В физике нам нравятся простые и широко применимые теории. Под «простотой» физики обычно имеют в виду математическую теорию, опирающуюся на минимально возможное число постулатов. Под «широкой применимостью» мы имеем в виду теории, способные объяснить широкий класс явлений, пусть и не связанных между собою на первый взгляд. Классический пример – общая теория относительности Эйнштейна. Она зиждется на небольшом количестве простых принципов, и успешно объясняет орбиты планет в этой и любой другой солнечной системе, чёрные дыры, гравитационные волны и расширение Вселенной.
Когда теории получаются простыми и широко применимыми, физики называют их «красивыми». Нобелевские лауреаты Стивен Вайнберг и Фрэнк Уилчек сравнивали такие теории с произведениями Моцарта, с мастерски сделанными идеальными конструкциями, в которых каждая нота, будто бы по замыслу бога находится на своём месте: удалите одну, и композиция разрушится. Так и красивые теории обладают математической целостностью, будто открывающей некую глубокую природную истину, своего рода скрытый код Творения. У Вселенной есть много слоёв, от самых крупных до самых малых, каждый из которых описан своей математикой. Но являются ли они частью более крупной композиции, единой объединяющей тональности, резонирующей сквозь всю природу?
Читать полностью »
