роскошь, чем средство передвижения, но и она — в понятных пределах ценовой границы сформированной рыночной ниши.
Границы любого устоявшегося рынка более-менее очерчены — но не волей его игроков, а территорией уже других рынков. Которых много — а покупатель один.
Авторынок сверху прижимает уже рынок недвижимости — у каждого человека, заинтересованного в покупке и машины, и квартиры, есть свой ценовой порог, за которым он уже не цилиндры считает, а комнаты. Думаю, глобальная медиана этих представлений где-то в районе $100 000 и пройдёт, но конкретное положение границ не так важно, как их наличие, а ещё важнее — принцип их формирования: положением в иерархии ценностей человека.
Смартфоны пока что находятся за пределами этой иерархии. Человечество явно ещё не определилось с их ценностью относительно прочих благ. Как и с тем, что такое смартфон, в принципе.
XXI век, нулевые: рождение смартфона
Эволюция смартфонов началась как продолжение эволюции телефонов. В 90-е годы телефоны сорвались с проводов — и стали называться мобильными. В нулевые мобильные телефоны поумнели — и стали называться смартфонами.
В процессе, смартфоны истребили целые классы и типы отдельных устройств как переселенцы — бизонов, опустошив когда-то богатые экосистемы, не исключая и внутренний каннибализм: недоеденные айфоном куски iPod пошли на Apple Watch — а вообще современные смарты сшиты из фрагментов своих жертв как Джиперс-Криперс. Но, пока это происходило внутри одной ценовой и габаритной категории, в этой консолидации не было ничего необычного.
XXI век, десятые: расцвет смартфонов
В десятые смартфоны перестали быть телефонами — по крайней мере, в большей степени, чем были фотоаппаратами, например: когда вы в последний раз обращали внимание на GSM или даже LTE-диапазоны в спецификациях вашего устройства? А мегапиксели, HDR, количество камер со всех стороны — всё ещё будорожат воображение пользователей и ожидания рынков. Потому что пользователи продолжают делать фотки — и хотят их и делать дальше, и снимать видео. Но никто не покупает смартфоны, чтобы делать звонки. Относительная значимость телефонного функционала уступила и игровой, и даже скучному календарику с напоминалками.
Последний раз, когда мне пришлось вспомнить о голосовых звонках — стала «фича» FaceTime со включением микрофона при входящем звонке без уведомления пользователя. Я дёрнулся проверять настройки — и сразу успокоился: FaceTime был отключен ещё в прошлом году.
Но за последние 3 года смарты спокойно разинули пасть на то, что казалось следующей ступенью иерархии: электронику до $1000 и выше.
С ценами на iPhone 6 Apple широко шагнула в категорию, доступную устройствам с экранами больше, клавиатурами удобнее, операционками универсальнее, породив классовое расслоение уже не только между яблоководами и всеми остальными, но и между поколениями яблоководов.
В 2018 году Apple вышла на рубежи в $1,5K, а последовавший за этим удар по продажам показал пределы ниши для смартфонов в нынешней конфигурации.
По логике эволюции, смартфоны должны были отбросить корень «фон», указывающий на родословную от изобретения Александра Грэма Белла — и ставший таким же атавизмом, как приставка «фон» в фамилиях современных потомков дворянских родов — или заменить его на определяющий признак нового этапа эволюции. Которым является… .
Смартфон уже не телефон, но и не более того. Сейчас это просто смарт: приставка «смарт» в ожидании нового качества — приход которого неизбежен. Потому что спрос никуда не девался — и пользователям же всё равно ещё, по-видимому, долго будет нужен тот или иной портативный мобильный персональный девайс.
XXI век, двадцатые: следующая ступень
Сейчас смарты оказались в одной ценовой категории с самыми популярными классами и моделями ноутбуков, ставя потребителя перед выбором — кошелёк-то у него один.
В конкуренцию за который с ноутами iPhone и самые дорогие «Андроиды» и вступили. И, как показывает динамика последних лет, чувствуют себя, в целом, лучше лэптопов: оказавшись перед выбором смарт по средней цене и ноутбук или только топовый смарт, пользователи часто отказываются от ноутов без сожалений.
Какой бы парадоксальной ни казалась эта ситуация, какими бы разными ни казались эти типы устройств и их рыночные ниши — потребителю этот парадокс, как оказалось, пошёл на пользу, заставив обновить старые привычки: как оказалось, не всем нужны ПК во всей их полноформатности — для многих все действительно значимые функции умещаются в смарте (а самое главное из того, что не влезло, многие нашли в игровых консолях) — и потраченные на всё это деньги избавили от необходимости даже задумываться об апгрейде домашнего ПК.
Ситуация с предложением технологий и вовсе обратно противоположна безвыходной: разброс вариантов такой, что рынок «смарт-?-ов» оказался в состоянии, подобном квантовой неопределённости: явно идёт какая-то движуха, но пока рынок куда-то не вырулит — предсказать, куда он вырулит, будет нельзя.
Общее между ними одно: девайс, кем-то до сих пор принимаемый за телефон с кучей лишних функций, ворвавшийся в нашу жизнь, меняющий её — потолок значимости которого мы даже в деньгах пока не нащупали.
Вероятно, на новом этапе прорывной особенностью будут уже не коммуникационные возможности — которые, конечно, не утратят значимости и продолжат расти.
Просто потенциал технологического прорыва копится, скорее всего, в какой-то другой области.
- Это может быть дополненная реальность, размывающая границы между реальностью и информационным пространством. Возможно, развитие технологий в этот раз позволит сойтись звёздам удачнее, чем в случае Google Glass.
- Или же, наоборот, виртуальная реальность — и постепенное перемещение из состояния биологического существа, лишь приоткрывшего дверь и сунувшего нос в информационное пространство, в сущность информационную, в этом пространстве и обитающую?
- А, возможно, «смарты» уже свою задачу выполнили — и где-то в бешеном потоке данных, коммуникации, по большей части уже не между людьми или людьми и машинами, а между машинами и машинами на всё более глубоких уровнях с людьми где-то на внешнем контуре мы встретим не просто с ИИ, а своего бога — в самой его фундаментальной интерпретации, как его представляли наши древнейшие предки и каждый ребёнок до наших дней: того, кто исполняет желания — и у каждого из нас уже есть свой персональный доступ к его уху.
- Возможно, где-то в изгибах новых гибких дисплеев обнаружится оригинальный форм-фактор. Особенно если удастся его совместить с прежде неудачными попытками вытеснить смартфоны из ниши самых удобных мобильных гаджетов — например, наручными часами.
- Специальная опция для чего-то совсем неожиданного.
Так что, несмотря на жёсткое пробуждение 2018 года — граница в $1500 может оказаться исключительно ситуативной. Развитие AR, VR и ИИ позволит наполнить растущий ценник и чем-то посущественнее увеличенной диагонали экрана и размера памяти.
Это уже ценовая категория топовых компьютеров — например, роскошной линейки Microsoft Surface и собственных «Макбуков» с «Аймаками», которые будущие поколения iPhone, конечно, не сожрут, но понадкусывать могут.
Даже за вычетом фактора каких-то неведомых пока будущих инноваций, есть вполне реальная потенциальная унификация мобильной и десктопной ОС, а прорыв в бесклавиатурных способах ввода и эффективная альтернатива мониторам для ввода визуальной информации — вопрос не вероятности, а времени.
XXI век, за пределами прогнозируемого
Вопрос границы ниши — это вопрос предела полезности. В поисках и пробах новых форм, пробуя гибриды и новые фичи, расширяющих функциональность смартов, производители неизбежно достигнут пределов терпения потребителя: «А вот это мне уже здесь не нужно; эту нужду я лучше удовлетворю другим способом» — встраивающего, тем самым, новый тип устройств в общую иерархию своих потребностей.
Возможно ли, что они выйдут за пределы ценовой ниши даже топовой компьютерной техники, выйдя на уровень, когда пользователь взвешивает покупку условного айфона вместо условного мерса?
Это не кажется совсем уже безумным предположением, если обратить внимание на, своего рода, встречные курсы, которыми движутся развитие автоиндустрии, главный долгосрочный тренд которой — переход на беспилотный транспорт, и индустрии гаджетов, во главе с Apple и её экспериментами от CarPlay до гипотетического беспилотного Apple Car.
Одним из следствий превращения водителя в пассажира станет утрата прежде сильного духа бренда и индивидуальности в автомобилях — ведь большая часть этого, так или иначе, проецировалась на водителя и через водительский experience.
За вычетом ощущения водителя реальных возможности отличиться у автотранспорта станет сильно меньше — и это может означать полный разворот тенденции в обратную сторону, когда на смену нынешнему биоразнообразию автоиндустрии придёт унификация и стандартизация, в итоге, редуцирующая автомобили до платформ по эффективному и безопасному перемещению в пространстве — как лифты, только перемещающиеся горизонтально.
Впрочем, это не обязательно означает гибель автомобильных брендов — и точно не означает гибели брендов вообще. Просто им придётся искать другой канал трансляции «уникального духа марки», сместив фокус с транспортного средства куда ближе к человеку.
Люди, самовыражающиеся сейчас через выбор автомобиля, только увеличат спрос на другие средства выражения стиля, с которым они хотят ассоциироваться. Опять же, ничего невероятного в этом нет — почти все бренды выпускают сейчас и одежду, и аксессуары с разной степенью успешности. И смарты (хоть фоны, хоть вотчи, хоть глассы) или другие гаджеты легко перехватят имиджевую инициативу.
В конце концов, если романтика покорителей неба начала XX века, совершавших когда-то мёртвые петли на своих бипланах, смогла ужаться до очков-«авиаторов», то чем автомобили хуже?
Поддержите новые публикации пожертвованием по ссылке money.yandex.ru/to/41001178171050 (карта, ЯД) или через кнопку «Отправить деньги» ниже (ЯД, PayPal)
Автор: EgorKotkin
