Районы неформального жилья в Naucalpan de Juárez, северо-западном пригороде агломерации Мехико. Источник: Iwan Baan, National Geographic
От агломерации к мегаполису Центральной Мексики
В узком смысле население столицы Мехико составляет 8,5 млн человек (Ciudad de México, CDMX), но она образует куда как большую агломерацию в 22 млн человек (Zona metropolitana del Valle de México, ZMVM). Основная часть её жителей, не входящих в официальные границы самого города, проживают на территории к северу (на слайде ниже — оранжевым), как правило, в неформальных поселениях. Говоря проще — в самострое. В свою очередь агломерация является ядром для мегаполиса долины Мехико (Mexico City megalopolis) с населением 30,8 млн человек (четверть населения страны). Он уже объединяет в единую социально-экономическую систему около 170 муниципальных образований, расположенных на территории шести штатов.
Как и в случае других транс-муниципальных агломераций Мексики, в ZMVM нет общей управляющей и координирующей структуры. Каждый муниципалитет автономен в решении своих локальных задач, полагаясь на правительство штата, в котором расположен. Сложность в том, что агломерация Мехико располагается на территории сразу двух штатов и, собственно, самого федерального столичного округа. Поэтому большие инфраструктурные проекты должны одобряться правительствами этих штатов, а бюджет Мехико — федеральным законодательным собранием (Congress of the Union).
Всё это естественно не способствует координации усилий по территориальному планированию и связному развитиюм в масштабах всей агломерации. Плюс, как правило, губернаторы окружающих штатов в результате выборов принадлежат к другим политическим партиям, чем мэры самого Мехико. А электоральный цикл на уровень муниципалитетов — 3 года, как правило, управленческие команды полностью меняются. Но по меньшей мере всем 170 муниципалитетам мегаполиса приходится хоть как-то налаживать взаимодействие по двум направлениям — водоснабжению и защите от стихийных бедствий.
Как Теночитлан на острове посреди Тескоко постепенно разросся до 31-млн мегаполиса
1. Вода была, вода будет, воды сейчас нет
▍ Как всё начиналось
Город Теночтитлан (Tenochtitlan) был основан ацтеками ещё в доиспанские времена в 1325 г. на острове посреди высокогорного озера Тескоко (Texcoco). Ацтеки жили в гармонии с природой, используя сложную систему дамб и шлюзов, разделяющих пресную и солёную часть озера, для регулирования водостока и возделывания культур на основе искусственных плавучих островов (чинампов). В условиях тёплого климата и плодородных вулканических почв это позволяло снимать по несколько урожаев в год. В итоге, по некоторым данным, население Теночтитлана к вторжению испанцев достигало 150–500 тыс. человек, он был одним из крупнейших поселений западного полушария.
Испанские конкистадоры после завоевания страны в 1521 г., не справившись со сложной системой каналов и дамб на озере, приняли решение его осушить. Решение очень недальновидное, последствия которого мексиканцы продолжают расхлёбывать до сих пор. Процесс осушения огромного озера растянулся на несколько столетий, — город рос по мере отступления воды. В итоге сегодня Мехико занимает всю долину высушенного Тескоко. И если честно, трудно было во всей центральной Мексике найти место, менее удобное для такого большого антропогенного образования, каким стал Мехико.
Агломерация располагается на дне высушенного озера, — естественного водосборного резервуара огромной долины. Отсюда — и повышенный риск наводнений в сезон дождей. При этом питьевая вода подаётся по нескольким магистральным трубопроводам из речных систем, удалённых от Мехико за сотни км (эту воду нужно ещё и поднимать с долин на высокогорное плато). Плюс повышенная опасность землетрясений — это фактически центр транс-мексиканского вулканического пояса, пара вулканов располагается в непосредственной близости от города.
На высоте в 2200 м в воздухе содержится примерно на четверть меньше кислорода, чем на уровне моря. Это снижает эффективность двигателей внутреннего сгорания и повышает выхлоп. А зона высокого давления, вместе с окружающими пятитысячниками и вулканами препятствуют циркуляции воздушных масс. Отсюда — постоянный смог и повышенный уровень загрязнённости воздуха выхлопными газами.
Как озеро Тескоко постепенно было выкачено, а на его месте был построен огромный город
▍ Естественный гидрологический цикл сменился антропогенным
Во времена Теночтитлана сохранялось равновесие между объёмом осадков и их удержанием в оросительных системах/на покрытых густым растительным покровом склонах гор, просачиванием в вулканический грунт с пополнением грунтовых вод и испарением. Но по мере развития антропогенного ландшафта этот естественный гидрологический цикл оказался нарушенным. Асфальт и бетон (gray infrastructure) препятствует просачиванию в почву и пополнению водных горизонтов. Это, наряду с экстенсивной эксплуатацией грунтовых вод привело к постоянному проседанию почв под городом со скоростью от 3 до 22 см/год. С другой стороны, чтобы хоть как-то приостановить понижение уровня грунтовых вод и оседание города была построена мощная система магистральных водных трубопроводов. Но этого недостаточно. Чтобы восстановить равновесие гидрологического цикла времён Теночтитлана, Мехико должен резко, на 28 м3/с, снизить объём потребления грунтовых вод. Иначе проседание почвы продолжится. За весь XX в. она под городом и так просела на 8 метров.
В то же время засыпка ручейков, мелких речушек, болот и прочих естественных водоотстойников (не говоря уже об исчезновении самого озера Тескоко, в котловине которого находится Мехико), не оставила иного выбора как строительство системы искусственных дренажных каналов. И всё равно она не справляется в сезон дождей (июнь-октябрь), потому что старые дренажные каналы были построены на естественном гравитационном токе воды. Но из-за проседания почвы перепад высот практически исчез, в итоге даже после модернизации с мощными насосами их пропускная способность недостаточной. К примеру, пропускная способность Grand Canal, построенного в 1900 г., снизилась с 80 до 15 м3/с к 2008 г.
В результате, и это может показаться странным, мексиканцы одновременно и откачивают воду, чтобы избежать наводнений, и качают её за тридевять земель, чтобы напиться ею. При этом, как говорили наши профессора, до 40% при перекачке теряется ввиду многочисленных пробоин (всё-таки трясёт регион регулярно, иногда случаются и разрушительные землетрясения). Плюс какая-то доля в потерях приходится на незаконные врезки — примерно половина домохозяйств агломерации, будучи неформальными, лишены центрального водоснабжения. Но проблемы имеются даже там, где оно есть — примерно 70% жителей города имеют воду менее 12 часов в сутки, а 18% вынуждены ждать водоснабжения по нескольку дней, да и то оно появляется лишь на 1-2 часа в сутки. Помимо всего прочего сказывается и рельеф, — воду в некоторые (как правило бедные) районы приходится поднимать на 300 м и выше, а напор в водопроводах и так слабый.
На картинке выше представлен антропогенный гидрологический цикл современного Мехико, когда из 215 м3/с осадков (среднее за год) испаряется 160 м3/с. Из оставшихся 55 м3/с просачивается через вулканические породы 32 м3/с — они пополняют водоносные горизонты. Но из-за антропогенного ландшафта (асфальт, бетон) оставшиеся 24 м3/с уже не просачиваются и превращаются в ливневые стоки, которые необходимо откачивать посредством системы дренажных каналов. Это создаёт вторую проблему — водоносные горизонты не пополняются на 24 м3/с, их уровень из-за переиспользования грунтовых вод жителями Мехико постоянно понижается, а вслед за ними оседает и почва. В итоге на не поглощённые почвой осадки приходится 20 из 70 м3/с откачиваемых через дренажную систему (остальное — естественные природные источники речного бассейна, ранее замкнутого на озеро Тескоко). Парадокс в том, что примерно те же самые 20 м3/с не хватает для питья и они поступают по системе водных трубопроводов.
▍ Зелёная инфраструктура
У экологов, естественно, возник вопрос, а можно ли как-то улучшить абсорбционный потенциал осадков в Мехико, чтобы удерживать их для использования хотя бы для технических нужд, а после очистки и, возможно, для питья. Это снизит экстенсивное использование грунтовых вод, замедлит проседание города и понизит нагрузку на дренажную систему. И такие проекты действительно начинают реализовываться, но пока они, к сожалению, локальны. Для местных политиков по-прежнему инфраструктурные мега-проекты типа нового дренажного канала или магистрального водопровода — более привлекательны, чем какая-то инкрементальная оптимизация существующего водного хозяйства на основе «зелёного» подхода. Тем не менее, в 2007 г. был принят 15-летний «Зелёный план» (Plan Verde), который в случае реализации части по водоснабжению снизит объём использования грунтовых вод на 10%, а общий расход воды на 25%. Явно недостаточно для восстановления естественного гидрологического цикла, но это, безусловно, шаг в нужном направлении. Отрадно, что ряд проектов по созданию «зелёной инфраструктуры», открытию речек/очищению их русел и разбитию парков в черте города уже реализованы.
При этом принципиально важно закрыть водозаборные скважины на юге Мехико — именно там располагается природный парк Сочимилко (Xochimilco) площадью 2400 Га. Сейчас он в основном известен как туристическое развлечение (катают зевак на лодочках-плоскодонках), но на самом деле это последнее, что осталось от громадного озера Тескоко. Разветвлённая система каналов и водно-болотных угодий является естественным водосборным бассейном для всей окружающей территории. И это последнее место в стране, где ещё сохранилась ацтекская традиция возделывания культур на плавучих островах (чинампах). Важно было сохранить и сообщающийся водосборный бассейн на озере Тлауак (Tlahuac) на юго-восточной окраине Мехико, поэтому в 2012 г. начали объединённый проект восстановления территории Tlahuac-Xochimilco-Milpa Alta (мастер-план рассчитан на реализацию до 2025 г.).
Вернуть воду в Мехико способна только зелёная инфраструктура, антропогенная «серая» уже давно не стравляется
Из прочих проектов воссоздания «зелёной» инфраструктуры в Мехико можно упомянуть Linear Park Ecoducto (линейный парк над закрытой в бетонный акведук Río de la Piedad с воссозданием естественного цикла водоочистки), а также линейный парк Ferrocarril de Cuernavaca вдоль малоиспользуемой ж/д ветки в центре Мехико, сочетающий различный ландшафт и водосборную инфраструктуру с высадкой обильной растительности.
2. Городское хозяйство
▍ Формальное и неформальное жильё в Мексике
Доля работников в неформальном (сером) секторе экономики Мексики достигает 56% (характерная черта государств Латинской Америки), на него приходится четверть ВВП страны. При этом около 60% населения живут в бедности, пятая часть — в трущобах. Уровень неформальной занятости варьировался от штата к штату, от минимальных 40% для развитых северных штатов (Nuevo León, Chihuahua, Baja California Sur) c процветающими макиладорас, до 80% в депрессивных южных штатах (Oaxaca, Guerrero, Chiapas). Более половины занятых в неформальном секторе экономики трудятся в сфере услуг. При этом Мехико как крупнейший и самый богатый город давно стал центром притяжения жителей со всей страны. Всю вторую половину XX в. происходила стремительная урбанизация — если в 1930 г. население Мехико составляло 1 млн человек, то в 1950 г. уже 3 млн, а в 1970 г. — 9 млн человек.
Пара слов о земле — урбанизация и районы неформального жилья вокруг Мехико строились в основном на эхидо (ejido) — землях сельскохозяйственных коммун, полученных крестьянами после мексиканской революции (1910-1917 гг.), а также на общинных землях коренных племён. До реформы 1992 г. и их приватизации, такие земли, находящиеся в коллективной собственности, официально запрещалось разделять на участки и продавать в частную собственность. Но из-под полы при молчаливом попустительстве муниципалитетов это происходило повсеместно.
Так как государство с весьма ограниченными возможностями было не способно обеспечить строительство нормального жилья для стремительно растущего населения, оно взяло дело в свои руки. В итоге сегодня до 50% всех зданий в агломерации Мехико — самострой на земле с полулегальным «серым» статусом. Как правило, в таких районах нет центрального водоснабжения, а предоставление базовых коммунальных услуг ограничено (электричество, канализация), как и прочие социальные сервисы (школы, больницы и пр.). Такие районы неформального жилья расположены в основном к северу от Мехико и в самой южной его части, занимая все склоны близлежащих холмов. При отсутствии государства (не сносят, и на том спасибо), местные жители самоорганизуются, стараясь по мере сил облегчить своё положение.
La Polvorilla — один из примеров такой самоуправляемой коммуны. Она была организована в 1994 г. с самовольного занятия свободного участка и начала строительства. Начало истории ничем не отличается от сотен подобных поселений-самостроев, но через несколько лет коммуна смогла выкупить занимаемую землю благодаря помощи муниципалитета. Сейчас в коммуне проживает около 4 тыс. человек, там построена практически вся необходимая инфраструктура — медицинская клиника, библиотека, футбольное поле, теплицы и прочее. Фактически, она ничем не отличается от нормальных улиц близлежащего Мехико, разве что только центрального водоснабжения нет — приходится полагаться на автоцистерны. Городской полиции там нет — правопорядок поддерживается собственными силами, каждая бригада из 25 семей выделяет на такие дежурства своих членов, как и на выполнение прочих социальных функций. Социалистическое движение Frente Popular de Francisco Villa (FPFV) организовало ещё девять таких коммун в южных пригородах Мехико.
К слову, такие самоуправляемые коммуны выглядят лучше и намного более благоустроенными безликих кварталов одинаковых домов социального жилья от государственного агентства INFONAVIT. Оно было создано в 1972 г. с целью решения острого жилищного кризиса в стране. Для этого каждый официально работающий ежемесячно отчисляет в жилищный фонд 5% своей з/п, а накопленную сумму к концу его трудовой деятельности можно снять как вступительный взнос по ипотеке. В итоге по официальной статистике в построенных агентством домах живёт каждый четвёртый мексиканец, на него приходится 7 из 10 всех выдаваемых в стране ипотечных кредитов. Но без ложки дёгтя не обходится — кварталы однотипного социального жилья строятся на окраинах города и часто в дальних пригородах просто в чистом поле, где дешевле земля. Естественно, ни транспортной доступности, ни тем более социальной инфраструктуры вокруг не создаётся. Поэтому по неофициальной статистике, и это подтверждали наши одногруппники-мексиканцы, от трети до половины жилья INFONAVIT простаивает пустым.
Живые хаотичные районы неформального жилья (сверху) резко контрастируют с районами типового социального жилья от государственного агентства INFONAVIT (снизу)
И ещё пара слов о самоорганизации, которая в Мексике рука об руку идёт с различными движениями левого толка, и, прежде всего, с Urban Popular Movement (UPM). Это было общенациональное общественное движение, состоящее из множества подгрупп, берущее своё начало в студенческом протесте конца 1960-х гг. и достигшее своего зенита к середине 1980-х гг. Основная тактика заключалась в самовольном занятии свободных земель на окраинах городов, быстром строительстве там жилья и требовании от муниципалитета обеспечить базовые коммунальные и социальные сервисы. Одной из подгрупп UPM стала Asamblea de Barrios («соседское собрание»), образованная в основном лишившимися жилья после разрушительного землетрясения 1985 г. (20 тыс. человек погибло, 100 тыс. лишилось крова). Сейчас ассамблея плотно работает с муниципалитетом и различными НКО для обеспечения жильём в центре Мехико малообеспеченных категорий населения. Организация выкупает пустующий участок, строит там многоквартирные дома этажностью выше средней, часть жилплощади продаётся по рыночным ценам для компенсации расходов на upzoning, проектирование и строительство, а оставшаяся часть — распределяется между своими членами. На 2018 г. Asamblea de Barrios таким образом построила более 40 тыс. квартир.
▍ Инфраструктурный парадокс Santa Fe
Бизнес-округ Santa Fe с небоскрёбами на юго-западной окраине Мехико, окружённый бедными районами неформального жилья, был построен на месте крупной свалки (на пике до 3000 т отходов/день), до которой на этом месте были песчаные карьеры. Мигранты из сельской местности селились там в хлипком жилье без водоснабжения, канализации и с незаконным подключением к электросети («усы на провода»). Улицы трущоб назывались по материалам, на промысле которых специализировались их жители (pepenadores, сборщики) — алюминиевая, картонная, стеклянная и пр.
После разрушительного землетрясения 1985 г. правительству нужен был какой-то девелоперский мегапроект, чтобы привлечь иностранные инвестиции для восстановления национальной экономики, одновременно показав миру, что страна остаётся частью глобальной экономики. В итоге решение о строительстве «нового Манхэттена» было принято не где попало, а именно в Santa Fe, предварительно засыпав свалку песком. Опрометчивое решение, особенно в условиях отсутствия проекта реабилитации/озеленения свалки — отходы загрязняют грунтовые воды, оттуда продолжает выделяться взрывоопасный свалочный газ, который периодически приходится откачивать (в общем, ни разу не Сеул со знаменитым проектом реабилитации свалки Nanjido).
Начали с возведения кампуса престижного частного Universidad Iberoamericana и крупнейшего в Латинской Америке торгового центра (Centro Comercial Santa Fe). Далее последовал перенос туда штаб-квартир Mercedes Benz, Hewlett Packard, Ford, Chrysler, Telefonica и прочих ТНК с одновременным строительством роскошных жилых комплексов. Естественно, строительство сопровождалось выселением тысяч жителей незаконных поселений. Парадокс Santa Fe заключается в том, что все эти роскошные жилые комплексы и рабочие небоскрёбы не подключены к центральной системе муниципального водоснабжения и канализации. Доходило до смешного, когда водоснабжение, к примеру штаб-квартиры Daimler-Chrysler, на протяжении более 10 лет осуществлялось автоцистернами (бытовые стоки сбрасывались прямо в близлежащие овраги, под ноги жителям неформальных поселений). Положение тогда метко описал один из урбанистов: «внутри этих небоскрёбов вы как в Хьюстоне, а вот снаружи — как в Калькутте».
Неформальное жильё на фоне небоскрёбов района Santa Fe. Источник: Johnny Miller
Причина в том, что изначально на уровне идеи мегапроекта Santa Fe, район задумывался как независимый от остального города анклав. После того, как вдохновитель проекта, мэр Manuel Camacho, подал в 1993 г. в отставку, муниципалитет фактически прекратил выделение средства на развитие сопутствующей коммунальной инфраструктуры. Хотя строительство самих высоток в Santa Fe продолжилось (не обошлось, конечно, без коррупции). Но самое главное, — до 2013 г. проект развивался как частный на приватизированных землях, для чего была создана особая зона регулируемого экономического развития, Santa Fe ZEDEC. Это позволило обойти многие стандартные процедуры городского планирования и зонирования. Это же и обусловило отсутствие предоставления базовых коммунальных сервисов со стороны муниципалитета. Пришлось самоорганизовываться уже владельцам вполне себе роскошных апартаментов и деловым яппи. В 2004–2011 гг. между ассоциацией собственников и муниципалитетом действовало соглашение, по которому за часть земельного налога она сама организовывала вывоз мусора, уборку улиц, охрану, ремонт дорог, замену перегоревших ламп уличного освещения и прочее. В тот период ситуацию значительно улучшилась, но после отказа мэра Miguel Angel Mancer в дальнейшем выделении на это средств, всё вернулось «на круги своя».
В итоге сегодня, несмотря на грубые ошибки городского планирования и фактически отсутствие связности района по коммунальной инфраструктуре с остальным городом, что вызывает оправданную критику со стороны градостроителей, экономистов и гражданских сообществ, проект застройки Santa Fe продолжается. И, пожалуй, нигде более в Мехико, контраст между роскошью и удручающей бедностью не выглядит более кричащим, чем здесь, в Santa Fe (Мексика и так — одна из стран с самым неравномерным распределением доходов в мире). Чтобы привлечь внимание к проблеме выселений, самоуправления и отсутствия базовых коммунальных сервисов в окружающих Santa Fe неформальных поселениях в 2016 г. был даже оккупирован торговый центр (в перестрелках с полицией погибло 20 протестантов и 150 было ранено).
▍ Хаос на дорогах
Каждый день в агломерации Мехико совершается 34,8 млн поездок, а маятниковая миграция с периферии составляет 4,5 млн человек/день (в Мехико сконцентрировано практически 70% рабочих мест всей агломерации). Из них на общественный транспорт приходилось 45% всех поездок, а на личные авто 21%. Треть жителей вообще передвигались пешком, а оставшиеся 2% использовали велосипеды. На первый взгляд, довольно хорошее соотношение для транспортной системы, спланированной под личный автомобиль. Однако, доля автотранспорта (автобусы, микроавтобусы и минивэны) в перевозках общественного транспорта доходит до 75%, что, принимая во внимание частный и порой полулегальный характер этого бизнеса, порождает хаос на дорогах, конкуренцию за пассажиров и постоянные пробки. При этом часто на обочинах, занимая крайнюю правую полосу, стоят палатки тех, кого принято называть tacos ladies — продавцов уличной еды (тако, буррито и пр.), как правило, женщин. Эта часть неформального сектора экономики (зарабатывают, как могут, — государственный сектор откровенно слаб в создании рабочих мест) улучшению транспортной ситуации явно не способствует.
В городе, конечно, есть и метро, но оно практически всегда переполнено. Из-за того, что сегодня им ежедневно пользуется более 5,5 млн человек при расчётной пассажироёмкости в 4,5 млн, метрополитен Мехико стал вторым по загруженности в мире, уступив лишь Нью-Дели (даже не Токио, о котором я уже писал, хотя там тоже всё ой как плотно). Есть система магистральных пассажирских автобусов (RBTS) с выделенными линиями (7 линий протяжённостью 140 км и 1,15 млн пассажиров/день). Активно развивает велошеринг Ecobici, но пока лишь в центре. Плюс сказывается отсутствие выделенных велодорожек вдоль основных магистральных коридоров, что с учётом довольно свободного стиля езды мексиканцев, уже опасно. Хотя частота использования велосипедов у Ecobici очень высока, в среднем, 160 поездок на 1000 жителей (для сравнения, в Париже — 40 на 1000). И у компании есть планы, по меньшей мере, в два раза нарастить число активных пользователей за счёт расширения сети дальше по периферии.
На 2019 г. в Мехико было зарегистрировано 5 млн автомобилей и ещё столько же — в окружающем столицу одноимённом штате. С учётом подавляющей доли автотранспорта в общественных перевозках можно представить, что творится на дорогах. При этом напрочь отсутствует скоординированное транспортное планирование на уровне всего муниципалитета и тем более агломерации. Учитывая взрывной характер мексиканцев, ничего подобного автобусной реформе Сеула там по определению произойти не способно. Более того, муниципальное управление транспорта просто не имеет информации о примерно половине маршрутов частных перевозчиков. Я уже не говорю о нормальной системе визуализации всех маршрутов для пассажиров, чтобы можно было спланировать поездку. Местные и так знают свои маршруты, а вот туристам и прочим бедолагам в районы, не покрытые муниципальным общественным транспортом, приходится добираться только на Uber.
Я обратил внимание на огромное число поездок у водителей Uber, — если у наших здесь в Москве в то время их было по несколько сотен, то для мексиканского водителя нормально было иметь их по 2-3 тыс. В общем, таксуют практически все, — почему бы не взять пассажира по пути на работу и обратно, если такая потребность есть. Автолюбители предпочитают пользоваться Uber и во время запретных дней для вождения их собственных авто (программа Hoy No Circula, No-drive days).
3. Настоящее
▍ Сложные отношения с США
Мексика с её 133 млн населением является крупнейшей страной испаноязычного мира и 11-й экономикой мира. Из-за географической близости, исторических связей, да и просто целенаправленной политики северного соседа по обеспечению себе «беззубого мягкого подбрюшья», сегодняшняя Мексика немыслима без США. Можно сказать, что за пару столетий Штаты «выпестовали» страну в её нынешнем виде в строгом соответствии с доктриной Монро. Пару раз США даже вторгались, отторгнув значительные территории и не позволив пойти гражданской войне 1910-1917 гг. в невыгодном для себя направлении. Тем не менее, зависимость Мексики от США сегодня лежит в основном в экономической плоскости — на северного соседа сегодня приходится до 80% экспорта страны. А после начала торговых войн Трампа с Китаем, страна вообще стала первым по объёму торговым партнёром США.
Кстати, из-за агрессивной риторики Трампа уровень негативного отношения к США в мексиканском обществе подскочил в два раза, с 29 до 65%, достигнув исторического максимума. Несмотря на это, 55% опрошенных всё ещё считало, что жизнь переехавших в США земляков стала лучше. Почему мексиканцы бегут из страны? Не только из-за высокого уровня бедности. По данным ЦРУ на 2018 г. 20% территории страны не контролировалось центральным правительством, находясь во власти наркокартелей — именно оттуда от безвластия и отсутствия государственной защиты мексиканцы десятками тысяч каждый месяц бегут на север. Интересно, что исторические корни берут своё и мексиканские иммигранты в основном оседают как раз в южных штатах США, когда отторгнутых от Мексики — постепенно испанский там становится вторым официальным языком.
Стоит сказать ещё пару слов о макиладорас (maquiladoras) — американских фабриках, полностью ориентированных на экспорт в США и беспошлинно получающих оттуда все необходимые производственные материалы и оборудование в рамках NAFTA и прочих межправительственных соглашений. Фактически, американцы снимают сливки благодаря низкой заработной плате, при этом макиладорас практически полностью исключены из мексиканских цепочек поставок и национальной экономики в целом. Тем не менее, именно на макиладорас (на 2013 г. их было более 5 000) приходилось 50% всех официальных рабочих мест в стране. На север идёт продукция пяти ключевых производственных сфер: автомобили, авиакомпоненты, медицинская и бытовая техника, электроника.
▍ Диего Ривера, Фрида Кало и Лев Троцкий
Леона Троцкого, так тут называют нашего незадачливого Льва Давидовича, в Мехико чтят. И не столько как опального революционера, сколько как любовника Фриды Кало, — пламенной молодой жены знаменитого мексиканского художника Диего Риверы (их бурная совместная жизнь обросла легендами). У нас почему-то более известна именно Фрида, которая, будучи, вне всякого сомнения, личностью сильной, яркой и самобытной, отстаивающей права женщин и мексиканскую идентичность в целом, не оставила после себя ничего более проникновенного своих автопортретов. А вот о Диего Ривере незаслуженно молчат, а ведь именно он основал мексиканскую школу монументальной живописи (мурализм) с ни с чем не сравнимой стилистикой настенных фресок (murals).
Его знаменитая фреска «Человек на распутье» (Man at the Crossroads) поначалу была задумана для фойе Рокфеллеровского центра в Нью-Йорке (о его небоскрёбах я уже писал), но была уничтожена заказчиком после включения в неё Владимира Ленина (красные настроения среди американцев того времени были очень сильны, но такого акулы капитализма вынести не смогли). На зло Рокфеллерам Ривера потом воссоздал её уже во Дворце изящных искусств Мехико, правда пришлось сменить название на «Человек, управляющий вселенной» (Man, Controller of the Universe). Включил он туда, помимо Ленина, ещё и Троцкого. Именно Ривера, будучи приверженцем левых взглядов, добился от президента Мексики предоставления Троцкому политического убежища в 1937 г. Но с Леоном он, в т.ч. из-за Фриды, дружил недолго, разрыв произошёл примерно за год до смерти Троцкого, а к концу жизни, осознав ошибку, он снова вступил в мексиканскую коммунистическую партию.
Диего Ривере принадлежит и эпичная серия из 27 фресок в музее искусств Детройта (DIA) о местной автопромышленности (см. материал о Детройте) и панно «Панамериканское единство» (Pan American Unity) в Сан-Франциско. Многочисленные настенные фрески на фольклорные сюжеты в музеях и общественных зданиях Мексики о доиспанской жизни ацтеков и дальнейшей истории страны — тоже его. В целом, культурное влияние этой художественной пары на современную Мексику огромно, сегодня просто трудно представить попкультуру страны без творчества Риверы и Кало.
Вместо заключения
Росту Мехико не мешают наводнения в сезон дождей и засуха в остальное время года с постоянным недостатком воды у половины населения агломерации, проживающей в неформальном жилье. Не мешает и постоянная угроза землетрясений, а также отсутствие скоординированного городского планирования в условиях слабого государства и постоянно идущей войны с наркокартелями. Потому что именно в постоянной борьбе с обстоятельствами формировался характер мексиканцев, спонтанных и горячих. Да, ими очень трудно управлять, но в этом и заключается национальная специфика, когда коммуны просто берут на себя часть муниципальных функций, де-факто встраиваясь в местную систему самоуправления (именно отсюда пошёл tactic urbanism).
Вас, кстати, не удивляли постоянно улыбающиеся мексиканцы на улицах российских городов во время ЧМ-2018? Именно тем летом я учился в Мехико и могу сказать следующее. Они были счастливы не только от наших прекрасных девчонок, но и просто от того, что здесь всё хорошо. Мы живём и как-то уже перестали замечать красоту вокруг, что в водопроводе есть постоянно вода, развитый общественный транспорт, обеспечивается элементарная безопасность на улицах, землю под ногами не трясёт и прочее. Но после Мехико я как заново родился и посмотрел на мир свежим взглядом. И теперь, каждый раз как я вижу мексиканца, у меня возникает спонтанный порыв просто обнять его — за жизнерадостность вопреки всему. И за Мехико, эту парадоксальную агломерацию, также возникшую и продолжающую расти вопреки самой природе.
Собственно, это всё, что я хотел сказать о наследии ацтеков. Ну а впереди нас ждёт Стамбул, точнее агломерация Мраморного моря. Из-за опасности землетрясений, стремительной урбанизации и проблемы неформального жилья (gecekondus) он сталкивается с похожими проблемами. Плюс, конечно, собственные восточные хитрости городского планирования. Stay tuned!
Автор: Сергей Мальцев
