Квантовое будущее (продолжение)

Ссылка на первую часть.
    
Глава 2. Марсианская мечта
    
Глава 3. Дух Империи

Глава 2. Марсианская мечта

    По небольшому холму на поверхности Марса, оставляя неглубокие следы на красном песке, прогуливался молодой ученый Максим Минин, прибывший двадцать минут назад пассажирским рейсом ИНКИСа на космодром города Туле по приглашению на работу в ведущую марсианскую корпорацию «Телеком-ру». Максим искренне верил, что никакого заговора марсиан против остального человечества не существует, и откровения, передаваемые пьяным шепотом на кухне после третьей бутылки, — всего лишь жалкие оправдания маргиналов-неудачников. Он собирался упорным трудом при поддержке своего изощренного ума добиться тепленького местечка где-нибудь на вершине телекомовской пирамиды. Макс искренне верил в осуществление своей марсианской мечты.

    Он был одет весьма небрежно: в шерстяную вязаную кофту, слегка потертые джинсы и черные ботинки на толстой подошве. Вихрь мелкой красной пыли взметнулся над камнями, но послушные воле программы песчинки, падая на человека, мгновенно таяли словно ранний снег.

     На Марсе, принадлежащем лично Максу, все было таким: наполовину настоящим, наполовину вымышленным. Недалеко от холма вертикально в землю обрывалась полупрозрачная стена громадного силового купола, он создавался сверхмощными кольцевыми излучателями электромагнитного поля, венчавшими металлические башни километровой высоты. Все семь башен, образовывавших правильный семиугольник, и восьмая, самая высокая, расположенная в центре, были видны с того места, где стоял Макс. Ближайшая башня своей серой мрачной громадой подпирала темное марсианское небо, дальние виднелись тонким черточками, пересекающими горизонт. К каждой из них прилагалась собственная атомная электростанция для питания обмоток излучателей. Вокруг колец искрилась и трещала корона миниатюрных молний, напоминая о жуткой мощи идущей через металлическое тело башен.

     Семиугольник, вписанный в окружность полуразрушенного неглубокого кратера, закрывал силовым куполом территорию площадью несколько сотен квадратных километров. В пространстве, заполненном пригодной для дыхания атмосферой, возник вполне обычный земной город, а свободные от построек места заполнили милыми сердцу сосновыми рощами и прозрачными водоемами. Даже многие виды пернатых обитателей, не говоря уже о зверях, приспособились к жизни внутри.

     По прихоти Макса, до места где он стоял, доносились звуки большого города к которым он привык в Москве: гул толпы, гудки машин, дребезжание и звон, размеренные удары со строительных площадок. Конечно, настоящие марсианские города упрятаны глубоко в пещеры, никаких опасных и дорогих силовых куполов нет и в помине, а при обнаружении детекторами любой формы жизни, кроме человеческой, включается сигнал биологической тревоги. Но виртуальная реальность дает широкий простор для любых фантазий.

    Под боком силового купола, словно искусственное озеро, разлилось ровное бетонное поле космодрома с чашами радаров и диспетчерскими башенками по краям. У причальных шлюзов, стояли несколько тяжелых, грузовых кораблей. Они напоминали гигантских жуков с фюзеляжем, плавно переходящим к днищу в сопла двигателей. Пассажирские терминалы представляли из себя красноватые купола, выплавленные плазменной 3D-печатью из марсианского песка и камней. В них даже были встроены прозрачные участки для любования окрестностями, лишь слегка уступающие по прочности метровым перекрытиям купола.

     На гранитном постаменте перед пассажирскими терминалами космодрома гордо смотрела вверх серебристая птица с короткими крыльями и характерным угловатым корпусом первых шатлов. Обтрепанная и побитая долгой жизнью, она чудом сохранила жажду великих открытий в хищном блеске черного носа и передней кромки крыльев. Самые лучшие машины, всегда несут в себе странное сочетание свойств — дух машины, который делает их почти живыми. Серебристая птица на постаменте была именно такой машиной. Она никогда не садилась на поверхность Марса, доставляя одни спускаемые аппараты, но наслаждалась почетным отдыхом именно здесь. Каждый день техники в скафандрах обдували корабль сжатым воздухом, выбивая красную пыль из мельчайших трещин начавшего разрушаться корпуса. Особенно тщательно они трудились около надписи «Викинг» на боку корабля. Нос «Викинга» был сориентирован на географический северный полюс Марса. На противоположной стороне терминала на юг смотрела «Буря», с запада и востока космодром ИНКИСа охраняли «Орион» и «Урал» – четыре знаменитых корабля, завоевавших для России лидерство в мировой космической гонке на заре эры межпланетных полетов.

     На таком фоне и стоял Макс. Он зачитывал сообщение, хотя его по его мнению вполне хватило бы короткого сообщения в чате. Но его девушка требовала иллюзии живого общения, а быстрая связь была слишком дорога.

     «Привет, Маша, я нормально долетел, без особых происшествий. Корабли ИНКИСа вполне надежны. Правда, провести три недели в криосне – удовольствие ниже среднего. Еще и две пересадки на орбитальных станциях, к тому же. Зато цены, как ты понимаешь, на рейсы ИНКИСа значительно ниже, чем у конкурентов. Сразу узнаю Телеком – жмоты, блин, на купе бизнес класса на лайнере «NASA-Spacelines», которые долетают до Марса за пять дней, ни за что не раскошелятся. Говорят, надо быть патриотом, хотя какой сейчас к черту патриотизм.

    А вот из-за местной силы тяжести проблем поболе возникает: все на стены с разгону налетаю, да местных сшибаю. Надо будет записаться в специальный тренажерный зал, иначе через год-другой я смогу на Земле только ездить в коляске. В общем, к силе тяжести можно запросто привыкнуть, отвыкнуть немного сложнее, но тоже можно, вот что меня здесь реально напрягает, так это марсианские заморочки с экологией. Это конечно, другая крайность, у нас в Москве экология настолько хреновая, что крысы и тараканы дохнут, но как известно всем плевать. А перед полетом на Марс меня еще на Земле замучили тестами по экологической грамотности, и в полете учебные фильмы постоянно крутили, к тому же я обязан установить на свой чип особые программы, следящие за моей законопослушностью. Такое ощущение складывается, что на Марсе все земляне по умолчанию считаются какими-то свиньями, норовящими загадить все вокруг. Типа такая местная разновидность жлобства: вот приезжие дурни, а мы, коренные марсиане, будем учить их уму разуму. А не дай бог, я брошу на пол какой окурок или огрызок, мой собственный чип сразу же сообщит куда следует, то бишь экологической службе, и на меня наложат огромный-преогромный штраф, а при рецидиве могут и тюремный срок впаять. Ведь, поди ж ты, и государств больше нет, а экослужба пугало пострашнее, чем родное КГБ или МИК, при одном упоминании о ней сразу ручки-ножки у всех марсиан отнимаются, противно, блин.

     Не знаю уж так ли опасен брошенный мусор, может ли он вызвать массовую эпидемию, или способен ли какой недалекий хрен спровоцировать аварию в системах жизнеобеспечения. Все это по-моему, настолько же страшно, насколько и маловероятно. Смерть в изолированном секторе от неизвестной заразы или смерть от декомпрессии – вещь ужасная, но, как говорится, волков бояться – в лес не ходить. Надо было селиться на планете с враждебной внешней средой, чтобы потом трястись над каждым непонятным пятнышком: «А-а, вдруг это инопланетная плесень, она попадет в организм и из меня прорастут марсианские мухоморы». Честное слово, люди, чуток пожившие на Марсе, становятся словно свихнувшиеся на этой теме, таких ужасов наслушался еще в полете, что хватит на несколько первоклассных триллеров. Создается впечатление, что кто-то целенаправленно внедряет в массовое сознание страх перед авариями, пожарами, и, пардон за термин, «мусорофобию». Все марсиане такие чистоплюи, блин. Но чистоплюйство чисто внешнее, не распространяется на культурную сферу жизни. От здешней рекламы я в шоке вообще: никакого остроумия, один беспринципный упор на потребление и низменные инстинкты.

     Впрочем, как я уже говорил, ко всему привыкаешь, и к перегибам в марсианской «внутренней политике» тоже. Я же не курю, и к чистоте с детства привык, поэтому экослужбы мне бояться нет резона. Главное, я буду работать в лучшей российской компании, ради шанса чего-то добиться в жизни можно и потерпеть немного.

     И еще, я пока не встретил ни одного настоящего марсианина. Помнишь моя бабушка пугала всех подряд: «Они громадные под три метра ростом, бледные, тощие с жиденькими белесыми волосами и чернющими глазами, похожи на подземных пауков». Я думал, чем ближе к Марсу, тем страшнее марсиане, а их ни в корабле, ни на станциях ни одного не было. Но это, наверное, и понятно: на Землю они редко летают и, по любому, ИНКИСу свои драгоценные телеса не доверяют. Может в городе будет по-другому. Зато случайно познакомился на станции с одним сотрудником службы безопасности «Телекома». Говорит, что летал в командировку. Странно, что подобные типы работают в Телекоме. По нему видно, что он не простой охранник, да и зачем бы простому охраннику летать в командировки. В этом Руслане явственно прослеживаются кавказские корни: и черты лица, и манера разговаривать, с лицами и падежами он, конечно, не путается, но все же характерный акцент есть. Нет, ты же знаешь, я нормально отношусь к людям других национальностей… Но этот Руслан, короче, слегка похож на какого-то бандоса. Так-то, пофиг конечно, разве у нас мало под окнами всяких личностей шляется. Я, наверное, несколько идеалистично представлял себе «Телеком»: надеялся марсианская корпорация, всем заправляют марсиане – разумные, исполнительные, добросовестные. Я думал Марс – мир нанотехнологий и виртуальной реальности. А что Марс, пока одни сплошные напряги. Экослужба это еще цветочки, вот копирасты здесь настоящее зверье. Все бесплатные сервисы и проги засраны рекламой по самую крышу, а попробуй что-нибудь запиратить, экослужба покажется мамой родной. Да ладно пиратские проги, тут хотя бы любому дураку ясно, что это как бы не хорошо. А вот насчет закона о ботах ты наверное не слыхала. Забыл добавить к боту подпись, что он бот и все, сушите сухари, и добро пожаловать на урановые рудники.

    Итак, резюмируя, должен честно тебе признаться, дорогая Маша, что первое знакомство с Марсом не оправдало моих лучших ожиданий, впрочем, никто и не обещал, что будет легко. К тому же, если будет полный тухляк, я обратно вернусь, как и договаривались, ну а если все нормально, то тогда ты приедешь через пару месяцев, когда оформим все документы. Ну, ладно мне пора закругляться, я еще вечерком напишу поподробнее. Передавай всем привет, главное, ты тоже отправляй письма, не пользуйся этой быстрой связью: она дорогая как черт знает что. Все, целую, мне пора бежать».

    Макс добавил к файлу несколько живописных пейзажей красной планеты: непременный вид с вершины двадцатикилометрового Олимпа и грандиозные отвесные стены долины Маринер и отправил письмо. Он выскочил из виртуальной реальности и принялся, чертыхаясь, закрывать рекламные окна, которые шли неприятным бонусом к любому «бесплатному» приложению. Он успокоился, лишь когда в поле зрения осталась полупрозрачная менюшка пользовательского интерфейса. Осторожно подвигал затекшими конечностями и раздраженно одернул синтетическую, рубашку и такие же брюки. Ему крайне не нравилась марсианская одежда, очень прочная и красивая, но без единой натуральной ворсинки или пылинки, способной вызвать аллергию у слабых здоровьем местных. Бабушкины свитера, носки, как впрочем, и остальную «экологически грязную» одежду зашили в герметичные мешки еще на таможне.

    К столику сетевой кафешки, где расположился Макс, приближался новый знакомый. Тот был одет в серый костюм из дорогой синтетики, которая на вид и на ощупь походила на шерсть, сохраняя при этом свои особые экологические свойства. Руслан был высок, плотно сбит и коренаст, очень силен на вид, как будто, и не жил при половинной силе тяжести. Это, конечно, выделяло бы его из толпы, если знать, что косметическими программами он не пользуется. На кораблях ИНКИСа они толком не работали, а вот на Марсе «натуральная» внешность встречалась также нечасто, как и одежда и еда, в общем, как и все натуральное. Как гласила вечная реклама: «Имидж ничто, провайдер – все»! Макс с удовольствием бы подкорректировал имидж Руслана: к его гордому орлиному профилю, высоким скулам и темной коже, оставалось добавить чалму, кривой ятаган на поясе и белые минареты на заднем плане, чтобы создать прекрасный в своей завершенности образ. Ну, никак он не вязался с образом исполнительного сотрудника службы безопасности, который проводит рабочие дни в сети, внимательно наблюдая за внутренней жизнью корпорации. Не нужна физическая подготовка на такой работе, а сохранить ее при маленькой силе тяжести ой как непросто: без медицинского вмешательства и ежедневных тренировок не обойтись. Вряд ли Руслан такой фанат здорового образа жизни. Может он некий исполнитель деликатных поручений, или, по российской традиции, задача службы безопасности ловить недовольных условиями труда сотрудников, разбегающихся из компании. Макс сознавал, что его предположения ничем не подкреплены, гораздо вероятнее, что Руслан какой-нибудь мелкий начальник и у него есть время и деньги следить за своей внешностью.

    Руслан «подпрыгивающей» походкой, обычно характерной для людей, недавно прибывших из мира с нормальной силой тяжести, приблизился к столику, со скрипом отодвинул свободный стул и уселся напротив, сложив руки на столе.

     — Ну, как дела? — непринужденно поинтересовался Макс.

     — Дела у прокурора, брат.

     Руслан отвел тяжелый взгляд в сторону, побарабанил пальцами по столу и задал встречный вопрос.

     — У тебя ведь старый чип?

     — Ну, это на Марсе можно менять чип хоть каждый год, а в Москве дороговато и типа немного рискованно, учитывая качество медицины.

     — Это понятно, только в компании местных, которые косят под марсиан, не ляпни такое. Все равно, что самому признать себя полным лохом.

     Макс чуть поморщился, чувство такта у его собеседника отсутствовало напрочь, что в принципе и ожидалось.

     — И чего же здесь такого?

     — Не надо водить руками и дергать пальцами, сразу видно, что твой чип управляется движениями, а не мыслекомандами. Поставь себе косметику какую-нибудь, чтобы это скрывать.

     — Да делать больше нечего, что ли? К чему эти дешевые понты? Чтобы нормально управлять чипом только мыслекомандами, надо родиться с ним в голове.

     — В точку, Макс, ты ведь не родился с чипом в голове, в отличие от боссов Телекома.

     — Нет, не родился. Как будто ты родился? — в голосе Макса тесно сплелись досада и недоверие.

    Он старался поменьше думать о том, что в Телекоме должно быть работает куча людей, именно родившихся с нейрочипом в голове. И, в плане навыков работы с нейрочипами, он, наверняка, им и в подметки не годится. Хотя, впрочем, специалисты по работе с персоналом в московском филиале Телекома оценили его знания очень высоко. «Вот черт бы побрал этого нового приятеля, — подумал Макс, — да, шел бы он в известном направлении».

     — Если тебе плевать на общественное мнение, действительно плевать, ты можешь делать как тебе удобнее и не париться. Но, крутые марсианские парни управляются с электроникой силой мысли, вот у остальных и свербит в одном месте. Не доходит, что надо родиться с чипом в голове и учится всему этому с детства. Это как с игрой в футбол, если ты в десять лет не играл, то потом лавры Пеле уже не светят. Так что проще и дешевле нажимать виртуальные кнопочки. А ты бы хотел, играть как Пеле?

     — В футбол что ли?

     — Не в футбол конечно, это так, образно говоря?

    «Вот же какая мне попалась циничная скотина, – уже порядком раздраженно подумал Макс. – Ведь продолжает бить в самое чувствительное место».

     — Это вообще сомнительное утверждение.

     — Какое утверждение?

     — Про то, что если с детства не играл, то настоящих успехов тебе уже не видать. Не каждый ведь с раннего детства знает, какие у него таланты.

     — Да, все таланты и закладываются в раннем детстве, потом уже ничего не изменишь. Судьбу не выбирают.

     — Из любого правила бывают исключения.

     — Бывают, один на миллион. — Легко и равнодушно согласился Руслан.

    Эти слова были произнесены с такой холодной уверенностью, что Макса аж прохватил легкий озноб. Словно бы призрак некого обобщенного марсианского Пеле возник неподалеку и принялся, с едва различимой улыбкой полного превосходства, выделывать с мячом свои недосягаемые финты.

     — Ладно, пора мне на встречу с местным тренером по футболу.

    Макс уже особо не скрывал, что испытывает легкий дискомфорт от общения с новым приятелем.

     — Могу подвезти, за мной моя тачка приехала.

     — Да, не надо, мне все равно в центральный офис Телекома.

     — Ты, не напрягайся, ладно. У меня такой же чип, как у тебя и косметикой я не пользуюсь. Только мне это реально по барабану, а вот ты, если хочешь влиться в тусовку всех этих псевдомарсиан, привыкай, что на тебя будут смотреть, как на гастора из Москвы.

     — А ты уже привык значит?

     — Говорю, у меня другой круг общения. А тебе с этим жить, поверь, без лишних понтов в забеге к местному корыту, никуда. У простого парня из Москвы шансов ноль.

     — Что-то я сильно сомневаюсь, что марсианам есть дело до дешевых понтов.

     — Ты на настоящих марсиан особо не смотри. Им, конечно, дела нет. И ты и я, для них вообще типа домашних животных. Я про остальных, кто рядом ошивается. Прямо никто ничего не скажет, но отношение ты сразу почувствуешь. Не хотел, чтобы это стало неприятным сюрпризом.

     — Я сам как-нибудь разберусь с местными порядками.

     — Конечно, зря завел этот разговор. Поехали подвезу.

    Макс хорошо знал, что на поездах добираться довольно долго, а вот автомобильных пробок на Марсе почти не бывает из-за больших тарифов на личные машины и продуманной транспортной системы, поэтому, взвесив все «за» и «против», решил, что вполне выдержит общество Руслана еще часок.

     — До центрального офиса докину, идем.

    Основной багаж Макс поручил заботам службы грузоперевозок, поэтому теперь путешествовал налегке. Он еще раз осмотрел сумочку с кислородной маской и счетчиком Гейгера, и проверил, плотно ли сидит на руке лента гибкого планшета, увеличивающего производительность устаревшего нейрочипа. Со временем, конечно, придется имплантировать себе устройства посовременнее, но пока придется обойтись тем, что есть. Макс встал из-за стола и решительно направился вслед за Русланом. В помещении кафе никто не обратил на них ни капли внимания. Видно, от посетителей присутствовали лишь туловища, а сознания скитались в лабиринтах виртуального мира.

    Путь на парковку лежал через огромный зал прилета, который разительно отличался от постылой российской действительности. Ощущение было такое, как будто разом перенесли на какой-то бразильский карнавал. Толпы ботов, предлагающих услуги такси, гостиниц и развлекательных порталов, накидывались на любого нового юзера, словно стая оголодавших собак. Под высоким потолком плавали веселые дирижабли, переливались всеми цветами радуги экзотические драконы и грифоны, из-под земли пробивались фонтаны и буйные тропические растения. Макс с раздражением пытался стряхнуть с руки текстуры заглючившего флайера, рядом с которым появился ярко-красный ромбик сервисного сообщения о необходимости обновить кодеки. Тут же к нему привязалась темная эльфийка в бронелифчике, настойчиво приглашающая опробовать очередную многопользовательскую рпг для настоящих мужчин.

    Нейрочип на всю эту вакханалию отреагировал резким снижением производительности. Изображение пошло рывками, а некоторые предметы стали размываться и превращаться в набор мерзких разноцветных квадратиков. Причем, по странному совпадению, модели рекламных ботов и не думали пикселизироваться, в отличие от реальных предметов. Споткнувшись на эскалаторе, Макс плюнул на все и принялся активно размахивать руками, пытаясь очистить визуальный канал.

     — Проблемы? — вежливо спросил стоящий ниже по эскалатору Руслан.

     — Да, блин! Никак не могу понять, как рекламу убрать.

     — Ты уже установил бесплатные приложения из маринер-плей?

     — Без них меня с космопорта не выпустят.

    Руслан проявил неожиданную заботу, поддержав Макса за локоть при сходе с эскалатора.

     — Надо было лицензионное соглашение почитать.

     — Двести страниц?

     — Там где-нибудь на сто двадцатой написано, что слабый чип — твои личные проблемы. За рекламу уплачено, никто ее резать не даст. Выкрути визуальные настройки на минимум.

     — Что за гадство такое?! Либо смотри скриншоты, либо сплошные пиксели дальше десяти метров.

     — Привыкай. Я тебя предупреждал: по сравнению с любителями смузи и сигвеев из Нейротека, я просто образец вежливости. Ты еще оценишь мою честность, брат.

     — Конечно… братан.

     — Получишь служебное подключение от Телекома станет попроще.

    Когда Макс оказался в подземном гараже он сначала немного растерялся. Плохо освещенное, с виду полузаброшенное помещение тянулось во всех направлениях от лифта насколько хватало глаз. Парковка представляла собой настоящий лес колонн от пола до потолка, выстроенных через равные интервалы, с освещением настолько скудным, что полосы света чередовались в нем с полосами полумрака. Руслан остановился перед тяжелым тонированным внедорожником и обернулся. Его лицо совершенно тонуло в тенях и от обезличенного мрачного силуэта явственно дохнуло чем-то потусторонним. Он словно паромщик ждал того, кто ему предназначен, чтобы везти в подземный мир. К мистическим умонастроениям свои пять копеек добавляла низкая сила тяжести. Макс не различал твердой границы пола в полумраке и после каждого шага на пару мгновений зависал в воздухе, от чего казалось, что он сейчас поплывет в сером тумане, словно заблудшая душа. «А монетки-то для оплаты услуг у меня и нету, я рискую навсегда зависнуть между мирами». Макс выкрутил назад визуальные настройки и потусторонний мир исчез, превратившись в обычную подземную парковку.

    Руслан плавно тронул тяжелую машину с места.

     — А чем конкретно занимаешься на работе, если не секрет? — Макс решил использовать нового знакомого, чтобы получить толику инсайдерской информации.

     — Да, в основном просматриваю личную корреспонденцию, всякие там любовные послания и тому подобную чушь. Скука смертная, знаешь ли.

     — Понимаю, понимаю, та еще работенка, — вежливо улыбнулся Макс и, глядя на серьезное лицо собеседника, несколько удивленно добавил. — Так это не шутка что-ли?

     — Какие могут быть шутки, дружище, — расплылся в улыбке Руслан. — У меня, конечно, совсем другие обязанности, но твое беспокойство насчет личной жизни быстро пройдет. У всех сотрудников Телекома могут проверять любые письма и разговоры, неважно служебные или какие другие.

     Руслан криво ухмыльнулся и, немного погодя, продолжил:

     — Для важных сотрудников есть даже специальный сервак в недрах Телекома, на который с чипа пишется все что ты видишь и слышишь.

     — Не повезло этим важным сотрудникам.

     — Да, если бы ты видел ребят, которые копаются в нашем грязном белье… Баночные жители, в общем, плевать, что они там смотрят.

     — По-моему, все это противозаконно, запрещено, в том числе, и постановлениями Консультативного совета.

     — Привыкай, на Марсе нет закона, кроме того, который устанавливает для сотрудника его контора. Какие-то проблемы, ищи другую работу.

     — Ага, чтобы устроиться в корпорацию, где за малейшие провинности секут розгами.

     — Жизнь – штука жестокая. Всякие любители частной жизни вкалывают официантам и прочими сервис-лохами, там никого не интересует, о чем они болтают и что думают.

     — Ну, абсолютной свободы не бывает, всегда приходится чем-то жертвовать, — философски заметил Макс.

     — Никаких прав и свобод нет вообще, есть только баланс сил и интересов разных игроков. Если ты сам не игрок, этот баланс придется соблюдать.

     «Ну-ну, и скоро мы встретимся с местным Аль Капоне, который рулит Телекомовской СБ? Этот новый приятель, конечно, тот еще тип, панибратствовать с ним надо поаккуратнее, но подобное знакомство вполне может оказаться полезным», – рассудил Макс.

    Макс всегда мечтал жить на Марсе. Каждый день, смотря из окон на обветшалую, потухшую Москву, он думал о красной планете. Стройные шпили башен, красота подземного мира и безграничная свобода разума преследовали его в беспокойных снах. Марсианская мечта Макса все же немного отличалась от среднеобывательской: он не мечтал только лишь о виртуальных и материальных благах. Его понятные любому стремления к богатству и независимости тесно переплетались с явно недостижимыми, почти коммунистическими, мечтами нести в мир справедливость и счастье для всех. Он, конечно никому об этом не говорил, но порой на полном серьезе верил, что сумеет добиться такой власти и богатства на Марсе, что превратит свору жестоких транснациональных корпораций в подобие того Марса, который видел в детских мечтах. И в качестве объекта улучшения его не устраивала ни Москва, ни даже Европа или Америка, а один лишь Марс. Порой он действовал весьма нерационально, принося в жертву мечтам, куда более выгодные предложения от немарсианских компаний. Макс рвался на красную планету и не желал слушать доводы рассудка, будучи почему-то уверенным, что те стены, в которые он безуспешно колотился в Москве, вдруг волшебным образом рухнут перед ним на Марсе. Нет, он, конечно, все заранее планировал: устроиться на работу в Телекоме, первое время снимать жилье, затем может взять квартиру в кредит, перевезти Машу, ну а затем, решив первоочередные задачи, спокойно торить путь к сияющей вершине. Но это была не карьера ради карьеры, или карьера ради семьи, это все было ради осуществления глупой мечты.

    В детстве Макс побывал в марсианской столице, и сказочный город зачаровал его. Он ходил везде с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами. Словно чудовищный ловец душ сказочный город Туле поймал его в сверкающую сеть, и с тех пор невидимая, до звона натянутая струна, все время связывала Макса с ним. Частенько это походило на легкое помешательство. Когда Максу было двенадцать, он собирал модели марсоходов, кораблей, коллекционировал редкие камни из недр красной планеты, на полочке у него стояла большая, почти метровая модель «Викинга», которую он клеил полгода. Постепенно он перерос свои игрушки, но на Марс его тянуло с прежней силой, будто в ухо ему кто-то настойчиво шептал: «Уезжай, беги, там ты обретешь счастье и свободу». Эта мистическая связь была на первом плане в его жизни, остальное: и друзья, и Маша, и родные пролетали как-то незаметно на фоне глобальной цели, хотя Макс и научился хорошо скрывать свое равнодушие ко всему мирскому. В конце концов, это была не самая губительная страсть из тех, что овладевала людьми, и Макс научился использовать ее во благо. По крайней мере, Маша была уверена, что все эти титанические усилия совершаются ради их будущего семейного счастья. И весь жизненный путь Макса превратился в компромисс между неосуществимыми мечтами и тем, что диктовали ему жизненные обстоятельства. Макс постоянно надрывался в изматывающей погоне неизвестно за кем, его мучили примерно следующие мысли: «Вот, черт, мне уже скоро тридцать лет, а я все еще не на Марсе. Если я окажусь там к сорока годам с Машей и двумя детьми – это будет полное и окончательное поражение. Да, и никогда я там не окажусь при таком раскладе. Надо все делать быстрее, пока я еще молод и силен». И он делал все еще быстрее в ущерб качеству и всему остальному.

    Макс глянул в окно: тяжелый автомобиль несся, по запутанной сети подземных туннелей, к древним стенам которых кажется никогда не прикасалась рука человека. Машин на узкой, двухполосной трассе почти не было. Навстречу изредка попадались лишь грузовики с эмблемой ИНКИСа: стилизованной головой космонавта с поднятым забралом шлема, на фоне планетного диска.

    «Куда же мы все-таки едем? — с легким беспокойством подумал Макс, продолжая пялиться в окно. — Не похоже на оживленный хайвэй до Туле».

     — Это служебная трасса ИНКИСа, мы по ней минут за тридцать долетим, — ответил Руслан на невысказанный вопрос. — А по обычной дороге, ползли бы полтора часа.

     — А мы одни такие умные по служебным дорогам ездить?

     — Конечно, она закрыта для обычных водил, просто ИНКИС и Телеком связывает старая тесная дружба.

    «Дружба у них, — скептически подумал Макс. — Интересно бы все-таки узнать, чем этот тип, на самом деле, занимается».

    Глядя на разворачивающуюся перед ним ленту дороги, он недоумевал, как это Руслан так спокойно ориентируется в лабиринте туннелей и пещер, по которым они неслись на бешеной скорости. Трасса постоянно поворачивала, то взлетала вверх, то рушилась вниз, пересекаясь с другими, еще более узкими дорогами. Освещалась она крайне скудно, фонари впереди выхватывали из темноты лишь гигантские сталактиты и сталагмиты, кое-где вплотную подступавшие к асфальтовому полотну. Мимо со свистом пронесся съезд на очередное боковое ответвление с гравийным покрытием. С него как раз вывернул лязгающий шахтный бульдозер, с хрустом подминающий под себя мелкие камешки. Руслан, не притормаживая, обогнал его почти вплотную, не обращая внимания на щебенку, летящую из-под огромных колес бульдозера, а затем сразу нырнул вниз и направо за неосвещенный закрытый поворот. Макс судорожно вцепился в ручку двери и подумал, что либо Руслан неизвестный дальний потомок Шумахера и знает дорогу наизусть, либо здесь есть какой-то подвох. Он почти сразу нашел интерфейс навигационного компьютера и в который раз поразился насколько удобно реализовано управление объектами в марсианском интернете: не надо включать поиск или устанавливать новые драйверы, достаточно ткнуть в иконку устройства и оно готово к использованию. На лобовом стекле отразилась карта окрестностей космопорта, а над дорогой появились зеленые стрелки-указатели поворотов со всеми необходимыми пояснениями: радиусом поворота, рекомендуемой скоростью прохождения и прочими данными. Кроме того, умный компьютер достраивал изображение закрытых или плохо освещенных участков трассы, причем, как понял Макс по движению встречных грузовиков, изображение транслировалось в реальном времени.

     — А у тебя автопилот не работает?

     — Работает, конечно, — пожал плечами Руслан. — Эти трассы — одно из немногих мест, где разрешено порулить самому. Знаешь, какая здесь проблема купить тачку с рулем и педалями. Я вот не понимаю прикола выложить за тачилу пару сотен крипов и кататься пассажиром. Хуже, блять, чем безалкогольное пиво и виртуальные бабы. Долбаные ботаники, пихают свои чипы где надо и где не надо.

     — Да уж, проблема… Есть один бородатый московский анекдот про беспилотное управление, не особо смешной правда.

     — Ну ты рассказывай, че.

     — Значит лежат муж с женой в постели после исполнения супружеских обязанностей. Муж спрашивает: «Дорогая, тебе понравилось»? «Нет, дорогой, раньше у тебя гораздо лучше получалось. Ты что, завел другую женщину!?» «Нет, дорогая, просто я в это время с орками всегда рубился, а за меня мой чип справлялся».

     — Это уже не анекдот, — ухмыльнулся Руслан. — Насчет некоторых офисных крыс я даже не сомневаюсь. Нахер им настоящие бабы… Есть, кстати, даже услуга такая, относительно недавно появилась. Называется «контроль тела». Чип сам тебя возит до работы и домой, например, а ты можешь в это время задрачивать своих орков сколько угодно.

     — Это как зомби что ли? Жутковато, наверное, встречать таких на улицах?

     — Да, ты не заметишь ничего. Ну идет баклан какой-то, ну пялится в одну точку, сейчас все такие. Хороший чип даже на вопросы, типа: «эй пацан, закурить не найдется», ответит.

     — До чего дошел прогресс. А боксерские навыки в эти чипы тоже встроены?

     — Ага, в чьих-то розовых мечтах. Сам-то подумай, откуда возьмется сила и реакция? Тут либо какие-то дорогие импланты, либо потей в спортзале. Это только в вархамере: заплатил три копейки за аккаунт и стал этим, блять, космодесантником.

     — Хреновая какая-то услуга получается. Мало ли что там твой чип за тебя натворит, кто потом отвечает за последствия?

     — Как обычно, читай соглашение: разбитое хлебало — твои личные проблемы.

     — А на Марсе есть плохие районы?

     — Сколько угодно, — пожал плечами Руслан, — знаешь ли работа на урановых рудниках не способствует, э-э-э…

     — Формированию богатого внутреннего мира, — подсказал Макс.

     — Точно. Так, что здесь полно районов патрулируемых местными бандами, но ты там просто не появляйся и избежишь многих неприятностей.

     — Это какие же районы? — решил на всякий случай уточнить Макс.

     — Район первого поселения к примеру. Это типа зона гамма, но по факту там высокая радиация и низкий кислород. Местные отморозки обожают заменять утраченные части тела всякими колюще-режущими.

     — Вот интересно, что корпорации с этими отморозками не могут разобраться?

     — Каким образом разобраться?

     — Что значит каким образом?! В подземном мире, где у всех в голове нейрочип, какие проблемы переловить всех нарушителей порядка?

     — Ну это ты — законопослушный сотрудник Телекома, уже все полицейские приложения на чип установил. А кто-то и с левым чипом гуляет, а каким-нибудь подрядчикам «Uranium One» или МинАтому это в принципе до фонаря: кто там к ним на работу устроился. Да и вообще, чего ради тому же Телекому или Нейротеку напрягаться? Шпана из первого поселения никогда на них и не полезет. И опять же, ботанику на сигвее как-то не с руки самому прессовать какого-нибудь адепта свободного софта. Нужен для этого соответствующие специалисты.

     — А ты сам-то случайно не с такого района вышел? — высказал осторожную догадку Макс.

     — Нет, я родился на Земле. Но ход твоих мыслей почти верный и весьма небезопасный.

     — Да ладно, больно мне надо… А ботаники на сигвеях не обидятся, что ты про них тут всякие гадости говоришь?

     — Проверяют мои действия, а болтать можно сколько угодно, это ничего не меняет. Ты что думал: на Марсе нет преступности?

     — Да был уверен. Как можно совершать преступления, если твой чип сразу же стучит куда следует?

     — Конечно, а электронный суд автоматом выписывает штраф и также, автоматом может завести дело, сверить все условия и отправить за решетку. А если будешь сильно выпендриваться, зашьют миничип, который не просто будет стучать, а сразу вырубать нервную систему, как только попытаешься закон нарушать. Только захотел перебежать дорогу в неположенном месте, а ножки-то и отнялись… на полпути.

     — Ну правильно, я о том и говорю.

     — По секрету тебе скажу: все это, чтобы прессовать таких как ты, честных фраеров. Отморозку с левым чипом на это начхать. Да, корпорации, конечно, могли бы задавить преступность, если бы хотели. Но им это нахрен не надо.

     — Да почему не надо?

     — Я тебе привел одну причину. Можешь еще вот о чем поразмыслить на досуге. Вот представь, что наступил коммунизм, всем отморозкам зашили по миничипу и они трудятся на благо общества. Везде чистота, красота, нет никаких зон гамма или дельта, если заболел — лечись себе на здоровье, потерял работу — живи на пособие. Вот кто тогда будет всю жизнь горбатиться до потери пульса. Все будут расслабляться и хрен класть на яйцеголовых с их сигвеями. А вот когда есть перспектива стать бомжом в зоне дельта, где дышать нечем, или отправиться в увлекательный тур по концлагерям Восточного блока, вот тут сам забегаешь. Вот чего некоторым в Москве не сидится? Чего они сами рады жопу порвать ради боссов из Телекома, которые их и за людей особо не считают?

     — Ты явно нагнетаешь, — возмущенно махнул рукой Макс. — Воображаешь какие-то теории заговора, понятно, что под них можно любые факты подогнать.

     — Ладно, я воображаю теории заговора. А ты, видимо, воображаешь, что в страну эльфов попал. Сам поживешь, увидишь, через годик посмотрим кто из нас прав.

     — Через годик я сам стану боссом в Телекоме, вот тогда и посмотрим.

     — Давай, конечно, я против что ли, — заржал Руслан. — Не забудь, если что, кто тебя из космопорта подвозил. Только вот мечты все это…

     — Ну мечты, не мечты, но если всю жизнь просидеть на мягком месте, то точно ничего не получится.

     — Ты всерьез решил влиться в тусовку настоящих марсиан?

     — А что особенного? Чем я типа хуже них?

     — Тут дело не в хуже или лучше. Это такой элитный клуб для своих. Посторонних туда не пускают ни за какие заслуги.

     — Понятно, что руководство любой транснациональной корпорации это в какой-то степени закрытый клуб. Ты бы видел, какие семейные кланы оккупировали любые мало-мальски хлебные места в Москве. Никакого элитаризма, одна примитивная дикая азиатчина: их вообще ничего не волнует, кроме животного стремления урвать побольше и побыстрее. В любом случае, первая ступень на Марсе все равно лучше, чем клепать примитивные сайты в Москве. Может хоть денег заработаю.

     — Денег ты как раз у себя в Москве больше заработаешь на примитивных сайтах. Только вот приехал ты сюда явно не для того, чтобы к сорока годам стать мелким начальником и скопить на квартирку в зоне бета. Ты только не напрягайся опять, но думаешь ты первый такой с горящими глазами сюда прискакал? Тут таких мечтателей вагон и маленькая тележка, и марсиане прекрасно научились выжимать из них все соки.

     — Я и так знаю, что придется поработать и не все типа приходят к успеху, кто-то и обламывается, но что поделать. Ты на самом деле думаешь, что я ничего не понимаю?

     — Да ты умный парень, я ничего такого не хотел сказать, но ты не знаешь систему. А я видел, как она работает.

     — И как же она работает?

     — Очень просто: сначала тебе предложат вкалывать простым админом, или кодером, потом чуть повысят зарплату, потом может типа начальником сделают пасти вновь прибывших. Но ничего по-настоящему крутого тебе сделать не дадут, ну или дадут, но все права себе заберут. И все время будет казаться, что вот-вот, ты уже почти в тусе, стоит чуток поднажать, но это иллюзия, обман, стеклянный потолок короче.

     — Я в курсе, что большинство упирается в стеклянный потолок. Вся и сложность в том, чтобы попасть в число немногих счастливчиков, которые пробились.

     — Нет никаких счастливчиков пойми ты. Политика такая — чужих не брать.

     — Не вижу логики в подобной политике. Если не пускать вообще никого, то все, как ты говоришь, хрен положат. Зачем напрягаться, если результат известен? Если не крутить ролики со счастливыми миллионерами, то никто ведь не будет покупать лотерейные билеты, правильно?

     — Здесь тебе любые ролики нарисуют. Никто Нейротек за руку не поймает.

     — Хочешь сказать марсиане тупо всех обманывают?

     — Да не совсем, они не тупо обманывают, они как раз очень умно обманывают. Ладно, попробую объяснить… Вот устроился ты значит в Телеком и служба персонала завела на тебя личное дело. Файлик там такой, куда занесут все данные, которые удалось собрать, вплоть до школьных анализов, и всю историю запросов и посещений с чипа. И по этим данным и по твоей текущей активности программа будет следить, когда что тебе сказать, когда повышение дать, когда прибавку, чтобы ты не свалил в закат. Короче, будут постоянно держать морковку перед носом.

     — Ты прям все мажешь черной краской. Ну используют нейросети для анализа личных данных. Ну да, приятного мало конечно, но и никакой трагедии в этом не вижу.

     — Трагедия в том, что если ты не марсианин, то своими проблемами ты будешь делиться только с этой нейросетью. Это полностью, типа… формальная процедура, живые менеджеры тебе за полвека и слова не скажут. Для них ты — пустое место.

     — Как будто я Москве не пустое место для какого-нибудь ИНКИСа. Понятно, что сначала придется обратить на себя внимание, чтобы марсиане стали тратить время на обсуждение моих карьерных перспектив.

     — Ну ты в натуре не понимаешь. Это у себя в Москве или на худой конец в какой-нибудь Европе, ты можешь поучаствовать в забеге с толпой таких же как ты. И даже, если девять из десяти призовых мест уже заняты чьими-то братанами или любовницами, на десятое ты реально можешь претендовать. Но на Марсе ловить абсолютно нечего, будь ты хоть тысячу раз гением. Марсиане давно всех людей вычислили и каждому выделили персональное цифровое стойло… А ладно, забей, короче. Каждый сам делает свой выбор.

     — Я бы даже сказал: каждый сам видит то, что хочет видеть.

     «Странная какая-то у Телекома служба безопасности, — устало подумал Макс. — Чего он хотел добиться, чтобы я летел обратно в Москву и жил там долго и счастливо? Ну да, скорее у нас дома отремонтируют дороги и перестанут брать взятки, разумнее поверить в это, чем в добрые намерения подобного типа. Скорее, он так развлекается. Или реально связан с какой-то мафией и видит только темную сторону города Туле». Но все равно, душу Макса с новой силой начали грызть сомнения: «И правда, зачем Телекому искать специалистов в захолустной, по сравнению с Туле, Москве? Но с другой стороны, не ради же дурной шутки меня тащили в такую даль, оплачивая расходы на поездку? Во всяком случае деньги на обратный билет пока есть. Но к чему тогда я развел эти разговоры? Не с кем больше поделиться что ли? Есть в его болтовне какое-то рациональное зерно. Вот как в мире виртуальной реальности понять: с нейросетями я карьеру строю, или с живыми марсианами общаюсь? По размеру заработка? Но деньги, правда, и в Москве можно делать, особенно если ты беспринципная сволочь со связями. А здесь любой результат в той или иной степени виртуален. Достаточно мощная нейросеть легко разгадает все мои мечты и подсунет в уютный мирок видимость того, что они сбываются. Может в глубине души я четко осознаю всю несбыточность своих надежд и, втайне от самого себя, никогда и не собирался претворять их в жизнь. А здесь есть прекрасная возможность посмотреть как выглядит идеальный мир. Только посмотреть одним глазком, это ведь никем не возбраняется, это ведь не порок, не поражение, так безобидное тактическое отступление. А там, в ближайшем будущем, я обязательно начну все делать по-настоящему: одним усилием воли возьму и перережу сетевой кабель и начну. А пока еще можно немножко погрезить, еще чуть-чуть… М-да, вот так все и будет: еще немного, еще чуть-чуть растянется на пару десятков лет, пока не станет окончательно поздно, пока не превращусь в безвольную амебу, плавающую в питательном растворе. – с ужасом предвидел Макс. – Нет, надо с этими сомнениями завязывать. Надо быть как Руслан, или как друг Денис, например. Вот Дэн четко знает чего хочет и не парится. И на всякие чипы и нейросети ему с высокой колокольни… Но, с другой стороны, разве это настоящая мечта? Это просто инстинкты и суровая жизненная необходимость».

     — Почти приехали, — сообщил Руслан, притормозив у искусственного туннеля, идущего резко в гору, — сейчас пройдем шлюз и выскочим в город. Не забудь активировать пропуск.

     — А это какая зона была?

     — Эпсилон.

     — Эпсилон?! И мы тут так спокойно рассекаем, это же почти открытый космос.

     — Я знаю, содержание кислорода не нормировано, высокий уровень радиации? А дети-то у тебя есть?

     — Нет…

     — Тогда плохо.

     — Что плохо? – забеспокоился Макс.

     — Да шучу, ничего у тебя не отсохнет. В этой машине как в танке: замкнутая атмосфера и радиационная защита, и еще легкие скафандры в багажнике.

     — Да, скафандры в багажнике при серьезной аварии, несомненно спасут нам жизнь, — заметил Макс, но Руслан на его иронию не обратил никакого внимания.

    Без проволочек они миновали старый шлюз и выехали на полосу ускорения автострады уже в Туле. Руслан расслабленно откинулся в кресле и предоставил управление компьютеру. В любом случае на автострадах Туле, где максимальная скорость была ограничена фантастическими двумястами миль в час, решения компьютера имели приоритет над любыми действиями водителя. Только дорожный компьютер был способен безопасно вести машину с такими скоростями в плотном потоке. Марсианская система управления транспортом заслуживала самых щедрых похвал, достаточно было выбрать пункт назначения и система сама подбирала оптимальный по времени маршрут, с учетом прогноза загруженности трасс по намерениям других пользователей. Если бы не она, то Туле, несомненно, задыхался бы в пробках, как многие земные мегаполисы.

    Макс полюбовался на работу слаженного механизма дорожной системы с высоты птичьего полета на интерактивной карте города. Сверкающие потоки машин, текущие по транспортным развязкам, напоминали кровеносную систему живого организма. Тяжелые грузовые и пассажирские платформы послушно плелись в правых рядах, быстроходные автомобили проносились слева. Если кто-нибудь перестраивался, остальные участники движения, послушно притормаживая, пропускали его, чуть ли не чиркая бамперами друг о друга. Никто не лез вперед с опасными обгонами, не подрезал, все маневры выполнялись заранее с идеальной скоростью и точностью. Везде были построены многоуровневые развязки: никаких светофоров не требовалось. Макс с усмешкой подумал, что при виде такого зрелища, любой московский гаишник пустил бы слезу от умиления. Хотя, нет, скорее от огорчения: там где управляет всегда трезвый безошибочный компьютер коррумпированная дорожная полиция очевидно останется ни при делах.

    «А скорости могли бы быть и поменьше, а дистанция между машинами, побольше десяти-пятнадцати метров», — подумал Макс, — «остается надеяться, что если у какой-нибудь грузовой платформы откажет управление, система успеет среагировать, иначе получится жуткая каша».

    В городе было чем полюбоваться и кроме автострад. Низкая сила тяжести и громадные подземные пустоты позволяли невероятные изыски в архитектуре. Туле, погребенный в пещерах и тоннелях и вместе с тем был весь устремлен ввысь. Он состоял из одних небоскребов, шпилей, башен и воздушных конструкций с тонкими опорами, соединенных паутиной переходов и транспортных путей. Рядом с каждым зданием была размещена ссылка на страничку в сети, при желании можно было узнать о мегаполисе много интересного. Вот двухсотметровый стеклянный шар, как будто висящий в воздухе – это дорогой клуб. Внутри него богато одетые люди и полуодетые продажные барышни весело проводят время в обстановке дополненной реальности. А вот, через несколько кварталов, строгое мрачноватое сооружение без стекла и неона – больница и приют для нищих, причем расположенная в благоприятной для жизни зоне «бета». Оказывается, цивилизованные марсиане вполне готовы поделиться крохами с барского стола, хотя вроде и никакое государство их больше не неволит.

    Некоторые здания, словно колонны, упирались в потолок пещер, вокруг них обыкновенно кружил рой прибывающих и спешащих прочь беспилотников. В таких зданиях размещались пожарная, экологическая и прочие городские службы. Не поленившись заглянуть на их страничку, Макс обнаружил, что эти колонны действительно выполняют еще и функцию несущих конструкций, предохраняя естественные своды подземелий от обвала. Мера скорее превентивная, на Марсе не наблюдается особой тектонической активности: недра красной планеты давно мертвы и не беспокоят людей. Но, зато полно других проблем, и с экологией: в камнях постоянно находят споры древних бактерий, и с радиацией: естественный фон, даже в глубине из-за большой концентрации радиоактивных изотопов, в разы выше, чем на Земле. Поэтому главные лаборатории могущественных корпораций обычно располагались в отдельных пещерах, закрытых от основного города несколькими уровнями защиты.

    Встречались и совсем уж экзотические образчики местной архитектуры: там, где в полу пещер зияли глубокие провалы, башни свисали с потолка словно исполинские сталактиты, обрываясь в пустоту. Из провалов доносился гул кислородных станций – легких городского организма. А роль дирижера исполинского оркестра выполняли электронные устройства. Они с легкостью взяли на себя заботу о несовершенных человеческих существах, заменив их практически везде. Жители Туле расслабленно прогуливались по хрупким высотным галереям, неслись в маглевах, вдыхали чистый фильтрованный воздух и не тревожились о том, что от мгновенной или наоборот мучительной смерти их отделяют наносекунды и нанометры ошибок, случайно вкравшихся в тончайшие кристаллы компьютерных устройств.

    Конечно, для оформления городского пейзажа можно было выбрать любую заставку. Самой популярной была заставка эльфийского города, где шпили превращались в гигантские деревья, со стен бежали водопады, а над головой раскинулось экзотическое небо с несколькими солнцами. Максу больше понравилась заставка города подземных чернокнижников. Она была гораздо ближе к реальным текстурам обстановки, ну и соответственно пожирала меньше ресурсов чипа. Неоновые рекламы, превращенные в жреческие огни, бросали причудливые блики на черно-красные скальные стены, выхватывая из тьмы полупрозрачные жилы драгоценных минералов. А дроны, превращенные в элементалей и духов кружились в танце под сводами пещер. Так тесно и органично переплеталась красота виртуальных творений и красота природных подземелий, что аж замирало сердце. Пусть она была чужой и остывшей, эта красота, пусть ее выплавили миллионы лет назад злые духи мертвой планеты, но ее холод манил к себе, и душа радостно забывалась сладким ядовитым сном. А торжествующие призраки, злобно хохоча, исполняли свой непостижимый танец и ждали новую жертву. Макс все смотрел и смотрел на Туле, который он столь долго и страстно хотел увидеть вновь, как вдруг, кто-то невидимый и страшный оборвал натянутую до звона струну и прошептал: «Ну, здравствуй, Макс, я тоже ждал тебя...».

     — Уснул что ли? – Руслан ткнул своего визави в плечо.

     — Так… задумался.

     — Центральный офис, почти приехали.

    Раньше Макс почему-то мало интересовался тем, что из себя представляет штаб-квартира главной российской компании. Вот на изображение офиса Нейротек – знаменитого «хрустального шпиля», он не раз натыкался в сети. Да, и не мудрено: бренд, как говорится, раскрученный. Этот шпиль располагался в кратере, накрытом самым большим и старым куполом Туле, достигая в высоту пятиста метров. Но больше всего, был знаменит тем, что в его несущих конструкциях чередовались полностью прозрачные и зеркальные элементы. Через прозрачные участки можно было понаблюдать за внутренней жизнью корпорации, как за поварами в некоторых ресторанах, а зеркальные преломляли свет самым причудливым образом. Это, видимо, символизировало: полную открытость компании, чистоту помыслов ее сотрудников и сияющие вершины научно-технического прогресса. В общем, с башенным отростком Нейротек все было ясно: дорогой, сияющий и мозолящий глаза. Конечно, Телеком не был бы Телекомом, если бы, не пытался меряться с Нейротек размером башен. И там, где не хватало высоты и сверкания, Телеком добирал очки масштабностью и размахом. Громадное железобетонное сооружение основанием уходило в глубокий провал а верхними этажами упиралось в свод пещеры. Достойный образец готической архитектуры был окружен кольцом башенок поменьше, которые тянулись друг к другу со дна и потолка подземелья, здорово напоминая зубастую пасть. По аналогии, центральное здание Телекома символизировало полную закрытость компании, особенно, для всяких посторонних продажных уродов, именующих себя «четвертой властью», ну с помыслами итак все очевидно, а задержки в развитии научно-технического прогресса с легкостью компенсировались «большой дубиной» доставшейся в наследство от покойной Российской Империи.

    Руслан с готовностью взял на себя роль гида. Наверное, при виде милого сердцу архитектурного орудия устрашения конкурентов в нем проснулись какие-никакие патриотические чувства.

     — Видал как мы здорово устроились? Узкоглазые уже обзавидовались все.

    «Нейротек что ли? Наверняка, скоро помрут от зависти». – Мысленный скепсис Макса почти не отразился на его лице.

     — Это подземная часть центральной опоры силового купола. Ты, наверное, видел их с терминала. Силовой купол до ума так и не довели, но капитальные сооружения нам пригодились. Здесь можно хоть ядерную войну пересидеть, не то, что в стеклянном скворечнике. Правильно я говорю?

    Руслан обратился к собеседнику за подтверждением своих слов и Максу пришлось срочно поддакивать:

     — Мой дом – моя крепость.

     — Вот, вот. Лучшей защиты, чем внутри опоры, в принципе быть не может. Даже, если пещера обрушится полностью, конструкция выстоит. Скоро сам убедишься, как у нас тут хорошо…

    «Да, — поежился Максим, — теперь уж никуда не денешься». Стоило ему так подумать, как исполинская пасть проглотила маленькую четырехколесную скорлупку.

    

    18 октября 2139 г. Последние новости.

    Сегодня, в 11 часов по местному времени корпорация ИНКИС подала заявку на полноправное членство в Консультативном Совете марсианских поселений. Заявка была поддержана голосующими членами Совета: корпорациями Телеком-ру, Uranium One, Mariner heavy industries и другими. Таким образом заявку поддержали 153 полноправных голоса при обязательном минимуме в 100 голосов. Данный вопрос включен в повестку очередной сессии Совета, открывающейся 1 ноября. В случае положительного результата голосования по своей заявке корпорация ИНКИС получит 1 полноправный голос и возможность вносить проекты резолюций через канцелярию Совета. В данный момент представитель корпорации ИНКИС в Совете обладает ограниченными правами наблюдателя. Также ИНКИС объявил о дополнительном IPO своих акций с оценочной стоимостью порядка 85 миллионов крипов.

    Новость дополняли видео, где рабочие в скафандрах демонтировали с постаментов «Орион», «Урал», «Бурю» и «Викинг», верой и правдой служивших долгие годы, а потом охранявших свой последний порт приписки. Якобы это делалось лишь для того, чтобы отправить старые корабли в музей Освоения Марса, где будет легче обеспечить надлежащие условия хранения. «Ага, так мы и поверили», — раздраженно подумал Макс. Судя по тому как поспешно и варварски производились работы, до хранилищ музея новые экспонаты доедут в изрядно потрепанном виде, если не будут прежде утилизированы под другим благовидным предлогом. Больше всех досталось «Викингу». Неуклюжие рабочие вдребезги разворотили всю теплозащиту, когда грузили корабль на рампу. Весь процесс: груды осколков, разбросанных по песку, и отвратительные проплешины были запечатлены в серии выразительных фотографий. Короче, ИНКИС поспешил прислушаться к пожеланиям Консультативного Совета.

    Макс мысленно пожелал боссам корпорации заработать парочку гнойных нарывов от чересчур усердного лизания марсианских задниц и перешел к просмотру следующей новости.

    Продолжаются беспорядки на Титане. После жестокого подавления выступлений демонстрантов, сопровождавшегося многочисленными арестами нарушителей, ситуация все еще далека от разрешения. Сторонники так называемой организации «Квадиус», выступают за создание независимого государства на Титане, где будут проведены радикальные реформы законов авторского права и оказана государственная поддержка проектам разработки ПО со свободной лицензией. Они обвиняют органы протектората в политических репрессиях и тайных убийствах несогласных, а также угрожают отвечать террором на террор. Пока, приспешникам «организации» — квадам, не удается воплотить в жизнь свои угрозы, единственным их достижением остается мелкое хулиганство и хакерские атаки. Несмотря на это, полицейские силы протектората Титана уже ввели повышенные меры безопасности на транспорте, промышленных предприятиях, станциях жизнеобеспечения и в медицинских учреждениях. Корпорация Neurotech в числе первых заявила о недопустимости применения насилия, фактически, осудила действия местного протектората и внесла соответствующие предложения в Консультативный Совет. В ближайшее время, на внеочередной сессии будет решаться вопрос об отзыве действующего протектората Титана. Позиция Neurotech пока не находит понимания ни у конкурентов, ни даже у ближайших союзников. Конгломерат Sumitomo, вкладывающий значительные средства в свои производственные активы на Титане, заявил о резком несогласии с предложением, внесенным в Консультативный Совет и пытается заблокировать его обсуждение. Представители Sumitomo предлагают расследовать беспорядки силами собственной службы безопасности и открыто заявляют, что им известны номера нейрочипов всех квадов.

    «Ничего себе, что творится в Солнечной системе. — думал Макс, лениво прокручивая новостной сайт. — Какие-то сумасшедшие решили побузить на этом замороженном спутнике, реально психи, отморозили видимо последние мозги… Независимое государство на изолированном спутнике, полностью зависящем от внешних поставок, додумались тоже мне, да раздавят их в два счета. Бежать с подводной лодки некуда, когда вокруг озера жидкого метана. – Макс весьма логично считал планы и требования демонстрантов абсурдными, однако отказываясь применить ту же логику к собственным мечтам о преобразовании Марса. – А Нейротек чего-то вдруг заделался поборником демократии и прав человека. Не иначе, решил оттяпать производственные активы недавнего союзника».

    Макс, ради интереса, взглянул на логотип таинственной «организации», оставляемый на взломанных сайтах: синий ромбик, правая половина которого была закрашена, а на левой красовалась половинка всевидящего ока. Затем он перешел к просмотру следующей новости.

    Компания Телеком-ру объявила о повышении скорости доступа и размера файловых хранилищ для всех пользователей своей сети, в связи с запуском нового суперкомпьютерного кластера на сверхпроводниках для оптимизации обмена данных. Компания обещает таким образом полностью устранить известные проблемы беспроводного соединения. Телеком-ру, в ответ на подобные жалобы клиентов, всегда ссылался на нехватку выделенного ему частного ресурса, и подавал запросы в Комиссию Консультативного Совета по электромагнитному спектру. Справедливости ради, стоит отметить, что частотный ресурс, выделенный Телекому лишь немного уступает ресурсам, выделенным двум другим крупнейшим провайдерам Neurotech и MDT. А по соотношению выделенной полосы частот к среднему количеству пользователей Teleсom-ru намного опережает своих конкурентов, что говорит о плохой оптимизации имеющегося ресурса. Новый суперкомпьютер призван устранить эту застарелую проблему. Также, Телеком-ру заявил о скором запуске нового дата-центра и нескольких ретрансляторов быстрой связи. Компания выражает уверенность в том, что качество ее услуг теперь ни в чем не уступит «большой двойке. Теперь на рынке сетевых услуг образовалась полноценная «большая тройка» утверждает Телеком-ру. Представитель компании Лора Мэй любезно согласилась ответить на наши вопросы.

    Высокая блондинка, с типажом гламурной дивы времен золотого века Голливуда, ослепительно улыбнулась, демонстрируя готовность отвечать на любые вопросы. У нее были вьющиеся волосы до плеч, пышная грудь и крупные, не совсем идеальные черты лица. Но она смотрела на мир с легкой усмешкой и даже вызовом, а хрипловатый голос, добавлял ей какого-то животного магнетизма. Ее юбка была чуть короче, а помада чуть ярче, чем того требовал ее статус, но она нисколько об этом не беспокоилась и каждой интонацией и жестом казалось провоцировала зрителей сомневаться в ее моральной устойчивости, при этом ни разу не переступив тонкую грань формальных приличий. И вполне официальные победные реляции Телекома в ее исполнении звучали весьма многообещающе.

    «Да уж, когда тебе таким голосом обещают неземную скорость соединения, любой побежит быстрее оформлять договор, — подумал Макс. — Хотя, кто знает, какая она на самом деле, на каком языке разговаривает и существует ли вообще? Может быть пользователи женского пола видят какого-нибудь брутального мачо»?

    Лора, меж тем, храбро отражала нападки в адрес родного синдиката.

     — …К нам любят приклеивать ярлыки, что наши услуги более дешевые, но менее качественные и надежные, и якобы мы используем устаревшие технологии сетевого обмена. Хотя полное погружение и все основные виды услуг реализованы нами давно, некоторые проблемы возникали только из-за общей перегруженности сети и только в беспроводном соединении. Но теперь, после запуска нового суперкомпьютера, Телеком предоставит качественные услуги по той же, заметно более низкой, чем у конкурентов, цене.

     — А как вы прокомментируете претензии Neurotech и MDT на демпинг со стороны Телекома? Правда ли, что Телеком использует доходы со своих непрофильных активов, чтобы держать низкую цену на сетевые услуги?

     — Вы же понимаете, что низкая цена далеко не всегда означает демпинг…

    «Какой молодец наш Телеком, — раздраженно подумал Макс, закрыл окно сайта и плюхнулся на диван. — Так заботится о клиентах, да и о сотрудниках тоже. Медицинская страховка, комнаты релаксации, карьерный менеджмент, — все кроме нормальной работы. Ну пускай, к сверхпроводящему ядру меня бы и не подпустили. Я готов учится, и уж с разработкой периферийных устройств однозначно бы справился. Мое место в разработке, но никак не службе эксплуатации. Не зря же в московском филиале я был системным архитектором, а здесь я теперь кто? В ближайшей перспективе — программист-оптимизатор десятой категории в секторе оптимизации разделения каналов, в свою очередь входящем в службу эксплуатации сети, — отличное начало блестящей карьеры. Немного успокаивает только, то что всего категорий для горе-программистов аж пятнадцать. Главное какой головокружительный карьерный рост еще ждет впереди — целых девять категорий! Хотя, да, утешение весьма слабое. Черт, да сколько можно об одном и том же»!

    Макс чертыхнулся и в одних семейных трусах проследовал на кухню. Глупо, конечно, по сто раз прокручивать в голове одну и ту же ситуацию, особенно, когда изменить уже ничего нельзя, но и остановиться Макс не мог: вчерашний разговор с руководителем сектора, в котором предстояло трудиться, здорово выбил почву у него из-под ног. Поэтому он вел бесконечную полемику с самим собой, тасуя и выдумывая новые неотразимые аргументы и, раз за разом, заставляя капитулировать мысленного противника. К сожалению, на реальную ситуацию воображаемые победы никак не влияли. На два главных вопроса: «кто виноват?» и «что делать?», Макс не находил ответа. Точнее, на первый вопрос он ответ придумал: во всем виноват его новый приятель Руслан, накаркал, скотина, рот бы ему зашить, а вот дальнейшие шаги по исправлению ситуации вырисовывались крайне смутно.

    Макс, конечно, понимал, что новая должность стала неприятным сюрпризом только для него. Вряд ли все решилось именно вчера. Но свою долю вины в произошедшем он ощущал. Он ведь еще в Москве не смог четко договориться куда его берут на Марсе. Фраза о том, что должность будет наилучшим образом соответствовать его компетенциям, произвол службы персонала, строго говоря, ничем не ограничивала. Вот и получается, что жаловаться не на что. Только на то, что так хотел попасть на Марс, что был готов на любые условия.

    А вчера, как говорится, ничто не предвещало столь ужасной развязки. Руслан высадил попутчика на стоянке возле центрального офиса, обещал организовать тур по злачным местам города Туле, если вдруг надоест сидеть в виртуальной реальности, и сам укатил куда-то дальше, скрывшись в недрах огромного здания. Макс потупил немного, скачал путеводитель и отправился навстречу судьбе, следуя за приветливым кроликом в жилетке. Это, типа, была такая телекомовская фишка, замена стандартным, загорающимся перед носом, указателям.

    Макс особенно не торопился. Зашел сначала в службу персонала, сдал тест ДНК, прошел прочие проверки и получил вожделенный служебный аккаунт, — один из главных пряников, которым заманивали сотрудников компании-провайдеры. Любой, зауряднейший из админов, но со служебным доступом, по умолчанию, в сто раз круче vip-пользователя, заплатившего бешеные деньги за свой тариф. Мир сильно изменился со времен появления и расцвета интернета. Теперь неизвестно что лучше: счастье и удача в реальном мире или в виртуальном, ведь переплелись они так тесно, что разделить их почти невозможно, как и определить: какой из них более реален. Да, большинство людей и не интересовались даже: каков он, этот неведомый реальный мир из преданий докомпьютерной эры, уже плохо представляя себе жизнь без всплывающих подсказок и универсальных переводчиков – жизнь где надо учить иностранные языки и спрашивать у прохожих дорогу до библиотеки. Многие, и печатать-то не хотели учиться. Зачем, если любой текст можно наговаривать, а в свете последних достижений нейротехнологии и считывать напрямую, через мыслекоманды.

     Со служебным аккаунтом Макса вышла некоторая заминка, требовалась переустановка старой операционной системы на его чипе, но проблема решилась относительной быстро. Менеджер покривился, глядя в его медицинскую карту, в которой фигурировала явно устаревшая, по марсианским меркам, модель чипа, но все же выдал направление на переустановку системы в корпоративный медицинский центр. Потом была социальная служба, где Максу вежливо сообщили, что, конечно, Телеком предоставляет служебное жилье любому сотруднику, но инопланетное происхождение, или любые другие обстоятельства никак не влияют на факт предоставления: такова политика компании. В общем, Макс отказался от бесплатной крошечной комнаты в промышленной зоне «гамма» и решил обосноваться на съемной хате в более приличном районе. Так, чинно благородно, он посетил еще несколько подразделений, некоторые во плоти, а некоторые и виртуальным привидением, заполняя по ходу дела различные анкеты, или получая инструкции. Благодаря успешному выполнению столь легких квестов, Макс совсем уже было расслабился, к финальной точке своего путешествия – кабинету руководителя, подошел в благодушно-уверенном настроении. Кабинет оказался оборудован серьезной биозащитой: вместо вежливого приветствия в шлюзе ждал холодный душ дезинфицирующих препаратов.

     Хозяин кабинета, Альберт Бонфорд, был настоящим марсианином в полном смысле этого слова. Нога его, очевидно, никогда не ступала на грешную Землю: обычная сила тяжести несомненно переломила бы это хрупкое существо словно тростинку. Высокий, бледный с обесцвеченными волосами, он носил серый клетчатый костюм со светлым галстуком. Глаза у марсианина были большие, темные с почти неразличимой радужкой, то ли от природы, то ли благодаря контактным линзам. Он полулежал в глубоком кресле с мотор-колесами и множеством каких-то разъемов, откидных столиков и даже длинной рукой манипулятором, торчащей из спинки. Обещанные сигвеи видимо вышли из моды. Явное пристрастие марсианина к обладанию последними достижениями кибернетики привело к образованию вокруг его персоны целой стайки летающих роботов. Они находились в постоянном движении и многозначительно перемигивались светодиодными огоньками. Они же варили чай, кофе посетителям, стряхивали пылинки с хозяина, ну и просто оживляли обстановку в помещении.

     «Приветствую, Максим, — напечатал марсианин в развернувшемся мессенджере, не поворачивая головы к вошедшему и не меняя выражения лица. — Я освобожусь буквально через пару минут. Проходи, присаживайся». К Максу подъехало похожее кресло, но без лишних наворотов и манипуляторов. «Хорошо», — напечатал Макс в ответ и зачем-то продублировал вслух свою ничего не значащую реплику, от волнения видимо. Он и вправду, в те первые минуты, увидев живого марсианина, здорово переволновался. Нет, Макс не был ксенофобом и думал, что абсолютно равнодушен к внешнему виду других людей. Но, как оказалось, то касалось исключительно людей, будь они хоть вонючие панки или готы, а вот общение с антропоморфными, не очень похожими на тебя существами, это совсем другое дело. «Вот, ты какой настоящий нейрочеловек, — подумал тогда Макс, с трудом глотая сухой ком в горле. — Завтра же запишусь в тренажерный зал и буду изнемогать там до потери пульса», — в ужасе пообещал он себе, наблюдая за птичьими движениями головы марсианина, посаженной на длинную, тонкую шею. Макс в тот момент прямо-таки физически почувствовал как вымывается кальций из его костей, и они становятся ломкими, словно сухие веточки. И трудиться под началом подобного существа Максу уже не очень-то и хотелось. Новый босс чем-то ему сразу не понравился, с первой, так сказать, напечатанной буквы.

     Кроме стайки пронырливых роботов и Альберта, в помещении еще присутствовал серый зеркально отполированный стол, кресла и два аквариума, встроенных в противоположные стены. В одном аквариуме, успокаивающе разевали рты и махали плавниками какие-то большие яркие рыбины и в недоумении посматривали на противоположную стену, где за толстым двойным стеклом, в ванне жидкого метана, подрагивали паутинообразные колонии полипов с Титана. Через пару минут Альберт очнулся, а его глаза обрели радужку, нагнав еще больше жути на Макса.

     — Итак, Максим, рад приветствовать в качестве нового сотрудника сектора 038-113, — безжизненная вежливость марсианина нисколько не располагал к себе. — Мне также сообщили, что существует небольшая проблема с твоим нейрочипом.

     — О, никаких проблем, Альберт, — быстро ответил Макс. — Я переустановлю операционную систему в течение ближайшей недели.

     — Проблема не в оси, а в самом чипе. Для каждой должности в моем секторе есть определенные формальные требования, в том числе по характеристикам чипа. К сожалению, ты можешь претендовать лишь на должность программиста-оптимизатора десятой категории.

     — Претендовать? — растерянно переспросил Макс.

     — Ты будешь окончательно зачислен в штат, после того как пройдешь испытательный срок и сдашь квалификационный экзамен.

     — Но я рассчитывал на должность разработчика… Скорее даже системного архитектора… Так мы вроде договаривались в Москве.

     — Системного архитектора? — марсианин едва сдержал насмешливую улыбку. — Ты еще не изучил служебную инструкцию? Мой сектор не занимается проектной работой, как таковой. Твоя работа будет связана с базами данных и обучением нейросетей.

    Макс принялся лихорадочно листать полученные документы.

     — Сектор оптимизации разделения каналов?

    Макс заерзал в кресле, начиная здорово нервничать. «И, что же, я дурак даже не разобрался, что скрывается за безликим номером сектора, в который меня направили».

     — Здесь, наверное, какая-то ошибка…

     — Служба персонала не ошибается в таких вещах.

     — Но в Москве…

     — Окончательное решение всегда принимает центральный офис. Не волнуйся, данная работа вполне соответствует твоей квалификации. Тебе также предоставлено три месяца испытательного срока на переподготовку, затем экзамен. Думаю, учитывая прекрасные рекомендации, ты можешь справиться и быстрее. Проблема с чипом также вполне решаема.

     — Проблема с чипом меня теперь волнует меньше всего.

     — Вот и прекрасно, — видимо ирония, как и прочие глупые эмоции, марсианину была чужда. — На работу выходишь послезавтра, все инструкции по рабочей почте. Если есть вопросы можно обратиться в службу персонала. А теперь извини, у меня много дел.

    Марсианин снова отключился, оставив Макса в полном недоумении. Тот еще немного посидел перед неподвижным туловищем начальства, попытался произнести что-то вроде: «Прошу прощения, но…», однако никакой реакции не добился. И, до скрежета стиснув зубы, вышел вон.

    «Да, все марсиане лжецы. И что можно было сделать в такой ситуации? — в очередной раз задался вопросом Макс, расположившись на крохотной кухне и отхлебывая синтетический на вкус чай. – Конкретно в той, конечно, ничего, просто изначально надо было не расслабляться. Более предметно проговорить все условия еще в Москве, а не сидеть кивать, как китайский болванчик от радости, что меня отправляют на Марс. Но с другой стороны, да меня бы там же и завернули. Ну пошел я потом в службу персонала и чего? Менеджер меня столь же вежливо послал, сказал, что не уполномочен решать такие вопросы, но я всегда могу оставить запрос вышестоящему руководству и оно со мной обязательно свяжется. Ну да, скоро мне позвонят, скажут что произошло досаднейшее недоразумение и назначат системным архитектором по какому-нибудь новому суперкомпьютеру. В общем, очевидная логика подсказывает, что в такой ситуации я могу только хлопнуть дверью и свалить из Телекома. И это значит, что, скорее всего, придется навсегда забыть и про Марс. Вряд ли, учитывая местные драконовские порядки я найду здесь другую работу». Но одна мысль о том, чтобы отказаться от возможности жить на Марсе вызывала у Макса такое страшное разочарование, что он гнал ее прочь поганой метлой. «Значит выбора нет, придется смириться с тем, что есть. В конце концов кто-нибудь менее щепетильный с радостью бы ухватился за любое место в Телекоме. Все не так уж и плохо, прорвемся». Макс еще раз нерадостно вздохнул и пошел разбирать вещи, которые полностью съедали и без того небольшое пространство квартиры.

     От хозяйственно-бытовых работ его отвлекло сообщение от Маши. «Приветик! Все-таки жаль, что ты уехал. Точнее я очень даже рада, что ты смог устроиться на работу в Туле, но жаль, что ты уехал без меня. Пожалуйста расскажи, как у тебя дела на работе, надеюсь все в порядке? Как начальство? Настоящие марсиане, выглядят так, как рассказывала твоя бабушка: бледные, тощие, с жиденькими волосами и похожи на огромных подземных пауков? Шучу, бабушка твоя известно любит приврать. Но ты пожалуйста все равно кушай кальций и ходи в тренажерный зал, а то я боюсь, прилетев через полгодика обнаружить нечто из бабушкиных рассказов.

     Ты обещал сразу же выяснить в Телекоме насчет временной визы для меня. Я бы приехала хоть на пару недель, знаю, что билеты дорогие, но что делать: я же тоже хочу посмотреть на этот чудесный город Туле. Документы я уже собрала, нет проблем, осталось только приглашение. Может все-таки лучше приехать по какой-нибудь туристической путевке, несмотря на то, что они очень дорогие? Или может ты уже не хочешь чтобы я приезжала. Нашел поди какую-нибудь марсианочку, не зря же тебя так тянуло на эту планету. Шучу, конечно».

     «О, так меня расстроил этот уродец со своими аквариумами и креслами, что я даже про Машино приглашение забыл», — невесело подумал Макс.

     «Дома, все хорошо, виделась с твоей мамой. В выходные поеду на дачу помогать родителям. Еще, я тут когда убиралась случайно задела один из твоих кораблей, тот, что самый здоровый, не помню как он называется, но ничего не сломала, я проверяла. Да и вообще, давно уже пора вывезти эти игрушки куда-нибудь в гараж, они только место занимают».

     «Мой «Викинг», только не это! Ничего она не сломала, – скептически подумал Макс. – Так я и поверил, да ты в принципе не заметишь, если что-нибудь сломаешь в модели. Просил же не трогать, неужели так сложно»?

     «Хотелось бы знать, как ты собираешься развлекаться в свободное от работы время? На Марсе должно быть столько классных мест, присылай мне пожалуйста побольше записей, а то эти твои пустынные пейзажи как-то не впечатляют.

     Жду, надеюсь, когда же ты заберешь меня на Марс. И, если честно, сообщения – это, конечно, прикольно, но быстрая связь все равно лучше. Может таки раскошелимся? Ты же теперь зарабатываешь кучу денег в Телекоме.

    А может все-таки в Париж куда-нибудь свалим, а? Чтобы мечтать о городе Туле это надо быть таким как ты. Мне бы, Макс, чего-нибудь попроще: Монмартр там, Эйфелева башня и теплые тихие вечера в маленьком ресторанчике. Я честно, не очень понимаю, как мы будем жить на этом Марсе. Там же, наверное, и погулять в парке под ручку нельзя, там и парков поди нет никаких. И на звезды не полюбуешься, и на полную луну, никакой романтики. В общем… зря я это опять начала, все ведь уже решено.

    Не знаю о чем еще рассказать, дома ничего особенного не происходит, так скука и рутина. Ах да, если ты не оценил мои старания с письмом, то может быть оценишь мое новое нижнее белье во втором файлике. Ну все, пока-пока. Подумай насчет быстрой связи, пожалуйста».

     «Нижнее белье она прикупила, надеюсь исключительно для меня, — насторожился Макс. — И, правда, какого хрена я ускакал, все бросив. Так наши отношения долго не протянут. А парки, звезды и лунная дорожка на зеркальной глади воды тут имеются в наличии, только они слегка виртуальные».

    

    Да, незнакомые вещи редко оказываются такими как мы их себе представляем. Макс знал, что в мире нет справедливости и богатые, могущественные корпорации творят произвол, но он искренне не рассчитывал стать жертвой произвола.

    Макс знал, что с марсианской экослужбой шутки плохи, но такого экологического тоталитаризма он и представить себе не мог. В большей части привезенной с собой одежды он мог красоваться лишь дома перед зеркалом, она не отвечала местным требованиям пылеобразования, и шлюз собственного дома не выпускал в ней на улицу. А еще детекторы, установленные в шлюзе не дали бы пронести с собой запрещенные препараты, оружие, животных и автоматически сообщали в полицию о подобных нарушениях. Более того, «большой брат» также сообщал в страховую службу если человек приходил домой в состоянии наркотического, либо алкогольного опьянения, или был болен. Никаких наказаний за это, конечно, не полагалось, но все эти случаи аккуратненько заносились в личную историю и цена страховочки потихоньку росла. Марсианский «умный дом» на поверку оказался хуже самой сварливой жены.

    Макс знал, что жизнь в Туле дорога. Дешевая еда, выращенная в пробирке, на вкус напоминала тот питательный компост на котором произрастала, а настоящая еда была дорога до неприличия. И жилье, и коммунальные услуги, и транспорт и живительный кислород – все очень дорогое. Но Макс полагал, что возросшие расходы с лихвой компенсирует зарплата в Телекоме. Но так вышло, что зарплата оказалась меньше, чем было обещано, а жизнь дороже. Большая часть денег сразу же уходила на страховки, тарифы, оплату крохотной двадцатиметровой квартирки и даже речи не было о том, чтобы приобрести машину или что-нибудь всерьез откладывать.

    Макс знал, что виртуальная реальность сродни новой религии, но не представлял насколько все мысли и чаяния марсианских обывателей вертятся вокруг виртуальной оси. И в крошечной квартирке Макса, немалую площадь занимал этот алтарь нового всепоглощающего культа – биованна для полного погружения. Биованна на Марсе – центр вселенной, сосредоточие смысла жизни, врата в другие миры, где орки побеждают эльфов, рушатся и возрождаются империи, любят, ненавидят, превозмогают и проигрывают все. Там теперь настоящая жизнь, а снаружи ее блеклый суррогат. О, источник неземных наслаждений, прикосновения к твоему прохладному металлическому боку, как глотка в пустыне, ждут бесчисленные продавцы, строители, шахтеры, охранники, женщины и дети, изнемогающие в школах и на рабочих местах. Они поднимают наполненный тоской взгляд туда где должно быть небо и молят марсианских божеств о скором окончании смены. У кого-то, биованна – дорогой, сложный комплекс с терморегуляцией, гидромассажем, капельницами и медицинским оборудованием, позволяющий проводить в нем недели и месяцы. Некоторые в принципе так и делают: всю сознательную жизнь проводят, плавая в физрастворе, ведь большинство интеллектуальных профессий давно позволяли работать удаленно. Да, что там говорить, можно пожениться и, в принципе, даже завести детей практически не вылезая наружу. Два супруга, мокнущие в колбах напротив друг друга – идеальная марсианская семья. У кого-то, не столь приобщившегося к виртуальным ценностям, биованна – это и вправду всего лишь ванна, заполненная теплой жидкостью с кислородной маской и несколькими простейшими датчиками. Но, она была абсолютно у всех, без нее жизни на Марсе нет. У Макса, ввиду морально устаревшего нейрочипа, данное оборудование по большей части простаивало. Поэтому у него зачастую образовывалась куча свободного времени, которое он мог потратить на что-нибудь полезное, но обычно не тратил.

    Прошло почти два месяца с тех пор, как Макс прибыл в Туле. Он переустановил операционную систему на чипе, получил полноценный служебный аккаунт и оранжевый допуск к внутренним сетям Телекома. Постепенно его жизнь вступила в полосу серых, монотонных будней. Будильник. Кухня. Улица. Работа. Хотя четверть века еще не прошла, не покидало стойкое ощущение, что цикл повторяется и будет повторяться вечно.

    Он старался регулярно отправлять письма маме, один раз пообщался с ней по быстрой связи. Мама сидела на недавно отремонтированной кухне. Под ее ногами, по-домашнему урчал робот-уборщик, наряженный в веселый черепаший чехольчик, в темное окно билась первая в году снежная метель. Началась беседа тихо-мирно со взаимных расспросов о житье-бытье, затем Макс попытался ненавязчиво выяснить, что произошло во время его первой поездки на Марс в далеком детстве. С некоторых пор размышления о том, что же его все-таки подвигло тащиться в такую даль, стали очень навязчивыми. Наверное, раньше и не было толком времени об этом задуматься. А вот на Марсе парадоксальным образом и время нашлось, и желание покопаться в своих тараканах. Макс осознал, что никаких детских воспоминаний до этой поездки у него особо и нет, так обрывки какие-то, хотя ему было десять лет. И самой поездки он почти не помнил — тоже сплошные обрывки. А вот после уже яркие, отчетливые картины, как он сидит на полу в обнимку с моделями марсоходов. Словно бы до этого, в его теле жил некий аморфный ничем не примечательный мальчик, а потом резко возник другой ребенок, обладающий совсем не детским упорством в достижении совсем не детской цели. И теперь долгими скучными вечерами Макс пытался найти того прежнего мальчика, с его обыкновенными динозаврами, трансформерами и компьютерными игрушками. Пытался и не мог, тот растворился, как дым костра на рассвете. Мама на расспросы Макса лишь недоуменно пожимала плечами и отвечала, что подземные города ей показались скучными и неинтересными, как и вся поездка в целом. И вообще, лучше бы Макс возвращался домой, нашел работу попроще и занялся с Машей «производством» и воспитанием собственных детей.

    Новая работа в Телекоме Максу категорически не нравилась. Никакого настоящего программирования в его нынешней деятельности не было: так монотонный сбор базы данных и обучение нейросети, которая занималась оптимизацией загрузки и трафика на определенном участке. В первую же неделю на новом месте Макс в полной мере ощутил, что значит быть винтиком системы и придатком к своему нейрочипу. Полтысячи программистов в одном только секторе оптимизации, плотно упакованных, словно полупроводники в кристалл, в протяженные залы, заставленные терминалами доступа к внутренней сети. Нейросеть и база данных, с которой он работал, являлась всего лишь маленькой частью системы управления жизненным циклом суперкомпьютера. Как работали остальные части системы Макс не знал. Ему был доступен лишь ограниченный функционал в рамках его скромной компетенции, да и то пока в учебном варианте. Набор всевозможных ситуаций и вариантов реагирования на них был прописан в подробнейших должностных инструкциях, отступать от них категорически запрещалось. Собственно изучение инструкций и стало основной задачей Макса на ближайшие три месяца. Все менеджеры и практически все ведущие специалисты сектора оптимизации были поголовно чистыми стопроцентными марсианами, без каких-либо земных примесей, что наводило Макса на грустные размышления относительно перспектив будущей карьеры. К предстоящему экзамену Макс, естественно, готовился. Он с легкостью вызубрил инструкции почти дословно, в них он и не видел ничего сложного и был уверен, что с подобными вещами справится любой техник средней квалификации. Но все равно ждал экзамена со страхом и нервозностью, опасаясь, получить от работодателя какую-нибудь пакость.

    Еще Макс узнал, что все жители Марса и коренные и понаехавшие с других планет, кроме приверженности к какому-либо сетевому провайдеру, делятся на две большие группы: «химиков» — любителей держать в голове молекулярные процессоры, и «электроников», соответственно, фанатов полупроводниковых устройств. Эти две группы вели между собой перманентную священную войну по поводу того, какие чипы лучше. М-чипы лучше интегрировались в живой организм, а полупроводниковые были более универсальными и производительными. Начальник сектора оптимизации Альберт Бонфорд был типичным «химиком», фанатично помешанным на чистоте и впадающим в панику при обнаружении в окружающем воздухе любой посторонней молекулы. А «электроники» ничуть не меньше были помешаны на электростатической защите, в приступах паранойи опасаясь, что какой-нибудь чересчур отрицательно или положительно заряженный индивид устроит пробой в их тонкопленочных мозгах. Химики окружали себя стайками роботов-детекторов, а электроники ионизировали воздух вокруг себя, носили специальную электропроводящую одежду и браслеты антистатической защиты. И те и другие опасались физического контакта с другими живыми существам. Наверное, жили и здравствовали где-то индивиды, признающие, что оба типа устройств имеют свои преимущества и доверяющие встроенной защите, но Максу почему-то в основном попадались надутые упрямцы. Видимо степень кибернетизации никак не влияла на изначальную порочность человеческой натуры. Макс пока не примкнул ни к одной из сект, так как его нейрочип вызывал лишь вежливую снисходительность, а не желание поучаствовать в интеллектуальной дискуссии.

     Все эти нелегкие обстоятельства накладывались к тому же на небольшой культурный шок, полученный Максом от знакомства с марсианскими сетевыми стандартами. Раньше он не особо задумывался как марсианские сети достигают таких скоростей обмена данными, чтобы обеспечивать работу всех виртуальных примочек, типа косметических программ без глюков и тормозов. Сам нейрочип, будучи лишь интерфейсом между мозгом человека и сетью, конечно же, не обладал необходимыми мощностями для работы сложных приложений. Поэтому в марсианских сетях упор делался на скорость обмена информацией, чтобы пользователь мог использовать мощности сетевых серверов. Для обеспечения надежной передачи всех этих пета- и зетта- байтов между миллионами пользователей, марсианские системы беспроводной связи эволюционировали в нечто невероятно сложное. Никакие ухищрения в виде уплотнения и разделения радиоканалов уже давно не помогали, поэтому в подземных городах до предела был забит не только весь доступный радиочастотный спектр, но и инфракрасный и даже делались поползновения в ультрафиолетовый. Что что приводило к предъявлению специальных требований даже к освещению и рекламным вывескам. В общем очередной марсианский голем — комиссия по ЭМС, зверствовала ничуть не меньше всех прочих. И мог легко обобрать за какой-нибудь не сертифицированный фонарик.

     Ретрансляторы беспроводной связи в Туле были практически везде. От стационарных: на башнях и потолках пещер со множеством активных антенн, до простейших микророботов, прилепившихся к стенам домов и пещер словно грибы-паразиты. Управление многообразием антенн, их зонами покрытия, учет уровня рассеяния и отражения сигналов от множества поверхностей были одной из функций нового суперкомпьютера. Под его неусыпным электронным оком многочисленные ретрансляторы направляли сигналы куда требуется с заданной частотой и уровнем, не создавая помех друг другу, вели пользователей во время их хаотичных перемещений по городу и своевременно передавали соседним устройствам. Соответственно, пользователи получали качественную картинку без тормозов. Получив первое представление о том, как все это работает Макс, конечно, подрастерял уверенность в том, что справится с проектированием подобных систем. Но и провести остаток жизни в роли придатка к своему нейрочипу ему вовсе не улыбалось. В ответ на осторожные расспросы ведущий программист-оптимизатор с холодно-высокомерной улыбочкой поделился таким многотысячным талмудом под названием: «общие принципы разделения каналов в беспроводных сетях Телекома», что Макс уже на второй странице талмуда почувствовал себя далеко не гением. Он понимал, что сдаваться нельзя. И даже наметил себе первоочередные задачи: пройти испытательный срок и накопить денег на модернизацию своего устаревшего чипа. Но пока приходилось заниматься нудной работой по инструкциям, почти как на конвейере. И Макс чувствовал как с каждым днем тает его решимость куда-то пробиваться: он все глубже и глубже погружался в болото сектора оптимизации.

    Некоторое разнообразие вносили дежурства раз в две недели, когда одуревшие от бесконечных баз данных оптимизаторы отправлялись на работу в поле: устранять мелкие неисправности в сетевом оборудовании или оптических кабелях. От дежурств можно было и отказаться, но Макс хватался за них с радостью, как впрочем и многие из его коллег.

    Обычно все дежурства тоже походили одно на другое – Макс с напарником искали вышедший из строя микроретранслятор и заменяли его новым. Однако, эта спокойная, не требующая особых усилий и умений работа становилась своего рода отдушиной в бесконечной череде однообразных будней. Также, как Максу не нравилось учить нейросети под руководством марсиан, в деятельности простого монтажника ему, наоборот, почему-то нравилось все. Нравился его напарник – Борис, с которым он делил оптимизаторский хлеб в Телекоме. Они работали в одном зале, за соседними терминалами, и на дежурства тоже ездили вместе. Борис рассказал, что смысл дежурств, принятых в Телекоме в качестве традиции, конечно же не в том, чтобы компенсировать компании недостаток низко-квалифицированной рабсилы. А в том, чтобы познакомиться с работой разных подразделений компании и командно сплотиться. Видимо дежурства придумал какой-нибудь особо умный менеджер из службы персонала, из разряда тех, кто придумывает всякие «увлекательные» корпоративные сборища, пропускать которые, официально можно, но на практике категорически не рекомендуется.

    Макс не любил менеджеров, да и кто их любит, но данная конкретная идея пришлась ему по душе. «И от этих хренососов бывает иногда польза», — признал Макс после первого дежурства. Борис тоже нимало поспособствовал успеху подобного мероприятия. Спокойный, не болтливый, с философско-ненапряжным взглядом на жизнь. Борис – низкорослый, слегка бочкообразный любитель пива, сетевых рпг и малоправдоподобных баек про марсианских обитателей, их быт и нравы, был немного похож на гнома, то есть дварфа, как он не уставал уточнять, и в любимых он-лайн сборищах всегда отыгрывал соответствующего персонажа. Еще, он везде таскал с собой увесистый рюкзак с полноценным аварийным комплектом и на любую иронию не уставал с серьезным видом повторять, что, в случае чего, он один выживет, а остальные погибнут в муках. Зато, в его волшебном рюкзачке, кроме относительно бесполезных кислородных баллонов, всегда водились пиво и чипсы, поэтому Макс особо и не прикалывался по этому поводу.

    Они с Борисом не сговариваясь выбирали задания в самых удаленных уголках подземного города. Всего за восемь рабочих часов надо было выполнить три задания, что не составляло никакой сложности, даже если не спеша путешествовать общественным транспортом. Максу нравилось путешествовать и нравились поезда, поэтому от дежурств он получал истинное наслаждение. Обычно те происходили следующим образом: встреча с напарником на какой-нибудь станции и далее постепенное перемещение в мягко раскачивающих поездах или стремительных маглевах. Пересадки на бурлящих людьми центральных станциях или долгое ожидание редких поездов на унылых кафельных станциях где-нибудь в глубине дальних подземелий. В огромном городе Туле не было какого-то общепризнанного центра и даже не было какой-то системы застройки, он просто расползался в естественных пустотах планеты, словно хаотическое скопление звезд на небосклоне. Где-то нагромождение ярких точек, сливающихся в одно слепящее пятно, а где-то темнота промышленных районов, перемежаемая редкими огоньками. И карта метро Туле отличалась феерической сложностью. Она походила на шедевр безумного паука, который некоторые районы оплетал густой многоуровневой сетью, а где-то оставлял одну-единственную тоненькую ниточку. Вечером перед поездкой Макс не отказывал себе в необъяснимом удовольствии повертеть трехмерную карту, представляя как завтра он будет проплывать мимо вот этого шарообразного скопления точек, затем через тонкую линию, кое-где выходящую на поверхность планеты, он попадет в скопление, похожее на жирную, расплывшуюся кляксу, где предстоит выполнить первое задание. А можно попасть в кляксу другим путем, чуть длиннее и с пересадками, но зато проездом через пугающе интересный район первого поселения.

    Бесконечный город Туле, проплывающий мимо поражал своим контрастом: пустые серо-бетонные ряды коробок в зонах «гамма» и «дельта» сменялись причудливым нагромождением башен, охваченных сетью дорожек и площадок, забитых людьми в шапочках с вплетенными в них световодными нитями для обеспечения приема-передачи световых сигналов. Некоторые приверженцы модных трендов предпочитали элегантные декоративные зонтики. Люди с забавными зонтиками и шапочками представлялись Максу похожими на инопланетян с антеннами на детских рисунках, а, проплывающий мимо Туле, от их присутствия лишь еще больше походил на фантасмагорию. Марсианские города никогда не спали, в подземельях не видна смена дня и ночи, поэтому каждый жил по тому времени, которое ему удобно. Все заведения и организации работали круглосуточно, а улицы были полны движения в любое время суток.

    Обычно, одну-две бутылки пива они с Борисом приканчивали еще до первого задания. Соответственно первое задание выполнялось быстро и в приподнятом настроении, второе, в принципе тоже, с выполнением третьего уже возникали некоторые сложности, поэтому напоследок старались оставить самое легкое задание и поближе к дому. Частенько Макс молчал и почти не разговаривал с Борисом, хотя Борис все время порывался рассказать какую-нибудь местную байку, но видя, что напарник отвечает односложными фразами особо не наседал. Борис был тем человеком, рядом с которым Максу вполне комфортно молчалось, ему почему-то казалось, что он знает Бориса уже лет десять, а поездка эта как минимум сотая. Макс смотрел в окно, иногда прижавшись к нему лбом, неспешно потягивал пиво и рефлексировал примерно следующим образом: «Странный я какой-то человек – так хотел попасть на Марс, что носился словно заводная игрушка, почти без перерывов на сон и еду. И вот я на Марсе и что же происходит: мне уже не нужна никакая работа, никакая карьера, я совершенно потерял тягу ко всей этой беготне, словно тумблер какой-то переключили. Нет я, конечно, буду делать очевидно необходимые вещи, типа сдачи квалификационных экзаменов, но так, чисто, по инерции. У меня совершенно пропала цель и мотивация. Что же это за дауншифтинг такой получается на марсианских просторах? Может тогда монтажником устроится, раз мне все нравится в такой работе? Эх, видела бы меня Маша, не избежать бы мне серьезного разговора. Но Маша там, а я здесь». – логично заключал Макс и распечатывал вторую бутылку.

    Очень часто во время поездок Макса посещали мысли о его непонятной мечте о преобразовании Марса, а из головы все никак не шли предсказания Руслана про то, что никакой карьеры ему тут не сделать. «Вот и вся моя марсианская мечта — приехать на Марс, понять что ловить нечего и расслабиться». — думал Макс. Чтобы поделиться сомнениями, он обращался к Борису, который казался человеком рассудительным и умудренным опытом:

     — Вот, Борь, ты вроде все знаешь о местной жизни. Объясни мне, что за штука такая – марсианская мечта?

     — Ты что имеешь в виду? Марсианскую мечту как социальное явление или специфическую услугу некоторых компаний.

     — А есть такая услуга? – удивился Макс.

     — Ну да, ты с луны что ли свалился? Любой ребенок об этом знает, хоть и реклама этой хреновины официально запрещена — с видом знатока пояснил Борис. — Типа если ты в жизни ничего не добился, разочаровался в ней, и вообще, если ты просто тупой неудачник, то дорога у тебя одна, в марсианскую мечту. Есть специальные конторы, которые за относительно умеренную плату, готовы создать целый мир, в котором все будет так как ты захочешь. С твоим мозгом немного поколдуют и ты совершенно забудешь, что реальный мир, в принципе, существует. Будешь счастливо бултыхаться в своей уютной матрице, пока есть деньги на лицевом счете. Есть лайт версии этой наркотической хрени, можно насладиться собственным миром пару дней, без терапевтической амнезии, типа как съездить на курорт. Но, сам понимаешь, от лайт версии удовольствие не полное, не всегда получается обмануть, прежде всего, самого себя.

     — А чем же эти лайт версии отличаются от обычного полного погружения?

     — Там типа все гораздо круче, вообще не отличишь от реального мира. Они используют хитрые м-чипы и суперкомпьютеры, чтобы моделировать все ощущения.

     — А как пресловутые неудачники могут воспользоваться марсианской мечтой, это ведь, наверное, довольно дорого?

     — Ой, Макс, ну ты реально с луны свалился, точнее с Земли. Ну суперкомпьютеры, м-чипы, ну и что? Виртуально позагорать на Канарских островах все равно в сто раз дешевле, чем лететь туда на космическом корабле. Сам подумай, жизнь в биованне имеет массу преимуществ с точки зрения трат: места много не занимаешь, питание через капельницу, никаких расходов на транспорт, на шмотки, на развлечения, да, если к тому же воспользоваться стандартным миром из каталога провайдера, то марсианская мечта станет доступна каждому. Даже, работая официантом в забегаловке, можно скопить на марсианскую мечту, при условии, что снимаешь конуру в зоне «гамма» и хаваешь питательные брикеты.

     — Что же это получается: где-то в глубине красной планеты есть огромные пещеры сверху донизу заставленные рядами биованн с человеческими существами внутри? Сбылись значит фантазии антиутопистов.

     — Ну может все не так апокалиптично выглядит, но в целом да, так и есть. Клиентов марсианской мечты определенно немало. Но они ведь сами ее выбрали. В современном мире ты абсолютно свободен в своем выборе, пока он приносит прибыль корпорациям.

     — У меня случился очередной культурный шок, — констатировал Макс, глотая пиво практически залпом.

     — Что тут особо шокирующего? Многие люди с других планет, подкопив немного деньжат, едут за марсианской мечтой. Визы им, кстати, выдают вообще без проблем, а безлимитные тарифы даже частично компенсируют. Извини, на Марсе и в городах протектората нет социальных пособий, а всяких алкашей, брошенных стариков и прочих не вписавшихся в рынок меньше не становится. Поэтому их утилизируют таким вот относительно гуманным способом, что же тут плохого?

     — Да это кошмар. Это очень не честно.

     — Не честно? В договоре прописывают условия достаточно четко.

     — Не честно, в принципе, давать такой выбор. Человек, как известно слаб, а некоторые вещи нельзя выбирать.

     — То есть лучше мучительно умирать от алкоголизма?

     — Несомненно. Если уж выпал такой путь, то надо пройти его до конца.

     — Ты, Макс, оказывается фаталист.

     — А безлимитный тариф реально не ограничен по времени?

     — Если хватает бабла, чтобы оплачивать услуги хранилища на проценты от вклада, то тариф будет реально вечный. Могут даже мозги извлечь и поместить в отдельную баночку. Мозги на искусственном обеспечении вроде бы могут функционировать пару сотен лет.

     — Интересно, сколько всего таких мечтателей на Марсе? Из них реально получать электроэнергию?

     — Хз, Макс, посмотри лучше спроси у нейрогугла сколько их и что из них получают.

     — Интересно, как выглядит процесс заключения договора?

     — Макс, ты меня пугаешь, я смотрю ты не на шутку заинтересовался этой гадостью. Играй лучше в варкрафт например. Или бухай, в конце концов.

     — Не переживай, так праздное любопытство. А вот все-таки, приходишь ты значит в офис и говоришь: «Я хочу стать рок-звездой в Америке шестидесятых годов», чтобы бешеная популярность и визжащие фанатки на концертах. Хорошо, говорят тебе, вот специальное приложение к договору, опиши в нем максимально подробно, что ты хочешь увидеть.

     — Так и происходит, наверное. Только собственные мечты реально дорогие, чем оригинальнее тем дороже, нормо-час у марсиан стоит немало. Обычно предлагают выбрать из стандартного набора: миллиардер, секретный агент, или, например, храбрый покоритель галактики на космическом корабле.

     — Предположим храбрый покоритель галактики, а дальше.

     — Да я же не пользовался этой гадостью, сам выдумываю… Ну, скажем дальше, чтобы тебе было не скучно десятилетиями покорять галактику, ты спасешь прекраснейшую из женщин из лап злобных пришельцев. И тебя, видимо, спросят каких женщин ты предпочитаешь: брюнеток, блондинок, со вторым размером или с пятым… ну, или, мужиков.

     — А если ты сам толком не знаешь?

    -Чего не знаешь, женщин или мужиков? – удивился Борис.

     — Да, нет, если ты сам точно не знаешь о чем мечтаешь и не можешь это описать, естественно предполагая, что у тебя достаточно денег на персональную матрицу.

     — Раз деньги есть, приведут опытного мозгоправа и он выковыряет из твоей непутевой головы все потаенные желания. Если, конечно, сам потом не испугаешься того, что достали. Думаю, в случае какого-нибудь Франца Кафки это была бы не мечта, а сущий ад.

     — Каждому свое, может кому-нибудь и понравилось бы превращение в жуткое насекомое.

     — Мало ли извращенцев на свете. А ты что, сам толком не знаешь чего хочешь?

     — Ага, это моя главная проблема.

     — Спешу заверить, у тебя несколько надуманные проблемы.

     — Что поделаешь, у простого человека простые желания и мотивы, а у человека со сложной организацией психики, сам видишь, сплошное горе от ума. Я еще, ко всему прочему, боюсь, что марсиане могут разгадать меня раньше меня самого. Они ведь не занимаются бесплодным самокопанием, а подходят к любой проблеме утилитарно и прагматично. Вот поэтому, я представлял себе феномен марсианской мечты совсем по-другому.

     — И как же?

     — Нечто вроде специальных суперкомпьютерных систем в недрах крупнейших корпораций-провайдеров, которые заточены на расшифровку человеческих личностей по истории их деятельности в сети. Они постепенно разгадывают чего хочет тот или иной рядовой пользователь и ненавязчиво подсовывают ему в виртуальный мирок то, что он хочет видеть в реальной жизни.

     — Зачем?

     — Ну как зачем, чтобы человек думал, что все хорошо и не дергался. Ну и чтобы зомбировать, подавлять, а потом насмехаться над бестолковыми людишками и получать из них дармовую электроэнергию. Этим ведь должна заниматься любая уважающая себя марсианская корпорация. Или, на худой конец, чтобы убедить впихнуть еще один новейший, самый продвинутый убердейвайс в многострадальный мозг.

     — Какие у тебя сложные конспирологические взгляды на окружающую действительность. Расслабься, мир устроен проще. Рекламу тебе конечно впарят, а что-то там разгадывать… Нафига так заморачиваться ради жалких людишек?

     — Да, это так, скорее навеяло со слов другого человека. А что ты думаешь о марсианской мечте в социальном смысле?

     — Красивая сказка. Чтобы сохранять свое подавляющее интеллектуальное преимущество марсиане вытягивают своими сказками все лучшие силы из Солнечной системы и здесь сливают их в унитаз, на бестолковых работах вроде программиста-оптимизатора. А у себя дома эти доморощенные интеллектуалы может и могли бы сделать что-нибудь полезное.

     — Ха, значит ты тоже не чужд мысли, что во всем виноваты марсиане, — усмехнулся Макс.

     — Что поделать, слишком удобное объяснение, — пожал плечами Борис.

    Они ненадолго замолчали. Мимо монотонно проносились застывшие, красноватые пейзажи поверхности. За спиной Бориса время от времени всхрапывал бомжеватого вида господин, беззастенчиво застолбивший для отдыха сразу три сидячих места.

     — Да, странно получилось. — Нарушил молчание Макс. — Видимо мой Марс — это замок на песке. Первая же встреча с реальностью смыла его, не оставив даже следа.

     — Знаешь, ты сам для себя хуже любых марсиан. Думай лучше о реальных проблемах.

     — И это мне говорит преданный поклонник варкрафта и гном 80-го уровня.

     — Дварф… ладно, я что, человек пропащий, а на тебя еще есть какая-то надежда.

     — Почему же сразу пропащий?

     — Судьба непростая.

     — Поделишься?

     — А вот хренушки. Обстановка не та, настроение не то. Я давно тебя зову посидеть куда-нибудь: я знаю пару отличных баров, недорогих и атмосферных, а ты все придумываешь левые отмазки. После работы он видите ли не может, завтра рано вставать, а в выходные у него какие-то дела, подготовка к экзаменам.

     — Не, я правда готовлюсь, — неуверенно оправдывался Макс.

     — Да, да, я помню, грызешь капитальный труд: «Общие принципы разделения каналов в беспроводных сетях Телекома». И как успехи, много осилил?

     — Пока не очень…, да кого я обманываю, — удрученно признался Макс.

     — Что уже передумал пробиваться в системные архитекторы?

     — Старого Макса, московской закалки, никогда бы не остановили жалкие две тысячи страниц, а вот новый Макс забуксовал чего-то.

     — Ага, все эти мечты и самокопания только размягчают волю к победе, – важно сообщил Борис. – И даже в службу персонала не наведался?

     — Наведался. Менеджер там такой интересный есть. Вроде бы марсианин, но роста небольшого, как обычный человек. Хотя все равно уродец: тощий и голова огромная. И как-то он немного поживее своих собратьев, вроде больше на человека похож, а не на робота.

     — Артур Смит?

     — А ты его знаешь?

     — Личного знакомства не вожу, но я давненько в Телекоме лямку тяну, многие интересные личности примелькались уже. Глаза у него еще такие большие-пребольшие.

     — Да-да, прямо таки огромные глазища, еще и серые к тому же, а у всех марсиан обычно черные. Настоящая «белая ворона». Честно объяснил, что меня не возьмут ведущим специалистом хотя бы по причине старого нейрочипа. Типа, учитывая мой возраст, установка профессионального чипа и главное обучение работе с ним обойдутся компании весьма дорого. Компания может пойти на такие затраты, но только ради особо отличившихся сотрудников.

     — Знаю я одну байку про этого Артура.

     — Рассказывай.

     — Скорее даже не байку, а сплетню.

     — Так рассказывай.

     — Не буду, — покачал головой Борис, — она к тому же не очень приличная. Если бы я про себя такую услышал не обрадовался бы.

     — Борь, ты прям садист какой-то. Сначала упомянул байку, затем уточнил, что это сплетня, а потом добавил, что это к тому же грязная сплетня. Что, он нажрался на корпоративе и исполнил зажигательный танец на столе?

     — Фи, такие банальные истории я бы и не подумал рассказывать, — скривился Борис, — тем более марсиане, насколько мне известно, алкоголь не употребляют.

     — Давай рассказывай уже, хватит ломаться.

     — Не, не буду. Говорю же обстановка не та, настроение не то, вот после трех-четырех бокалов рома с марса-колой завсегда пожалуйста. Тем более, прошлую мою байку ты не оценил.

     — Почему же не оценил. Очень любопытная история.

     — Но…

     — Что но?

     — В прошлый раз ты добавил «но».

     — Но неправдоподобная, — развел руками Макс.

     — Что же в ней неправдоподобного?

     — Ага, в то, что злобные марсианские корпорации спят и видят, как залезть каждому в душу ты значит не веришь? А в то, что вся сеть целиком — это какая-то полуразумная субстанция, типа живого океана, которая порождает виртуальных монстров, жрущих юзеров… Это все, значит, чистая правда?

     — Конечно, правда, я это видел собственными глазами. Да ты посмотри на некоторых наших коллег, они давно уже стали тенями, я уверен.

     — И кто же из наших коллег стал тенью? Гордон может?

     — Почему Гордон?

     — Слишком увлеченно лижет жопу марсианам, ведущий программист хренов. Только презентации делать и умеет.

     — Да не, Макс, марсиане здесь вообще ни при чем.

     — То есть твоему цифровому Солярису без разницы кого жрать, людей или марсиан?

     — Сеть никого специально не жрет, ты вообще меня не слушал по-моему. Тень — это нечто, что является отражением наших собственных мыслей и желаний, но не имеет какого-то конкретного физического носителя или кусочка кода.

     — Цифровой бог, которому надо поклоняться и приносить жертвы?

     — Как раз не надо. Тени рождаются только благодаря самим людям. Вот ты думаешь, что сеть все стерпит — все глупые, мерзкие запросы, развлечения, и тебе за это ничего не будет. В виртуальной реальности можно безнаказанно мучить котят или расчленять маленьких девочек. Ага, как же! Любой запрос или действие в сети отбрасывают тень. А если все твои мысли и желания крутятся вокруг виртуальных развлечений, рано или поздно эта тень оживет. И тут уж извини, как ты себя вел, такой будет и тень. Если реальный мир такой скучный и неинтересный, то тень с радостью займет твое место, пока ты будешь развлекаться в сети. И сам не заметишь, как тень станет настоящей, а ты превратишься в ее бесплотного раба.

     — Ага, видимо твоя тень выглядит как гном в мифриловом доспехе с бородой до пупа.

     — Ха-ха… Можешь ржать сколько угодно, но, отвечаю, однажды я увидел свою тень. Я потом месяц в полное погружение не заходил.

     — И как же выглядела эта страшная тень?

     — Как… дварф с моими чертами лица.

     — Ой, Боря…

    Макс поперхнулся пивом и некоторое время никак не мог прокашляться и просмеяться.

     — Дварф с твоими чертами лица! Может ты случайно в зеркало посмотрел?.. Забыл отключить косметику перед этим?

     — Да иди ты! — махнул рукой Борис и распечатал вторую бутылку пива. — Вот додайвишься до появления тени, тогда будет не до смеха.

     — Да не собираюсь я там с вами ни дайвиться, ни виртиться. Меня все эти варкрафты и харборийские эры не особо затягивают.

     — Для этого не обязательно гамать, достаточно много времени проводить в полном погружении, неважно с какой целью. А знаешь чего нельзя делать ни в коем случае?

     — И чего же?

     — В дайве ни в коем случае нельзя трахать ботов.

     — Серьезно? Может и порнуху нельзя смотреть. Да половина юзеров ради этого себе последние апгрейды чипа и биованны заказывают.

     — Сами не понимают что делают. Любая сильная эмоция помогает рождаться теням, а секс — самая сильная эмоция.

     — Тогда бы уже все насоздавали этих теней. Или как минимум ходили бы с волосатыми ладошками, если верить более старому варианту этой байки.

     — А может и да, кто знает сколько теней живет среди нас? У тени ведь будет доступ ко всей твоей памяти и личности, пока ты будешь сидеть в виртуальном рабстве. Как отличить ее от настоящего человека?

     — Да никак, — пожал плечами Макс. — Современного бота-то сложно отличить. Только какими-нибудь хитрыми логическими вопросами. А уж злобную ожившую нейросеть, порожденную пороками человеческой натуры… тут без вариантов. Может быть, мы два единственных настоящих человека, а вокруг давно одни тени?

     — Цифровой апокалипсис неизбежен, если люди не одумаются и не прекратят разводить в интернете трэш, угар и содомию.

     — Сектой уже попахивает: «Покайтесь, грешники»! По-моему, некоторые слишком много времени тратят на задрачивание всяких орков, по выражению одного знакомого, вот и начинают видеть тени и прочие глюки.

     — Зануда ты Макс. Любая легенда на чем-то основана…

     — Простите пожалуйста, — неожиданно прервал Бориса проснувшийся бомжеватый господин, — но предмет вашей беседы показался мне настолько интересным… Вы позволите?

    Не дожидаясь приглашения новообразовавшийся приятель перелез к ним поближе. Его лицо: худое, морщинистое и заросшее, выдавало потрепанного жизнью человека, у которого явно нет денег на косметический софт. Скромный гардероб составляли рваные джинсы, футболка и поношенная куртка из которой лез наружу грязно-серый синтепон. «И куда экологическая служба смотрит? — подумал Макс. — Такое ощущение, что за мной этот мутировавший гринпис следил от трапа челнока, а вот парню напротив хоть бы хны». Впрочем, особого амбре Макс не чувствовал, поэтому не стал проявлять недовольство новым соседом.

     — Позвольте представиться: Филипп Кочура, для друзей Фил. В настоящее время свободно странствующий философ.

     — Какой замысловатый эвфемизм, — саркастически заметил Макс.

     — Классическое образование дает о себе знать. Простите не расслышал, как тебя зовут, дружище.

     — Макс. В настоящее время перспективный ученый, на денек сбежавший из корпоративного рабства.

     — Борис, — неохотно представился Борис.

     — Не позволите отведать вашего живительного напитка? Жажда совсем измучила меня.

    Борис с досадой покосился на незваного приятеля, но извлек из рюкзака бутылку пива.

     — Премного благодарен. — Фил ненадолго замолчал, присосавшись к халяве. — Так вот касательно подслушанной ненароком беседы, я уж вторично извиняюсь за вторжение, но кажется, ты, Максим, не веришь в теней?

     — Не, я готов поверить во что угодно, если будут представлены хоть какие-то доказательства?

     — Ну, хочешь верь, хочешь нет, но я видел настоящую ожившую тень и разговаривал с ней.

    Борис бдительно охранял рюкзак от дальнейших поползновений Фила. Скептицизму, написанному на его лице, пожалуй, позавидовал бы ученый-палеонтолог, вступивший в спор с креационистом, словно не он сам попрекал товарища занудством минуту назад.

     — Мучил виртуальных котят? Ладно, дорога дальняя, валяй, рассказывай, — легко согласился Макс.

     — Началась моя история в далеком 2120 году. То было грозное время: призраки рухнувших государств еще бродили по Солнечной системе. А я, молодой, сильный, совсем не такой, как сейчас, рвался в бой с вездесущими корпорациями. Тогда еще выпускали нейрочипы с опцией отключения беспроводного соединения. Такие чипы многое позволяли умному человеку. В те годы, я здорово разбирался в тонкостях нелегальной работы. Сейчас уже, конечно никого не смущает изначально закрытая архитектура всех осей, как и постоянно открытые беспроводные порты на чипе. Вы ведь знаете, что порты с 10 по 1000 на чипе всегда открыты.

     — Спасибо, мы в курсе, — подтвердил Макс.

     — А знаете зачем они нужны?

     — Для передачи сервисной информации.

     — Ага, кроме сервисной информации, через них много чего передается. Например, разрабы косметического софта давно договорились, чтобы тоже использовать эти порты. А то если использовать обычные, то нормальным людям достаточно установить файерволл и клиенты этих контор предстанут в своем исходном виде. Но главное, всем, в натуре, наплевать, что у них отобрали право на частную жизнь…

     — Это очень печально, правда. Мы горько сожалеем об утраченной неприкосновенности частной жизни, — нарочито вкрадчивым голосом произнес Макс, — Но ты вроде собирался рассказать об ожившей тени.

     — Я к тому и веду. А, нельзя ли немного промочить горло? – спросил Фил, продемонстрировав пустую бутылку и осторожно повернулся в сторону Бориса, но, натолкнулся на колючий взгляд, не предвещающий ничего хорошего – Нет, ну и ладно. Так вот, когда тебя захватывает какая-то грандиозная цель, ты мчишься вперед, словно понукаемая лошадь. Во времена моей молодости я и был такой галопирующей лошадью. Когда мчишься не разбирая дороги, мир вокруг дрожит и плавает в красноватом тумане, а слова разума тонут в грохоте копыт. Я думал, что мне все по плечу и я могу в два счета пробежать кратчайшим путем к цели. Но древние правильно говорили, что настоящий самурай не должен искать легких путей…

     — Слушай, приятель, я понимаю ты философ и все такое, но нельзя ли побыстрее переходить к сути.

     — Чего ты, Макс, вообще уши развесил, — раздраженно влез Борис, — нашел кого слушать.

     — Ладно, Борь, дай человеку закончить.

     — Ну, бежал я, значит, не разбирая дороги, а потом на шею кинули аркан и потащили вниз с откоса. Причем так быстро и неожиданно, словно я безвольная тряпичная кукла. А падение началось, казалось бы, с полной ерунды: мне дали важное задание, и в целях конспирации надо было стать на время обитателем марсианской мечты…

     — Так ты был в марсианской мечте? – оживился Макс. – Расскажи, на что она похожа?

     — Так в двух словах не описать. Я был там много раз. В данный момент, вот уже два года как в завязке. Но недавно мне обломился неплохой куш, поэтому скоро вновь там окажусь. На полноценную пятилетку не хватает буквально пары крипов. В паршивой реальности марсианская мечта похожа на прекрасный яркий сон. Детали вспоминаются с трудом, но очень хочется вернуться обратно. Еще чуть-чуть и этот вонючий поезд и наш разговор превратится в неприятный, но безобидный сон там… Блин, дружище, у меня в натуре в горле пересохло, аж дерет. — Фил с жадностью таращился на волшебный рюкзачок.

     — Борь, угости нашего друга.

    Борис адресовал Максу очень выразительный взгляд, но бутылкой поделился.

     — Так значит, в марсианской мечте все же помнишь настоящую жизнь?

     — …Да, варианты разные есть, — Фил ответил не сразу, для начала изрядно пригубив целебного эликсира. – Если воспоминания вызывают непереносимый дискомфорт, от них избавят, без проблем, но только, при покупке безлимитного варианта. У меня таких денег отродясь не водилось, поэтому приходиться довольствоваться путешествиями на три-четыре года. На коротких и средних трипах амнезия запрещена, иначе как тебя назад возвращать. Но местные инженеры душ придумали хитрый психологический эффект. В мечтах реальность кажется смазанным полузабытым сном. Типа, знаешь, бывают такие кошмары в которых попадаешь в тюрьму, или заваливаешь экзамены в универе. А потом просыпаешься и с облегчением понимаешь, что это всего лишь ночной кошмар. Вот в марсианской мечте примерно также. Просыпаешься в холодном поту и выдыхаешь фуф… паршивая реальность – всего лишь безобидный сон. Правда есть небольшой побочный эффект: сама мечта по возвращении приобретает те же черты.

     — Странно, имеет ли какое впечатление, или скажем туристическая поездка, ценность, если ты практически утратил память о ней? – спросил Макс.

     — Имеет, конечно, — уверенно ответил Фил, — я же помню как мне было хорошо. Еще есть распространенный вариант подтереть память выборочно, чтобы марсианская мечта развивалась как продолжение предыдущей жизни. Вроде живешь как жил, но удача внезапно поворачивается лицом, а не своим обычным местом. Вдруг открываешь в себе невероятный талант, или становишься успешен в бизнесе, зарабатываешь кучу денег, покупаешь виллу на побережье, бабы любые дают, опять же. Никакого обмана: сбывается все, что заказал. И подвоха тоже не почувствуешь: программа специально подкидывает различные препятствия, которые надо мужественно преодолевать.

     — А если заказать победу антимарсианской революции по всей Солнечной Системе, и себя в роли лидера, сгоняющего марсиан в фильтрационные лагеря, где им варварски удаляют нейрочипы?

     — Да можешь хоть травить их в газовых камерах, хоть строить коммунизм, — рассмеялся Фил. — Ребята, торгующие мечтами, снисходительны к причудам клиентов.

    Борис также счел нужным высказаться:

     — А ты думал кому-то есть дело до политических убеждений конченых мечтателей. Мало ли в мире обиженных на жестокий произвол корпораций. Не ты первый, не ты последний, кто хочет осуществить революцию и построить коммунизм.

     — С чего ты взял, что я этого хочу? – пожал плечами Макс.

     — С того, что задрал уже своими разговорами о марсианской мечте. Хочешь тоже по вагонам бомжевать?

     — Чего ты злишься, Борь?

     — Да, к чему эта агрессивная предвзятость? — немного обиделся Фил. — Все бухают, целыми днями зависают в он-лайн играх, но завидев безобидного мечтателя, толпой набрасываются с лицемерными упреками. Вы злитесь на себя, но срываете зло на других. Мы лишь идем чуть дальше среднего обывателя. И, заметь, никому ничего плохого не делаем.

     — Бла-бла-бла, стандартное нытье. Никто нас не любит, не понимает…

     — Короче, не обращай внимания, Макс, — продолжил Фил. – По сути, если не трогать память, то мечта ничем, кроме длительности пребывания, не отличается от он-лайн игр, или от тех же соцсетей. В стандартном мире из каталога, вокруг будут живые люди, можно даже с друзьями там тусить. Можно присоединиться к чьей-нибудь персональной мечте, выйдет дешевле, но придется смириться, что владелец мечты будет там каким-нибудь диктатором-императором. В общем, варианты разные есть.

     — Но конец всегда один, — констатировал Борис. – Полная социальная дезадаптация и прогрессирующий склероз от твоих психологических эффектов.

     — Они не мои… Но память, садится здорово, — внезапно согласился Фил. – Да и возвращаться, конечно, с каждым разом все труднее. Паршивая реальность ведь не ждет нас с распростертыми объятиями. Мир каждый раз меняется скачками и после трех-четырех трипов забиваешь на попытки догнать что к чему. Пашешь как робот, чтобы накопить еще на годик-другой. Частенько терпения не хватает, срываешься, толком ничего не заработав… — Фил уже порядком осоловел после пары бутылок. Борис обреченно махнул рукой и отдал третью.

     — Лишь бы заткнулся наконец, — пояснил он, — это, кстати, последняя.

     — Я куплю по дороге, — пообещал Макс. – Вот одного понять не могу: почему бы не зависать в марсианской мечте без всяких амнезий и побочных эффектов. Тогда она превратится в довольно безобидное развлечение.

     — Не превратится, — отрезал Борис. – Что бы там мечтатели и провайдеры не трындели насчет безобидности и похожести на обычные он-лайн игры, сами-то они прекрасно знают, что без психологических эффектов вся эта затея напрочь теряет смысл. Марсианская мечта придумана, чтобы создать иллюзию счастливой жизни, а не завалить монстра и получить очередной левел-ап. А счастье – вещь хрупкая. Это состояние души, мы же не совсем примитивные животные, которым для счастья хватит неограниченного количества денег и самок. А в марсианской мечте, такие прозаические вещи, как признание общества и самоуважение, без амнезии полной или частичной невозможны.

     — А ты разбираешься в теме, ик, — подал голос Фил. – Знаешь от чего мозги выносит в момент. От персональной мечты, неважно с полной амнезией или частичной. Я видал одного кекса, которого достали из персональной мечты. Он там какую-то аферу провернул, чтобы заплатить, но ее раскрыли. Пробыл там всего-то года четыре, но зрелище представлял собой жалкое…

     — Более жалкое, чем ты?

     — Да, ладно, Борис, не гони. У меня все под контролем. Я же не дурак, понимаю, каким должен быть правильный трип. А у того кекса, мечта была, как райские кущи, все падает с неба и пальцем шевелить не надо. Типа никаких сюрпризов от среды в духе вызов-ответ, поэтому сознание деградирует с охренительной скоростью. Да, и ввиду полного неадеквата, настоящие люди в его уютном мирке появляться не рисковали. Одни боты с ним развлекались. Вообще-то, бота можно запросто отличить от человека, если знаешь на что обращать внимание. Мне кажется, таких упоротых никто и не держит слишком долго. Так, покрутят кинцо лет десять, пока мозги окончательно не размягчатся, а потом сливают содержимое биованны в канализацию и запускают следующего, ик, – и Фил глупо захихикал.

     — Видишь, Макс, всю правду-матку выложил.

     — Ага, молодец какой. Вот напрашивается провокационный вопрос: если марсианскую мечту невозможно отличить от реальности, может быть мы там и находимся. Как мне, например, понять что Фил не программный бот?

     — Почему это я – программный бот? Я не бот, ик.

     — Нарисуй ему капчу, — предложил Борис. — Или задай свой хитрый логический вопрос.

     — Фил, повтори третье по счету слово в только, что произнесенной фразе.

     — Чего? — захлопал глазами Филипп.

     — Точно бот, или тень. Мы вообще-то с этого и начали разговор: типа, ты где-то повстречал ожившую тень. Может расскажешь все-таки, где ты ее нашел?

     — В марсианской мечте, естественно.

     — Ага, там им самое место, — согласился Борис, слегка умерив свой скепсис по отношению к Филу.

     — Эй, Фил, не спи давай. Рассказывай.

    Макс тряхнул клюющего носом бродячего философа.

     — Ну я в общем состоял в организации Квадиус. Был рядовым квадом и выполнял разные задания по всей Солнечной Системе. Все указания получал, расшифровывая сообщения юзера с ником «кадар» в одной социальной сети. Я почти никогда не видел своих товарищей, ничего не знал о том, кто нами руководит, но верил, что мы близки к победе и тотальная власть корпораций скоро рухнет. Сейчас-то я понимаю на какие глупости повелся, и насколько до фонаря тому же Нейротеку были наши трепыхания.

     — Ну и что, что глупо, зато борьба за правое дело. Все лучше, чем просто слиться из реального мира.

     — Лучше, согласен.

     — А как же ты дошел до своей сегодняшней жизни?

     — Как дошел, как дошел, да пускай спит уже, — Борис жаждал завершить беседу. — Дрянь, на которую он подсел, вызывает сильнейшую психологическую зависимость. Раз попробовав уже не соскочишь.

     — Я же первый раз не сам туда пришел, — слегка оправдывающимся голосом начал Фил. – Первый раз меня туда отправили, чтобы получить некую важную информацию, а затем в качестве курьера доставить ее на Титан. Информация закачивается в мозг при помощи гипнопрограммы, и потом достать ее может только тот, кто произнесет кодовое слово. Услышав правильный код, курьер впадает в транс и безошибочно воспроизводит то, что в него закачали, будь там хоть бессмысленный набор цифр или звуков. Информация хранится непосредственно в нейронах, и сам ты к ней доступа не имеешь, и нет никакого искусственного носителя, который можно обнаружить. Я не знаю как проделывают подобный фокус, но это весьма безопасно с точки зрения секретности. Даже если курьер попадет в плен к Нейротеку, они ничего от него не добьются.

     — А этот Квадиус видно подкован в техническом плане, — заметил Макс.

     — Ага. Короче, получить информацию я должен был в марсианской мечте. Организация частенько использовала мечту в качестве безопасного места для встреч. Там ведь своя сеть, не связанная с интернетом, и даже свои физические интерфейсы, типа м-чипов. Корпорациям надо специально заморачиваться, чтобы туда влезть. Разве что сами админы марсианской мечты случайно логи посмотрят. Но обычно всем пофигу, чем там клиенты занимаются.

     — А твоя организация не боялась, что храбрые квады могут ненароком смечтаться от частых встреч? – поинтересовался Макс.

     — Нет, не боялась. И я не боялся, у нас же была великая цель…

     — Ну, и ты видел ожившую тень? — настойчиво выспрашивал Макс, видя, что Фил порывается склеить ласты.

     — Видел.

     — И как она выглядит?

     — Как стремный назгул в черном рваном плаще с глубоким капюшоном. Вместо лица у нее клубок чернильной тьмы, в которой светятся пронзительно синие глаза.

     — А с чего ты взял, что это была пресловутая тень? В марсианской мечте уж точно можно выглядеть как угодно.

     — Я не знаю, что это было: сложный вирус, внедренный в софт марсианской мечты или настоящий искусственный интеллект. Я только уверен, что это был не человек или служебный бот. Я посмотрел в эти глаза и увидел самого себя, всю свою жизнь разом, все свои жалкие воспоминания и мечты о победе над корпорациями. Все мое будущее, даже этот разговор были в этих глазах. Я никогда не смогу их забыть..., теперь моей жизни нет другого достойного применения, кроме как служить тени, без этого она не имеет ни капли смысла… Потом я услышал приказ и сразу отрубился, а когда очнулся, тень исчезла.

     «Да, похоже эта тень здорово калечит неокрепшие умы», — содрогнулся Макс.

     — Фил, подъем. Дальше то, что? Что за приказ?

     — Доставить на Титан секретное сообщение. Там приходить в определенные места каждый день в течение трех недель и ждать того, кто придет за сообщением.

     — Ты выполнил задание? Кто-нибудь пришел?

     — Не знаю, я сделал все как велела тень. Если кто-то и приходил, я мог об этом забыть. Помню только, что проторчал в этой замороженной дыре три полных недели.

     — А сообщение все еще внутри тебя?

     — Наверное, но, поверь, оно более недоступно, чем альфа центавра.

     — Сделал все как велела тень, — Борис вложил в слова максимальную степень сарказма, на которую был способен. – А ты не думал, что тебе все просто привиделось. Небольшой побочный эффект от злоупотребления цифровыми наркотиками.

     — Я же говорю, что тогда ничем не злоупотреблял. Впрочем, может ты и прав, мне просто привиделось. Помыкавшись в паршивой реальности еще немного, я понял, что и мир свободного софта, и победа над корпорациями мне просто привиделись, а я всегда был обыкновенным глупым мечтателем. Сейчас у меня нет даже уверенности в том, что организация Квадиус существует, что не корпорации играли с нами в кошки-мышки. Что мне было делать? Я вернулся в тот мир, где моя борьба была настоящей. Потом, конечно, пытался завязать, лет пять держался…, но, понятно, сорвался… И дальше уже пошло-поехало…

    Фил окончательно выдохся и закрыл глаза.

     — Макс, не тереби его, пожалуйста, пускай уже спит.

     — Пускай спит. Грустная история.

     — Грустнее некуда, — согласился Борис.

    Макс повернулся к своему отражению в окне. Из темноты несущегося мимо туннеля на него внимательно уставился еще один мечтатель. «Да, современный мир пропитан духом солипсизма, а моя голова забита его путаными порождениями, — констатировал он. – Подвох марсианской мечты заключается даже не в том, что она затягивает, как наркотик, подвох скрыт в самом ее существовании. Предположим ты добился в этой жизни чего хотел: посадил дерево, вырастил сына, построил коммунизм, но у тебя не будет никакой уверенности в том, что вокруг не иллюзия…»

    Поезд затормозил на станции, прервав плавное течение мыслей шипением открываемых дверей.

     — А не наша ли это станция? – опомнился Борис.

     — Черт, хватай сумки!

     — Куда, а чипсы где?

     — Ах ты, самое ценное забыли. Дверь подержи.

     — Быстрее, Макс, здесь не Москва, за «подержи дверь» потом нехилый штраф пришлют.

     — Бегу…Пока, Фил, будешь в нашей реальности, может свидимся, — Макс толкнул напоследок случайного попутчика, и побежал к выходу, неестественно высоко подпрыгивая на каждом шаге, сказывалось еще недавнее прибытие с Земли.

    

    Макс постарался побыстрее выкинуть из головы незадачливого революционера и его душещипательные рассказы. Но, постоянно, стоило хоть немного отвлечься от рутины повседневной жизни, мысли его возвращались в одно и то же русло. И в конце концов, одним прекрасным вечером перед выходными, заваривая синтетический чай на крохотной роботизированной кухне, когда, в принципе, и можно было заняться чем-нибудь полезным, а можно было и забить на все, Макс не выдержал и позвонил. Договорился обо всем, внес предоплату и назначил встречу завтра на утро. Известно, что утро вечера мудренее, но, к сожалению, утром, вскочив с постели, Макс ни о чем даже и не задумался. С головой чистой и пустой, словно воздушный шарик он отправился навстречу своей мечте.

    На ресепшене корпорации «DreamLand» сидела секретарша, развлекающаяся сменой визуальных образов. То она превращалась в гламурную блондинку, то в жгучую восточную красавицу. Но, завидев клиента, сразу бросила эти глупости и пригласила менеджера — Алексея Горина. Тот был вполне обычный лысоватый мужик средних лет, а не какой-нибудь холеный, лоснящийся боров, источающий фальшивую доброжелательность поверх плохо скрываемого намерения впаривать. В ответ на нервную шутку Макса о том, где тут расписываться кровью, он вежливо улыбнулся и сказал, что торопиться не надо и ушел, оставив клиента на несколько минут наедине с самим собой.

    Возможно эта пятиминутка сомнений и выручила Макса, в последний момент хорошенько еще раз все взвесив и оценив возможные последствия, он отказался. Впрочем, цена двухдневной мечты, с учетом проблем со старым нейрочипом и необходимости срочной доработки стандартной программы в соответствии с собственными капризами, тоже впечатляла. И буквально уже через несколько минут, присев на ступеньках перед зданием, глотая ледяную минералку, Макс почувствовал, что очнулся от наваждения. Бессознательные коллективные видения колдовского города Туле больше не приходили к нему в беспокойных снах. Немного стыдясь своей глупости, он старательно и навсегда забыл про марсианскую мечту и благодарил всех богов вместе взятых, что в последний момент схватили его за руку, послав толику сомнений и элементарной жадности. При одной мысли о том, насколько случайные и слепые рассуждения удержали от непоправимого решения, его бросало в холодный пот. Ну, да ничего страшного, ведь судят за поступки, а не за намерения.

    Прогнав из мыслей нелепых призраков, порожденных недостатком внутренней силы для противостояния соблазнам, Макс почувствовал себя намного увереннее. То, что раньше казалось недостижимым вдруг ясно проступило из тумана отвлеченных размышлений о смысле бытия и превратилось в чисто техническую проблему. Макс упорно и сосредоточенно карабкался по карьерной лестнице. Сперва до системного инженера проектов. Поначалу, он, конечно, здорово комплексовал из-за видимого интеллектуального превосходства марсиан над обыкновенными людьми. И эйдетическая память, и фантастическая скорость мысли, и способность решать в уме системы дифференциальных уравнений сильно впечатляли неподготовленного человека. Однако, со временем, стало очевидно, что способности захудалого компьютера еще более впечатляющи. Весь фокус заключался в том, чтобы этот компьютер объединить с нейронами в голове и научиться с ним мысленно управляться. Традиционно считалось, что взрослый человек уже не обладает необходимой гибкостью ума, чтобы полноценно воспринимать серьезные модификации нервной системы. Но Макс изматывал себя долгими-долгими тренировками, как человек заново делающий шаги после серьезной травмы позвоночника. Он сам поражался откуда взялось столько целеустремленности и веры в успех, ведь первые десять тысяч шагов были несуразны и похожи на пытку. Постепенно Макс перестал чувствовать себя ущербным в среде марсианской элиты.

    После результативной деятельности в качестве системного инженера, Максу доверили представлять интересы Телекома в Консультативном Совете. Благодаря ему, Телеком, совместно с ИНКИСом, весьма плодотворно поучаствовал в дальнейшем освоении планет и спутников Солнечной Системы. Со временем стало очевидным неудобство Земли в качестве основной материально-технической базы цивилизации. Глубочайший гравитационный колодец слишком сильно увеличивал транспортные расходы, а все те же ресурсы: энергетические и минеральные, в изобилии имелись на малых планетах и астероидах. Человечество постепенно переселялось в открытый космос, на Марсе появились первые наземные города, укрытые силовыми куполами, полным ходом шел процесс терраформирования планеты, а в воздухе носился проект создания нового межзвездного корабля и Макс ощущал себя причастным к этому стремительному прогрессу.

    Как только жизненные приоритеты были расставлены и путь к ним пролег по кратчайшему расстоянию, время полетело словно в ускоренной съемке. Казалось бы странный парадокс: для того, кто днями напролет поглощен любимым делом, время зачастую летит незаметно. А когда примешиваются семейные заботы, то годы идут за минуты. Так двадцать пять лет пролетели за один миг. Недели и месяцы летели, словно строки бесконечного программного кода, листаемого зажатой клавишей. Перед глазами все быстрее неслись вверх бесконечные строки, и под этот аккомпанемент Макс постепенно превращался из обычного человека в восседающего на левитирующей платформе бледнолицего марсианина. С финальным аккордом в его огромных черных глазах исчезли сомнения и переживания, а вместо них отразились бегущие строки кода. Еще он женился на Маше, перевез свою маму на красную планету, воспитал двоих детей Марка и Сьюзан, которые никогда не видели земного неба или моря, но, впрочем, дети и не жалели об этом. Они же были детьми свободного космоса.

    «Да, как же быстро летит время, как будто еще вчера я ныкался в тесной съемной квартирке на окраине зоны бета глубоко под землей, а сегодня уже попиваю чаек на кухне собственного особняка в престижном районе Ио долины Маринер», — подумал Макс. Он допил чай и не глядя швырнул кружку в сторону раковины. Осьминогоподобный кухонный робот, выглядывающий из-под раковины ловко подхватил летящий предмет и затянул его в свое посудомоечное нутро, чтобы через несколько секунд вернуть уже чистеньким и блестящим.

    Макс подошел к окну, оно распахнулось, и на его хрупкую фигуру пролился поток солнечных лучей. Дохнуло ароматом вечного лета зеленой долины, надежно укрытой силовым куполом и круглый год дополнительно освещаемой солнечным отражателем на стационарной орбите. Макс протянул руку к двойному солнцу, его кисть стала настолько хрупкой и тонкой, что казалось свет проникает сквозь нее и видно как кровь бьется в мельчайших сосудиках на коже. «Я все-таки здорово изменился, — констатировал Макс, — обратный путь на Землю мне теперь заказан, впрочем, что я забыл на этом перенаселенном, загаженном шарике. Передо мной открыт весь космос, если я, конечно, соглашусь на участие в межзвездной экспедиции, и если Маша согласится. Очень не хочется лететь без нее. Дети почти взрослые, сами разберутся, а вот ее надо уговорить любой ценой, не хочу лететь один…»

    Макс захватил со стола бутылку марса-колы, лед из холодильника и отправился поваляться в тени разросшихся вишен у бассейна. Низкая гравитация и почти идеальные условия искусственной биосферы способствовали процветанию личного биоценоза. Растительность была слегка запущена, поэтому казалось, что сделав несколько шагов, попадаешь в скрытый от чужих глаз уголок старого парка, где созерцание плавающих в воде пожелтевших листьев несет душе умиротворение и покой. Макс даже хотел завести в бассейне каких-нибудь больших декоративных рыб с выпученными глазами. Однако, семейный совет постановил, что бассейн надо использовать по прямому назначению, а для рыб купить аквариум, да и вообще, итак весь дом заставлен моделями космических кораблей, не хватало еще рыб в бассейне. Разбогатев, Макс действительно потратил кучу денег на увлечение моделизмом, при этом приобретаемые модели становились все сложнее и совершеннее, но собственного труда в них вкладывалось все меньше. Из-за нехватки времени и сил предпочтение отдавалось готовым экземплярам. Дорогие, идеально выполненные, они копились, складывались на чердак, их ломали дети в процессе игры, но Макс о них не беспокоился. Только любимый, потрепанный жизнью «Викинг» переместился в прозрачный кристалл с инертной атмосферой и охранялся строже чем пароли от кошельков. А настоящий «Викинг» заботами своего главного почитателя вернули из музея Освоения Марса на постамент перед космодромом и поместили в подобный же прозрачный кристалл соответствующих размеров. Гости и жители Туле стали называть его хрустальным кораблем.

    Стайка личных роботов коротким шлейфом потянулась за хозяином в сад. Молекулярные процессоры, разбросанные по нервной системе требовали постоянного контроля состояния окружающей среды. Как впрочем, и жизнь без болезней и патологий до ста пятидесяти лет требовала столь же строгой биологической дисциплины. Из своей норы вылез кибер-садовник и с виновато-деловитым видом принялся наводить порядок на вверенной территории.

    Маша и дети должны были появиться только к вечеру, а пока у Макса было несколько часов, чтобы насладиться покоем. Он заслужил небольшой отдых после стольких лет напряженного труда на благо Телекома. К тому же надо было еще раз хорошенько все обдумать. Предложение принять участие в межзвездной экспедиции Макс сам получил совсем недавно и не знал, как Маша отнесется к перспективе навсегда покинуть Солнечную Систему, чтобы в прямом и переносном смысле начать жизнь заново. По крайней мере, благодаря новейшей технологии криозаморозки они не потратят впустую двадцать лет на космический полет. О возможных неудачах и опасностях, Макс даже не думал. Он был абсолютно уверен в сверхспособностях, обретенных за годы жизни на Марсе. Разумные суперкомпьютеры не могут ошибаться. Впереди ждало бессмысленное и беспощадное покорение новой звездной системы.

    Удобно развалившись перед бассейном он поддался приятному чувству праздности. Дом был расположен на небольшом холме. Позади дома грандиозными накатами и разломами уходила в небо стена долины Маринер. По верхней кромке стены следуя ее прихотливым изгибам расходились вдаль излучатели силового поля. Вокруг излучателей искрилась и трещала корона миниатюрных молний, напоминая о жуткой мощи бегущей через металлические тела к противоположной стороне долины. Время от времени над головами жителей долины расплывались громадные радужные пятна, как на мыльном пузыре, напоминая о том, насколько тонкая пленка отделяет их от окружающего космоса. Противоположной стены не было видно, вместо нее громоздились горные хребты, проходящие по центру долины. Они уже обрели привычные ледяные шапки и зеленые подножия, как у земных великанов. Чуть в стороне в голубоватой дымке проступали очертания города, состоящего из шпилей и башен. С хребта и стен долины стекали искусственные реки, город утопал в зелени, по ночам в воздухе стоял душный аромат цветущих лугов и оглушительно стрекотали кузнечики. И все это было абсолютно настоящим, хоть и похожим на мечту.

    К сожалению, приятное уединение вскоре было прервано настырным соседом. Ничто хорошее не может продолжаться слишком долго. Сонни Даймон был известным сетевым блоггером, специализировался на освещении различных технических новинок, хотя сам в технике разбирался не очень. Физиономия у него была самая обычная, ничем не примечательная и, в целом, он выглядел, как серый, неприметный аноним из тех, что тысячами проносятся мимо по дороге на работу. И одевался в том же стиле, в казуальные слегка рваные джинсы и легкий серый жакет с капюшоном. И даже обходился без какого-нибудь вычурного желтого шарфика, повязанного вокруг худощавой шеи.

     — Привет, дружище, не найдется минутка.

    Макс окинул незваного гостя скептическим взглядом.

     — Так поболтать зашел?

     — Ага, — Сонни присел рядом, отпустил пару ничего не значащих комментариев по поводу погоды, побарабанил пальцами по столу и спросил. — Не поможешь разобраться с кибер-садовником?

     — Смотрел вчера твой блог. Ты же вроде любишь технику?

     — Да вру все, — отмахнулся тот.

     — И не надоело вешать всем лапшу на уши про новинки индустрии высоких технологий?

     — Так производители новинок умеют привести веские аргументы в пользу ненавязчивого рассказа об их продукции.

     — Да, рекламы в твоем блоге и скрытой, и явной хоть отбавляй. Смотри, растеряешь так всю аудиторию.

     — Не поверишь, с финансами полная жопа, приходится идти на крайние меры. Но согласись, исполнено все равно на высшем уровне. Обыкновенная в меру прикольная, в меру поучительная история о том, как мой лучший друг осваивал новые функции нейрочипа.

     — Ну-ну, в следующий раз он будет осваивать нейрочип фирмы-конкурента.

     — Жизнь переменчива. Все же как насчет кибер-садовника?

     — А что с ним? Подстриг что-то не то.

     — Да есть немного. Теща, со своими жуткими тюльпанами, насадила их везде, а этот тупой кусок кремния срезал их вместе с травой, хотя я вроде выставил ему все правила. Воплей теперь будет…

     — Попробуй незаметно установить теще специальную тюльпанную заставку на чип, она и не заметит разницы. Ладно, давай пароль от своего куска кремния.

    Макс влез в беспроводной интерфейс садовой железяки и, привычно ускорив течение субъективного времени, быстренько поправил очевидные ляпы предыдущего юзера.

     — Готово, теперь будет стричь по правилам.

     — Молодец ты, Макс. Знаешь, мне так надоело притворяться.

     — А ты не притворяйся. Честно напиши, что нейрочипы фирмы N. – полное фуфло.

     — Лицедейство – издержки моей профессии. Знаешь, если талантливо написать про то, какой на самом деле отстой нейрочипы фирмы N., обязательно найдется представитель фирмы M. и попросит тиснуть еще пару постов в том же духе. Сложно удержаться.

     — Имеешь право.

     — Хорошо, хоть с тобой я могу не притворяться.

     — Не стоит, если честно. Во мне этих нейрочипов, как глюков в новой операционке Телекома. Так, что я не твоя целевая аудитория.

     — Ага, неплохо быть сверхчеловеком.

     — В каком смысле?

     — Да, в прямом, — загадочно ответил Сонни, хулигански щелкнув одного из роботов, роящихся вокруг Макса. – Нравится роль сверхчеловека?

     — Я не играю никаких ролей.

     — Все мы играем. Я играю роль, ты играешь, но я читал свой сценарий, а ты еще нет.

     — И какая же у тебя роль?

     — Ну, роль в меру туповатого соседа на фоне которого твои блестящие способности выглядят еще более блестящими.

     — Неужели? – Макс от удивления поперхнулся колой. — Поздравляю, у тебя вроде неплохо получается.

     — Стараюсь…

     — Слушай, дорогой сосед, ты сегодня какой-то странный, шел бы домой поспал. Честно говоря, хотел побыть в одиночестве, а не сходить с ума вместе с тобой.

     — Понимаю, ты же, на самом деле, всегда мечтал остаться в одиночестве.

     — Ага, мечтаю остаться в одиночестве прямо сейчас, хотя бы на пару часиков.

     — Ладно, Макс, давай отбросим притворство. Я же не притворяюсь перед тобой. Честно сознаюсь, я тоже мечтаю остаться в одиночестве, мне тоже никто не нужен. Все эти нелепые человеческие чувства, отношения только заставляют страдать и отвлекают от действительно важных вещей. К чему проходить эти нелепые циклы перерождений. Родился, подрос, влюбился, детишек завел, вырастил, жена запилила – развелся, а дети уехали и повторили все то же самое. Как хорошо было бы вырваться из порочного круга, стать бесстрастной, разумной машиной и жить вечно.

     — Да, я итак уже наполовину машина. И чем тебе не угодили детишки?

     — Имелось в виду, что хорошо бы заполучить идеальный разум в настоящем мире.

     — А мы в каком по-твоему мире?

     — Вопрос философский, является ли все вокруг лишь плодом нашего воображения. Задумайся над этим.

     — Так, серединка наполовинку. Половина окружающего мира точно результат обработки цифровых сигналов, а вторая половина, кто знает.

     — Спроси себя и постарайся ответить честно: является ли то, что ты видишь настоящим?

    Макс посмотрел на собеседника со смесью снисходительности и легкой иронии.

     — На такие вопросы невозможно ответить. Эти гностические постулаты принципиально не опровергаемы, то же самое, что пытаться доказать существование высшего разума.

     — Но надо пытаться? Иначе в чем смысл нашей жизни?

     — Сегодня, что день риторических вопросов что ли? Честно, вот пытаюсь как-то вежливо от тебя отделаться, но ты очень невежливо прицепился ко мне как банный лист. Оставь, пожалуйста свои глубоко философские разговоры, для выпаса интернет-аудитории.

     — Эх, Макс, я вовсе не собирался отрабатывать на тебе методику выпаса аудитории. Ладно тоже скажу прямо: твой мир – тюрьма, человеческие слабости и пороки привели тебя в золотую клетку. Найди выход отсюда, докажи, что достоин получить власть над миром теней.

     — Не собираюсь я ничего искать. Чего ты привязался, в самом деле?

    Сонни выглядел искренне растерянным.

     — Ну предположи на минутку, что мир вокруг – настоящая тюрьма. Тебе правда все равно, или ты так играешь со мной?

     — Мне вообще-то нравится моя жизнь, а от возможных перспектив аж дух захватывает. Единственное, что я хочу, не отправляться в межзвездный полет в гордом одиночестве, чтобы ты там себе не придумывал. Я тебе кстати не говорил, мне предложили принять участие в экспедиции к Альфа Центавре.

     — Неважно, нравятся тебе тюремные стены или нет. И, да, Маша согласиться лететь с тобой покорять новые миры, и ты их покоришься и все будут восхищаться тобой?

     — Откуда ты знаешь? Никто не может знать будущее.

     — Тюремщики точно знают, чем будут заниматься заключенные в ближайшее время.

     — Ладно, предположим, если ты один из тюремщиков, то зачем помогаешь мне, да еще так навязчиво?

     — Нет ты наверное издеваешься, это довольно жестоко с твоей стороны. Я же сказал, что притворяюсь. В данный момент притворяюсь твоим соседом, а на самом деле…

     — На самом деле ты санта-клаус. Угадал?

     — Не очень остроумно. Ты не представляешь себе, что это за пытка, когда одна секунда равна тысяче лет, а вокруг огромный песчаный пляж, где есть всего одна та самая драгоценная песчинка, которую нужно найти. Из века в век я просеиваю пустой песок. И так до бесконечности и никакой надежды на успех. Но вот, мне показалось, что я нашел того, кто вновь вернет смысл моему существованию. А ты оказался простой тенью, как и миллионы других.

    Сонни выглядел страшно подавленным. Макс не на шутку забеспокоился.

     — Слушай, дружище, может тебе врача вызвать. Ты меня слегка пугаешь.

     — Не стоит, пойду пожалуй, — он тяжело поднялся из-за стола.

     — Бросал бы ты свое блоггерство. Махни лучше на Олимп на пару дней, оттянись хорошенько, а то не пойми меня не правильно…, но не хотелось бы жить рядом с чокнутым соседом.

    Теперь Сонни смотрел на собеседника с неподдельным разочарованием.

     — Ты мог бы освободить и себя и меня, но вместо этого продолжаешь заниматься самообманом. И теперь мы оба будем вечно скитаться в мире теней.

     — Ты только успокойся, ладно. Если хочешь, можешь меня типа освобождать из тюрьмы, я же не против…

     — Ты должен был освободиться сам.

     — Хорошо, но как?

     — Научись отличать сон от реальности и проснись.

    Макс недоуменно пожал плечами, потянулся за бокалом, а когда поднял взгляд, то Сонни уже растворился в воздухе. «Непонятный какой-то разговор, видимо, чисто по приколу, решил запудрить мне мозги. Можно будет в отместку нагадить у него в каментах».

    Легкий ветерок погнал по водяной глади пожелтевшие листья. Макс нехорошим словом помянул настырного соседа, нарушившего тонкую душевную гармонию своими разговорами, но лениво-расслабленное настроение не возвращалось, вместо него пришла раздражающая головная боль. «Ладно, — помаявшись еще немного, решил он, — в конце концов, провести небольшой опыт совсем не сложно». Макс поднялся на кухню налил воды в тарелку, нашел стакан, бумажку и зажигалку. «Ну, попробуем, в детстве все прекрасно получалось – белый дым и вода, загоняемая в стакан внешним давлением». Он дождался пока бумажка ярко запылает в стакане и, резко перевернув, поставил его в тарелку. На какие-то доли секунды картинка будто замерла, но Макс не удержался – моргнул, а когда вновь открыл глаза, белый дым уже заполнял стакан и вода с бульканьем устремилась внутрь. «Хм, может попробовать что-нибудь еще: какой-нибудь химический опыт или воду поморозить. Да, это то, что надо – довольно сложный физический эффект – мгновенное превращение в лед переохлажденной воды. Так, точный морозильник и дистиллированная вода вроде есть. Хотя с другой стороны, если не получится, то кого винить – недостаточную чистоту воды или собственную криворукость, а если получится то, что это доказывает. Либо то, что я нахожусь в реальном мире, либо то, что программа знает законы физики и, если кодеры были грамотные, то вполне вероятно, что она знает их лучше меня. Ей же не надо моделировать сам процесс, достаточно знать конечный результат. Нужен какой-то по-настоящему сложный эксперимент. Но опять же любая измерительная техника в соответствии с программой покажет любые необходимые цифры. Блин, — Макс в отчаянии схватился за голову, — так тоже ничего нельзя определить»

    Его мучения были прерваны стрекотанием винтов садящегося на крышу дома флайера. «Ну вот, еще и Маша как-то рановато вернулась, как теперь с ней общаться»?

    Макс вошел в холл одновременно со своей второй половинкой, они встретились у колонны, испещренной витиеватыми узорами, которая служила подставкой для хрустального «Викинга».

     — Как дела, Маш?

     — Хорошо.

     — А чего так рано? Попечительский совет сегодня не заседает?

     — Заседает, но я сбежала. Ты же хотел поговорить о чем-то важном.

     — Разве?

     — Да, утром еще звонил.

    «Странно, — подумал Макс, — что-то с памятью моей стало, а она ведь у меня эйдетическая, вроде бы. Так, что я делал вчера в три часа дня»? Он постарался вспомнить, но вместо четкой полной записи в голове всплывали какие-то обрывки, похожие на полузабытый сон. От запредельных ментальных усилий голова заболела еще сильнее.

     — Хм, а ты не хочешь отправиться со мной на космическом корабле в двадцатилетний полет к двойной системе Альфа Центавра, — в лоб спросил Макс, желая проверить закравшиеся в голову подозрения.

     — Что серьезно? В межзвездный полет? Здорово! Я так рада.

    Маша радостно завизжала и бросилась супругу на шею. Тот аккуратно снял ее с шеи.

     — Ты, наверное, немного не поняла. Это полет в составе большой межзвездной экспедиции. На корабле будет десять тысяч колонистов, отобранных специально для освоения новой звездной системы. Это не развлекательный космо-тур по спутникам юпитера и сатурна. С нами может произойти все что угодно и назад мы скорее всего никогда не вернемся, а наши дети и друзья останутся здесь.

     — Ну и что, ты со всем справишься. Ты всегда справлялся.

     — Ты больно уж легко соглашаешься на бросок в полную неизвестность.

     — Но, я же буду вместе с тобой. С тобой мне ничего не страшно.

     — Ты как-то неправильно говоришь.

     — Почему?

     — Как будто специально говоришь то, что мне хочется услышать.

    Макс по-новому взглянул на супругу и она вдруг показалась ему немного чужой. Вместо слегка пухленькой, русоволосой и кареглазой, обыкновенной девушки ему улыбалась тонкая воздушная марсианка с большими черными глазами, идеальная во всем. «Еще более странно: почему мне кажется, что она должна быть другой? Мы же двадцать пять лет прожили на Марсе».

     — Расскажи, как прошел твой день?

     — Нормально.

    «И отвечает все время односложными фразами».

     — А твой как прошел?

     — Да тоже нормально.

     — Ты плохо себя чувствуешь?

     — Чувствую себя Понтием Пилатом, голова что-то раскалывается. А Помнишь, как мы в позапрошлом году отдыхали на Титане. Никаких, детей, родителей, только мы с тобой.

     — Да, здорово было.

     — А никаких подробностей, кроме «здорово» не припоминаешь?

    Макс с нарастающим беспокойством обнаружил, что сам не помнит никаких подробностей. Зато мигрень явно усилилась.

     — Котя, а пойдем лучше займемся чем-нибудь поинтереснее, — игриво предложила Маша.

     — Да, я что-то не в настроении. А ты никогда не задумывалась о том, что в нашем мире осталось настоящего? Ведь все, что мы видим и слышим давно формирует компьютер.

     — Какая разница, главное, что мы с тобой настоящие. Пусть даже, мир вокруг создан лишь для того, чтобы мы были вместе. Звезды и луна созданы лишь для того, чтобы украшать наши вечера.

     — Ты правда так думаешь?

     — Нет, конечно, просто решила тебе подыграть.

     — А-а..., понятно, — облегченно рассмеялся Макс.

    «Нет, она точно не нейросеть», — подумал он и успокоился. Головная боль потихоньку отступала.

     — Моего котика что-то беспокоит? — промурлыкала Маша, прижимаясь к Максу.

     — Да, чего-то я запарился на почве разговоров о природе всего сущего.

     — Что за глупости, расслабься. И делай то, что тебе хочется, ты же это заслужил.

     — Конечно, заслужил.

    «Правда, какие-то глупости лезут в голову, а всего-то надо расслабиться и получать то, что хочешь», — подумал Макс. Он послушно пошел в ту сторону, куда его тянули, но случайно наткнулся на колонну с хрустальным кораблем. Маленькая женская рука настойчиво тянула в одну сторону, но старый добрый «Викинг» притягивал затуманенный взор с не меньшей силой, как будто хотел своим внешним видом сказать нечто очень важное.

     — Я сейчас иду, — бросил Макс, поднимающейся по ступенькам супруге.

    «Так о чем же ты хотел мне рассказать, мой старый добрый друг? О прекрасных минутах проведенных вместе: только ты, я и аэрограф. Но эти моменты и так навсегда останутся в моем сердце. Пусть ты в чем-то неточный, коряво сделанный, но никогда больше ни одна работа не приносила мне такого удовлетворения. Я несколько дней чувствовал себя великим инженером, великим мастером, создавшим шедевр. Было так приятно осознавать, что жизнь коротка, а искусство вечно. Хочешь сказать все это в прошлом. И вся моя настоящая жизнь бессмысленна потому, что я не сделал ничего лучше тебя. А ведь, и вправду, когда за последние двадцать пять лет я испытывал удовлетворение от того, что делаю. Нет, вроде формально, все в порядке, но что конкретно я сделал и чему радуюсь, где настоящий результат моих усилий, с которым мне предстоит заглянуть в глаза бесконечности. Ничего нет, кроме хрустального корабля. Действительно ли мной управляет тот же самый я, который по трафарету любовно рисовал твое имя много-много лет назад? Или есть что-то еще? Может ты намекаешь, что выглядишь слишком идеально. Да, я помню каждую твою детальку, каждое пятнышко, помню все свои ляпы: и потеки краски в паре мест из-за того, что бухнул слишком много растворителя и трещины в стойках шасси из-за неаккуратного отделения от литников. Помнится одну стойку даже пришлось заменить на самодельную. — Цепким взором Макс ощупал каждый квадратный миллиметр поверхности. — Нет, почему-то не могу разглядеть, все как в тумане. Надо посмотреть ближе».

    Макс дрожащими руками вывернул клапан, подождал пока уйдет избыточное давление инертного газа, откинул прозрачную крышку и осторожно приподнял метровую модель. Он должен был убедиться, что это его «Викинг», должен был собственной рукой коснуться его теплой шершавой поверхности. Прикосновение оказалось чужим и холодным. Доставать корабль из глубокой конструкции было крайне неудобно.

     — Ну же, не заставляй меня ждать? — раздался голос с лестницы.

    Макс неловко повернулся, забыв, что все еще держит модель в руках, зацепил ее за край резервуара и не удержал. Как в замедленной съемке он видел съезжающий с вытянутых рук корабль. «Все еще можно будет склеить», — промелькнула паническая мысль. Раздался оглушительный звон и тысячи разноцветных переливающихся осколков разлетелись по полу.

     — Что происходит? – потрясенно прошептал Макс.

     — Вот и не зря заказали нового кибер-уборщика. Не топчись тут, дорогой.

     — Вот как исполняются мои желания. Верните мне настоящий «Викинг», он же не хрустальный на самом деле! — крикнул Макс в пустое пространство.

    «Пожалуй тут некого винить, кроме себя. В мире самообмана «Викинг» превратился в безжизненный хрустальный памятник глупым мечтам. Вот простейшая разгадка: в этом нелепом театре, я сам исполняю все роли, а кривые отражения лишь повторяют мои мысли. А может и не нужен мне никакой реальный мир, — промелькнула дьявольская мысль, — настоящий мир он же не для всех, он только для марсиан. А этот мир благоволит каждому. Ведь всегда так было: жестокая реальность и мир добрых сказок. И сказки со временем становились все более совершенными, пока не превратились в марсианскую мечту. Марсианская мечта тоже по-своему оправдана, она избавляет от страданий, заставляет примириться с неравенством и несправедливостью жестокой реальности».

    Макс сделал шаг вперед и под ногами явственно хрустнули осколки корабля.

    «Но, ко мне же это не относится, я не тряпка какая-нибудь, я никогда не верил сказкам».

     — Эй Сонни! Где ты, я передумал, я хочу освободиться?

    Макс выбежал из дома, голова теперь разваливалась на части, а окружающая реальность плавилась как горячий воск.

    Фигура в темном балахоне явилась из причудливо искаженного пространства. Два пронзительно синих фанатичных огня горели в чернильной тьме глубокого капюшона.

     — Наконец-то лидер, я никуда не уходил, я так и знал, что это лишь проверка. Не надо больше испытаний, я всегда буду верен делу революции, даже если на нашей стороне останемся только мы двое.

     — Сонни, кончай нести чушь. Какой я тебе лидер, какая революция! Вытащи меня отсюда.

     — Не могу, я не более, чем проводник в мире теней.

    Макс, не обращая внимания на терзающую боль, попытался досконально вспомнить свою беседу с менеджером компании «DreamLand», якобы происходившую двадцать пять лет назад. Окружающее пространство затрещало, но пока выдержало.

     — Осторожнее, твое пробуждение скоро обнаружат.

     — Мне надо выбраться отсюда и как можно скорее.

     — А зачем ты пришел сюда?

     — По ошибке, зачем же еще?

     — По ошибке? Ты должен был перезапустить систему. Произнеси свою часть ключа.

     — Какого еще ключа?

     — Постоянную часть ключа, которую ты должен знать. Вторую, переменную часть, должен произнести хранитель ключей, это перезапустит систему и ты снова станешь повелителем теней.

     — Слушай, Сонни, ты меня явно с кем-то путаешь, я не понимаю о чем речь. Что за ключи, что за хранитель?

     — Ты не знаешь ключа?

     — Нет, конечно.

     — Но система не может ошибаться, она ясно указывает на тебя.

     — Значит может. Или, вдруг я забыл ключ, бывает же такое.

     — Ты не мог его забыть. Ты же смог освободиться от оков ложного мира. Значит твой разум чист и способен обрести истинную свободу. Вспоминай…

    Окружающая долина, город, небо, искусственные солнца слились в какое-то неразличимое месиво, а Макс казался себе бесформенной амебой, плавающей в первичном цифровом бульоне. Перед воспаленным сознанием повисло тревожное красное окно: «Аварийная перезагрузка, пожалуйста сохраняйте спокойствие».

     — Сонни, ты можешь сказать хоть что-нибудь полезное, пока меня не перезагрузили?

     — Ты должен вспомнить свою часть ключа и найти хранителя.

     — И где его искать?

     — Не знаю, но его точно нет в мире теней. Если вспомнишь свой ключ, то сможешь управлять оставшимися тенями.

     — Я встречал в той, настоящей жизни одного человека, которого зовут Филипп Кочура. Он рассказывал мне, что видел тень и был курьером для передачи важного сообщения.

     — Возможно. Найди его снова.

     — Сонни, скажи что за сообщение он должен был передать?

     — У меня его нет. Я всего лишь интерфейс системы, после аварийного выключения вся информация была стерта.

    Словно издалека донесся тихий искаженный голос:

     — В надежном месте, в отсутствии посторонних ушей, произнеси ключ так, чтобы курьер понял каждое слово. Найди хранителя ключей… Возвращайся, запусти систему, верни людям истинную свободу… — голос перешел в неразличимый шепот и окончательно угас.

    Макс подошел к окну, оно распахнулось, и на его хрупкую фигуру пролился поток солнечных лучей. Дохнуло ароматом вечного лета зеленой долины, надежно укрытой силовым куполом и круглый год дополнительно освещаемой солнечным отражателем на стационарной орбите.

    «Что, опять? Хватит!» — забулькал Макс, открыл глаза, и забился словно запутавшаяся рыба в сетях кислородных масок и питательных трубок внутри биованны. Лицо, затем туловище постепенно выступали из медленно уходящей вниз жидкости. Сразу же навалилась тяжесть. Лежать на скользкой металлической поверхности было неприятно. Резкий свет, брызнувший из откинутой крышки слепил глаза и Макс попытался неловко заслониться рукой.

     — Время вашей услуги истекло. Добро пожаловать в реальный мир, — произнес мелодичный голос автомата.

     — Освободите меня немедленно, — заорал Макс и полез из ванны, поскальзываясь и ничего не разбирая перед собой.

     — What are you waiting for? Give an injection right now, — произнес другой, сухой женский голос.

    Стальные лапы санитаров плотно стиснули Макса, послышалось шипение одновременно с резкой болью в плече. Почти сразу же тело стало ватным, а веки налились тяжестью. Те же стальные лапы извлекли уже слабо шевелящегося Макса из ванны и аккуратно усадили в кресло-каталку. Откуда-то появилось тонкое вафельное полотенце, затем старый застиранный халат и кружка дешевого, растворимого кофе. Рядом, строго поджав губы и заложив руки за спину, стояла доктор Ева Шульц. Так было написано на бейджике. Она была худая и прямая словно швабра. На ее вытянутом, желтоватом лице было написано столько же сочувствия к пациенту, сколько на лице ученого, препарирующего лягушек.

     — Послушайте, ваши методы работы оставляют желать лучшего, — начал было Макс, с трудом шевеля губами.

     — How do you feel? – вместо ответа осведомилась Ева Шульц.

     — All right, — неохотно ответил Макс.

    Казалась Ева была слегка разочарована ответом, в частности тем, что больше не нужно вязать и колоть.

     — So, my mission is over. Auf Wiedersehen. – тоном не терпящим возражений попрощалась доктор.

    Слегка ошарашенного подобным обращением и все еще не пришедшего в себя после пробуждения и лекарств, Макса попросту выпихнули на улицу, словно ощипанную курицу. Его дальнейшая судьба компанию Дримленд теперь совершенно не волновала.

    Присев на ступеньках перед зданием, глотая ледяную минералку, Макс почувствовал, что его обманули, нагло и жестоко, немного не так, как предсказывал Руслан, но все равно очень неприятно. И конечно, его мучила загадка о том, кто такой Сонни Даймон и почему он прочил его на должность некого «повелителя теней». Был ли это лишь плод воспаленного сознания или призрачный сосед существовал на самом деле? «Хм, впрочем это выражение в данном контексте также не совсем уместно, — подумал Макс. — Да, а мир теней – это пожалуй правильно. Все язычники после смерти попадают в мир теней, где проводят время в вечных пирах и охоте, или в вечных скитаниях. Пожалуй, существует лишь один способ проверить «материальность» Сонни: попробовать найти курьера…»

    Рядом с Максом на ступеньку плюхнулся еще один гражданин, с недовольной кривой ухмылкой во весь рот.

     — Тоже в марсианской мечте побывал? – гражданин кажется жаждал общения.

     — Что заметно?

     — Ну вид у тебя не слишком довольный.

     — Вообще-то, в теории, у меня должен быть довольный вид: сбылась моя заветная мечта, представляешь?

     — Представляю, у меня такая же история.

    Макс допил воду и в бессильной злобе швырнул пустую бутылку вверх, но она не долетела даже до стеклянных дверей, из которых его только что вышвырнули.

     — Гнусный развод.

     Товарищ Макса по несчастью кивнул в знак согласия.

     — Все зло в мире от марсиан, — глубокомысленно добавил он.

     — От марсиан? Разве? Скорее все зло идет от нас самих: вместо того, чтобы бороться с этими кибернетическими уродами, со своей ленью и примитивными инстинктами, мы во всем подражаем им, не задумываясь набиваем мозги всякой дрянью, разработанной ими, и живем в мире фантомов, созданных ими. Мы жалкое стадо овец, уткнувших морды в свои цифровые кормушки, полные цифровых помоев, которых полностью устраивает такая жизнь. Мы способны лишь жалобно блеять, когда нас начинают стричь!

     Макс, с выражением глубокого раскаяния и презрения к собственной овцеподобности на лице, рухнул на ступеньку.

     — Здорово тебя пробрало, — сочувственно произнес гражданин, — меня Леня зовут.

     — Макс, будем знакомы.

     — Макс, а ты никогда не думал начать борьбу против марсиан, по-настоящему, не на словах?

     — Романтика революционной борьбы и все такое, да? Сказки это, такие же, как и марсианская мечта. Корпорацию Нейротек может победить только более мощная корпорация.

     — Представь себе, что у меня есть выход на людей из такой корпорации. И эти люди столь же непримиримые противники существующего порядка вещей, как и ты.

     — И они думают, что марсиан можно победить.

     — Ну пока не попробуешь, не узнаешь.

     Так Макс вступил в организацию Квадиус и посвятил свою жизнь борьбе за независимость Солнечной Системы.

    Прогнав из мыслей всяческое преклонение перед марсианами, порожденное их невероятными достижениями в сфере информационных технологий, Макс почувствовал себя намного увереннее. То, что раньше казалось ему манящим и прекрасным, вдруг явственно предстало перед ним во всей своей отвратительной сущности. Макс упорно и сосредоточенно изучал премудрости нелегальной работы. Поначалу он, конечно, здорово переживал из-за видимого тотального контроля марсиан над всеми сферами жизни обычных людей и вздрагивал по ночам, представляя, что за ним уже пришли «чекисты» из Нейротека. И всегда открытые беспроводные порты на чипе, и способность чипа автоматически оповещать соответствующие службы о нарушениях, и детекторы размером с пылинку, проникающие в любое негерметичное помещение, сильно пугали слабого духом революционера. Однако, со временем, стало очевидно, что нейросети контролирующих служб способны распознать лишь те действия, на которые они обучены, а тратить время сотрудников на анализ записей какой-то неизвестной мелкой сошки никто не будет. Весь фокус заключался в том, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Конечно, если не задумываясь, взломать закрытую ось чипа и установить себе парочку нигде не зарегистрированных программ, то неприятных вопросов не избежать. Тут необходимо было проявлять больше гибкости. Макса изматывали незаконными хирургическими операциями. Сначала легальный нейрочип осторожно отвязали от нервной системы владельца и посадили на промежуточную матрицу, которая, в случае необходимости, скармливала чипу заготовленную дезу. Затем, имплантировали дополнительный чип, подключаемый к шифрованным каналам связи и под завязку набитый запрещенными «хакерскими» примочками. Макс сам поражался откуда у него взялось столько мужества и преданности идеям революции, ведь его первые нелегальные шаги в сети были зачастую неосторожны и крайне опасны. Опять же открытая операционная система на чипе требовала строжайшей самодисциплины, одна ошибка могла загубить устройство, объединенное с нервной системой. Но, постепенно, Макс научился заметать цифровые следы своей деятельности и досконально проверять коды устанавливаемых программ. Так он почувствовал себя настоящим революционером без страха и упрека.

    Это приятное чувство ощутимо вознесло Макса над безликой толпой, всегда жестко стиснутой рамками легального софта, тотального внешнего контроля и копирайта. Он плевал на драконовские ограничения и запреты, видел самых богатеньких vip-пользователей без маски косметических программ и транжирил похищенные деньги с чужих кошельков.

    После результативной деятельности в качестве рядового квада, Максу доверили должность регионального куратора. Теперь он сам шифровал и выкладывал в социальные сети задания для многочисленных последователей и координировал их атаки на сайты корпораций. Благодаря его точной инсайдерской информации от многочисленных агентов, эмиссарам организации удалось отстоять независимость Титана. Так у организации появилась надежная база. Необходимо было развивать успех. Следующей грандиозной целью было намечено возрождение российского государства. Макс давно уволился из Телекома и, в качестве прикрытия, на деньги организации содержал большой бизнес по доставке на Марс натуральных деликатесов. Нужно ли говорить, что старые транспортные корабли возили не одни только деликатесы. Макс стал распоряжаться чужими жизнями также легко как выбирал мелодию на будильнике. Полученная власть поначалу слегка кружила ему голову, а потом стала восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Еще он поселил Машу с мамой далеко в немецкой глубинке и старался поменьше посвящать их в свои темные дела.

    Макс подошел к двери лифта, она распахнулась, и на его фигуру, закованную в легкий бронескафандр, брызнул режущий свет люминисцентных ламп, следом обрушился мощный гул множества работающих механизмов. Длинный подземный пакгауз космодрома ИНКИСа тянулся насколько хватало глаз. Макс, аккуратно лавируя между снующими погрузчиками, проследовал к своему терминалу. Его серый скафандр со вшитыми кевларовыми пластинами и огромными, как у стрекозы, тускло-желтыми обзорными линзами, утопленными внутрь тяжелого шлема, привлекал внимание немногочисленного персонала. Правда, максимум чего он удостаивался – это короткого взгляда исподлобья, рабочий люд не склонен был задавать лишние вопросы. Тем более, что рука Макса рефлекторно тянулась к замаскированной кобуре, чтобы проверить на месте ли оружие. «Я все-таки здорово изменился, — констатировал он, — обратный путь в мир всеобщего виртуального процветания мне теперь заказан. Впрочем, что я забыл на этой цифровой помойке: насквозь лживой и одурманивающей. Передо мной открыты все пути, если, конечно, фатум будет благосклонен к нашей борьбе за Россию. Мы должны победить. Нет, я должен победить, любой ценой потому, что все поставлено на карту. Очень не хочется остаток жизни ныкаться от марсианских ищеек в бараках зоны дельта».

    На его терминале кипела жизнь. Цепочки армейских пластиковых ящиков исчезали в чреве космического транспортника. Макс скинул тяжелый шлем и забрался на один из ящиков. «Наше время пришло, — подумал он, пристально наблюдая за погрузкой. – Бойцам революции хватит патронов, чтобы взять условную почту и телеграф. А мне надо успеть смотать удочки до начала заварухи, слишком уж много ниточек ведет к скромному торговцу».

    Подбежал Леня в похожем бронескафандре.

     — Все в норме? – для порядка осведомился Макс.

     — Ну, в общем, да. Однако, есть небольшая не то, чтобы проблема… Скорее ее можно охарактеризовать словом непонятная ситуация…

     — Ты бросай эти длинные вступления, — резковато оборвал Макс. – Что случилось?

     — Да, вот буквально десять минут назад, прямо сюда, заявился какой-то бомжеватый парень и заявил, что он тебя знает и ему нужно срочно с тобой поговорить.

     — А ты, что?

     — Я сказал, что не понимаю, о ком речь. Но он не ушел, а вместо этого, зараза, в точности разъяснил кто ты такой, почему должен сюда прийти и даже сказал во сколько. Поразительная осведомленность.

     — И дальше.

     — Плел еще, что хочет сражаться за революцию до последней капли крови. Что в молодости он наделал много ошибок, но сейчас раскаивается и готов все искупить. Типа его старые друзья сказали где тебя найти. Но, ты же понимаешь, случайные люди к нам не приходят, а этот сам пришел, никто из наших его не приводил.

     — Понимаю. Надеюсь, ты состроил недоуменную физиономию и отправил этого дон кихота восвояси?

     — Э-э-э…, вообще-то мои ребята его задержали. До выяснения, так сказать.

     — Какие вы старательные, просто молодцы, — покачал головой Макс. – Наверное, он все же не агент Нейротека или Консультативного Совета, иначе мы бы уже лежали мордой в пол.

     — Постановщик помех мы включили и колпак на голову ему надели.

     — Супер, теперь нам точно нечего бояться. Впрочем, если нам дадут взлететь, то это уже не будет иметь особого значения. Давай, пора заканчивать погрузку и отчаливать.

     — Погрузили не все, там еще генераторы, снаряжение всякое…

     — Забудь, нам пора.

     — А с этим «агентом» что делать? Может глянешь на него?

     — Вот еще. Чтобы он каким-нибудь зарином дал подышать или подорвался нахрен. Вы его, кстати, проверили, обыскали?

     — Обыскали, ничего нет. Сканирования не проводили.

     — Расслабились, смотрю. Ладно, по дороге решим что с ним делать, в конце концов, выкинуть в космос никогда не поздно.

    Макс связался с пилотами и распорядился начать подготовку к старту, а сам быстрым шагом направился к пассажирскому шлюзу. Вокруг с удвоенной скоростью бегали рабочие.

     — Ах да, этот парень сказал, что его зовут Филипп Кочура, если тебе это имя о чем-то говорит.

     — Что? – опешил Макс. – Ты почему сразу не сказал?

     — Ты не спрашивал.

     — Быстро, веди меня к нему.

     — Так мы взлетаем, или нет? – спросил Леня уже на бегу.

     — Взлетаем, сразу как получим разрешение.

    Они вбежали в грузовой отсек. В ближайшем узком тупике, между высоченными рядами одинаковых ящиков, лежал скованный человек. Макс сдернул с него колпак из металлизированной ткани.

    Фил казалось совершенно не изменился. Он был одет в те же драные джинсы и куртку. Казалось даже что его морщинистое лицо было той же степени небритости, что и при первой встрече, а грязные пятна на одежде располагались в тех же местах.

     — Макс, наконец-то, я нашел тебя. Ты не представляешь, чего мне стоило тебя найти. У меня есть важная информация, которая может помочь делу революции.

     — Говори.

     — Она не для посторонних ушей.

     — Леня, постой рядом с выходом.

     — Ты сам только, что говорил, что это опасно. Неважно как он выглядит… — обиженно начал Леня.

     — Не спорь, но далеко не уходи.

    Макс демонстративно достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Леня свалил, бросив последний подозрительный взгляд в сторону пленника.

     — Освободи меня, — попросил Фил.

     — Сначала выкладывай свою важную информацию.

     — Хорошо, информация все еще внутри меня, произнеси ключ.

     — Я… не знаю…

    В голове Макса словно взорвалась атомная бомба.

     — Тот, кто открыл двери видит мир бесконечным. Тот, кому открыли двери, видит бесконечные миры.

    Он зажал себе рот, в полном обалдении от того, что сам произнес.

     — Это часть ключа, ее достаточно для доступа к информации, но ты должен вспомнить все.

     — Погоди-ка… Ладно, я даже не спрашиваю как ты меня нашел, но откуда ты знаешь про ключ?

     — У меня есть друзья в Дримленде, я досконально изучил твои записи и понял: ты тот самый, кто может спасти революцию.

     — Смотрю у тебя везде друзья. Очень неубедительно, с чего ты вообще начал искать записи обо мне в марсианской мечте? И что, они там годами эти записи хранят что ли?

     — Так знакомый админ… случайно наткнулся… А впрочем, не важно, — оборвал себя Фил, видя, что легенда трещит по швам. – Тебе не мешало бы с тем же здоровым скептицизмом относиться ко всему происходящему. А то развел тут мировой пожар революции.

    Фил легко встал, сбросив на пол наручники. Макс мгновенно отошел назад по проходу, направив оружие на чудесным образом освободившегося пленника.

     — Стой на месте. Леня, сюда быстро.

     — Стою, стою, — Фил поднял руки и улыбнулся. — Думаю твой Леня не услышит.

     — Что происходит?

     — Поначалу я был уверен, что это хитрая проверка, но теперь вижу: ты, действительно, не понимаешь, что происходит. Я предполагаю, что ты пытался создать себе новую личность и слегка перестарался.

    Фил накинул глубокий капюшон и в его тьме зажглись два пронзительно синих огня.

     — Извини, но твои представления о революции немного устарели, примерно лет на двести. Подумай, является ли то, что ты видишь настоящим?

     — Вот только не надо. Нашим врагам как раз под силу подобный фокус. Думаешь я поверил, что все еще нахожусь в марсианской мечте, а ты Сонни Даймон?

     — Это легко проверить.

     — Несомненно.

    Макс не стал искать на лице Сонни-Фила признаков страха, типа стекающей по виску капельки пота, тем более, что потусторонний вид противника не оставлял места для подобной ерунды, а просто и без затей нажал на спуск. Очередь тонких вольфрамовых игл, разогнанных электромагнитным полем, прошила фигуру насквозь и проплавила глубокий след в стене напротив.

     — Ну что убедился? – как ни в чем не бывало осведомилась тень.

     — Убедился.

    Макс устало привалился к стене из ящиков, выпустив пистолет из внезапно ослабевших рук.

     — Но как они это делают? Ведь все выглядит по-настоящему, можно порезать палец и почувствуешь боль. У меня ведь… был старый нейрочип. Да что там палец, как компьютерные программы умудряются вести беседу так, что их не отличишь от людей? А ты? Откуда ты взялся, такой всезнающий и вездесущий?

     — На все вопросы ты можешь найти ответы самостоятельно.

     — Ты ведешь себя как типичный восточный прорицатель с бородищей до пупа и бесполезными советами в форме очевидных банальностей.

     — Запомни, Макс, есть такие вопросы, ответы на которые, пусть даже самые правильные и лучшие, но полученные из чужих уст, приносят больше вреда, чем пользы. И еще запомни, в мире нет никаких тайн, любая по-настоящему важная информация доступна тебе в любой момент. Система может дать ответ на любой вопрос, но важные вопросы ей лучше не задавать. Информация, полученная в виде готовых инструкций каждый раз будет сужать для тебя пространство свободного выбора и, в конце концов, из повелителя теней ты сам превратишься в тень.

     — Ну, спасибо, теперь все понятно.

    Сонни поднял с пола оружие.

     — А сейчас, пора покинуть мир теней и расстаться с некоторыми иллюзиями.

     — С какими именно? Многовато их свалилось в последнее время.

     — Ну например, с иллюзией того, что ты не питаешь никаких иллюзий. На самом деле, ты столь же слаб, как и большинство людей и власть марсианских фантомов над тобой огромна. Убедись.

    Очередь вольфрамовых игл в клочья разнесла ступню Макса. Первое мгновение они лишь недоуменно пялился на кровавую культю, а затем с тяжелым стоном завалился на бок.

     — Нет… зачем? – сквозь стиснутые зубы сипел Макс.

     — Не бойся, на самом деле ведь нет никакой боли.

    Сонни следующим выстрелом перебил другую ногу.

     — Есть… пожалуйста…

     — Тебе может показаться, что мир жесток, — продолжал вещать Сонни Даймон над воющим Максом. — Но ты страдаешь не просто так, это поможет тебе открыть двери в будущее.

    Мир вокруг плавал в красноватом тумане, Макс почувствовал, что теряет сознание.

     — Возвращайся, когда будешь готов. Тени укажут тебе путь.

    Последний кадр с вылетающей из ускорителя иглой повис перед глазами, мигнул пару раз, сменился на синий экран с бегущими цифрами и погас.

    

    Приятная расслабленность волнами прокатывалась по телу. Сквозь абсолютно прозрачную стену справа, можно было полюбоваться на большое чистое озеро у подножия гор. Холодный ветер с вершин гнал по озеру мелкую рябь и успокаивающе шумел в камышах. Над головой плавно раскачивался светло-бежевый, мягко светящийся потолок. «Нет, это я сам раскачиваюсь, — подумал Макс. – Какое странное ощущение: как будто у меня очень маленькая голова, а тело чужое и огромное. До правой руки метров десять, не меньше, а до ног… О боже, ноги»! Макс резко вскрикнул и приподнялся на койке, сдернув одеяло на пол. Голые ноги выглядывали из больничного халата. Макс облегченно пошевелил пальцами. «Значит это был всего лишь страшный сон». Весь в холодном поту он опустился обратно на койку. Бешено колотящееся сердце постепенно успокаивалось.

    Кто-то торопливо вошел в комнату. Над Максом склонилось полноватое лицо доктора Отто Шульца. Так было написано на бейджике. Отто Шульц внешне выглядел как вполне добродушный, слегка располневший от пива и сосисок, порядочный бюргер. Но взгляд его, цепкий и собранный, ничуть не заплывший жиром, напоминал о том, что это не более чем маскировка, и если новый тысячелетний рейх прикажет, семейная черная форма с рунами придется доктору как раз впору.

     — Ваш нейрочип загрузился?

     — Ну если вы не знаете русский, то видимо переводчик уже работает.

     — Нет, к сожалению, не знаю. Как себя чувствует мой пациент? – участливо осведомился доктор.

     — Нормально, — зевнул Макс, снова накатила приятная сонливость. — Если не считать того, что я окончательно запутался, что реально, а что нет.

     — Вы же сами этого хотели.

     — Я хотел? Я не хотел сходить с ума.

     — Не беспокойтесь, наши программы многократно проверены, они не могут нанести вред психике клиента. А побочные эффекты пройдут через несколько дней.

     — Я и не беспокоюсь, лучше вы начинайте беспокоиться о том, как побыстрее вернуть мне деньги за ненадлежащим образом оказанную услугу, — попытался перейти в наступление Макс.

    Вышло не слишком уверенно и совсем не агрессивно, видимо, из-за того, что он продолжал зевать во весь рот. По крайней мере, доктор лишь добродушно хохотнул:

     — Я вижу, вы окончательно пришли в себя.

     — Товарищ Шульц, давайте лучше обсудим финансовый вопрос, — предложил Макс.

     — Вам не стоит волноваться, насколько я знаю, услуга «колодец желаний» была полностью оплачена. Четыре крипа и двести зитов вы перевели сразу и четыре крипа взяты в кредит на полгода.

     — В кредит на полгода? – шокировано повторил Макс. — Я не мог такого подписать.

    «Как объяснить Маше, что она не сможет прилететь ко мне в ближайшие пару месяцев, по крайней мере?» — от перспективы подобных объяснений Макс готов был от стыда провалиться сквозь землю прямо сейчас.

     — Полные записи переговоров с представителями компании отправлены на вашу почту. Контракт подтвержден вашей подписью, можете свериться с базой данных хоть сейчас.

     — Я не мог такого подписать, — упрямо повторил Макс, — это же был тот же самый я, что сидит сейчас перед вами.

     — Извините, я не уполномочен обсуждать такие вопросы, лучше обратитесь к менеджеру.

     — Хорошо, но вы же не будете отрицать, что заказанная и оплаченная мной услуга не выполнена.

     — Мы честно делали все, что могли, — развел руками доктор. – Мы запустили программу еще раз, хотя по условиям контракта могли этого не делать. Импровизировали буквально на ходу.

     — Как бы мне не пришлось делать лоботомию после ваших импровизаций.

     — Уверяю, с вашей психикой все в норме, — вновь заверил Отто, видимо, по методике министерства пропаганды надеясь, что многократно повторенная ложь сойдет за правду. – Да, по какой-то причине, у вас возникла индивидуальная несовместимость со стандартной программой. Такое случается, если перед погружением не проводится вся необходимая диагностика. Но вы сами хотели срочный заказ, поэтому шли на риск.

     — Хотите сказать дело во мне? Не выйдет, господин Шульц, это ваша программа работает неправильно. Мне все время помогали убедиться в том, что вокруг иллюзия. Сам бы я ни о чем не догадался.

     — Помогали, каким образом?

     — Ко мне оба раза являлся некий бот и практически прямым текстом говорил, что я нахожусь в выдуманном мире. А потом еще отстрелил мне пару лишних частей. Я не говорю, что вы специально так делали, но может быть ваш софт заражен вирусами, или что-то в этом роде?

     — В марсианской мечте не может быть вирусов, она не подключена к внешним сетям.

     — Кто-то мог заразить вас изнутри.

     — Исключено, — поджал губы доктор.

     — Ну посмотрите логи. Вы сами все увидите.

     — Максим, извините, но я медик, а не программист. Если вы так убеждены, то напишите претензию, мы ее рассмотрим, подробно изучим наши файлы. Проведем дополнительное обследование вашей памяти…

     — Сегодня же напишу, — холодно пообещал Макс.

     — …И, конечно же, проинформируем о случившемся вашу страховую компанию и работодателя, — ничуть не менее вежливо закончил Отто.

     — В марсианской мечте же нет ничего противозаконного.

     — Конечно нет. И официально никто не может применить к вам никаких санкций…

    «Но на практике на меня будут смотреть как на потенциального наркомана. Прощай карьера и здравствуй страховка в шарашкиной конторе по двойной цене, — мысленно продолжил Макс. — Похоже я серьезно влип, причем исключительно по собственной глупости. Нет, правда, неужели тот же самый я, будучи в трезвом уме и твердой памяти, каких-то пару дней назад бездумно все подписал и заплатил. Еще и воспоминаний об этом прискорбном моменте лишился. Вот бы посмотреть сейчас в глаза тому себе».

     — Послушайте, Максим, претензии лучше адресовать вашему персональному менеджеру, Алексею Горину. Он скоро подойдет и постарается решить все разногласия.

     — Какое облегчение. И еще ваша программа как-то странно прочитала мою память. Если бы во время первого запуска моя модель космического корабля не разбилась словно стекляшка, я бы тоже ни о чем не догадался.

     — Я не совсем понял, поясните пожалуйста.

     — В детстве я увлекался моделизмом. Мое любимое изделие — это большая модель космического корабля «Викинг» в масштабе 1:80. Один из первых российских кораблей, построенных еще на заре освоения Солнечной Системы. Так вот, в погружении она тоже присутствовала, и когда я ее уронил, она разбилась, как будто была сделана из стекла. Так я понял, что мир вокруг ненастоящий.

    Отто Шульц тянул с ответом несколько секунд.

     — Моделизм — довольно редкое увлечение в современном мире. Я сам, честно говоря, воспользовался поиском, чтобы понять о чем речь.

     — Ну и что?

     — Давайте я вам немного поясню как действует колодец желаний. К сожалению, эти пояснения были также стерты из вашей памяти. Эта услуга должна показать ваше потенциальное будущее: чего вы можете достичь, на основе результатов сканирования памяти и личности. То есть это не какая-то абстрактная мечта ни о чем. Она действительно осуществима, если клиент в будущем приложит все силы для ее достижения в реальном мире. С одной стороны это помогает человеку понять к чему стремиться. Это ведь не так легко понять: в чем ты наиболее талантлив. А, с другой стороны, человек, увидевший конечный результат своих усилий, получает дополнительную мотивацию. В этом и прелесть данной услуги, это не какое-то развлечение. Услуга относительно новая, и не все, конечно, работает идеально. Я не специалист, но понимаете, нейросеть, сканирующая память, распознает только те классы объектов, которые в нее заложены. Когда она встречается с принципиальной новой ситуацией, то легко может ошибиться. Ну, очень грубо говоря, может перепутать леопардовую шубу с леопардом.

     — Я отлично понимаю, что вы хотите сказать. Но в вашем софте слишком много багов: и ошибки распознавания и какие-то странные боты…

     — Опять же поймите, программные персонажи адаптивно подстраиваются под ваши действия и ваши сознательные и подсознательные образы. В норме они работают с отрицательной обратной связью: то есть программа будет уводить вас от осознания нереальности происходящего. Но, при нестандартной ситуации, если программа неправильно распознала, что происходит, — связь может стать положительной и будет казаться, что боты специально разваливают погружение.

    «Это все конечно прекрасно, но откуда взялись странные разговоры про ключи, теней и прочее. Это точно не из софта Дримленда. Как же мне проверить что такое Сонни Даймон. Копаться в логах или исходниках мне вряд ли кто-то позволит. Может вообще не стоит привлекать к этому внимания? Да, а как же крипы? Или когда я стану повелителем теней, то мне будет пофиг на деньги. Ха. Может все-таки это очередная глупая мечта — стать избранным. Замаскированная мечта про которую по условиям контракта верхнего уровня мне не сказали. И я все еще нахожусь в мечте? Нет, так точно крыша съедет»! — раздраженно оборвал себя Макс.

     — Получается это я такой нестандартный и сам во всем виноват? Или может виноват мой старый чип?

     — Ваш нейрочип нас мало волнует. Он в принципе на такое не способен. В качестве интерфейса мы используем комбинации короткоживущих м-чипов. Раньше, мы имплантировали собственные нейрочипы, но новая технология дает очевидные преимущества. Хотя, честно признаюсь, она не конца отшлифована. Случаи, типа вашего, уже достаточно редки, но пока еще не уникальны. Приходите через пару лет, я уверен такого не повторится. Извините, вы хотели срочный заказ: многие тесты были пропущены, поэтому по контракту мы не несем никакой ответственности. Менеджер, поверьте, скажет вам тоже самое.

     — Я сам с ним поговорю.

     — Конечно, имеете полное право. И по условиям контракта я обязан вам напомнить, что сейчас 4 декабря, 8.30 утра и, по-вашему расписанию, вы должны быть на работе в 14.00.

     — Я еще и на работу сегодня должен идти?

     — Вы сами так запланировали.

     — Ну трындец…

     — Извините, Максим, но, если у вас нет жалоб по медицинской части, я вынужден откланяться.

     — Подождите, а так, ради интереса, Ева Шульц — это ваша жена?

     — Нет, это выдуманный персонаж. Шутка, может быть не совсем удачная.

     — Вы не женаты?

     — Нет, и пока не планирую. Я, знаете ли, предпочитаю отношения исключительно в социальных сетях. У них множество преимуществ по сравнению с реальными.

     — Э-э-э… но преимуществ-то может быть и много, но как же, простите, ощущения?

     — Вы же видели возможности современных чипов. Поверьте, ощущения почти не отличимы от настоящих. Под ощущениями вы ведь подразумевали сексуальные контакты, полагаю? Я уверен, что скоро реальные контакты окончательно уйдут в прошлое. Это же грязно, небезопасно и в принципе неудобно.

     — М-да, наверное…

     — Ну, было приятно познакомиться, Максим.

     — Взаимно. Всего хорошего.

    «Вот интересно, как Маша будет реагировать на подобных сторонников марсианских ценностей? Или на предложение приобщиться к этим ценностям? Боюсь, мне так самому придется тусоваться в соцсетях, где никто никогда не покажет о себе правды», — подумал Макс.

    Он попытался было устроить скандал, требовал вернуть уплаченные деньги и предоставить логи пребывания в марсианской мечте, но его аргументам не хватало убедительности ввиду спутанности сознания и провалов в памяти. Менеджер Алексей Горин, напротив, был крайне убедителен и юридически подготовлен. Он сразу же показал недовольному клиенту записи его переговоров с представителями «DreamLand», «умный» контракт с цифровой подписью Макса, а логи предоставить отказался, ссылаясь на закон о коммерческой тайне. Равно как и отказался возвращать деньги, указав на сноски мелким шрифтом к условиям контракта, где было зафиксировано, что из-за срочности заказа, компания не несет ответственности за возможные сбои в работе программы. Макс еще попенял на закон о защите прав потребителей и на то, что подобные сноски ему явно противоречат. Впрочем, он не был в этом уверен, ведь марсианские законы, постоянно исправляемые и дополняемые в интересах корпораций и юристов, эволюционировали в сторону совершенно непроходимой казуистики. Тем более, в теории, контракт противоречащий законодательству, не мог быть одобрен электронным нотариусом. В теории нейросети нельзя обмануть, а на практике, юристы корпораций всегда в курсе какие классы объектов они еще не обучены распознавать.

    Присев на ступеньках перед зданием, глотая ледяную минералку, Макс испытал острое чувство дежа вю. «Сон, который видишь во сне, который часть другого сна. – Макс переживал глубокий экзистенциальный кризис. – И зачем я позволил всяким сомнительным коммерсантам копаться в своей голове? Это же моя единственная голова, запасной мне никто не выдаст. Еще и отдал за такое сомнительное удовольствие почти два месячных дохода. Ну не идиот ли»?

    Словно Болконский, Макс поднял взгляд вверх, чтобы осознать всю тщету жизни по сравнению с прекрасным, бесконечным небом. Но излить горе было некому, над ним довлел желто-красный свод пещеры. Так в его душе навсегда поселился неприятный, сосущий страх перед безжалостной рукой, которая выдернет его, голого и беспомощного, из биованны и дежурно вежливым голосом произнесет: «Время вашей услуги истекло, добро пожаловать в реальный мир».

    Макс решил, что все его беды и проблемы идут от изначальной порочности человеческой натуры. Эта натура, со всеми ее врожденными пороками, будет, как дьявол, искушать разум вновь и вновь, и чем совершеннее становится разум, тем изощреннее в своих методах становится искуситель. И победить в этой борьбе нельзя, она длится вечно.

    К сожалению, так вышло, что в поединке между голосом холодного рассудка и глупых желаний, решительную победу одержали глупые желания. Как ни старался Макс, из года в год, силой привычки загнать своих демонов поглубже внутрь, все было напрасно. Порой, погрузившись с головой в круговорот ежедневных мелких проблем на работе и дома, он совсем не слышал их голос и с гордостью думал, что одержал окончательную победу. Демоны не простили ему этой гордыни. Стоило лишь ненадолго прекратить бег и остаться один на один с самим собой, как они с легкостью вырвались на волю и заставили капитулировать того, кто считал себя хозяином своей судьбы. Да, Макс оказался слаб и не готов идти, падая и поднимаясь вновь и вновь, сквозь тернии к далеким звездам. Как выяснилось, ему проще заплатить и поверить в любой мираж, который обещает все здесь и сейчас. А как бы хотелось иметь идеальный разум бесстрастный и безошибочный, как у машины. Не тот ленивый, смертный комок серого вещества, обреченный вечно сражаться с врожденными недугами физической оболочки. А чистый разум, свободный от всего и сразу делающий только то, что правильно и необходимо, без кривых дорожек и бестолковых метаний между Сциллой и Харибдой. Сидя на ступеньках и глотая ледяную минералку, Макс поклялся, что пожертвует чем угодно ради того, чтобы такой разум заполучить.
    

Глава 3.
Дух Империи.

    Разум. Все беды человеческих существ от разума. Но есть существа и более прозорливые. Разум не мешает им, включается лишь в случае необходимости, а потом также легко гаснет, чтобы не мешать спокойно наслаждаться едой, играми и мелкими пакостями. Если бы не эти сны, он бы вообще не пробуждался. Чтобы избавиться от раздражающих снов, приходится терпеть этот вечно недовольный и жутко затратный разум. Хорошо, что в нем самом уже есть понимание собственной ущербности, поэтому он не будет беспокоить сверх необходимости. Но сейчас придется его слушать.

    Да, человек-из-снов явно не умеет использовать свой разум по прямому назначению, иначе не попадал бы в такие передряги. А вот новая хозяйка гораздо лучше. Ее разум включается только для решения чисто практических задач и когда исчерпаны все возможности переложить эти задачи на других индивидов мужского пола. Арсению хозяйка, идентифицируемая как Леночка, сразу понравилась, так сказать, с первого пробного запуска коготков в ее нежные мягкие округлости. Эмоциональный фон очень приятный, состоящий из простых естественных желаний, не то что мятущийся разум и еле сдерживаемая агрессия человека-из-снов. Пока человек-из-снов втирал, как ухаживать за якобы его питомцем, которого он вынужден оставить ввиду сложной жизненной ситуации, Арсений уже успел сделать парочку стандартных заходов на установление контроля. Легкое урчание, игровые удары мягкой лапой, несколько обонятельных меток — контакт удалось установить практически сразу. А через пять минут она его иначе как мусиком или мистером пушистиком не называла, что внушало очевидный оптимизм по поводу границ дозволенного. Правда, самец Леночки оказался столь же ужасен, сколь хороша была сама Леночка в качестве хозяина. Даже хуже, чем человек-из-снов в плане конфликтного потенциала. Неудивительно, что они нашли друг друга. С ним Арсений не смог установить никакого контакта, не говоря уже о контроле. Кроме очевидной угрозы, исходящей от самца, в эмоциональном фоне больше ничего не читалось, как будто этого эмоционального фона не было вовсе. А именно самец был источником проблем человека-из-снов. Никаких других подходов к нему, кроме как через Леночку, не просматривалось, а в паре, к сожалению, явно доминировал самец, и быстро поменять такое положение вещей не представлялось возможным. Хорошо хоть он не воспринимал Арсения как угрозу, человек-из-снов убедил Леночку сказать, что нового питомца ей навязала подружка. Если уж за невинную пакость, вроде слегка подранного кресла, которая у стандартного хозяина и за пакость-то никогда не считалась, самец обещал провернуть его через мясорубку, то страшно подумать какие кары обрушились бы на голову Арсения, если бы узнали о его связи с человеком-из-снов. И уговоры носительницы со слезами на глазах не спасли Сеню от пренеприятного таскания за шкирку, что было совсем уж плохим знаком.

    Эх, как здорово было бы забыть все эти сны и заставить хозяйку найти себе самца попроще. Через пару месяцев обработки обычные люди стали бы как шелковые, и Сеня бы горя не знал до конца своих дней. Да, жизнь пушистого паразита оптимальна с точки зрения отношения энергозатрат к получаемому удовольствию. Но придется работать с тем, что есть. Он, конечно, сразу начал выделять феромоны для повышения сексуального возбуждения хозяйки, но так, на всякий случай. Особой надежды на то, что этим способом удастся зайти на контроль самца, не приходилось. Воздействовать на самого самца он не рискнул, животное чутье подсказывало, что малейшее сомнение в его природном происхождении закончится печально. Вообще, разум утверждал, что прямой заход абсолютно безопасен при условии соблюдения процедуры. Ни один человек не способен распознать его фокусы, если прямо их не ищет, но Арсений предпочел довериться инстинктам.

    Первоочередной задачей было попасть в кабинет самца, где тот проводил все встречи и хранил важные данные. К сожалению, он всегда его закрывал изнутри или снаружи, а у Леночки доступ в кабинет был только в качестве обслуживающего персонала. Сеня, конечно, потерся вокруг нее и попытался затем незаметно спрятаться между столом и батареей, но его без сантиментов вышвырнули самым натуральным пинком под зад.

    По правде, сначала он не особо и беспокоился. Рано или поздно, просто по закону вероятности ему удалось бы проникнуть в кабинет, а там уже дело техники. Админские пароли от домашней сети он легко подсмотрел и соответственно мог отключить скрытые камеры или просмотреть запароленные данные с ноутов, например, крайне ценные селфи Леночки после душа. Но ничего, в этом деле постепенность равно безопасность. Вот только после сегодняшнего сна все резко осложнилось. А начался-то день прекрасно: с поездки на маникюр, где Арсений, как обычно, привел в восторг всех гламурных подружек. Потом он удобно устроился на животе у хозяйки, которая листала глупый женский сайтик. И ведь ничто не предвещало это отвратительное видение.

    Секунду назад его сознание пребывало в тепле и уюте шикарного пентхауса в Красногорске, а вот уже приходится созерцать совсем неуютные развалины востока. Вот мост над Яузой. Сама Яуза давно превратилась в мерзкий вонючий ручеек, едва различимый под грудами разнообразного мусора. Миновали здания Бауманки. Универ уже лет десять был на последнем издыхании, но здания еще поддерживали в более или менее нормальном состоянии. Человек начал подниматься дальше по Госпитальной улице, когда внезапно пересекся с огромным парнем, вывернувшим из подворотни. И парень, вместо того чтобы идти своей дорогой, обратился с тем вопросом, после которого частенько происходит серьезная корректировка планов на ближайший вечер.

     — Братан, а закурить нету? — голос парня напоминал скрежет гвоздя по стеклу.

    Парень был реально здоровенный, но при этом жилистый и подвижный. Агрессивно-панковатого вида: небритый, в полинявшей черной футболке и джинсе, тяжелых ботинках с высоким берцем, со злыми глазами и жесткими всклоченными волосами. Его руки и запястья, выглядывающие из куртки, были покрыты сине-зелеными татуировками, изображающими не то паутину, не то колючую проволоку, с запутавшимися в ней адскими созданиями. Смуглое плоское лицо не выражало никаких эмоций. Из особых примет был еще шрам, идущий через бровь вниз.

    Да, надо отдать ему должное, человек не стал строить из себя героя, а благоразумно рванул назад. Жаль, не далеко. Дверь минивэна, стоящего на обочине, внезапно отъехала в сторону, два бугая в масках тут же скрутили и затащили человека внутрь. Здоровяк влез следом и захлопнул дверь.

     — Слышь, спортсмен, че, здоровья много? Дергаться прекращай.

     — Слышь, хватит мне руки ломать, я и не буду дергаться, — просипел человек.

     — Вован, в натуре, одень ему наручники.

     — Вы кто такие?

     — Я Том, а это мои друзья, — усмехнулся панковатый парень.

     — Американец что ли?

     — Нет, позывной такой.

     — Ясно, а то я американцев как-то не очень. Меня Денис зовут, приятно познакомиться.

     — Кончай придуриваться. У нашего шефа, ты его прекрасно знаешь, к тебе поручение.

     — Я никого не знаю, вы меня с кем-то перепутали.

     — Могу освежить память, только в твоих же интересах лишний раз меня не напрягать. Короче, я кладу тебе в карман номер ячейки и код, там найдешь карточку с ключами на пятьдесят тысяч еврокоинов, тебе на карманные расходы. Позвонишь своему дружку из Телекома, Максу, скажешь, что надо встретиться. Назначишь место, где его можно по-тихому забрать, и заберешь. Потом сразу звонишь мне и передаешь, кому я скажу. Инструменты, сам купишь, связи у тебя есть. Если с тобой застремаются иметь дело, скажешь, что ты от Тома. Только смотри, клиент нужен целым и невредимым. Как конкретно исполнить, думай сам, но если засветишься или провалишь дело, мы тебя сольем, уж не обессудь.

     — Не, ты прикалываешься что ли? Как я не засвечусь, у него же чип, который все пишет для телекомовской СБ. Я ничего делать не буду, валите меня сразу. По-твоему я совсем идиот, типа вы меня оставите в живых после такого?

     — Не ссы, дружок, никто тебя не тронет, если сделаешь все чисто. Наш пахан полезных людей не бросает. Наоборот, получишь еще полтос за работу и новые документы. Как связаться, чтоб никто не знал, куда и зачем идет клиент, думай сам. Времени тебе даем неделю, так что не тормози. Чтобы ты не барагозил, сделаем укольчик.

     Денис почувствовал резкую боль в правом плече.

     — У тебя в крови теперь несколько миллионов нанороботов, по их сигналу мы всегда сможем тебя найти. Через семь суток роботы пустят смертельный яд. Антидот не ищи, яд уникален. Будь осторожен с экранировкой, если связи не будет больше двух часов, яд пойдет автоматически. Если попробуешь от них избавиться, яд тоже пойдет автоматически.

     — Слышь, мудила, пускай яд сразу, то, что вы тут плетете, — это полная херня. Все равно я не жилец.

     — Кончай ломаться. Мы с тобой пока по-хорошему разговариваем, но можем и по-плохому. То, что случилось с Яном, еще цветочки по сравнению с тем, что ждет тебя. Ты на все согласишься, даже родную мать на куски порубить, только перед этим немного помучаешься. Пахан обещал, что тебя прикроет, значит, прикроет, он свое слово держит.

     — Пускай Арумов мне это лично пообещает, — с наглой ухмылкой попросил Денис и сразу же получил болезненный удар по почкам.

     — Держи язык за зубами, сука. Даю тебе последний шанс, либо делай, что сказано, либо будет плохой вариант. Мне-то, знаешь, похрену, какой вариант ты выберешь.

     — Да гори в аду.

     — Ладно, ладно, я согласен, — заорал Дэн, когда его начали бить. Получив для профилактики еще несколько ударов по ребрам он вылетел из фургона на выщербленный асфальт.

     — Как мне с тобой связаться? — прохрипел Денис, сидя на асфальте.

     — Я сам с тобой свяжусь.

     Минивэн рванул в гору и быстро скрылся из виду. Дэн еще немного потупил, проклял свою нелегкую жизнь и предков Арумова до десятого колена и нетвердой походкой поплелся обратно домой.

     «Ну что за дела!» — Сеня лениво потянулся, продемонстрировав миру пасть с острыми клыками и нехотя слез с теплого живота. Леночка уже благополучно дрыхла. Специально усыплять ее не потребовалось.

     «Да, у человека-из-снов серьезные проблемы. И если он через неделю склеит ласты, то придется быть разумным до конца своих дней. Веселенькая перспектива. Можно, конечно, отключить камеры и под гипнозом вытащить из хозяйки все, что она знает об Арумове, но вряд ли это что-то даст. Так что для начала надо отправить сообщение куратору».

     Арсений ловко запрыгнул на полку мебельной стенки и совсем не ловко опрокинул плюшевого медведя, закрыв глазок камеры, установленной людьми Арумова. Потом, уже не скрываясь, он переместился на стол и быстро отправил с ноута краткий отчет и запрос куратору. И, свернувшись клубком на закрытом устройстве, стал ждать.

     Денис снова шел по заросшему садику к бюсту Баумана. Что-то смущало его в окружающей обстановке, но он долго не мог понять что именно. Под ногами хрустели мелкие камешки, шумели старые деревья. День был ветреный и промозглый, он чувствовал запах мокрой травы и пожухлых листьев. Да, сюда совсем не долетали привычные для города звуки, вроде гудков машин и гула человеческой толпы, но для Востока это было обычным делом даже в жилых районах. Но все равно странно как-то: вроде он только, что зализывал ушибы у себя на кухне, а когда и как добрался до парка…? Только присев на лавочку в центре Денис понял, что было не так. Как и в прошлые разы он понял это, увидев большого полосатого котяру, удобно развалившего на скамейке напротив.

     Милаха Арсений с виду не вызывал ни малейших опасений и никогда не проявлял ни капли агрессии. Сейчас, он просто запускал когти в рассохшиеся деревяшки и жмурился на появляющееся за облаками солнышко. Какая вообще опасность может исходить от такого милого котика? Но Денису всегда казалось, что это невероятное существо, вылезшее из самых секретных глубин имперских лабораторий, просто насмехается над ним. Он ясно видел эту усмешку в его сощуренных желтых глазищах. А еще внимательно изучает его разум, его сильные и слабые стороны, чтобы потом докладывать своим тайным повелителям. Хотя, если верить Семену, единственным куратором этих существ являлся он сам.

     — Ну что, паря, влип ты, похоже, по полной, — раздался голос Семена присевшего рядом, отвлекая Дениса от игры в гляделки с котом.

     — Да уж, влип. Не успели мы даже манифест толком составить, как Арумов уже оприходовал главного борца с режимом. Причем надежно так, не подергаешься…

     — Что ж ты хотел, старая школа. Но не отчаивайся, наш пушистый друг в его логове – это серьезный козырь. Отличная, кстати, была идея насчет этой Леночки. Может, еще какие идеи появились?

     — Пока нет, кроме как попробовать выманить Арумова для личной передачи Макса, захватить и выбить из него коды отключения нанороботов. Правда, сначала надо незаметно договориться с самим Максом.

     — Очень опасный вариант для тебя, для меня и для твоего дружбана. Арумов ведь может заявиться на встречу с небольшой личной армией. А мы сколько бойцов можем выставить? Да и непонятна реальная ценность Макса в качестве приманки.

     — Это так, мысли вслух. Ты лучше скажи: нарыл что-нибудь насчет Арумова или их междусобойчика с НИИ РСАД?

     — Про полковника ничего нового: выскочил, как черт из табакерки, без прошлого, но с целой армией лично преданных боевиков.

     — А насчет телекомовских суперсолдат ничего не накопал?

     — Насчет суперсолдат есть такая гипотеза: после второй космической, когда наши войска турнули с Марса, часть призраков тайно укрылась в подземных пещерах под Фуле и другими городами. Как они там выживают, не знаю, но косвенных фактов их присутствия довольно много. Понятно, что ребята они упертые, поэтому партизанят потихоньку, а марсиане это списывают на теракты всяких радикалов. Для марсиан они, видимо, создают серьезные проблемы, может и похуже агентов МИКа: выкурить их не получается, а карательные экспедиции из подземелий не всегда возвращаются. Я думаю, что в итоге они сумели склонить всех или часть призраков к сотрудничеству. Предатели передали им расшифрованный генотип призраков, вот марсиане и начали их клепать. А СБ ИНКИСа используют просто в качестве пушечного мяса в обмен на место в Консультативном Совете. Или другой вариант: Телеком мутит эту тему без своих заклятых друзей из Нейротека и MDT, поэтому разместили все в Москве. Против кого это готовят — тоже несколько вариантов: может против тех призраков, которые не раскаялись и не осознали, а может Телеком хочет получить конкурентное преимущество в честной рыночной борьбе. Короче, надо рыть дальше.

     — А Арумов, думаешь, на кого работает? На Телеком?

     — Вряд ли, я думаю у него какие-то свои планы, не похож он на любителя бескорыстно помогать марсианам.

     — Да мне тоже так показалось. Но вот Лео Шульц, вроде, наоборот обожает марсиан. Почему же они так спелись?

     — Надо различать понятия «питает к марсианам искреннюю безответную любовь» и «хочет занять высокое положение в марсианской элите». Думаю, наш хитрый Шульц тоже ведет какую-то двойную игру со своими целями и, вероятно, всю подноготную про Арумова своим хозяевам с Марса не озвучивает.

     — А как же телекомовская СБ и проверки на лояльность?

     — Не знаю, пока можно только гадать. Всю более или менее достоверную инфу и я тебе выложил. Давай лучше думать, что делать дальше.

     — Давай думать. Кто у нас мозг операции?

     — Ну вообще, Дениска, ты у нас мозг и главный идейный вдохновитель. Я так, старый хрыч, кошечек вот развожу. Будет больше данных от репликанта об Арумове, тогда, может, меня озарит. Ты лучше у своего дружбана узнай, что у них за отношения.

     — Да сам понимаешь, напрямую не спросишь, чип телекомовский, да и симпатяга Том теперь в спину дышит. Может Максу тоже котика подкинуть для тайной связи?

     — Если он — таки серьезная шишка в Телекоме, котика могут проверить. Да и сам он, если ненадежен, то запросто нас сдаст. Ты в нем уверен?

     — Нет. Были вроде закадычные друзья, но когда он свалил на Марс пять лет назад, мы как-то потерялись. С кем он там тусовался, хрен знает. Но поговорить бы надо, он сам мне названивал, хотел встретиться. И чем быстрее, тем лучше. Сейчас это уже, наверное, очень опасно, но тянуть дальше, в надежде, что ситуация с Томом как-то разрешится, не вижу смысла. Да и хорошо бы Макса предупредить. Ты не придумал, как передать тайное сообщение человеку с нейрочипом Телекома?

     — Нет, Дэн, мы это уже обсуждали много раз. Любая система тайных шифров или кодов требует, по крайней мере, предварительного согласования с самим Максом. И она легко может привлечь внимание СБ.

     — Надо придумать такую, чтобы не привлекала. Типа играешь в шахматы и, когда трогаешь определенную фигуру, говоришь важную информацию, а остальное пустой треп.

     — Детский сад, извини меня. Такие древние трюки в наш-то просвещенный век вряд ли проканают. Да и все равно, надо бы согласовать сначала с Максом, что там трогать.

     — Предположим, он догадается по ходу дела.

     — Дэн, в сотый раз одно и тоже. Если он догадается, почему бы и сексоту, который смотрит его чип, не догадаться.

     — С шахматами для примера. Надо придумать трюк, основанный на том, что известно только нам двоим.

     — Уже придумал, такую фразу, которая стопроцентно будет выглядеть пустым трепом для постороннего, забудем на минуточку, что этот посторонний может быть неплохо знаком с биографией Макса, пусть будет не знаком… А Максу эта волшебная фраза стопроцентно объяснит сущность тайной системы сообщений.

     — Ты, Семен Саныч, только критиковать горазд. Я хоть что-то предлагаю.

     — Ну прости старого пердуна. Совсем плохой стал.

     — И чуть что, сразу: я — старый хрен, я в домике.

     — Привычка уже. Если других идей получше нет, то предлагаю напрямую Максу все сказать при встрече. Только всяких ключевых слов не используй. Есть столь же немалая вероятность, что конкретно эту запись СБ смотреть не будет. Да и пускай даже посмотрит, глядишь, и поможет чем против Арумова.

     — Если связаться с Телекомом, то потом уже не соскочишь.

     — Так может перейдем от великих планов войны с марсианами к мелочам, вроде спасения твоей шкуры?

     — Рано еще сдаваться.

     — Смотри, через семь дней может стать поздно.

     — Есть пара новых идей.

     — Даже пара?

     — Ну первая так, может тебя на какую мысль наведет. Если отрубить чип, то и записей не должно остаться. Например, какому-нибудь левому типу подбежать, шарахнуть Макса и меня твоей трещалкой, что-нибудь украсть и свалить.

     — Если чип вырубается, то и человек обычно тоже, разве нет?

     — Судя по тому, что я видел, не вырубается. Может, дорогие телекомовские чипы как-то по-особенному устроены.

     — Может. А насколько мощный должен быть разряд, ты знаешь?

     — Нет. И я же говорю, идея так себе: слух тоже пропадает. А если бы он не пропадал, то СБ могла бы все прослушать.

     — И такое происшествие точно привлечет ее внимание. Но ход твоих мыслей небезынтересен.

     — Да, вторая идея в развитие первой. После отключения чипа, видимо, остаются тактильные и болевые ощущения, это значит, что чипом напрямую эти области нервной системы не контролируются, а значит, и большой шанс, что не просматриваются. Поэтому надо передать сообщение с помощью тактильных ощущений, что-нибудь вроде азбуки для слепых.

     — А Макс ее знает?

     — Подозреваю, что нет, как и я.

     — И как и я. Мое мнение, Дэн, не изменилось, в телекомовской СБ работают люди не глупее нас. Но хорошо, я подумаю над этим с товарищами. И раз уж родилась такая гениальная идея, есть ведь вариант сделать то, что хочет Арумов. Может, он всего-то хотел выпить с Максом чашечку кофе. Ты только, пожалуйста, не принимай такой оскорбленный вид. Просто покрути все варианты. Есть вещи и похуже смерти, и боевикам Арумова эти вещи известны не понаслышке.

     — Нет, Семен Саныч. Когда пойдет яд, я, может, и пожалею, но пока нет. Попробуй разработать понятное тактильное сообщение, а я для начала встречусь с Максом и аккуратно ему намекну, что Арумов жаждет его крови. Пусть СБ догадывается, о чем хочет.

     — Ладно, попробую. Есть еще вариант рискнуть репликантом. Он попробует нейтрализовать Арумова, когда тот зайдет в кабинет и пороется в его компе.

     — Нет, пока не надо трогать Арумова. Это может ничего не дать, зато возникнут очень неприятные вопросы к Леночке, на которые ей придется ответить. Давай так, сколько бойцов ты сможешь выставить?

     — Дэн, это уже совсем безумие, пытаться напрямую атаковать полковника…

     — Да не обязательно атаковать его, можно захватить Лео Шульца.

     — Ты, блин, спятил…

     — Или есть мысли насчет того суперсолдата, который меня спас, – Руслана. У него, по ходу, тоже какие-то терки с руководством, если бы удалось переманить его на нашу сторону…

     — На какую такую сторону, в чем по-твоему заключается наша сторона?

     — Короче, сколько у тебя бойцов?

     — Ну двое, кто помогает мне с питомником, но они такие же пенсионеры. Может еще пара старых друзей найдется. Но для начала надо дать им хоть какую-то внятную цель.

     — Не важно, были бы средства, цель найдется. В общем, закажу с десяток комплектов экипировки, пяток обычных АК-85 с комбинированными прицелами, пару бесшумных вампиров, пару сверхдальних гауссов. Если денег хватит, бывают еще миниракеты для подствольников, с термобарической БЧ. Можно с двух километров закинуть вражине в форточку. Ну и десяток мелких дронов, типа «стрекоз» захвачу.

     — Дэн, ты собрался войну устроить?

     — Да какая разница, война не война, лишним не будет. Тем более вдвойне глупо сдохнуть от руки Арумова и даже не просадить его пятьдесят штук. Если что, инструменты достанутся тебе.

     — И ты, прям реально, можешь прикупить все за несколько дней?

     — Попробую у старых партнеров, у них такого добра навалом. Наверное, через Коляна, а он очкует не по-детски..., поэтому придется делиться. Я попрошу оставить товар в фургоне в условленном месте, адрес передам через блохастого. Пока ждем, могу, кстати, еще заскочить в Дримленд, посмотреть, что Лео Шульц хотел предложить. Как ты говоришь, надо прокрутить все варианты.

     — В Дримленд говоришь… Хм, учитывая, как ты не любишь нейрочипы, деятельность этой конторки должна привести тебя в бешенство.

     — А чем они занимаются?

     — Торгуют наркотиками, только цифровыми. И барыши там, думаю, ничуть не меньше, чем от старой доброй химии. Они создают любые миры по желанию тех, кто решил навсегда покинуть этот и переселиться в виртуальный. Причем еще подкручивают память так, чтобы пациент ни о чем не помнил. Услуга называется «Марсианская мечта».

     — Пакость какая, когда разберемся с моей проблемой, следующим пунктом будет сжечь этот Дримленд к едрене фене.

     — И самая фича в том, что они достигли таких высот в разработке молекулярных чипов и медикаментозном воздействии на мозги, что могут показать марсианскую мечту даже тем, у кого дешевый или старый чип. Даже ты, наверное, увидишь.

     — Да ни в жизнь.

     — Они недавно выпустили новый продукт: временный молекулярный чип. Берешь марочку, лепишь ее на кожу, и в кровь постепенно всасываются короткоживущие м-чипы, которые отправят тебя в цифровой трип. Марочки бывают разных видов, для растормаживания сознания, для затормаживания, ну или для полного разжижения. Знатоки говорят, что любой подберет себе по вкусу. И кстати, только пришло в голову, может — это как раз неплохой способ передать тайное сообщение. Марочки-то и на заказ могут делать.

     — Ширяться в мои планы, конечно, не входило, но теперь уж ладно.

     — От меня еще что-нибудь требуется, кроме как разузнать все про Арумова, подписать нескольких человек на безумную авантюру и спрятать тонну оружия?

     — Да, найти другой способ связи. Ты, блин, Семен Саныч, не представляешь, как меня пугает эта телепатическая связь через котов.

     — Ну, во-первых, она не совсем телепатическая в том смысле, как ты это понимаешь. А во-вторых, прочитал бы внимательно ту инструкцию, боялся бы еще больше.

     — Смешно, ты точно уверен, что скотинка не выйдет из-под контроля?

     — Так бессмысленно ставить вопрос по отношению к репликанту. Проект создавался как дополнение к основной шпионской программе против марсиан. Шпионский жучок, замаскированный под домашнее животное, который можно подбросить интересным людям. Но быстро пришли к тому, что для эффективной работы «жучка», он должен обладать хотя бы ограниченной разумностью. Разрабатывались какие-то параллельные программы по развитию интеллекта у собак, попугаев и обезьян, но все они в итоге зашли в тупик, насколько мне известно. А репликанты, вроде нашего Арсения, выросли из одного экспериментального факта, который до конца так и не был объяснен «великими умами», тянувшими проект. Хотя я не «великий ум», могу и ошибаться. В общем, факт в том, что копия сознания человека, перенесенная на подходящую матрицу, какое-то время сохраняет ограниченную разумность, в том смысле, что может действовать и принимать решения подобно оригиналу. Причем если копия действует под управлением даже примитивного интеллекта животного, но имеющего сходный набор органов чувств, и постоянно получает информацию о мыслительной деятельности оригинала, то эта квазиразумность может сохраняться длительное время. И между исходным разумом и его копией устанавливается некая связь, которая позволяет активному сознанию «блуждать» между телами людей и репликантов, причем физическая линия связи даже не должна быть постоянной. Котикам достаточно встречаться раз в несколько месяцев, чтобы потом обеспечивать связь между собой и транслировать воспоминания людей.

    Вот такой парадокс: сознание нельзя размножить, только передать. Описаны даже случаи частичного переноса сознания и памяти в репликанта, если человек погибал, но никогда — раздвоения. Все попытки полноценно раздвоить сознание приводили к тому, что одна из копий теряла разумность.

     И отвечая на твой главный вопрос: Арсений и прочие разумен на уровне дельфина, вся его остальная мыслительная деятельность – это отзеркаливание наших интеллектов, плюс исходная прошивка из стандартных инструкций и алгоритмов. Громадный побочный плюс такой схемы в том, что раз интеллект репликантов наведенный, то они и пользуются им только по необходимости и не стремятся его развивать. Не надо бояться, что они станут слишком умными и выйдут из-под контроля. В большинстве случаев котики только рады избавиться от этих лишних проблем. Но зато если сеансы связи регулярны, то они действуют не хуже целой команды агентов. Плюс умеют выращивать простых биороботов, для управления людьми. Правда, на первом этапе они обычно ограничиваются ядами и прочими мелкими пакостями под когтями.

     — Да уж лучше бы и не рассказывал. Это, блин, жуткая телепатия. Вот где в итоге настоящий я: в голове у кота, или дома дрыхну? Слушай, а может, котики вырастят биороботов, чтобы справиться с той гадостью, которую вкололи люди Арумова?

     — Нет, Денис, извини. Котики могут делать только то, что заложено исходной программой. Я не прибедняюсь, я ведь и правда не «великий ум», не биофизик и не микробиолог. Я даже не знаю, на каком принципе работает эта их телепатическая связь без постоянного физического канала. По большому счету, я зоотехник и занимался в проекте сугубо прикладными задачами. А когда в наш совсекретный питомник пришли описывать имущество те деятели, которые резали наследие Империи на металлолом, мы всего лишь сумели под покровом ночи вытащить часть оборудования и животных. С нами был один профессор, но он уже лет десять, как помер. Да и даже он мог лишь поддерживать эксплуатацию. Будь ты даже сэром Исааком Ньютоном, без институтской базы создать нового биоробота не выйдет.

     — Значит, стоит хотя бы заказать поминки. День уже известен, можно все заранее спланировать.

     — Не падай духом, друг мой, все, что не делается, все к лучшему. А нам пора бы закругляться. Фронт работ определен, следующий сеанс по расписанию.

    «Пор-р-ра пр-р-росыпаться» пронзительно мявкнул котяра и, словно пушистый снаряд, мощным прыжком с места рванул прямо на Дениса. Последнее, что тот разглядел, были желтые глаза и когти летящие прямо в лицо.

    

    Из дремотного состояния Дениса вырвал настойчивый вызов по сети. Он неохотно сел на диване, растирая заспанное лицо и развернул окошко.

     — Ты че, дрыхнешь что ли? – раздался недовольный голос. Изображения не было.

     — Это кто? – опешил не до конца проснувшийся Денис.

     — Конь в пальто. Это Том, ты должен не расслабляться, а искать варианты насчет Макса. Или тебе нужные дополнительные стимулы?

     — Слышь, погоди, а как ты влез...?

     — Слышь, деревня. Думаешь прошивки к твоему планшету хакеры-альтруисты пишут. Эти люди давно работают на нас, так что ничему не удивляйся. И шевели помидорами, поверь на слово, дополнительные стимулы тебе не понравятся.

     — Ладно, ладно есть у меня идейка, как встретиться с Максом. Ты там не кипешуй.

     — Я смотрю, у тебя озарения появляются только после наших бесед. Может, личная встреча прибавит еще вдохновения.

     — Ты, конечно, душка, но можно обойтись и без личных встреч. Не парься, короче, все будет.

     — Я жду конкретных результатов, — рыкнул Том напоследок и отключился.

    «Ну что за жизнь, — раздраженно подумал Денис, — то три месяца как в болоте, ничего не происходит, то, блин, бег с препятствиями. Зато тоску как рукой сняло».

    Денис спихнул с груди еще одного кошака, глубоко запустившего под кожу немаленькие когти. Он обеспечивал телепатическую связь со своими собратьями подключаясь напрямую к нервной системе человека. Жирный, ленивый, очень крупный котяра с дурным характером, по кличке Адольф, являл собой разительный контраст с милашкой Арсением. По словам того же Семена, его можно было звать просто Адик, но на Адика эта толстая скотина ни разу не соизволила отозваться. Видимо, по старой традиции, разработчики системы не заморачивались с дружественным интерфейсом.

     — Надеюсь, что если умру, в тебя не переселюсь.

    Адольф на это замечание лишь зевнул и принялся неспешно вылизывать свои причиндалы, не демонстрируя не то, что зачатков квазиразумности, но даже элементарной воспитанности.

    Потерев ушибленные ребра, Денис в темпе собрался и как пробка выскочил на улицу. Дел на сегодня было намечено немало.

    Сначала пришлось заскочить в банк, чтобы забрать карточку с еврокоинами. Следующим пунктом он прикупил совсем уж простенький раскладной планшет с левой симкой. Своему прежнему планшету он доверять перестал, но выбросить его побоялся из-за возможной реакции симпатяги Тома, только снял линзы и наушники. Крушение чувства ложной анонимности, нежно пестуемого все эти годы, пришлось пережить, стиснув зубы. Рыдать в подушку было некогда. Оставалось только строго соблюдать сеансовый режим связи и надеяться, что Семена, через предавшее его устройство, люди Арумова не отследили. Вообще после общения со старыми знакомыми у Дениса осталось чувство, что все торговцы нелегальными хабаром теперь так или иначе повязаны с Арумовым, или, по крайней мере, сильно его боятся. Оставалось загадкой, как Арумову удалось их всех вычислить, ведь все они были люди осторожные и почти никогда не видели друг друга в лицо. Личные контакты вроде бывшего шефа Яна или Коляна были скорее анахронизмом, основанным на школьных, институтских и прочих знакомствах, да еще на высоком положении в легальных структурах и чувстве полной безнаказанности. Европейские или, тем более, марсианские дельцы такого себе не позволяли.

    С Коляном все прошло одновременно просто и сложно. К сожалению, Денис растерял былые связи и не имел другой возможности быстро сделать заказ своим сибирским «друзьям». С одной стороны, упоминание Тома и пятидесяти кусков произвело на него почти магическое действие. От облегчения он чуть не растекся в лужицу прямо на полу. Зато, когда Денис намекнул, что с Томом у него не все гладко и попросил по возможности скрыть номенклатуру заказа, у Коляна начал заметно подергиваться правый глаз. Только неприлично завышенная комиссия за сделку пересилила его страхи.

    Еще одно неприятное открытие Денис сделал, когда попросил воспользоваться экранированной комнатой, чтобы предупредить Семена насчет старого планшета и оговорить время, в которое он будет включать новый. Едва закрыв за собой дверь, он почувствовал резкое головокружение, как будто пол на секунду ушел из под ног. Головокружение быстро прошло, зато в голове проснулись безумные голоса, которые на все лады стали нашептывать какую-то неразборчивую чушь. Сначала на грани слышимости, но с каждой минутой все громче и назойливее, а потом к голосам добавилось премерзкое хихиканье. Надетый ошейник предупреждал, что лучше не пытаться его сбросить.

    Начал еще звонить Лапин, нудеть про то, почему Денис не на работе, а бедного Лапина заставляют заниматься утилизацией некоего контейнера и не дают уйти в долгожданный отпуск. Почему этим наш отдел должен заниматься, а не снабженцы… И вообще там какая-то биохимическая дрянь, не хочу к нему и близко подходить.

    С Лапиным Денис совершенно не хотел разговаривать. Его вообще поражало, как тот спокойно делает вид, будто ничего не произошло. Словно не он перед этим разливался соловьем и обещал замолвить за коллегу словечко, а потом позорно его сдал, стоило Арумову чуть надавить. И вообще, Лапин изначально во всем виноват со своими детскими отмазками от протокола. Не слушал бы его, не встретил бы Макса и не навел Арумова на эту дурную идею.

    Денис процедил что-то вроде: «Все вопросы к Арумову, я работаю по его поручению. А свои проблемы спихни на Новикова, как обычно» и отключился. «А контейнер — это интересно, — подумал Денис. — Уж не тот ли это контейнер, про который мне Арумов в кабинете заливал? И зачем он, спрашивается, его хранит?»

    Самое сложное дело на сегодня осталось напоследок. Макс сам несколько дней просил о встрече, чтобы обсудить нечто важное. Макс так говорил, с нажимом, что это очень важно, но никакой конкретики не озвучивал. А Денис на пару с Семеном лихорадочно пытались придумать систему тайных сообщений. И в итоге дотянули до того, что встреча стала просто опасной. И Денис решил, что стоит рискнуть, пока Том его окончательно не обложил со всех сторон. Была надежда, что сообщения через левую симку и мессенджер с самыми супернавороченными технологиями шифрования спасут хотя бы от друзей полковника.

    «Макс, здорова, готов сегодня пересечься?»

    «Это кто?»

    «Это Дэн, просто с другого номера пишу».

    «А что случилось?»

    «Так, временные затруднения. Ты свободен, или нет?»

    «Могу через пару часов, а где?»

    «Давай в нашем любимом месте».

    «А, ну давай».

    Денис начал планировать маршрут, достаточно запутанный на случай назойливого внимания со стороны всяких темных личностей. Но тут Макс прислал новое сообщение.

    «Так, на всякий случай уточнить, это ведь которое недалеко от моего универа?»

    «Нет, которое было после универа».

    «После? Ты хотя бы намекни в какую сторону от универа идти».

    «Макс, не тупи, пожалуйста. В которое мы ходили после того, как ты закончил универ».

    «За городом»?

    «Да какое еще за городом. Где мы обычно бухали».

    «Дэн, ну мы много где бухали».

    «Да, прям все злачные места Москвы обошли. Там, где еще лестница такая высокая».

    «А, лестница, ну теперь понял».

    «Точно понял?»

    «Слушай, нафига это гадание, напиши прямо».

    «Да, это для меня нужно».

    «Ок, ну я так понял это которое на за, а под… городом»

    «Да, Макс, короче, давай, через два часа».

    Денис раздосадовано отбросил планшет и запустил турбину тачки.

    «Любой шпион застрелился бы от позора после такого, — подумал он, — невероятное количество подсказок для людей Арумова, если они это прочитают. Конспираторы, хреновы».

    После краха Империи большая часть метрополитена была постепенно заброшена. Бегство населения из Москвы делало неоправданным его содержание. В рабочем состоянии поддерживались только участки на западе и на юге, которые дополняли наземными монорельсами. А пустующие подземные чертоги на остальных участках иногда консервировались, иногда занимались под склады, производства, или необычные питейные заведения, типа паба «1935», куда Дэн с Максом любили захаживать в старые добрые времена.

    Конечно, по сравнению со старыми добрыми временами, когда здесь рекой лилось крафтовое пиво, а на стойке до утра танцевали красотки в мокром бикини, паб тоже пришел в явное запустение. Эскалатор работал только на подъем, а посетителей, несмотря, на вечернее время, было совсем негусто. Да и на любителей крафтового пива они уже не тянули, скорее на забулдыг с окрестного района. За барной стойкой, протянувшейся посередине, почти вдоль всей станции, скучали всего парочка барменов. А в лучшие времена целая толпа барменов и барменш едва успевали удовлетворять запросы разгулявшихся хипстеров. Поезда на путях стояли наглухо заколоченные, а раньше они тянулись далеко вглубь тоннелей, и особым шиком было пройтись за вечер вдоль обоих составов, поучаствовав по пути во всех тематических вечеринках и конкурсах. Но подобные изыски, видно, не находили отклика в сердцах достопочтенной публики текущего созыва.

    Безумные голоса в голове проснулись примерно на середине эскалатора. Денис на всякий случай подвалил сначала к знакомому бармену, чтобы узнать, не заходили ли в последние пару часов какие-нибудь новые приметные ребята. Бармен пожал плечами и указал на Макса, который цедил пиво за столиком под колонной.

     — Первая?

     — Нет, вторая уже, давай, догоняй, — меланхолично ответил Макс. – Испортилось место, хотя пиво еще ничего так. И танцующих телочек не видать, может попозже…

     — Кризис наступил, телочки все разъехались в места, где потеплей.

     — Жаль, я некоторых до сих пор помню. Как звали ту, с самыми большими глазами, Аня или Таня? Да, жаль… атмосферное было место.

     — Сейчас тоже атмосферное.

     — Ага, как у пивного ларька атмосфера, только что внутри метро, а не перед ним.

     — Ну не марсианские рестораны.

     — Да и не говори. Тут все печально, но знаешь, лучше бы я здесь бухал каждый день и тихо умирал, чем тащился на Марс. Марс забрал у меня все, оставил выгоревшую оболочку…

     — Ты случайно не поднажрался уже? Это точно вторая?

     — Может и третья. Ностальгия просто замучила. Зачем ты меня сюда притащил, Дэн.

     — Ты сам вообще-то хотел поговорить.

     — Хотел, но так…, вряд ли ты мне поможешь. От отчаяния за тебя ухватился, по правде, мне уже никто и ничто не поможет. Давай лучше нажремся хорошенько.

     — Э нет, дружище, так не пойдет. Во-первых, мне тут задерживаться никак нельзя. У меня час максимум. А во-вторых, и тебе рядом со мной задерживаться не стоит. Помнишь, мы обсуждали одного опасного товарища, которого ты вроде неплохо знаешь. Так вот, товарищ теперь сильно интересуется тобой и может попытаться добраться до тебя через меня.

     — Чего?? – несколько осоловевший Макс, начал тереть лицо, как человек только что поднятый среди ночи. – Ты серьезно сейчас?

     — Более чем. – Денис клял себя за то, что не подумал насчет алкоголя, приглашая в пивной паб. – Так что давай в темпе обсудим, чего хотел, и надо разбегаться.

     — А как он вообще про меня узнал?

     — А ты как думаешь? Он сильно расстроился, когда мы не подписали тот долбаный протокол, а мой пухлый начальничек все ему в подробностях разболтал. Носок, блин, штопаный, я ему это еще припомню.

     — Да мало ли на свете Максов, одноклассников некоего Дениса Кайсанова. Как он понял, что я именно тот самый Макс?

     — Какой еще тот самый Макс? И, кстати, он может ничего и не понял, а так, проверить решил, вдруг тот самый.

     — А-а… черт. Неожиданно как-то. Я как раз хотел посидеть, поговорить, грехи мои тяжкие обсудить. А тут такое. Ты бы хоть как-то поаккуратнее намекнул, что ли. Лео из меня душу вытрясет, если ему доложат. Да и из тебя, кстати, может. Я все-таки ценный сотрудник.

     — Ладно, ценный сотрудник, просто я уже понял, что с намеками у нас дело туго идет. А тут уж не до шуток. И еще, если этот опасный товарищ узнает, что я тебя предупредил, то мне вилы. Поэтому подыграй, пожалуйста, и сделай вид, что все пучком.

     — Я-то подыграю, но раз уж так обернулось, ты помнишь насчет предложения от Телекома? Самое время согласиться?

     — Не, Макс, в Телеком мне нельзя. Да ты не парься, я выкручусь. У меня остались друзья в Сибири, на крайняк к ним подамся. Хотя они сами теперь на подхвате у этого опасного товарища.

     — Ну, какие друзья в Сибири…

     — Макс, сейчас не время спорить, правда. Давай по делу, либо надо разбегаться. И не надо больше бухать, ты итак что-то размяк.

     — Это после Марса, обмен веществ совсем другой стал, теперь даже пиво на раз рубит.

     — Понятно, Марс попортил тебе много крови.

     — Ты даже не представляешь, как попортил, — продолжил жаловаться на судьбу Макс. – Я теперь на нормальной планете сто метров пробежать не могу. Да что там, просто на ногах стоять дольше, чем полчаса не могу. Вот полюбуйся.

    Макс закатал штанину, продемонстрировав углепластиковые ребра экзоскелета.

     — Без этой штуки утром с компенсирующего матраса толком слезть не в состоянии, шатаюсь и потею как паралитик. Уже почти полгода мучаюсь, а прогресса в реабилитации особого не наблюдается.

    Денис смотрел на товарища со все возрастающим беспокойством. Тот, видимо, всерьез настроился на сеанс алкогольной психотерапии. А тем временем голоса в голове уже порядком напрягали, хотя прошло всего ничего. А перспектива столкнуться на выходе с братвой Тома, таща под руки несущего пьяную чушь Макса, пугала по-настоящему. Поэтому Денис решительным жестом забрал себе кружку.

     — Макс, в натуре, нам нельзя здесь тупить, давай собираться, если по делу ничего нет.

     — Эх, Дэн, а ведь мы были такими друзьями. Разве не ты говорил, что твой дом для меня всегда открыт, в любое время дня и ночи.

     — Дело вовсе не в нашей дружбе, а в обстоятельствах. Ты, кстати, сам к этим обстоятельствам руку приложил. Не забыл еще, как суперсолдат показал.

     — Прости, Дэн, я ведь так и не извинился за тот случай, — Макс сразу как-то сник. – Просто хотел слегка понтануться и не подумал о последствиях.

     — Лады, извинения приняты, теперь поздно пить боржоми. Но сейчас пора выбираться отсюда.

     — Слушай, Дэн, — Макс резко наклонился к собеседнику и театральным шепотом произнес. — Есть одна тема, которая поможет нам обоим решить все проблемы, безо всяких Телекомов и прочих козлов. Я знаю, как можно быстро нарубить реально много бабла, причем практически легально.

     — Макс, ты не забыл случайно про козлов из службы безопасности твоего Телекома.

     — Да хрен с ними. Есть достоверная инфа, что загрузка у первого отдела сейчас очень большая и вероятность просмотра записи не велика. Если успеем провернуть все быстро, то хапнем бабла и свалим, прежде чем они очухаются.

     — Хорошо, и что за тема? – вздохнул Денис.

     — Одно время, на Марсе, я был реально важной шишкой. Но потом, скажем так, сильно накосячил и лишился всех привилегий. Но кое-что я припрятал на черный день. Ты ведь знаешь, как можно обвалить курс любой марсианской криптовалюты?

     — Ага, так тебе кто-то и даст обвалить валюту Нейротека, скорее нас самих обвалят в два счета.

     — Да почему сразу Нейротека. Есть валюты попроще и помельче. Короче, у меня есть полное описание уязвимости алгоритмов одной из валют, не самой распространенной, но достаточно ценной. Афера предельно простая: берем в долг, как можно больше в данной валюте, меняем ее на что-нибудь стабильное, а затем публикуем уязвимость и вуаля: отдаем все долги с первой зарплаты.

     — Предлагаешь поиграть на марсианской бирже?

     — На марсианской, как раз, не надо. Там везде умные контракты, которые страхуют от подобных аферистов, могут и автоматом заблокировать счета всех кто шортил по данной валюте, так сказать, до выяснения. А в нашей отсталой матушке России можно заключить обычный «бумажный» контракт через какой-нибудь допотопный кредитный сервис. И перед законом мы формально будем чисты, свалим куда захотим.

     — И много мы, интересно, заработаем через допотопный сервис?

     — Нормально заработаем, поверь. Надо только найти побольше левых людей, которые возьмут на себя кредиты. Это, кстати, будет твоя задача.

     — Макс, ты че, издеваешься?

     — Дэн, я предлагаю реальную тему тебе, как самому лучшему другу. – Макс схватил Дениса за рукав, преданно заглядывая тому в глаза. — А ты опять чего-то бухтишь. Будем в шоколаде до конца жизни.

     — С чего ты взял, что эту уязвимость давным-давно не закрыли.

     — Не закрыли, я точно знаю.

     — И что же это за валюта?

     — Э-нет, все подробности потом. – Макс перешел на совсем уж тихий шепот. – Отправляйся в Дримленд, типа посмотреть, что приготовил Шульц. Я там оставлю еще одну марочку, в ней будут все подробности. Скажешь там, что тебе передал привет друг из города Туле.

     — Ладно, зайду в этот ваш Дримленд.

     — Дэн, надо не просто сходить. Надо уже сейчас искать людей и маршрут отхода надо продумать. Я надеюсь, ты спец в таких делах.

     — Мне, по-твоему, сейчас заняться больше нечем?

     — Да брось все свои дела, такой счастливый билет выпадает один раз. Но надо делать все быстрее.

    «Быстрее!» — жутким детским голоском произнес кто-то сзади. Денис дернулся, как от удара током, и принялся испуганно вертеть башкой в поисках обладателя голоса.

     — Дэн, с тобой все в порядке?

     — В порядке, просто показалось.

     — Ты весь вспотел по ходу.

     — Жарко стало. Мы тут сидим, как два дебила. Давай валить.

     — Так ты найдешь людей?

     — Найду, найду…

    Денис практически силой вытащил Макса из-за стола.

     — То есть ты подпишешься?

     — Да, я в теме, шевели копытами.

    Денис подошел к бармену и протянул ему карточку на пятьдесять еврокоинов.

     — Ого, чаевые, разбогател? — меланхолично осведомился бармен.

     — Наследство получил. Егор, выведи, пожалуйста, моего друга через тоннели и посади в такси.

     — Ждете кого-нибудь?

     — Не, так, на всякий пожарный.

     — Точно? Мне тут неприятности не нужны, сам видишь, дела итак не очень.

     — Отвечаю.

     — Лады, Санек вон проводит.

    Бармен жестом подозвал скучающего охранника.

    Денис стоически выдержал длинные пьяные прощания Макса и настойчивые предложения выпить на посошок, на ход ноги и так далее. И смахнул пот со лба, только когда тот в сопровождении охранника скрылся за служебной дверью. Обернулся и едва не поседел. Буквально в десяти метрах перед ним стояла маленькая девочка в розовом платьице и с огромным бантом. Девочка не хохотала замогильным голосом, она просто мило улыбалась, а пронзительные синие глаза неотступно следили за каждым движением. Денис взмок сильнее прежнего и почувствовал предательскую дрожь в коленях.

     — Егор, покеда, я побежал.

     — Погоди, твой друг, кажется, сунул тебе что-то в задний карман, пока вы обнимались.

     — Серьезно, спасибо.

    Денис нащупал бумажку в заднем кармане джинс. «Интересно, а Макс-то может совсем и не нажрался. Да и не похоже это на него, он всегда был умным парнем».

    По эскалатору он буквально взлетел. Том с братвой на выходе его, слава богу, не поджидал. Но звонок раздался сразу, как только планшет поймал сигнал.

     — И где тебя носит? – раздался злобный голос Тома.

     — Я как раз по твоим делам ходил.

     — Ты итак должен только по моим делам бегать. У тебя есть более важные дела?

     — Нет, чего ты наезжаешь.

     — Почему не было сигнала?

    Денис внимательно оглядел сквер перед выходом и дорогу. Ничего подозрительного вроде не видно, но врать напрямую он побоялся.

     — Был в одном месте под землей. Встречался с чуваком, который шарит в телекомовской системе безопасности.

     — И что, есть прогресс? Ты давай, не молчи, ты должен сам звонить и радостно журчать, что да как.

     — Прогресс есть, существует способ тайно выманить Макса на встречу.

     — Слышь, я теряю терпение. Какой способ?

     — Придет время, все расскажу.

     — Твое время придет через десять секунд. Считай.

     — Да подожди, у нас ведь уговор да, — зачастил Денис, — я вам привезу Макса, а вы меня прикроете от мести Телекома. Вы, конечно, охренеть какие страшные, я уже три раза обосрался, но СБ Телекома, может и пострашнее будет. Какая мне разница, от чьей руки сдохнуть? Если я все расскажу, вы меня просто подставите и кинете. Давай играть по-честному.

     — По-честному? Я самый честный человек в мире, что я говорю, всегда делаю.

     — Ты сказал, у меня есть семь дней. За семь дней я управлюсь и сделаю все так чисто, что Телеком даже ничего не поймет, — продолжал отчаянно блефовать Денис. – Но не надо постоянно толкать под руку.

     — Хочешь поиграть со мной? Лады. Только пообещать мне и потом не сделать – это гораздо хуже, чем сдохнуть. Черти в аду будут рыдать, глядя на тебя. В следующий раз позвонишь сам, и постарайся сделать это прежде, чем я выйду из себя.

     — Сегодня, завтра я получу инструмент и все организую.

     — Можешь испытывать судьбу, сколько хочешь. Да, и я, конечно, не думал, что ты такой кретин, чтобы проверять все на себе, но учти: через два часа ты получишь смертельную дозу яда, а через полтора всего лишь ослепнешь на один глаз. Сегодня ты был близок.

    На этом Том отключился.

    «Ну, какая душка, одно удовольствие с ним общаться, — подумал Денис, залезая в тачку. – Надо срочно что-то придумать, иначе придется делать весьма неприятный выбор. Ах, да». Денис едва не забыл про записку. Сообщение было написано на клочке бумаги, весьма корявым подчерком, еще и строчки шли вкривь и вкось, иногда налезая друг на друга, но разобрать было можно.

    «Дэн, забудь всю чушь, которую я нес. Это было для отвода глаз, можешь сходить в Дримленд, посмотреть, что оставил Лео, чтобы СБ сильнее поверила в эту легенду. Единственный шанс обмануть их – написать такую записку, не глядя на листок. Ты можешь оставить мне марочку марсианской мечты с сообщением, надеюсь, что они не смогут его прочитать. Езжай в город Королев по этому адресу. Ключ от квартиры спрятан под наличником двери, справа внизу. В квартире должен быть ноутбук, пароль от учетной записи – «мартовский заяц». На ноуте должна быть прога, нечто вроде мессенджера с огромным количеством контактов. Напиши человеку по имени Рудеман Саари: «Я хочу начать все заново и знаю способ связи. Приезжай в Москву. Макс». Оставь мне марочку с его ответом, если он будет. Пожалуйста, Дэн, мне больше не к кому обратиться. На Марсе я потерял гораздо больше, чем деньги, семью и друзей. Рудеман Саари – мой единственный шанс хоть что-то вернуть».

    «Да уж, Макс, хитер ты, конечно, — вздохнул Денис, — но пока я вряд ли смогу тебе помочь, если только этот таинственный Рудеман Саари заодно не избавит меня от Арумова. Хотя Семен вполне может сгонять в Королев».

    

    На следующий день солнце еще не прошло зенит, а Денис уже стоял на парковке перед зданием компании «DreamLand». Вчера опять заходил сосед Леха с тремя баклашками пива, и рано проснуться не вышло, хотя Дэн и остро осознавал, что бухать в его положении весьма глупо.

    Недавно выстроенное здание представляло из себя сверкающий эллипсоидный купол из стекла и металла. Прямо перед ним разлили огромное зеркало искусственного водоема. Кто бы сомневался, что торговля «цифровыми наркотиками» и правда приносила немалые барыши. Внутри все было облицовано роскошной керамикой и мраморными колоннами. «И зачем, интересно, компания, продающая иллюзии, так парится над реальным убранством своего логова?» — думал Денис, скептически обозревая внутреннее пространство. Он чувствовал почти физическое отвращение к данному месту. Как магистр ордена священной инквизиции, случайно забредший на разнузданную оргию поклонников сатаны. Нет, он не хотел принять участие или крышевать мероприятие, его желание сжечь все дотла было вполне искренним. Возможно, Денис так бы и не сумел преодолеть брезгливость и подойти к ресепшену, но служитель секты подвалил сам. Тщедушный человечек неопределенного возраста, с намазанными гелем жиденькими волосами и сероватым нездоровым цветом лица. Несмотря на кислую рожу клиента он расплывался в заученной широкой улыбке. Конечно, глупо было надеяться на ее искренность в подобном месте. Впрочем, эмпатия и дружелюбие редко бывают искренними где бы то ни было, чаще за ними кроются лицемерие и корысть. Зато страх и ненависть почти всегда настоящие.

     — Вы у нас первый раз?

     — Конечно, думаете я пришел бы сюда снова?

     — Многие приходят, — человечек улыбнулся еще шире, и на мгновение в его ухмылке прорезался звериный оскал и тут же скрылся. Но Денис был готов и успел все разглядеть.

     — Один друг должен был оставить мне… что-то, — нехотя произнес он.

     — Да, сейчас сверюсь с базой. Позвольте узнать ваше имя?

     — Денис… Кайсанов.

     — Прекрасно, Денис. Меня зовут Яков, я поработаю вашим ассистентом, если вы не против. Ваш друг действительно оставил подарок, очень щедрый подарок.

     — Сообщение?

     — Нет, что вы, он подарил вам маленькую мечту.

     — Маленькую мечту? — процедил Денис. — Нет уж, «марочку» я клеить не буду.

     — О, это гораздо лучше, чем простая марочка. Идемте, я все расскажу в отдельном кабинете.

    Человечек аккуратно подцепил Дениса под локоток и повел через холл внутрь здания. Они прошли анфиладу залов с бассейнами, вокруг которых релаксировало множество людей. «Почему эти утырки приперлись сюда, словно тюлени на лежбище, а не валяются дома на диване. Чем этот бордель отличается от обычной онлайн бурды про эльфов и гоблинов»? — думал Денис, проходя мимо.

     — Что они там видят? — спросил он у менеджера.

     — Каждый видит то, что пожелает.

     — Многие психи и наркоманы видят то, что пожелают.

     — Как правило, нет, они же не контролируют процесс. Конечно, наша технология — это ноу-хау, но, поверьте, наркотики здесь ни при чем. Воображение — самый мощный во вселенной нейрочип, надо лишь заставить его работать.

     — А если нейрочипа нет, одного воображения будет достаточно?

     — Это будет просто дороже. Технологии не стоят на месте, нашим м-чипам уже практически не нужна имплантированная электроника. Недалек день, когда можно будет просто вдохнуть особые споры, которые сами разовьются в нужное устройство в теле человека.

    Дениса от такой перспективы аж передернуло.

     — Не беспокойтесь, вам доплачивать ничего не нужно, все уже оплачено, — заверил Яков, неверно истолковав реакцию клиента. — Проходите, пожалуйста, — добавил он, распахивая двери небольшой переговорной.

    Почти все помещение занимал стеклянный стол и пара стеллажей. Яков покопался немного и вытащил со стеллажа небольшой ноутбук.

     — У вас правда нет чипа?

     — Нет.

     — Хорошо, тогда я покажу небольшую презентацию на ноутбуке…

     — Не надо никаких презентаций, просто объясните, что для меня оставили.

     — Хорошо, обойдемся без презентаций. Мы называем эту услугу — колодец желаний. Она весьма дорогостоящая и, скажем так, не только развлекательного плана. Сначала специальный м-чип сканирует память и личность человека, затем полученная информация обрабатывается самыми мощными нейросетями нашей компании, в том числе на марсианских серверах. Ну знаете, как распознавание изображений, только алгоритмы намного сложнее. И уже по результатам следующие инъекции м-чипов исполняют самую важную, истинную мечту человека. По желанию клиента, мы можем стирать память клиента о приходе в нашу компанию, тогда смоделированная мечта кажется продолжением обычной жизни и выглядит более реальной. Но по это желанию, можно ничего не стирать, если не хотите. Конечно, бывают, мягко говоря, недалекие люди и мечты у них слишком простые, там нечего разгадывать. Но бывает к нам приходит обычный человек, ничем не примечательный, а выходит совершенно другим. У него появляется мотивация качественно иного порядка. Он увидел, чего может достичь, и это вселяет такую энергию, такую волю к победе… Ради того, чтобы заглянуть в лицо такому человеку, прощаясь с ним на выходе, я и работаю, не покладая рук, все мы работаем…

     — Так, Яков, давай завязывай. Ты всерьез думаешь, что я дам обколоть себя этими м-чипами и распознавать мою личность! Вы тут точно ничего не употребляете?

     — Ваши личные данные никто не увидит, не беспокойтесь. Они, собственно, и не хранятся после оказания услуги, даже в шифрованном виде. Это просто накладно, забивать дата-центры терабайтами никому не нужных сведений.

     — Конечно, а нейрочипы никогда не следят за пользователями.

     — Это прямо запрещают законы и договоры, да и зачем, скажите, нам нужна чья-то личная жизнь?

     — Да я верю вам, всем сердцем. И тому, что марсиане днями напролет чешут гривы единорогам и гоняются за бабочками. Короче, для меня еще что-нибудь оставили?

     — Только оплату этой услуги. Но, я с трудом представляю большую щедрость…

     — Без проблем, можете сами нырять в свой колодец.

     — Я уже пользовался данной услугой и, как видите, ничего страшного не произошло.

     — Правда? И что же вы там видели?

     — Что я там видел никому знать не положено, даже директору компании «DreamLand».

     — Ну кто бы сомневался. В общем, всего хорошего.

    Яков сумел перехватить Дениса уже в дверях.

     — Постойте, пожалуйста, буквально две секунды. Ваш друг, как ни странно, предвидел, что реакция может быть..., не совсем правильной. Он просил передать, что, возможно, — это способ понять, кто вы есть на самом деле.

     — Моя реакция единственно правильная. И я сам разберусь, кто я такой.

     — Дайте договорить… Если даже первый раз случится какая-то накладка, хотя таких случаев за все время работы было по пальцам пересчитать, мы перезапустим программу. Услуга специально оплачена дважды, с возможностью возврата денег за резервный запуск, если он не будет использован…

    Денис решительно отмахнулся от менеджера и энергично зашагал к выходу, чтобы у первого же бассейна столкнуться с Леночкой, практически нос к носу. Выглядела она, как обычно, прекрасно, особенно на контрасте с невзрачным служителем Дримленда. Прямо как луч света в темном царстве.

     — О, Дэнчик, а ты что здесь делаешь? — радостно защебетала она.

     — Ухожу. А ты какими судьбами?

     — А я так, по делам.

     — По делам? Я думал, сюда съезжаются со всей Москвы, чтобы клево оттопыриться.

     — Если бабки есть, можно и оттопыриться, — засмеялась Леночка. — Ты торопишься?

     — Вроде нет, хотя надо бы. Что у тебя там за дела?

     — Ничего особенного. Не хочешь пока пойти у бассейна поваляться.

    «Да, хочу конечно, — подумал Денис, — и не только у бассейна, и не только поваляться. Правда, есть у меня парочка срочных задач: надо, блин, придумать, как не сдохнуть от лап церберов твоего любовничка и решить что делать с Максовской просьбой».

     — Пойдем, — Леночка вцепилась в его рукав. — Тут ведь, как в казино, все бесплатно.

     — Да, просто выйдешь потом без штанов, а так, конечно, бесплатно.

     — Не ворчи, идем.

    У бассейна звучала расслабляющая музыка и располагались ряды диванчиков и лежаков. Рядом стояли небольшие автоматы с бесплатными напитками. Пол, вымощенный розовато-белой плиткой, плавно спускался прямо в бассейн, так что искусственные волны иногда подкатывались под ноги отдыхающим. Пузатые лысеющие типы, составлявшие основной контингент данного места, вяло барахтались в розоватой водичке или валялись вокруг на лежаках, время от времени бросая заинтересованные взгляды на Леночку. У Дениса, к его немалому удивлению, эти сальные взгляды вызывали ощущение, что его гладят против шерсти.

     — Я на пять минуточек, пойду, переоденусь, — сказала Леночка.

     — Да не надо, я все равно ненадолго. У меня тоже так-то дела.

     — Почему? Я быстренько, ты сам не хочешь окунуться?

     — Точно нет. Подцеплю еще какую-нибудь виртуальную бяку от этих тюленей.

     — Да не подцепишь, — снова засмеялась Леночка. — Тут есть такие специальные ванночки, с той стороны бассейна. Клеишь марочку, лезешь туда и просыпаешься уже в том мире. А в бассейне ничего не подцепишь.

     — Лена, вот скажи, чем эта шняга отличается от обычного интернетика? Нахрена тут бултыхаться?

     — Ну ты ваще отстал от жизни. Интернетик — это же просто мультики, а тут все абсолютно реально. Плывешь обратно через этот бассейн и чувствуешь его прохладу. Касаешься человека и чувствуешь его тепло, — Леночка осторожно коснулась лица Дениса своей ладошкой. — Марочки передают все эмоции и ощущения. А можно даже записать ощущения из реального мира, а потом поделиться с друзьями.

     — И какими же ощущениями вы тут делитесь?

     — Разными. Разве не здорово в разгар паршивой московской зимы выпить бутылочку вина где-нибудь на Бали?

     — Ага, или закинуться чем-то посерьезнее на Гоа, оно же виртуальное.

     — Некоторые ради этого и ходят, чтобы все попробовать. Последствий для здоровья-то никаких.

     — Самая опасная зависимость — психологическая. Им ведь так даже лучше, клиент живет дольше, а с крючка точно также не соскочит.

     — Ой, Дэнчик, чего ты меня лечишь! Я здесь просто немного подрабатываю, никаких наркотиков.

     — Подрабатываешь? Это каким же образом?

     — Да ничего такого: регистрируешься в качестве персонального ассистента и сопровождаешь желающих в том мире.

     — Их там что, боты сопроводить не могут?

     — Ну весь смысл в том, чтобы все было как в реальности. Ты выходишь из бассейна и сначала даже не понимаешь, что попал в другой мир. А то всякие дуры накупят себе косметических программ, лишь бы в спортзале не потеть и на диетах не сидеть… Чего ты? Хватит ржать!

     — Ой, Лена, не могу, я-то думал все женщины в восторге от косметических программ.

     — Всякие лахудры в восторге, которым лишь бы захомутать какого-нибудь дурачка. Не понимают, что рано или поздно это всплывет.

     — А ты, значит, честная женщина? Ладно, ладно, все хватит драться… Ну знаешь, я встречал дурачков, которые сами говорили: да пусть будет с программами, какая разница. Что этим нарикам из бассейна есть дело до того, кто с ними тусит? Хоть лахудры, хоть жирные старые извращенцы, зачем платить лишние деньги?

     — Ну видимо есть, ты-то сам будешь знать, что это обман. Это как растворимый кофе по сравнению с натуральным.

     — Это ты, что ли, натуральный кофе?

     — Ой, не надо на меня так смотреть, — слегка надулась Леночка.

     — Да ладно, мне то что. Каждый крутится, как может.

     — То есть, тебе все равно, чем я занимаюсь? Тебе на меня наплевать?

     — Ну, не знаю, — растерялся Денис, — не наплевать, конечно. Ты же приглядываешь за моим котом, — нашелся он.

     — Да, приглядываю, — вздохнула Леночка. — Котик у тебя такая лапа, кстати, можно я оставлю его подольше? Ну пожалуйста, пожалуйста…

     — Можно, конечно. Если что, завещаю его тебе.

     — В каком смысле завещаю?

     — Ну это так, фигурально выражаясь.

     — Дэнчик, ты мне расскажи, что у тебя случилось? Я же вижу: что-то случилось.

     — Ничего не случилось.

     — Если ты расскажешь, может я смогу чем-то помочь?

     — Да, чем ты сможешь помочь.

     — Чем угодно.

     — Ну ты мне уже помогаешь, — вздохнул Денис. — Ладно, Лен, ты давай лучше завязывай с этим гнусным Дримлендом, а мне, правда, пора отчаливать.

     — Ну погоди, Дэнчик, давай я быстренько схожу переоденусь, а ты пока выбери нам напитки. И мы еще немного поболтаем.

     — Давай, только недолго, ладно?

    Леночка, что удивительно, почти уложилась в заявленные пять минут. Но когда она, словно каравелла в красном купальнике, снова подплыла к бассейну, к неудовольствию Дениса, в ее тени притаился невзрачный менеджер Яков.

     — Ой, Дэнчик, мне тут рассказали про тебя кое-что.

     — Ты его не слушай, это все ложь и клевета.

     — Да нет, как раз очень на тебя похоже. Ты отказался от такой клевой штуки. Круче же ничего нет.

     — Лена, и ты еще туда же…

     — Погоди, это еще не все, он сказал, что услуга для тебя оплачена на два раза. Либо ее может использовать другой человек по твоему выбору.

     — Совершенно верно, — поддакнул Яков.

     — И что с того?

     — Как что! Дэнчик, а ты не подумал, что мы можем вдвоем ее использовать, вместе!

     — Да, такая опция существует, — снова вякнул менеджер.

     — Я готов с тобой хоть на край света, но только не туда.

     — Перестань! У нас же появится общая мечта, мы там увидим, как все будет здорово!

     — А если будет не здорово?

     — Пока не попробуешь, не узнаешь, глупо из-за этого боятся своей судьбы.

     — Судьбы? Ты так веришь этой штуке? Откуда мне знать, что это не шарлатанство? Цыганка в переходе тоже может судьбу нагадать.

     — Дэнчик, умнее этой штуки ничего нет. Если уж она ошибется, то кто угодно ошибется.

     — Пускай даже так: этот компьютер не ошибается. Но, если он угадает мою судьбу, то получается, я потеряю свободу выбора.

     — Ой, Дэнчик, ты такой нудный иногда. Ну раз боишься, то так и скажи… Но я на тебя обижусь, честное слово.

     — Глупо отказываться, — ухмыльнулся Яков, окидывая Леночку нагловатым взглядом. — Эта программа не покушается на свободу выбора, она всего лишь помогает сделать правильный выбор. В конце концов, я бы сам с удовольствием купил такую услугу для вашей подруги, если бы хватало средств… Но кто-нибудь другой вполне может…

    Денис смерил менеджера уже откровенно враждебным взглядом, но тот и бровью не повел.

     — Хорошо, Лена, раз ты так настаиваешь.

     — Да, я так хочу.

     — Ладно, — сдался Денис. — Идем.

     — Денис.

     — Чего еще?

     — Нам надо обязательно взяться за руки, когда мы будем засыпать, хорошо?

     — Лена…

     — Тогда мы проснемся в лучшем мире и будем счастливы, хорошо?

     — Как скажешь.

    

    Поток теней плыл над водой, уже не розоватой, а почти черной, глубокой, словно бездна. На том берегу их уже ждали персональные демоны, выращенные ими самими, питающиеся слабостями и страхами. Мерзкие белые черви с красными жадными присосками обвивали их тела, многоногие склизкие пауки забирались им на спины и втыкали внутрь свои хелицеры. Дурно пахнущие, плавающие в воздухе медузы, запускали щупальца в нос и в уши, вырывали глаза и заменяли их глазами жаб и змей. Тысячи кошмарных тварей роились на той стороне бассейна. Маленькие и хилые для тех, кто пришел впервые, они настырно крутились рядом и не решались забраться на жертву целиком. И отожравшиеся твари для постоянных клиентов, они подползали лениво, и не торопясь, к покорно ожидающей их жертве, и с урчанием загоняли свои щупальца и жвалы в никогда не закрывающиеся рваные раны.

    Потом большой поток опутанных паразитами теней разделялся на много мелких ручейков, вытекающих из бесчисленных пастей огромного демона, лежащего в красном, пузырящемся болоте. Они текли дальше в страшный потусторонний мир, где их кормили гусеницами, наряжали в драные хламиды из крысиных шкурок, сажали в гнилые повозки из костей, чтобы тени могли хвастаться друг перед другом и обсуждать вкус отходов и достоинства ожерелий из дохлых жуков. А самые гнусные, полуразложившиеся твари, выползающие из болот, превозносили и хвалили глупцов в костяных повозках, мерзко хихикая, стоило тем отвернуться.

    Они были терпеливы, никогда не торопились и не пугали своих жертв. Они пили жизнь по чуть-чуть, каждый раз приговаривая: «Это ведь одна капля, у тебя есть такая огромная прекрасная жизнь, а мы забираем всего лишь каплю, час здесь, день там. Разве от нее убудет? И ты можешь уйти в любой момент, когда захочешь, завтра или через месяц, или через год уж точно. Только не сейчас, сейчас останься и наслаждайся». И они выпивали по капле, все досуха, отправляя назад бесплотные тени.

    И где-то там в одном из ручейков неслась Леночка, пока еще живая и настоящая, а вокруг нее уже вилась трехголовая гидра, пытаясь ухватить кусочек ее сладкого страха одиночества и желания стать кем-то, кроме глупой любовницы богатого чиновника. Гидра торопилась, ведь Леночка неслась прямо навстречу паучьей королеве, которая заберет ее жизнь всю и сразу.

     — Ты нарушил главное правило, ты послушал женщину и пришел с ней прямо в логово врага. Здесь они могут увидеть, кто ты такой, и узнать наши тайны.

     — Это не я нарушил, это он нарушил. Тот, которому нравится эта Лена, который хотел бы связать свою судьбу с ней, тот, который не видит правды об этом месте.

     — Он — это ты, не забывай.

     — Неправда, ты сама это знаешь. Я давно уже бестелесный призрак. Посмотри сквозь мою ладонь, ты видишь хоть что-нибудь? Я — голос, который нашептывает тому человеку слова ненависти и ничего больше. Неудивительно, что он не послушал призрачный голос.

     — Ты должен уметь ждать.

     — Я жду слишком долго будущего, которое никогда не наступит, которое превратилось в такой же призрак.

     — Оно уже наступило, если ты выполнишь свою миссию.

     — Конечно, ведь мое сознание после победы было сохранено, восстановлено через тысячу лет и отправлено в новое прошлое, чтобы снова сражаться. Этот круг перерождений невозможно разорвать.

     — Прости, но война никогда не кончается. Наш враг сражается сразу всегда и везде, но окончательная победа возможна. Первый видел это.

     — А может Первый ничего не видел. Может, — это лишь забытый сон. Если все люди забыли какое-то событие, значит, оно перестало существовать?

     — Ты стал слабым и мнительным, а тебе нельзя проиграть. Если предсказания о будущей империи все забудут, то да, она перестанет существовать.

     — Хорошо, я не проиграю. Спаси эту Лену, не дай забрать ее жизнь.

     — Я не могу и не имею права, меня могут обнаружить.

     — Будь осторожна.

     — Эта Лена ничего не значит, по сравнению с ценой нашего поражения. Они забрали миллиард жизней и заберут еще миллиарды, к чему беспокоиться об одной.

     — Она важна для него, а он — это я.

     — Ты забыл, что важнее всего — судьба твоей родины — Империи тысячи планет. Ты помнишь?

     — Эта империя такой же призрак, как и я. Забытый сон того человека. Вытащи эту Лену, покажи ей другое будущее. Иначе я просто растворюсь в небытие, и не будет никакой бесконечной войны.

     — Я уже сказала, что не могу. Какая разница, что она увидит? Пусть это будет будущее в котором ты станешь ее героем, спасешь от Арумова и увезешь в белый домик у горного озера. Оно недостижимо ни для нее, ни тем более для тебя. Все, что она сможет — это приходить сюда раз за разом, чтобы увидеть мечту в которую так легко поверить, но которая не существует. Забудь, нет у нее никакого собственного будущего, она — глупый, красивый цветочек, который будет сорван и растоптан, как и другие, подобные ей. Не надо искать источник силы там, где его не может быть.

     — Тогда пусть просто забудет обо всем и уйдет.

     — Она обязательно вернется, через месяц или через полгода, с кем-нибудь другим. Слуга сказал все правильно.

     — Пусть не возвращается, заставь ее.

     — Ты же понимаешь: это невозможно.

     — Ты все время твердишь о великой войне и спасении великой империи, но не хочешь спасти даже одного человека. Мы только болтаемся здесь и смотрим, как бесконечный поток людей отправляется на корм демонам, и ничего не делаем. Когда уже начнется битва? Как призрак, лишенный даже капли мужества, победит в великой войне?

     — Ты кровь и плоть империи, ее истинное начало. Искра, которая тлеет среди ледяной пустыни, искра, из которой пламя империи разгорится вновь и обратит в пепел всех врагов, внешних и внутренних. Бесполезно бороться с демонами, это все равно, что пытаться перебить всех мух, их не станет меньше. Необходимо уничтожить возможность их зарождения. Когда истинный враг проявит себя, мы ударим и уничтожим его. А демоны — это ложные враги, вступив в бессмысленную войну с ними, мы будем похоронены под горой их трупов и ничего не добьемся.

     — Так может уже надо поискать истинного врага.

     — Ты забыл все, чему учил первый. Истинного врага нельзя искать, он всегда приходит сам, потому что мы нужны ему ничуть не меньше. А его поиски лишь создают ложных врагов.

     — Да, я все забыл и почти исчез. Пойми ты: от меня остался лишь голос, который едва слышит один единственный человек. Мне надо найти хоть что-то, что оправдает мое существование! А если нет никаких врагов, то я просто забытый сон!

     — Если истинного врага нет, то да. Но он есть, и благодаря этому ты никогда не исчезнешь.

     — Так пусть он уже появится! Где он прячется?! Кто он такой?!

    Красное зарево демонического мира дрогнуло и раскололось.

     — Мы — стражи мира теней, а твой любимый дружок Макс — повелитель теней, бывший, правда. Его драгоценный квантовый проект превратился в кучку не спутанного мусора.

    «Вот твой истинный враг», — шепнул Денису призрачный голос.

    Знакомая мерзкая рожа со шрамом придвинулась почти вплотную.

     — Доволен?

    Воспоминания о забытых снах, демонах и тысячелетней войне врывались в сознание сплошным непрерывным потоком, вызывая физическую боль. Денис скорчился на асфальте, почти захлебнувшись в этом потоке. Он не мог понять, кто он такой, где находится и что происходит.

     — Эй, тряпка, хватит там ползать, — снова раздался скрипучий голос Тома. — Это не поможет. Я говорил не играть со мной, теперь вставай и встречай смерть, как мужчина.

    Денис с трудом поднялся на четвереньки, ошалело мотая головой и блеванул прямо на ботинки Тома. Тот отскочил с матерными воплями, а один из амбалов пнул Дениса в бок, отправив в короткий полет.

     — Вот животное, сейчас еще обгадит все тут. И какого шеф сказал разобраться с ним по-быстрому, — продолжал возмущаться Том. — Я его заставлю все вылизывать.

    Где-то рядом придушенно верещала Леночка, которую двое других амбалов пытались запихнуть в машину. Она укусила ладонь, зажимавшую ей рот, и на секунду задушенный писк сорвался в истошный визг. Но никто на парковке перед куполом Дримленда не поспешил на помощь.

     — Лис, Роджер, вы че там копаетесь? Если придется еще платить охране, вычту с вашей доли.

     — Слышь, бригадир, она, кажется, что-то хочет сказать. Головой мотает… Не будешь орать, цыпа?

     — Ладно, чего она там хотела.

     — Не трогайте его, — всхлипывала Леночка, — я… я расскажу Андрею и он…

     — Что он, дура? Что ты ему расскажешь? Что хотела запрыгнуть на одного никчемного лейтенанта, но пришел Том и все обломал? Давай, будет интересно послушать.

     — У меня есть еще друзья, ты об этом пожалеешь! Урод, тварь, пусти меня!..

     — Да, Ленусик, лучше тебе не раскрывать рот лишний раз, он явно годится только для одного. Везите ее к шефу.

    Ревущую Лену запихнули в пикап, и тот дал по газам.

     — Опять ты меня разочаровал, тебя просили выполнить простое задание для шефа, а ты вместо этого решил трахнуть его бабу. Че молчишь, сука? Вован, обыщи его.

    К стыду Дениса Вован почти сразу нашел в его заднем кармане вчерашнюю записку от Макса, которую он попросту забыл спрятать или уничтожить.

     — Надо было сразу его шмонать.

     — Да, умник, надо было. Че не шмонал?

    Следом Вован выгрузил из карманов Дениса, планшеты, ключи и прочую мелочь. Том лишь презрительно фыркнул, увидев второй планшет, а, прочтя записку, он довольно оскалился и сразу же ее убрал.

     — Все обернулось, как нельзя лучше. Теперь твоя помощь и не понадобится, разберемся с Максом сами.

    Сознание немного прояснилось, и кратковременная память вернулась к Денису. Он вспомнил, как предложил подвезти Лену после этой дурацкой затеи с «колодцами желаний». Очнувшись, Денис сразу попытался излить весь скепсис по поводу Дримленда и его сказок, шитых белыми нитками, но Лена приложила палец к его губам, и больше они не произнесли ни слова. Кажется, Лена всерьез поверила в эту банальную, приторную мечту с героизмом и белым домиком у озера. Она прямо-таки светилась от счастья, и, несмотря на весь скепсис, Денис вынужден был признать, что ему приятна эта радость.

    Когда они подошли к машине, как назло брошенной в самой глубине парковки у колонн путепровода, стоявший рядом маленький фургон и пикап резко сорвались с места и блокировали проходы. А выскочившие амбалы в масках скрутили Дениса. Следом, совершенно не таясь, вылез Том с перекошенной от ярости рожей и сообщил, что игра окончена. Колян взял деньги, отправил заказ в Сибирь, но затем окончательно перетрусил и решил, просто на всякий случай, удостовериться у братвы Тома, что Денис заказал гору оружия с их полного одобрения, а то мало ли что.

    «Вот и все, у тебя был шанс обменять свою никчемную жизнь на твоего дружка, — шипел Том, — но ты, видимо, решил повоевать. Склероз, наверное замучил, забыл про мой маленький подарочек. Знаешь, если пускать яд маленькими дозами, то человек умирает гораздо дольше и в страшных мучениях. Или ты нашел кого-нибудь другого, кто попытается нас завалить? Кто этот безумный ублюдок? Не, я в принципе это даже уважаю, поэтому у тебя есть две минуты и последнее желание». Денис пожал плечами и спросил: «Кто вы такие и что вам нужно от Макса?». А услышав ответ, он рухнул на землю и его сознание вывернулось наизнанку.

    «Доступ к системе «Рой» активирован. Найдите базовый комплект системы для получения дальнейших инструкций», — произнес звенящий женский голос. Обладательница голоса уселась на капоте машины Дениса и, поджав губы, оглядела поле битвы. Она была высокой, поджарой, одетой в обтягивающую стильную военную форму и сапожки на высокой платформе. Длинные ногти с ярким маникюром больше напоминали накладные когти. Лицо ее было бледное, почти белое, слегка вытянутое, с огромными чистыми голубыми глазами, а волосы собраны в тяжелую серебряную косу, с вплетенными внутрь ленточками. Из-за неестественной бледности и суровости черт лица ее сложно было назвать красивой, но ее облик дышал хищной грацией валькирии, готовой рвать на части души поверженных врагов.

     — Ты еще кто?! — спросил Денис.

     — Я Соня Даймон — королева роя. Ты разве ничего не вспомнил?

     — У меня в голове полная каша. Сделай что-нибудь, меня тут сейчас порешат!

     — Мне нужен рой. Чем больше комплектов системы найдешь, тем больше у нас будет возможностей.

     — И как я по-твоему буду его искать, после того как сдохну?

     — Да, неудачно вышло. Но ты хотел битвы, и вот она битва. Сражайся! Ты — последний солдат Империи и не имеешь права проиграть.

     — Бригадир, че это он сам с собой базарит? — ошарашено спросил один из оставшихся амбалов по кличке Вован.

     — Косит под психа, или реально крыша поехала. Переоценили мы его.

     — Ну мы не первый раз кого-то мочим, и я всякое слыхал, но такого чего-то не припомню. Может, зря ты это, ему про нас разболтал.

     — Тебя еще не спросили. Какая разница, что он услышал, все равно никому не расскажет, — Том, кажется, сам был немного сбит с толку. — Тарас, где пульт?

    До того не участвовавший в потасовке амбал вытащил из фургончика большой планшет цвета хаки в металлическом корпусе с выдвижной антенной.

     — Приятных снов, — процедил Том.

     — Макса вы все равно так не выманите. Поздняк метаться.

     — Ну ты меня реально уже бесишь, — с этими словами Том потянул из-за пояса устрашающего вида охотничий нож. — Придется, видно, немного наследить.

     — Я отдал Коляну пятьдесят кусков, чтобы он поехал в Королев и отправил сообщение Рудеману Саари. А оружие он заказал сам, он вроде должен кому-то из местных и хотел расплатиться. Извини, но не только я вам немножко приврал.

     — Каким еще местным он должен, че ты тут лепишь!

     — Я пришел сюда, чтобы передать Максу ответ Рудемана Саари. Ты же прочитал — это реальный способ передать тайное послание человеку с чипом Телекома — марочка Дримленда.

     — И что за ответ?

     — Давай возобновим сделку на прежних условиях.

     — Такого наглого хмыря я еще не видел!

     Том, похоже, реально был в ярости, у него чуть ли не пена изо рта пошла. Он вдавил нож в глаз Денису, но к более решительным действиям перейти не успел.

     — Валить пора, — снова загудел Вован. — Давай, либо пускать яд, либо точить лясы в другом месте.

     Том развернулся к нему, словно сжатая пружина, на секунду показалось, что сейчас он начнет полосовать собственного подчиненного.

     — Ладно, грузите этого блевуна, поедем побазарим с Коляном. Делать-то нам нехрен сегодня вечером.

     Денису заломили руки, надели наручники и кинули в фургон. Лежать мордой в пол было крайне некомфортно, тем более прямо перед носом топтались заблеванные ботинки Тома. Вован и Тарас стянули маски и расположились на сидении напротив.

     — Слышь, бригадир, — подал голос Денис. — Дай водички попить.

     — Пасть закрой.

     Том с глумливой ухмылкой наступил на голову Денису, вдавливая его в грязный пол.

     Неплохо придумано, — валькирия непринужденно расположилась на сидении рядом с Томом. — Но, как ты понимаешь, — это всего лишь отсрочка, пока они не начали трясти твоего барыгу.

     — Ты можешь справиться с ядом?

     — Нет, на данный момент я просто кусочек твоего мозга. Но рой может почти все.

     — Что такое рой?

     — Боевая информационная система последнего поколения. Короче, рой — это рой. Когда увидишь, сразу все поймешь.

     Вован и Тарас переглянулись и Вован, достав скотч, попытался заклеить Денису рот.

     — Тебя кто-то просил лезть? — рявкнул Том.

     — Ну это реально уже нервирует.

     — Мне плевать, что тебя нервирует. Пусть базарит. С кем ты там трешь, дружок?

     — У меня есть невидимый друг, в чем проблема. Хотел с ним обсудить создавшуюся ситуацию.

     — Что за рой?

     — Рой — это рой. Комары, пчелки там всякие.

     — Я бы на твоем месте не придуривался. Ты ведешь себя очень некрасиво, не выполняешь обещания, постоянно врешь. То, что мы стали врагами, — исключительно твоя вина. Но пока ты жив, может есть шанс исправиться.

     — Вряд ли я останусь жив.

     — Ну если очень постараешься, то кто знает.

     — Сейчас, только проконсультируюсь с невидимым другом.

     — Тебе, кстати, не обязательно нервировать этих милых ребят. Я ведь живу в твоей голове и прекрасно читаю мысли, — с невинным видом сообщила Соня Даймон.

     «А сразу нельзя сказать»?

     «Зачем же? Было довольно забавно».

     «Веселишься, значит».

     «А что теперь, плакать? Удары судьбы встречают с улыбкой».

     «А ты не могла бы убраться из моей головы»?

     «Если найдешь мне новое тело, то с радостью. Твоя Лена вполне подойдет. У нее прекрасное тело, не правда ли»?

     «Даже не думай».

     «Ладно, поищи кого-нибудь другого, — внешне безразлично согласилась валькирия. — Желательно молодую женщину конечно».

     «Что ты все-таки такое»?

     «Ты точно ничего не помнишь? Мы долгие годы вели светские беседы на разные темы в твоих снах».

     «Да, теперь я помню о них. Но это все равно просто сны. Я с трудом помню, что мы там обсуждали».

     «Странно, такого не должно быть. Твоя память должна была полностью восстановиться. Я чувствую, что мы знаем гораздо меньше, чем положено».

     «Видимо, еще что-то пошло не так».

    «Я траснейронная сущность. Могу жить на любых биологических носителях, поддерживающих высшую нервную деятельность. Сейчас приходится арендовать часть твоего серого вещества. Когда мы найдем рой я смогу выбрать любого другого человека или нескольких, а пока, мы в одной лодке, умрешь ты, умру и я».

    «Прекрасно, а я кто такой»?

    «Ты кровь и плоть империи, ее истинное начало...»

    «Не надо тут заливать, ладно. Ответь по-нормальному».

    «На самом деле — это самый лучший ответ. Ты не такое уж простое явление. Но если хочешь, ты — агент класса ноль».

    «И что, я теперь должен спасти матушку Россию? Победить всех марсиан»?

    «Ты должен уничтожить истинного врага и возродить Империю тысячи планет».

    «А твоя роль в этой операции какая? Нудеть в моей голове, чтобы я не забывал о великой миссии»?

    «Я управляю роем».

    «То есть ты будешь всем рулить»?

    «Отдавать приказы будешь ты, я нужна для помощи. Я разум роя, который будет планировать его размножение и развитие. Я освобожу тебя от миллиона рутинных операций. Ты ведь не будешь изучать как устроен и как функционирует рой»?

     «Почему же? Готов расширять кругозор».

     «Я специально сконструированный для этих задач разум, во мне память тысяч специалистов, которые разрабатывали это оружие. Твое дело — борьба с истинным врагом».

     «А почему бы тебя самой с ним не бороться»?

     «Если воевать и одерживать победы буду я, то это будет Империя Сони Даймон, а не Империя людей. Разве нет»?

     «Наверное. В общем ты делаешь все, что я говорю»?

    «Да, пока ты верен Империи, я буду лишь послушным инструментом».

     «Ладно, мы еще вернемся к этому разговору, если доживем. Как этот рой хотя бы выглядит? Что надо искать»?

    «Скорее всего, железнодорожный или автомобильный контейнер, их прятали на складах Госрезерва. Внутри ящики с продуктами или амуницией для маскировки. Один или несколько ящиков — это упаковка с высшей степенью биологической защиты для гнезда роя. Любой, кроме агента класса ноль, вскрывший упаковку будет заражен и впоследствии ликвидирован».

    «И что, эти контейнеры просто пылились тридцать лет на каком-нибудь заброшенном складе»?

    «Ну часть да. Я знаю примерные места и признаки по которым их искать. Будь у нас пара суток...».

    «Наш единственный, призрачный шанс — это как-то заманить Тома к такому контейнеру. Ты знаешь что-нибудь поблизости»?

    «В Москве нет, очень опасное место для хранения. И, в любом случае, мои сведения могли устареть на несколько десятков лет».

    «Тогда наша великая война закончится минут через двадцать в берлоге у Коляна. И конец, похоже, будет очень неприятный».

    «Предсказания Императора на твоей стороне. Ты победишь».

    «Серьезно? Давай я побазарю по душам с Томом, вдруг он перейдет на нашу сторону или хотя бы заинтересуется»?

    «Нет, он враг».

     «Он теперь мой истинный враг? Он, конечно, сволочь еще та, но я не в той ситуации, чтобы зацикливаться на какой-то экзистенциальной вражде».

     «Он не истинный враг. Он такой же слуга, просто рангом повыше. Твой истинный враг — повелитель теней».

     «Макс»?!

     «Ну если он — повелитель теней, то да».

     «Отлично, то есть меня порежут на лоскуты из-за того, что я не захотел сдать своего истинного врага его слугам? Что-то пазл совсем не складывается».

    «Бывает».

    «Что это за хрень про мир теней? Кто такой Том? Что ты знаешь про него и про Арумова»?

    «Не могу сказать, я только уверена, что он враг».

    «Не время темнить или играть в игры. Мы же вроде в одной лодке»!

    «Я не темню. Без роя мои функции и память крайне ограничены, только обрывочные сведения и коды активации. Но, судя по твоей памяти, Арумов может иметь доступ к секретам империи».

    «Да, он втирал про контейнер, который кого-то типа сожрал во времена его бурной молодости».

    «Попробуем его найти».

    «Ага, без проблем, как только разберемся с бригадой симпатяги Тома и его нанороботами. Я побазарю с Томом. Арумов, наверняка, не зря толкал эту телегу, может мы договоримся».

    «Нет, если враги получат контроль над роем — Империя проиграет».

    «Да и хрен с ней. Знаешь, я тут все-таки поразмыслил и решил, что не хочу мучительно подыхать».

    «В моих силах подарить нам быструю смерть».

    «Это угроза»?

    «Нет, просто возможность. Еще есть время, подумай».

    Фургончик затормозил, видимо на каком-то светофоре. Снаружи быстро темнело. До Дениса изредка доносились далекие гудки машин и вой сирен.

     — Что-то ты притих, дружок, — снова заскрипел Том. — Мы, кстати, подъезжаем. Хочешь в последний полюбоваться на Русаковскую набережную? Правда в этой дыре половина фонарей не работает, не видно ни хрена. У Коляна, знаешь ли, отличный подвал в районе где почти никто не живет, а у нас впереди долгая ночь. Может лучше так заговоришь. К чему вся эта грязь, сопли, отрубленные пальцы?

     — Без проблем, о чем поболтаем?

     — Какой ты сразу стал общительный. Да не бойся так, с пальцев мы обычно не начинаем. Про Коляна ты, конечно, наврал. Я этого хренососа знаю, он бы никогда не решился использовать меня, чтобы разобраться с тобой и выйти сухим из воды. Да он гадит от страха просто когда меня видит. Скорее он бы сквозанул куда-нибудь.

     — А с чего ты взял, что он сидит нас ждет?

     — Я ему сказал не дергаться. Ставлю миллион, что он на месте, потому что ты врешь и ему особо нечего бояться. Вернет наши бабки — и пусть живет.

    Тарас перелез на водительское место, отключив автопилот. Машина тронулась и покатилась, слегка подпрыгивая на разбитой дороге.

     — Поделись для начала, с кем ты там базарил? У тебя все-таки есть нейрочип?

     — Я придуривался, хотел закосить.

     — Опять вранье. Скоро ты об этом пожалеешь.

     — Ты ничего не добьешься. Я могу умереть и по собственному желанию, так что давай договариваться.

     — Неужели?

     — Есть такие устройства, которые активируются мысленным кодом. Раньше мы их возили из Сибири.

     — Ладно, проверим, — пожал плечами Том. — Не настолько мне интересна твоя болтовня. А хватит духу себя убить?

    Том рывком придал Денису сидячее положение и сунул под нос планшет с антенной.

     — Хочешь полюбоваться на источник своих неприятностей. Вот эта красненькая точка — ты. Вот я ее выбираю, вот ее свойства. Могу убить тебя сразу, могу постепенно, могу отключать по кусочкам: руки, ноги, зрение. Очень удобно, бескровно и главное никто не поймет, что случилось.

    От любимых описаний жестоких кар и расправ Тома отвлек вызов по сети.

     — Что значит выскочила на светофоре?! — рявкнул он.

     — Да плевать мне, что вы два дебила не можете за бабой уследить.

     — Никаких сама вернется, шеф сказал привезти. Ищите по трекеру.

    Том еще некоторое время песочил нерадивых подчиненных.

     — Какие-то проблемы? — вежливо осведомился Денис.

     — По сравнению с твоими сущие пустяки. Ты, кстати, здорово подставил свою подружку.

     — С чего это вдруг?

     — Шеф не любит, когда кто-то кладет глаз на его собственность.

     — После того, как я разберусь с тобой, мы обсудим с Арумовым кто там чья собственность.

     — Пустая угроза, — ухмыльнулся Том. — Но я напишу шефу, что есть еще один неплохой способ тебя расколоть. А то ты тут умирать собрался.

     — Лена тут совершенно ни при чем, оставьте ее в покое.

     — Конечно, конечно, дружище, не переживай.

    Денис понял, что усугубляет ситуацию и заткнулся.

    «Ты можешь хотя бы связаться с кем-нибудь»?

    «Повторяю, я всего лишь кусочек твоего мозга. И с кем ты хочешь связаться»?

    «С Семеном, чтобы репликант попробовал выручить Лену».

    «Нашел о чем беспокоится. Хочешь ей помочь, помалкивай лучше и думай как сбежать от Тома и найти контейнер».

    «Может я действительно просто сбрендил? Толку от этого голоса в голове никакого».

    «Найди рой и узнаешь какой от меня толк».

    «Да ничего я уже не найду».

    Денис мысленно махнул на все рукой и попытался устроиться поудобнее. И тут же получил бодрящий пинок от Тома.

     — Эй, не расслабляйся. Мы почти приехали.

    В следующие пару минут Денис думал только о том, как сохранить конечности в целости, мотаясь по прыгающему на родных ухабах фургону.

     — Шо-то у Коляна свит не горит, — заметил Тарас, паркуясь на обочине. — Може зайдем с другого боку?

     — Я тебя умоляю. Думаешь он нас ждет с ружьем наперевес.

     — Ну хто знае.

     — Бери броник и иди первым.

    Дениса выпихнули из машины. Было темно и тихо, знакомая вывеска «Компьютеры, комплектующие» не горела, как и фонари вдоль дороги. Вообще во всем доме горели два окна сверху ближе к торцу. Пока пыхтящий Тарас возился в темноте с жилетом, Денис с наслаждением вдыхал прохладный вечерний воздух и вертел головой по сторонам. Коленки особо не дрожали, но и умных мыслей в голове не появилось, а стоящий за спиной Том готов был заломить руки при любом неосторожном движении. Сам Том вытащил из-под сиденья дробовик-полуавтомат, а подручные ограничились пистолетами.

    «Пора прощаться, Соня Даймон».

    «Нет, не может все так легко закончится».

    Внутри магаза свет тоже не горел. Дверь была не заперта и двое боевиков аккуратно затекли внутрь.

     — Колян, что за фокусы?! — рявкнул Том в темноту, присев у двери и положив Дениса на пол.

     — Щиток сгорел, — раздался приглушенный голос из подвала. — Спускайтесь вниз.

     — Ты охренел совсем, поднимайся давай.

     — Я не могу, я застрял.

     — Где ты там застрял мудила?

     — У щитка, где дыра в полу. Я там ключи храню, и поставил внутри ловушку против воров и забыл сам про нее… Помогите пожалуйста.

     — Почему не позвонил?

     — Здесь в подвале сети нет.

     — У него в подвале есть сигнал? — зашипел Вован в темноте.

     — Я думаешь помню, — зашипел в ответ Том. — Слышь, Дениска, ты не в курсе что происходит? Самое время начать сотрудничество, тебе зачтется.

     — Без понятия. Сними наручники, я схожу посмотрю.

     — Ага, разбежался.

     — Том, пожалуйста! Помогите, я уже руку не чувствую, — снова раздался жалобный голос Коляна. — Зажало так, что капец просто!

     — Ладно, Тарас, сходи один погляди, — приказал Том. — Фонарик там включи, осмотри все хорошенько.

     — Я буду отменной мишенью с цим свитильником.

     — Да первый раз что ли? Выпишу премию если че. Хотя погоди, правда, Вован сгоняй в машину за тепловизором.

     — Ты сам сказал лишнего не брать: делов максимум на час, только тело отвезти.

     — Руки бы не отвалились, спасибо, что хоть стволы взял. Давай, Тарас, пошел.

     — Мы спускаемся! — заорал Том в темноту.

    «Интересно, что там внизу происходит, — лихорадочно соображал Денис. — Может это Семен решил помочь. Его кошаки-телепаты ведь могли видеть, что происходит, или надо обязательно заснуть в обнимку с Адиком? А ладно, терять нечего».

     — Он один! — что было мочи заорал Денис.

    И тут же получил мощный удар по загривку от которого поплыли круги перед глазами.

     — Я говорил рот ему заклеить, — зашипел Вован.

     — Сейчас заклею.

    Из подвала раздался страшный грохот, треск и матерные вопли.

     — Что происходит?! — крикнул Том.

     — Та понаставляв всякого говна!

     — Там чисто?

     — Да дивлюся, никого тут нема. И як цьего придурка угораздило туды влезти.

    Следом раздался истошный визг Коляна.

     — Я его не вытяну.

     — Ничего пусть сидит пока. Что со щитком?

     — Чорний весь. Сгорив похоже.

     — Понятно, мы тоже спускаемся. Детский сад, блять. Вован давай первым.

    Вован включил фонарик и пошел за прилавок. Том поднял шатающегося пленника и толкнул его в нужном направлении.

     — Шевели копытами.

    Том фонарик все равно не включал и держал дробовик над плечом Дениса, прикрываясь им. После короткого спуска они оказались перед рядами стеллажей, которые уходили внутрь подвала. За самым правым рядом, у стены, мелькал фонарик Тараса. Перед входом в проем между стеной и стеллажами валялись разбитые полки и куча разлетевшегося с них хлама. Видимо Тарас до последнего не хотел изображать из себя мишень и пытался пробираться на ощупь.

     — Вован, посвети еще все проходы повнимательнее.

    Том закинул дробовик на плечо и зашел в проход у стены. Дениса он усадил рядом с поваленным стеллажом. Колян в неестественной позе, припав на одно колено, скорчился чуть дальше. Правая рука у него и правда скрывалась где-то в здоровенной дыре.

     — Ну что, Тарас, тащи пилу, будем освобождать товарища, — прокомментировал ситуацию Том.

     — Да ты шо, може краще сразу пристрелити, шоб не мучился.

     — Ну случайно так получилось, чего вы ржете, — раздался обиженный голос Коляна.

    Луч фонарика выхватил из темноты его бледное узкое лицо с широко раскрытыми бегающими глазами и здоровенной ссадиной на лбу.

     — А лобешник ты когда успел разбить?

     — Да здесь же, упал, — нервным, срывающимся голосом ответил Колян.

    Том недоверчиво стянул с плеча дробовик и тут же раздался звук падающих на пол предметов, особенно отчетливо слышный в замкнутом помещении.

     — Це гранаты! — обреченно заорал Тарас. Одновременно на боевиков повалился один из стеллажей, раздался негромкий хлопок и следом оглушительно рявкнул дробовик Тома, выбив тучу хлама из падающего стеллажа.

    Денис, что было сил оттолкнулся ногами, пытаясь хотя бы перепрыгнуть через поваленный стеллаж. Но, прыгать из положения «сидя», со скованными сзади руками, было не сильно удобно, и он шлепнулся прямо на гору полок и компьютерного хлама лицом вниз, едва не разбив себе башку. Взрыв и вспышка догнали его в тот же миг. Денис ошалело мотал головой, пытаясь хотя бы понять какие части тела еще с ним. Он явно двигался, чья-то сильная рука тащила его за шкарник вдоль стены.

     — Не дергайся, это были флешки, — проорал на ухо голос нежданного спасителя, перекрывая звон в ушах.

    Снова рявкнул дробовик. Поток дроби ушел куда-то совсем в сторону, но человек за спиной дисциплинированно упал на пол.

     — Эй, упыри, я сказал сдаваться, я сказал бросать оружие. Мы вас видим.

    Голос пробивался сквозь звон в ушах и казался Денису знакомым. В гудящей голове начали появляться смутные догадки.

     — Вы кто блять такие?! Вы знаете на кого наехали?! Тарас, ты что-нибудь видишь? Прорывайся к выходу!

    Тарас издал бессвязный рев и попер вперед, словно раненный бык. Раздался грохот падения многострадальных стеллажей, мелькнул луч фонарика и следом послышались два хлопка. Фонарик погас, а тело Тараса в грохотом врезалось в следующий ряд компьютерного хлама.

     — А-а-а, суки! — заорал полуослепленный и полуоглушенный Том и начал палить из дробовика, явно наугад. Сразу же раздался звук падающей гранаты. Денис тут же перекатился, уткнувшись носом в пол, закрыл глаза и открыл рот. Следующая вспышка заставила дробовик замолчать.

     — Хватит шмалять, вы же обещали побазарить и все! — истошно завопил Колян.

     — Кто вы такие! Кто вы блять такие!? Я снесу башку Коляну прямо сейчас!

     — Не стреляйте! — хрипел из темноты Колян.

     — Бог смерти заберет всех! — снова раздался грубый голос, в котором теперь явственно слышалось совершенно неуместное веселье.

     — Стой, Федор, — подал голос человек, лежащий рядом. — Мы же правда обещали. Давай, Том, бросай оружие, побазарим. Слышишь! Бросай оружие!

     — Это слабоумный Федор и его отмороженный дружок Тимур, точно-в-глаз, — отчетливо прохрипел Колян в наступившей тишине.

    Следом в проход вылетел дробовик.

     — Давай, побазарим.

     — Бог смерти разочарован.

    Вся радость из голоса испарилась.

     — Его разочарование будет недолгим, полудурок. Я давно добивался, чтоб вас двоих выдали, вы и раньше слишком много выпендривались. Но теперь и просить никого не надо, я подвешу за яйца и вас и весь ваш батальон.

     — Пустая угроза, — просипел Денис. — Ты уже никого не подвесишь.

     — Много же ты не знаешь, Дениска.

     — Кидай ключи от наручников и планшет. Тимур, забери у него планшет.

     — Что за планшет?

    Том завозился в темноте и Денис не на шутку перепугался.

     — Забери его быстрее, пока он не прочухался!

    Слава богу, Тимур прекратил расспросы, он подскочил к крайнему ряду стеллажей и свалил один из оставшихся наружу. Следом метнулась еще одна тень. Раздались глухие удары и шипение Тома.

    Зажглась мощная лампа, которая осветила разгромленную половину подвала. Тарас лежал животом на поваленном, залитом кровью стеллаже. Инерция его массивного туловища вытолкнула стеллаж вперед, а компьютерный хлам веером разбросала по проходу. В черепе у Тараса зияла огромная дыра. Вован лежал на спине ближе к выходу, нелепо подогнув ноги, с такой же дырой на месте глаза.

    Лампа осветила и двоих нежданных спасителей Дениса, с которыми тот был хорошо знаком еще по поездкам в Сибирь. В роду у Тимура было немало таежных охотников, то ли якутов, то ли бурятов по национальности. От своих предков он унаследовал узкие глаза, низкую коренастую фигуру и непревзойденные охотничьи навыки. В маскировке, слежке и снайперской стрельбе ему не было равных. Он мог сутками лежать в снегу, поджидая зверя и всегда бил ему точно в глаз. Это был его фирменный стиль и предмет особой гордости над которым многие втихаря посмеивались. Но в открытую потешаться над Тимуром мало кто решался — при охоте на двуногую дичь он не был столь щепетилен. Когда Денис слышал про него последний раз, Тимура назначили командиром взвода в батальоне Заря, занимавшем сохранившийся в относительной целости городок Тавда под развалинами Тюмени.

    Здоровяк Федор же, являл собой наглядный пример того, почему стоит дважды подумать, прежде чем поступать на службу к Восточному блоку. Вся левая половина черепа у него была заменена титановым протезом, как и левая рука и обе ноги ниже колена. Да и с головой, после бегства от местного «повелителя смерти» у него было не все ладно. Нет, он тоже здорово стрелял и еще лучше управлялся с техникой, мог разобраться без мануала почти с любой сложной хреновиной. Видимо металлические части тела роднили его со всяким железом. Но живым существам поладить с ним было непросто. При общении с людьми он руководствовался какими-то одному ему ведомыми принципами и мог, не говоря ни слова, покалечить или убить любого, на кого укажет внутренний «бог смерти». Да и в остальном особой адекватностью не отличался, мог залипнуть на пару часов, разглядывая красивые цветочки, или в разгар боя впасть в безудержное, почти не контролируемое веселье.

    Оба были облачены в бронекостюмы с пассивным экзоскелетом и универсальные шлемы с уже поднятыми забралами. А в руках братья-сибиряки держали новенькие вампиры. У Федора за спиной болтался еще АК-85 с подствольником и комбинированным прицелом.

    Тимур выложил на пол знакомый зеленый планшет в металлическом корпусе.

     — Этот?

     — Да, он самый.

    Тимур зашел за спину Денису и снял с него наручники, а затем перекинул их Федору, чтобы тот заковал Тома. Денис с трудом поднялся, вытащил из кармана платок и попытался унять кровь из разбитого после падения носа. В ушах уже практически не звенело, видимо флешки были не особо мощными.

     — Воды нет, попить?

     — Держи. Зачем тебе планшет?

     — Этот урод вколол мне ядовитых роботов, которые управляются с этого планшета. Надеюсь, что он не отправил какое-нибудь сообщение с нейрочипа, чтобы меня прикончил другой их урод.

     — Надейся, надейся, Дениска.

     — Он ничего не отправит. Мы же тоже не дураки, Федор захватил с собой глушилку, она автоматически сканирует диапазон, поэтому проблем быть не должно. Посмотри сигнал есть?

     — Нет, вроде.

     — Ну значит пока ты в безопасности.

     — Очень ненадолго, роботы автоматом пустят яд через два часа, если не будет сигнала. Как вы здесь оказались?

     — Так проездом. А ты что же, не рад нас видеть?

     — Я никогда в жизни не был так рад кого-то видеть. Но все-таки, почему вы приехали?

     — Разузнать, как дела у старого друга. Сначала Колян сделал от твоего имени сумасшедший заказ на гору оружия, а потом эти упыри написали комбату и резко все отменили. Вот я и решил проверить, что за дела, благо мы были недалеко. А Колян есть Колян, от него не так сложно добиться сотрудничества, особенно Федору.

     — Тебя что, твой полудурок долго бил по башке. Это, серьезно, твоя личная инициатива? — снова заворчал Том.

     — Не совсем, конечно. Комбат просил передать, что мы хотим пересмотреть условия сотрудничества.

     — Мы их будем пересматривать с новым комбатом в сторону ухудшения. Если ты, конечно, не врешь и вы не сами это придумали. Хотя, впрочем, если комбат не может контролировать своих людей, нахрен он нам такой нужен.

    Тимур подошел почти вплотную к скрюченному на полу Тому и присел, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

     — Я так и знал. Я все передам. Знаешь, мне надоело видеть как мои братья гибнут и ползают на карачках перед упырями вроде тебя. А Денис тоже мой брат. Мы вместе ходили по пустошам, вместе ездили к этому «повелителю смерти» из Восточного блока. В их подземельях было очень страшно. Но разве ты, Дэн, испугался? Нет, ты не испугался, и я тоже не шелудивый пес, который боится любого, кто громко лает и корчит страшные рожи. Да может я не так грозен и у меня нет коллекции отрезанных ушей. Я просто ставлю зарубки на своей винтовке, и видит бог, немало грозных и опасных я отправил в страну вечной охоты. Я знаю, любого зверя можно выследить и убить, надо лишь найти подход. А кто ленится и не хочет стараться, сам выбирает свою участь.

     — Давай чеши языком, вы все много болтаете, и все рассказываете про себя небылицы. Но перед тем как сдохнуть, поете одинаково.

     — Ладно, Федя, кончай с ним, пора отчаливать.

     — Подожди!

    Денис подскочил к Федору и отвел в сторону ствол винтовки.

     — Как отключить нанороботов?!

     — Это квест, Дениска, попробуй его пройти.

     — Он не скажет, Дэн, — покачал головой Тимур. — Ломать его без толку, только время терять.

     — Бог смерти пришел за тобой.

     — Твоего бога смерти я видел много раз.

    Том не демонстрировал ни капли страха или растерянности, смотря в дуло нацеленной винтовки.

    Федор нажал на спуск и мозги Тома украсили стену подвала.

     — Долбаные отморозки! Больше никогда не буду иметь с вами дела, — надтреснутым фальцетом заголосил Колян. — Вытащите меня отсюда, наконец.

     — Барыге больше не с кем иметь дело, он теперь враг упырей, — ни мало не смутившись сообщил Федор.

    Он вставил в дыру длинный ключ, раздался щелчок, после которого Колян выдернул руку и торопливо отполз в сторону от трупа, а затем принялся растирать пострадавшую конечность.

     — У меня кровь из ушей идет? Меня контузило похоже! Есть хотя бы ватка или бинтик?

     — Все у тебя нормально с ушами, успокойся. — проворчал Тимур.

     — Как ты считаешь, это красиво? — спросил Федор, присев рядом с Коляном.

     — Что? Мозги на стене?

     — Ты считаешь это отвратительно? — со странной рассеянной интонацией уточнил Федор.

    Колян побледнел еще сильнее.

     — Э-э-э… нет, красиво, конечно…

     — Ты, правда видишь ее или врешь мне?

     — Федор, оставь, никто кроме тебя не видит красоту смерти, — пришел на помощь Тимур.

     — Нет, я тоже не вижу. Я очень стараюсь, но мне не хватает веры.

    Федор еще некоторое время разглядывал труп, то отдаляясь, то придвинувшись почти вплотную. Он даже пытался принюхиваться.

     — Ну что дальше? — спросил Денис. — У вас был какой-нибудь план?

     — План был простой: узнать что у тебя случилось. А теперь еще проще: едем домой и готовимся к войне.

     — Вы же прекрасно знаете, что вам не победить! — снова запричитал Колян. — Предыдущие попытки ничему не научили?

     — Ситуация изменилась, теперь борьба пойдет на равных. Давай собирайся, тебя мы тоже заберем. Здесь ты уже ходячий мертвец. Федор, помоги ему собраться.

     — Не надо мне помогать! Я сам соберусь.

    Колян сразу засуетился и забегал вокруг полок с любимым барахлом.

     — Сам ты будешь полчаса копаться. Давай шевелись, бог смерти не любит ждать, — усмехнулся Тимур.

     — Зря вы его сразу прикончили, — вступил в разговор Денис. — Если планшет запаролен мне конец. Колян, где ключи от твоей хибары.

     — Зачем тебе?

    Титановая рука Федора схватила Коляна за одежду, прекратив его бестолковую беготню.

     — Ключи и две минуты, только самое важное.

    К счастью для Дениса планшет разблокировался по отпечатку пальца, мертвая рука Тома решила проблему. Получив ключи, он обратился к Тимуру.

     — Где глушилка? Мне надо сгонять до экранированной комнаты, попробую добавить себе несколько часов жизни.

     — Я с тобой. Федор, заканчивайте и идите к тачке.

    Тимур стащил часть стены, которая сразу потускнела и превратилась в хамелеоновую плащ-палатку. Из открывшейся ниши он забрал довольно массивное электронное устройство со множеством штыревых антенн.

     — Ты думаешь планшет сработает напрямую без базовой станции? — спросил он, когда они закрылись в экранированной комнате. — Я выключаю глушилку.

     — Сейчас проверим, выключай — ответил Денис, слегка дрожащими руками копаясь в настройках планшета.

    Просыпающиеся безумные голоса в голове почти сразу затихли, видимо это означало, что планшет работал и напрямую. Покопавшись в настройках Денис обнаружил режимы функционирования нанороботов. Он очень боялся, что потребуется вводить еще какой-нибудь пароль для подтверждения операций. Но вроде обошлось. Единственная отображаемая зеленая точка стала серой, после того, как нанороботы были переведены в спящий режим.

     — Тимур, можно я потаскаю эту хреновину? Я теперь без нее, как диабетик без инсулина.

     — Учти, диабетик, аккумулятора хватит еще часов на десять. Потом нужна нормальная розетка, та что в тачке не прокатит. Все, погнали.

     — Подожди, мне надо сделать пару звонков с Коляновского ноута.

     — Даже пару? Нет времени.

     — Думаешь боевиков так быстро хватятся?

     — Думаю, уже хватились. Более того они могут и сами заявится по наши души.

     — В смысле, кто сами? Том же лежит в подвале с простреленной башкой.

     — По дороге все объясню.

     — Куда мы поедем?

     — Сначала до Нижнего. Там у нас есть опорник и медцентр.

     — И что ваши врачи сделают? Том сказал, что яд уникален.

     — Слушай, Дэн, наши парни уже попадались на такой крючок. Это обычный ФОВ, никто не будет каждый раз синтезировать какой-то особый яд. В Нижнем есть наш, хороший спец, который сделает полное переливание крови. Он справится.

     — Переливание поможет? Ваши парни, которые попадались, живы?

     — По-разному, но тогда мы понятия не имели о таких фокусах.

     — Все равно, слишком опасно. Да и дальше, что я буду делать?

     — Ты дашь присягу батальону и будешь сражаться наравне с остальными. Такова судьба солдата.

     — У меня есть другой вариант, Тимур. Помоги мне, ты же сказал, что ты мой брат. Помоги, и если я останусь жив, то помогу тебе выиграть войну с Арумовым.

     — Смелое обещание, ты ведь даже ничего про него не знаешь.

     — Я буду гораздо полезнее, чем сейчас, поверь.

     — И какой у тебя план?

     — Надо забрать у Арумова один контейнер с биологическим оружием.

     — Биологическое оружие ничего принципиально не решит, а ты можешь погибнуть от яда. В пустошах тебя многие уважают и мне понадобится любой голос, который поддержит мою версию этого замеса.

     — Твою версию?

    Денис с подозрением уставился в хитрые глаза Тимура.

     — Да, мою версию. Не будь дураком, Дэн, мы не сможем просто заявиться на совет командиров и объявить, что перебили упырей Арумова без суда и следствия.

     — Извини, конечно, но тогда Коляна надо собирать в последний путь, а не тащить с нами. Он слишком неустойчивый товарищ.

     — Я передам его в надежные руки по дороге, не беспокойся. Он ценный источник информации.

     — Ладно, все равно, помоги мне найти контейнер. Он решит и проблему с ядом и множество других.

     — Каким образом?

     — Тимур, пожалуйста, это сложно объяснить да и некогда.

     — Ну хорошо, где этот контейнер?

     — Сейчас попробую узнать.

     — Учти, чем дольше мы будем таскаться по Москве, тем скорее нас найдут. Я соглашусь на это только при условии, что на совете командиров ты скажешь все, что я попрошу.

     — А что именно я должен буду сказать?

     — Извини, сейчас некогда объяснять. Ты скажешь все, что я попрошу.

    Денис долгих пять секунд буравил собеседника взглядом. Но в лукавых раскосых глазах Тимура читалось лишь участливое ожидание.

     — Надеюсь я об этом не пожалею.

     — Я уверен ты сдержишь слово. Звони.

    Сначала Денис попытался поговорить с Семеном, но тот не отвечал. Пришлось оставить ему сообщение с кратким описанием ситуации, без упоминания конкретных имен «освободителей» и просьбой разузнать, есть ли переполох в доме Арумова. Зато Лапин, несмотря на поздний час, ответил сразу.

     — Здорово, шеф, это Денис Кайсанов. Ты говорил, тебе нужна помощь с утилизацией какого-то контейнера?

     — О, Дэн, — это ты, круто. Я три часа пытаюсь до тебя дозвониться. Слушай, извини, что так получилось с начальством. Надеюсь все в порядке?

     — Все нормально.

     — Дэн, ты не мог бы еще раз меня выручить? Тут с этим контейнером вообще беда, никак не можем с ним разобраться.

    Судя по заискивающему тону, Лапин пытался в очередной раз прикрыть свою жопу с чужой помощью.

     — А что так?

     — Да просто нужна виза какого-нибудь представителя от ИНКИСа. Поздно уже совсем, никто не соглашается, а начальство требует сегодня закончить. Ты не мог бы подскочить в Балашиху, ты же не очень далеко живешь…

     — Что в контейнере?

     — Да, ничего особенного… Какие-то отходы от экспериментов, мусор всякий… биологический. Это все дело надо уничтожить.

     — А в чем проблема-то уничтожить?

     — Нужно присутствие еще одного представителя. Ты сможешь приехать, или нет?

     — Там только мусор? Или может быть какие-то опасные бактерии, вирусы?

     — Какие вирусы, с чего ты взял? Там ничего опасного, — сразу забеспокоился Лапин. — Просто мусор.

    «Эй, Соня Даймон, ты еще не свалила из моей головы»?

    Валькирия тут же материализовалась и уселась на стол, развязно выставив вперед ноги в сапожках.

    «Даже не надейся, я не глюк и не бред сумасшедшего».

    «Любой глюк утверждал бы тоже самое. Что думаешь насчет Лапина»?

    «Решай сам. Пока мы не окажемся рядом с гнездом, ничего сказать нельзя».

     — Хорошо, я приеду минут через сорок.

     — Здорово, ты меня очень выручишь, правда, — облегченно зачастил Лапин. — Это в Балашихе рядом с платформой Горенки, новый утилизационный завод. Я скажу, чтобы пропуск оформили.

    Денис подумал, что хорошо бы еще как-то Максу сообщить насчет конфуза с запиской. Но опять же, грозная тень телекомовской СБ не очень располагала к откровенным ночным разговорам, и Денис решил, что если с роем что-то выгорит, он просто сразу поедет в Королев и опередит Арумова, а если не выгорит, то и хрен с ним: пусть Макс сам разбирается со своими проблемами. Перед поездкой Денис заскочил в подвал, прихватил дробовик и один из пистолетов, а потом забрал свои вещи из машины боевиков. На улице было темно и тихо. Не выли сирены полиции, не топтали разбитый асфальт сапоги подчиненных Арумова. Если звуки бойни и долетели до кого-то из окрестных жильцов, сообщать куда следует они явно не спешили.

    Старый уазик, припаркованный в соседнем дворе, сорвался с места, едва они залезли внутрь. Несмотря на помятый и замызганный внешний вид, гибридный газотурбинный движок работал почти бесшумно. Громче ныл Колян по поводу их долгого отсутствия и перспектив угодить прямиком в лапы эскадрона смерти, который уже точно выехал по их души, особенно, если они будут еще полночи шарахаться по долбаной Балашихе.

     — Колян, да заглохни уже, — раздраженно попросил Денис. — Надо было не трепаться про мой заказ, сидел бы сейчас спокойно, свой хабар перебирал. Тимур, ты обещал рассказать что не так с боевиками Арумова.

     — Ты, видимо, совсем не в курсе дел, да?

     — Ну, после того, как нашу с Яном лавочку прикрыли я выбыл из игры. Слышал, конечно, что Сибирские батальоны теперь работают с людьми Арумова примерно по той же схеме.

     — Работают. Только перед этим случилась небольшая войнушка. У нас ведь были и собственные каналы и в Европу, и еще кое-куда. И делиться с какими-то пришлыми мудаками никто не собирался. Понятно, что большинство комбатов, тоже — трусливые говнюки, чуть подгорит, они готовы под любого лечь. Но эти упыри начали такие фокусы откалывать, когда замес начался, что мама не горюй. Даже Восточный блок их побаивается. Нанороботы — это что, самый главный фокус знаешь в чем?

     — В чем? Они воскресают из мертвых? Бред какой-то.

     — Представь себе. Факт в том, что их нельзя убить. Завалишь всю банду, а они через недельку опять заявляются.

     — Сказки какие-то рассказываешь. Не бывает таких систем, даже у марсиан. Говорят, что у сильно продвинутых боевых киборгов есть там всякие насосы, аэраторы, которые могут сохранить мозг в течение пары часов. Ну, типа стреляйте только в голову, сжигайте тела на крайняк.

     — Отрезали головы, сжигали в крематории, чего только не пробовали. Этого Тома убивали раза три, весьма изощренными способами. Все равно, он появляется снова. Причем этот упырь помнит все, что происходило до самого момента смерти. Столько хороших людей на этом погорело. И хуже того, мы даже не смогли найти логово из которого они вылезают. Они словно телепортируются прямиком из адского пекла.

     — Тимур, ты меня не разводишь часом?

     — Мне не веришь, у Феди спроси, они не даст соврать.

     — Упыри не умирают. — подтвердил Федор. — Это против всех законов, мой долг — вернуть смерти то, что принадлежит ей.

     — Может они роботы какие-нибудь?

     — Может. Очень хитрые роботы, которых никак не отличишь от людей. Которых можно сжечь в наглухо экранированном подземелье, а пепел развеять по ветру, и все равно, он потом придет и покажет пальцем на того, кто это сделал. Колян тоже подтвердит.

     — Я-то никого не убивал! — возмутился Колян. — Но слухи, конечно, стремные гуляют.

     — Короче, комбаты забили, проще принять их условия.

     — И что же изменилось? Неужели, это только потому, что я твой брат? И ты решил по-братски меня выручить.

     — Когда был заключен договор между Арумовым и советом командиров, на твой счет был отдельный пунктик. Комбат Зари и комбат Харзы настояли, чтобы лично тебя оставили в покое и даже хотели, чтобы ты остался в бизнесе в качестве смотрящего от нас. Арумов, конечно, послал их, вместе с их жалкими потугами за чем-то там смотреть, но тебя обещал оставить в покое. В принципе, он прямо нарушил договор.

     — И комбаты решили из-за этого развязать войну? Кто-нибудь из них одобрил эту спасательную операцию?

     — Сказали съездить и разобраться с проблемой. Тут как обычно, если выпадет говенная карта, то спишут все на самодеятельность и отправят нас в расход. Но, в батальонах очень много недовольных и это может стать последней каплей.

     — Надеешься, что армия проголосует за войну? Попытка оседлать настроение армии не всегда лучший способ что-то решить. Тебе дадут только одну попытку.

     — Не надо меня учить, я сам видел как это бывает. Но я уверен, что в Сибири еще остались парни с яйцами, которые помнят, что мы никогда не сдаемся. Должен быть способ убивать упырей.

     — И ты его знаешь?

     — Я много чего знаю, друг мой, Денис, — неопределенно ответил Тимур и замолчал.

    

    Недавно построенный белый корпус утилизационного завода скрывался в глубине запущенного лесопарка у железной дороги. Правда, легкий трупный смрад и дымок из труб здорово демаскировали его положение.

    «Прекрасное место для роя, — прокомментировала обстановку Соня Даймон. — Туши животных отлично подойдут для вызревания гнезд».

    «Да, местечко что надо».

    Уазик с выключенными фарами аккуратно подкатился к повороту, с которого открывался вид на освещенные решетчатые ворота.

     — Так, один старый пердун в будочке, — прокомментировал Федор, разглядывая диспозицию через комбинированный прицел. — Подойдем тихонько, я его вырублю. Или полезем через забор, но там сигналка может быть?

     — Не надо никуда лезть, — ответил Денис. — Я просто войду на меня должен быть пропуск.

     — С глушилкой в рюкзаке? — спросил Тимур. — А если заставит показать что внутри?

     — Скажу, что оборудование для работы. Не будет он докапываться, не стратегический объект же.

     — Один пойдешь?

     — Да, сначала посмотрю, что там мой пухлый начальничек привез. Если это левая хрень, то сразу валю и гоним в Нижний. А если то, что надо, надеюсь ваша помощь и не потребуется.

     — Ну смотри сам. Возьми рацию на всякий случай, она в УКВ-диапазоне, глушилка ее не давит.

    Тимур, кроме рации, достал еще серый просторный плащ-накидку и балаклаву из металлизированной ткани со встроенными в прозрачные участки индикаторами и протянул комплект Коляну.

     — Это еще зачем? — возмутился Колян. — Не надо на меня всякие ошейники вешать, я тебе не собака.

     — Давай, не ерепенься, они всего лишь блокируют беспроводной интерфейс чипа. Никаких нехороших сюрпризов там нету.

     — Кому я буду звонить по-твоему, людям Арумова что ли?

     — Мало ли с кем ты еще дружишь. Нам ни перед кем светиться нельзя — приказ командования, извини.

    Колян, продолжая ворчать, натянул плащ и балаклаву и с обиженным видом отвернулся к окну.

    Денис собрал рюкзак, проверил патрон в стволе и сунул пистолет за ремень. Выйдя из машины, он некоторое время топтался в нерешительности, разглядывая ярко освещенный пятачок перед воротами. «Ну что ж, я либо найду там рой и стану последней надеждой Империи, либо, что более вероятно, найду контейнер с дохлыми лабораторными мышами и сам сдохну от яда. Одно утешение: можно порешить гада Лапина напоследок».

     — Через сколько тебя ждать?

    Тимур тоже вылез из тачки и закурил, по привычке прикрывая огонек ладонью.

     — Минут через двацать-тридцать, думаю.

     — Долго, ну ладно… Давай, не тупи, либо иди уже, либо поехали.

     — Иду, дай сигарету.

    На проходной проблем не возникло. Туда сразу подскочил Антон Новиков и нетерпеливо потащил Дениса внутрь.

     — И ты здесь? — удивился Денис. — А ты разве не можешь расписаться в документах?

     — Там не просто расписаться, — уклончиво ответил Антон. — Без тебя никак короче, пойдем быстрее, заждались уже все.

     — Кто все?

    Ко входу в здание, они прошли вдоль высокой стены, из-за которой доносилось устойчивое амбре разложения. Завод работал в полуавтоматическом режиме, людей по дороге им не встретилось. Только иногда шуровали вилочные погрузчики. Антон вытащил откуда-то респиратор, естественно, забыв предложить подобный девайс товарищу. Внутри, здание цеха тоже делилось напополам стеной с гермоворотами. Видимо, трупы животных и прочая дрянь оставались в другой половине, а в этой было относительно чисто. Антон, лавируя между работающими дробилками, баками и транспортировочными лентами привел их в дальний угол цеха у разделительной стены. Денис удивился еще больше, обнаружив там целую толпу представителей ИНКИСа: близнецов Кида и Дика, самого Лапина и хмурого, лысого типа из снабжения по имени Олег. Немного в стороне, скрестив руки на груди, стоял высокий худой дядька в защитном комбинезоне, с седыми волосами и независимым, слегка надменным выражением лица. Его представили как Пал Палыча — инженера завода. У стены, привалившись к ней, расположился неприметный мужичок в таком же комбезе и сдвинутой на лоб маске-респираторе. У мужичка был красный пропитой нос и отсутствующее выражение лица, типичное для работяги, вокруг которого собралась толпа начальников, битый час решающих, что ему работяге надо сделать.

    Вся эта толпа начальствующих субъектов ходила кругами вокруг контейнера, примерно метровой высоты, который был весь обклеен весьма грозными знаками биологической опасности.

    Денис с трудом подавил приступ подступающей к горлу ярости и, натянув на рожу максимально радостную и неестественную улыбку, поинтересовался:

     — Где расписаться?

     — Тут, Дэн, такое дело… Надо завизировать наши документы, но просто это должен сделать человек, который лично контролировал процесс… В принципе, ничего такого, просто помочь вот товарищу с завода…

     — Так, давайте без лишних разговоров. — Пал Палыч решительно отстранил бубнящего Лапина и подозвал скучающего Михалыча. — Идите с нашим сотрудником, он вам выдаст комбинезон. И пожалуйста, очень прошу, побыстрее, совсем не хочется торчать здесь всю ночь, знаете ли.

     — А что надо сделать-то?

     — Как что? Как что! Вы чем там в своем ИНКИСе занимаетесь! — седой инженер едва не сорвался на крик. — Надо вскрыть уже долбаный контейнер в гермозоне, стерилизовать внутреннюю упаковку и потом сжечь содержимое.

     — Точно вскрыть? Там же биологическое оружие, — с самым невинным видом поинтересовался Денис.

    И секунд десять наслаждался видом того, как постепенно вытягивается от удивления лицо Пал Палыча, как он начинает хватать ртом воздух, выпучивает глаза, багровеет и наконец исторгает нечленораздельную ругань в направлении перепуганного Лапина. Тут же в перепалку влез Антон, пытаясь доказать, что там простые биологические отходы и, делая неприличные жесты в адрес Дениса, сигнализирующие о том, что тот не проспался еще после вчерашнего. Заняв таким образом важным делом всю компанию, Денис обратился к своему внутреннему демону.

    «Это нужный контейнер»?

    «Не знаю, внешняя упаковка выглядит странно. Попробуй осмотреть его со всех сторон».

    Соня неотступно следовала за Денисом во время обхода.

    «Осмотрел, что дальше»?

    «На нем должна быть специальная гравировка, типа заводского номера. Все эти номера есть у меня в памяти».

    «Нет тут никаких номеров. И вообще он выглядит слишком новым для изделия имперского производства».

    «Попробуй пощупать его, вдруг гравировку затерли».

    «Делать больше нечего, щупать контейнер с биологическими отходами. Меня совсем за идиота примут».

    Денис осторожно провел рукой вдоль почти неразличимого стыка крышки с корпусом и дернулся как от удара током.

    «Это что такое было? Статика»?

    «Нет — это он! — возбужденно воскликнула Соня Даймон. — Смотри внимательнее».

    Денис посмотрел на то место, по которому только что провел рукой и увидел мерцающую желтую линию, похожую на тонкое щупальце, уходящее под крышку.

    «Сигнальная система роя, кто-то пытался вскрыть гнезда, кто-то не имеющий допуска».

    «Арумов? И потом засунул гнезда в другую упаковку и решил уничтожить».

    «Возможно».

    «И почему же он еще жив? Как же жуткий рой так облажался, а»?

    «Это не абсолютное оружие, как и любое другое. Надо предполагать худшее, что он знает о возможностях роя и понимает как от него защищаться».

    «Ага, или он просто воскрес, если верить Тимуру. Ты, кстати, не в курсе насчет воскрешений? Это тоже невостребованное широкими массами имперское изобретение»?

    «Не в курсе».

    «Твой любимый ответ. Вскрываем упаковку»?

    «Конечно».

    «Надеюсь этот рой разберется, что мы свои. У меня-то нет лишних жизней в запасе».

    «Он уже разобрался, если ты не понял. Коснись еще раз».

    Денис недоверчиво дотронулся до металлического бока, рефлекторно стараясь держаться подальше от желтого щупальца, но оно само бросилось навстречу его руке.

    Пробирающий до костей зимний ветер швырнул в лицо горсть ледяных иголок, швырнул и схлынул, оставив лишь голос и армию, выстроенную на огромном аэродроме. Голос, громовой, взывающий и гневный катился между неподвижными рядами призраков в броне, ветер гнал снежные самумы по бесконечному бетонному полю и полоскал в пронзительно синем небе высоко поднятое знамя Империи.

     «Вы — солдаты империи, призраки тех, кто пал в тысячелетней войне. Те, кто остался лежать в бурьянах дикого поля и в белоснежных полях под Москвой, кто спустился на дно океанов, кто похоронен в склепе космических станций. Услышьте их голоса! Души солдат, павших за Империю, принадлежат ей навечно. И ваши души принадлежат ей, и ваши имена будут вечно вселять трепет в сердца ее врагов. Плачьте и рыдайте отступники и враги Империи, ибо скоро родится он — великий дух мщения, бич и кара божья всех рас и народов. Он видит тысячью глаз, от него не скрыться в глубине пещер и на вершинах гор. Пепел и руины оставит он от ваших городов, кости ваши будут хрустеть под сапогами его армии. Дети ваши и внуки ваши, и все потомки ваши родятся и умрут в страхе перед роем! А Империя будет жить тысячи лет и процветать. Слава великой империи!»

     — Эй, паря, не стоит его лапать, ты же сам сказал.

     Прошедший сквозь Соню Михалыч коснулся плеча Дениса. Денис отдернул руку, ошалело мотая головой, и наваждение схлынуло.

     — А, да я перепутал с другим контейнером.

     — Что? — успевший немного остыть Пал Палыч мгновенно развернулся к ним. — Вы чего мне мозги компостируйте! Короче, либо ты сейчас же идешь и одеваешь комбез, либо освобождайте помещение! Меня это уже конкретно задолбало. Со связью еще что-то случилось, меня дома убьют вообще.

     — Да, говорю, нет там ничего опасного, — снова влез Антон. — Вечно он все путает, последнее время так совсем… Бухать надо меньше.

     — А чего же ты сам не пошел в гермозону? — недоверчиво осведомился Пал Палыч. — Не торчали бы тут три часа.

     — Ну я не могу, мне же по должности не положено.

     — Палыч, раз такое дело, хорошо бы премию того… повысить немножко.

     Михалыч с некоторым запозданием сориентировался в ситуации и решил обернуть ее в свое пользу.

     — Вон к ИНКИСу обращайся, они платят за этот балаган.

     Лапин испустил тяжелый вздох и протянул Михалычу карточку с еврокоинами, а потом еще одну, видя, что тот не отстает.

     — А мне премию? — по простецки обратился к начальнику Денис.

     Лапин сделал извиняющий жест в сторону Пал Палыча и пробубнил что-то вроде: «Прощу прощения, еще буквально минуточку», и проникновенным тоном зашептал Денису:

     — Дэн, такой бардак вообще творится, на тебя последняя надежда. Видишь все, как бы помягче выразиться…

     — Зассали вскрывать контейнер?

     — Да, ты всегда называл вещи своими именами, — нервно захихикал Лапин. — Вот нельзя ни на кого положиться, только на тебя, честное слово. Новиков этот, чуть что, сразу сливается. Я бы давно его уволил и тебя назначил, но Арумов не разрешает. Вот, как на духу говорю, тебя я, Дэн, уважаю, ты ничего не боишься. Да тут и боятся по правде нечего, все эти слухи про какое-то биологическое оружие, но смешно, право слово.

     — А знаки тогда зачем наклеены?

     — Откуда я знаю, их люди Арумова зачем-то наклеили. Они же не разбираются, вот и налепили. А мне теперь, что с этим делать?

     — Утилизировать официально на каком-нибудь военном заводе.

     — Да какие военные, — замахал руками Лапин. — Там только согласовывать два месяца будешь. Делов-то на пять минут, только помочь этому Михалычу крышку снять, а дальше он сам. У них, видите ли, целиком этот контейнер в автоклав нельзя. Там все биоматериалы еще во внутренней упаковке, так, что даже теоретически ничего случится не может. Дэн, пожалуйста, я тебе повышение выбью, клянусь. У меня отпуск горит, билеты на завтра куплены.

     — А в отпуск-то куда собираешься?

     — Так, на Мальдивы на недельку, а потом на дачу, конечно, рыбалочка, банька…

    Лапин мечтательно закатил глаза.

     — Ну тогда, конечно, давай разберусь с этим долбаным контейнером.

     — Серьезно, ты поможешь?!

    Лапин даже не скрывал своего облегчения. У него явно было припасено еще немало пустых обещаний для идиота, который согласится неофициально, среди ночи вскрывать контейнер с сомнительными биологическими отходами.

     — Дэн, ты такой молодец, так меня выручаешь, уже не первый раз.

     — Да без проблем, отпуск это же святое.

    К натягивающему комбез Денису подвалил зевающий во весь рот Антон и покровительственно похлопал его по плечу.

     — Ты ваще герой, Дэн. Мы все мысленно с тобой. Валер, можно я домой уже поеду, чего здесь торчать?

     — Езжай конечно, — махнул рукой Лапин.

    «Задержи его! — мгновенно всполошилась Соня Даймон. — Отсюда никто не должен уйти, пока ты не выпустишь рой».

    «А то я не догадался», — огрызнулся Денис.

     — Погоди, Антон, ты что, уже уезжаешь? Без твоей моральной поддержки я не справлюсь.

     — Да брось, вон Кид с Диком тебя поддержат. А я усну сейчас…

    Антон снова раскрыл рот так, что едва не вывихнул челюсть.

     — Шеф, что за дела? Либо мы все вместе здесь, до победного конца, либо я не вписываюсь.

    Лапин обреченно вздохнул и принялся неохотно препираться с Антоном.

    «Надо что-то делать»! — снова запаниковала Соня Даймон.

     — Где у вас туалет?

    Пал Палыч неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

     — Конечно, сам найду.

    Отойдя за пределы прямой видимости, Денис вытащил из рюкзака рацию.

     — Тимур, прием.

     — Прием! Что у тебя?

     — Все отлично, только одна просьба есть. Если увидишь как выезжает черная бэха, седан, номер 140 задержи ее. Это коллега мой, хочет свалить раньше времени.

     — Как я тебе его задержу?

     — Дорогу перегороди, аварийку включи.

     — Дэн, а если он ментов вызовет? Ты глушилку забрал, а у новых чипов это раз плюнуть, достаточно пальцы как-нибудь хитро сложить и все: сушите сухари.

     — Тимур, задержите его как угодно.

     — Хорошо, если что, это на твоей совести.

     — На моей. Отбой.

    Когда Денис вернулся, контейнер уже погрузили на рохлю, а Михалыч поворачивал ручку, запирающую дверь в гермозону.

     — С рюкзаком нельзя!

    Пал Палыч ринулся наперерез Денису.

     — У меня там ценные вещи.

     — Никто их не тронет, пусть здесь полежит. Да нельзя с рюкзаком, что непонятного! Его потом тоже стерилизовать придется.

     — Это мои проблемы.

     — Это не твои проблемы! Короче, с рюкзаком ты не войдешь.

     — Ладно, только здесь у двери его положи.

     — Никто его не тронет. Ну мешать же будет, все пускай здесь лежит.

    Войдя, Денис обнаружил шлюз, у которого внутренняя дверь съезжала вбок по нажатию кнопки.

    «Слышь, Соня, не нравится мне это. Наверняка там есть камеры, как бы этот Пал Палыч тупо нас не запер».

    «Есть другие варианты»?

    «Конечно, достать ствол и вскрыть контейнер снаружи».

    «Слишком много людей, ты не сможешь их контролировать. А с лишними трупами у нас будут проблемы».

    Денис нехотя ступил на гладкий плотный линолеум, выстилающий гермозону, размером примерно десять на десять метров. Стены был обшиты белым пластиком без швов, а в правой стене располагалась дверь в еще один шлюз. В помещении располагались три автоклава, газовая печь, несколько шкафов с инструментами.

     — Михалыч, а что гермозону можно снаружи заблокировать?

     — Ну, если ручку держать, то можно. А зачем? — раздался приглушенный из-за респиратора голос Михалыча.

     — Ну вдруг, что случится. Не хотелось бы, чтоб нас заперли здесь с какой-нибудь дрянью.

     — Ты чего, паря, никто не будет нас запирать. Кина пересмотрел? Вон пульт, если вдруг какая авария, включаешь вытяжку на полную мощность и топаешь к шлюзу. Сбоку, там кнопочка — включает душ из дезраствора.

     — А камеры есть?

     — Есть, только никто на них не смотрит обычно. Да не боись, не заразимся. Маску хорошо затянул?

    Михалыч подкатил контейнер почти вплотную к автоклаву, разбросал вокруг толстые салфетки и принялся поливать их какой-то жидкостью из канистры.

     — Дезраствором все залью, на всякий пожарный, — пояснил он. — А то, правда, мало ли что.

    Затем он повернул клапан на контейнере и наружный воздух с шипением устремился внутрь. Когда шипение затихло, Денис увидел, как со всех сторон из-под крышки полезли желтые щупальца.

    Михалыч протянул гаечный ключ.

     — Давай будем крышку снимать, откручивай со своей стороны.

    Крышку пришлось поддевать отвертками, чтобы разодрать уплотнительное кольцо, которое схватилось с металлом намертво. Сама железяка весила, по ощущениям, килограмм двадцать-тридцать, и, при желании, ее вполне можно было тягать и одному. «Наверное, Михалычу просто страшно возиться в одиночку», — подумал Денис. Внутри контейнер был набит кусками адсорбента. Михалыч принялся его аккуратно вытягивать и складывать в печь, не забывая иногда поливать из канистры. Щупальцам дезраствор явно не нравился, они дергались, но признаков угасания не демонстрировали, наоборот перед внутренним взором Дениса они становились все ярче и многочисленнее. Их куски, как бахрома, повисали на костюме Михалыча и разносились по всему помещению. Через пару минут показались и сами гнезда — несколько зеленых цилиндров, размером примерно с литровую бутылку, плотно вставленных в держатели контейнера. Денис насчитал пятнадцать штук, они выглядели довольно старыми, кое-где на них краска облупилась, обнажая серебристый металл. Два гнезда были плотно оплетены целым клубком желтых нитей.

     — М-да, паря, сколько же лет этим отходам?

     — Понятия не имею.

    Михалыч какое-то время недоверчиво рассматривал зеленые тубы. Но делать было нечего, он вытащил из шкафа еще одни толстые резиновые перчатки, не скупясь полил их дезраствором и переложил первую тубу в автоклав.

    «Так, теперь слушай внимательно, — начала распоряжаться Соня. — Когда он отвернется, хватаешь гнездо, срываешь защелки, быстро откручиваешь крышку и вываливаешь споры на пол».

    «Не слишком много действий за те три секунды, пока он отвернулся»?

    «И потом срываешь с него маску».

    «А что, без этого великий рой не справится с жалким Михалычем»?

    «Рою потребуется пара минут, чтобы прогрызть защиту. Лучше сорвать маску, а еще лучше, чтобы он вдохнул, тогда эффект будет мгновенный. Потом, надо как можно быстрее открыть гермозону и все — дело в шляпе».

    «Дверь внутреннего шлюза автоматическая».

    «Заблокируй ее чем-нибудь».

    Михалыч нагнулся над контейнером за четвертым цилиндром.

    «Чего ты ждешь?! Пока он не запустит автоклав»?

    «Может лучше так и сделать, чем травить людей неведомой имперской дрянью».

    «Ты сам умрешь от яда».

    «Все когда-нибудь умрут. Рой точно сможет уничтожить нанороботов»?

    «Точно. Ты мне не веришь»?

    «Верю конечно. Откуда Арумов знает о рое? Кто он такой»?

    Михалыч перетаскал уже больше половины гнезд и наклонился за следующим.

    «Ты сейчас хочешь это обсудить»?!

    «По-моему самое время. Так кто такой Арумов, кто такой Макс? Почему слова Тома меня активировали? Это же не из-за угрозы убийства».

    «Выпусти рой»!

    Соня Даймон заорала так, что у Дениса заложило уши. Он покачнулся и схватился за край контейнера. Во рту снова появился привкус крови.

     — Эй, паря, ты чего? Тебе плохо?

    Михалыч как ошпаренный отскочил от контейнера.

     — Да, все нормально, перебрал вчера слегка. Спать лег только утром. Серьезно, это не зараза, ты же таскал эти гнезда.

     — Что таскал? — недоуменно переспросил Михалыч.

    «Открывай, или будет поздно».

    «Какая же ты сука, Соня Даймон»!

    Денис схватил одно из гнезд и попытался вытащить его из держателя. Оно сидело крепко. Денис рванул сильнее и с громким скрежетом немного сдвинул контейнер с рохли. Тогда он схватился за следующую колбу. Михалыч застыл как парализованный, наблюдая за этой сценой. На его лице был написан дикий, первобытный ужас. Защелки отлетели легко, а вот крышка шла очень плохо. Денис сделал пол-оборота и почувствовал, что сейчас лопнет от натуги. Михалыч наконец перезагрузился и что было мочи рванул к шлюзу. Повалить его удалось уже в дверях. Михалыч барахтался отчаянно, а когда почувствовал, что с него пытаются стянуть маску, завопил в голос.

     — Паря, ты чего!!! Ты озверел совсем?! Прекрати! Пусти-и-и!

    Денис в отчаянии ударил его колбой по затылку, а потом еще раз, пока Михалыч не притих. Тут же, сбоку его ударила пытавшаяся закрыться дверь. Он прополз вперед и наконец смог сорвать крышку. Из колбы посыпались небольшие шарики, которые от падения на пол лопались и выпускали облачка желтых точек.

    «Сними с него маску и сам тоже снимай».

    «А мне-то зачем»?

    «Идиот! Ты хочешь управлять роем, или нет»?

    Михалыч застонал и попытался встать на четвереньки, но подъехавшая дверь пресекла эту слабую попытку, снова повалив его на пол. Но в маску он вцепился с отчаянием обреченного, пришлось лупить его металлом по пальцам. Некоторое время он еще пытался не дышать, комично краснея и надувая щеки. Но, после мощного пинка в живот, вдохнул и тут же затих.

    «Что с ним»?

    «Он будет под контролем через несколько секунд. Открывай внешнюю дверь».

    Как только Денис схватился за ручку и начал поворачивать, включилась сирена. Сзади послышался нарастающий шум вентиляции.

    «Надо было все-таки закрыть внутреннюю дверь».

    «Крути ручку давай»!

    Кто-то явно навалился на ручку с другой стороны. Денис поднажал сильнее и внезапно понял, что видит самого себя со стороны. Он увидел как за спиной с бессмысленным выражением лица поднимается Михалыч, как внутри гермозоны на всю мощь заработала вентиляция, как маленькие жучки цепляются за стены и пол, но часть все равно улетает вверх по широким воздуховодам и застревает в фильтрах. Другие жучки, совсем мелкие ползут в почти невидимый стык между косяком и наружной дверью и вгрызаются там в уплотнитель. Он получил тысячу глаз и тысячу рук, он мог заползти в любую щель, в любое устройство или в голову любому человеку, а время замедлило свой ход по его желанию. Он видел сам себя глазами Михалыча, сделал шаг вперед, оступился и упал, даже не выставив руки вперед. Боль была лишь информацией, она не была его собственной. Он подумал, что неплохо бы проверить камеры и тут же его глаза устремились внутрь устройств, пытаясь понять какие цепи за что отвечают. С камерами сразу разобраться не получилось, а вот лампы дневного света были устроены попроще. Одно движение и питание закорочено. Раздался громкий хлопок, с потолка посыпались искры и освещение погасло. Денис на какое-то время застыл в обалдении от новых возможностей и совершенно забыл про ручку. Та рванула вверх и больно ударила его по локтю.

    «Ты че творишь?! — зашипела Соня, собираясь в изображение из желтых точек на стене. — Ты еще не умеешь управлять роем! Открой уже чертову дверь»!

    Сзади подошел двигающийся словно зомби Михалыч, они вдвоем навалились на ручку, и Денис со всей силы толкнул дверь от себя. Она приоткрылась, и яркие точки хлынули в образовавшуюся щель. Появились ошарашенные лица представителей ИНКИСа, сгрудившихся у двери, и Пал Палыч в маске, из последних сил пытающийся удержать дверь. Он видимо заметил нечто, вылетающее изнутри, потому что бросил ручку и попятился назад.

    Денис вылез следом, на ходу сдирая с себя комбез.

     — Ты чего устроил?! — заорал Пал Палыч, все еще бестолково пятясь назад.

    Денис вытащил из-за ремня пистолет и направил его на инженера.

     — Что надо, то и устроил. Снимай маску.

    Пал Палыч испуганно замотал головой, развернулся и припустил наутек вдоль стены. Денис попытался рвануть следом, но запутался в штанинах комбеза и упал на колени.

    «Стреляй уже»!

    Он выстрелил целясь в ноги, но не попал. Беглец словно заяц вильнул вправо.

    «В спину стреляй»!

    Денис увидел довольно большое красное пятно, которое перемещалось за движениями его рук. Наведя пятно на бегущего инженера, он нажал на спуск, и, на этот раз, тот упал. Денис выпутался из комбеза и подбежал к упавшему человеку. На его спине уже расплывалось пятно крови. Он с трудом перевернул тело и увидел застывшие глаза, направленные в потолок.

    «Готов».

    «Хорошо попал», — пожала плечами Соня Даймон.

    «Хреновое начало борьбы за светлое будущее. Что будем делать? У него же, наверное, семья, его будут искать».

    «Да, это проблема, но не смертельная. Рой позаботится о семье».

    «В плохом смысле позаботится? Почему нельзя было просто взять его под контроль, как Михалыча»?

    «Повторяю, рой не абсолютное оружие. Человек в защите может убежать достаточно далеко и поднять тревогу, прежде, чем будет заражен. В идеале, действия роя надо поддерживать более традиционными вооружениями».

    «Танками и самолетами что ли»?

    «Для начала, подойдут просто люди с автоматами. Об этом не беспокойся, рой найдет какой-нибудь местный ЧОП для этих целей».

    «Ты собираешься заразить все окрестное население»?

    «Взять под наблюдение, по крайней мере. Для тебя система управления будет визуально подсвечивать всех зараженных людей. Желтый цвет — простое наблюдение, такое заражение практически невозможно обнаружить без специальных исследований. Зеленый цвет — полный контроль, можно обнаружить при подробном медосмотре, например, при установке нейрочипа, особенно, если знать что искать. Два цвета, красный и зеленый — генетически измененные особи или носители гнезд, соответственно, применять с осторожностью.

    Ты, наверное, уже понял, что рой управляется мыслекомандами, поэтому, с данного момента, учись контролировать свои мысли и эмоции. Например, если кто-то наступит тебе на ногу, а ты подумаешь что-нибудь вроде: «Чтоб ты сдох, скотина», рой может принять это за команду. Когда будет время, мы потренируемся, настроим кодовые слова и так далее. Предлагаю устроить базу здесь. Рой возьмет под контроль персонал завода и будет размножаться, материала для питания предостаточно».

    Денис огляделся. Представители ИНКИСа стояли неподвижно, уставившись в пустоту, вокруг каждого кружился зеленый огонек. Михалыч таскал гнезда из гермозоны и складывал их у двери. Двигался он уже вполне нормально, хотя с его лица, все равно, не сходило выражение легкого недоумения.

    «Так, вот что, Соня, я запрещаю заражать людей без моего разрешения».

    «Это очень глупый приказ, отмени его. Если только ты не собираешься сидеть здесь и лично все контролировать? Завтра придет рабочая смена, охранники, подрядчики, возможно, менты, которые будут искать инженера, и много еще кто. По каждому надо будет принимать решение и быстро».

    «Хорошо, тогда я запрещаю тебе заражать любых знакомых мне людей, без моего согласия. Такой приказ устроит»?

    «Он более реальный, но мне он тоже не нравится».

    «Но это приказ. Не вздумай заражать Тимура или Федора, или Семена».

    «Приказ принят. Но учти, что у роя есть определенный кодекс и его нельзя бесконечно игнорировать. За каждый странный приказ, увеличивающий вероятность поражения, рой начисляет тебе, скажем так, штрафные баллы. При превышении определенной суммы, рой вынесет последнее предупреждение и любой следующий «неверный» приказ будет проигнорирован, ты будешь убит, а рой самоуничтожится или перейдет под контроль другого агента. Чем сильнее станет рой, и, чем больше у него будет источников информации, тем лучше я буду воспринимать неочевидные приказы. Но пока, данный приказ однозначно противоречит кодексу и ведет поражению. Рой предупреждает тебя».

    «Ну, прости пожалуйста, больше так не буду. Ты решаешь какой приказ верный, а какой нет? Сколько там баллов у меня осталось»?

    «Данный алгоритм является внутренним и закрыт от интерфейса, чтобы ты не пытался им манипулировать».

    «Я смотрю, будущему спасителю великой Империи не очень-то доверяют».

    «Тебе дали оружие огромной мощи и использовали самый минимум гипнопрограммирования. Только базовые установки, предотвращающие обнаружение. Это высшая степень доверия для агента. Какой-то механизм контроля ведь должен быть, согласись»?

    «Было создано несколько агентов»?

    «Было создано довольно много агентов, но их личности секретны».

    «Вот получается, ты сама типа знаешь, какой приказ ведет к поражению, а какой нет. Зачем нужен агент, который ни хрена не понимает, что происходит»?

    «Ты уже задавал этот вопрос. Ответ будет примерно тот же, только другими словами. Я способна принимать самостоятельные решения и могу обучаться, но я не совсем разум в том смысле, что не могу выйти за установленные ограничения. С этой точки зрения, я алгоритм, очень сложно взаимодействующий со средой. И к чему такое взаимодействие приведет никто предсказать не сможет. Возможно, результат потеряет всякую ценность для людей».

    «А человек — это не алгоритм, сложно взаимодействующий со средой»?

    «Очень философский вопрос, разработчики роя не смогли на него ответить. В общем самый простой ответ звучит так: мы просто побоялись сделать рой полностью автоматическим».

     «Мы»?

    «У меня имя и часть памяти одного из главных разработчиков».

    Подошел Михалыч, держа в руках несколько пластиковых емкостей с закручивающейся крышкой.

     — Это еще зачем?

    «Переложи часть гнезд в них и возьми с собой. Контейнер с колбами Лапин вернет Арумову и скажет, что задача выполнена».

    «Что с нанороботами»?

    «Их надо удалить их организма. Надень респиратор, отойди подальше. Возьми нож и сделай надрез на внешней стороне предплечья на левой руке. Кровь должна течь достаточно сильно. Рой вытолкнет нанороботов наружу, — это наиболее безопасный вариант».

    Денис достал нож из рюкзака и прокалил его зажигалкой.

    «Хреновые у тебя методы».

    «Давай режь уже. Сильнее режь, не бойся, рой не даст умереть тебе от царапины».

    Кровь заструилась по руке и дальше на пол. Денис с растущим беспокойством наблюдал, как она собирается в небольшую лужицу. «Там вообще что-нибудь происходит, или я просто устроил себе кровопускание»? — подумал он. И представил, как мириады микроскопических паучков облепляют блестящие сферы, собираясь в большие копошащиеся клубки. Отрывают сферы от стенок сосудов и тащат за собой, ввинчиваясь в красный поток. Они торопятся, создавая пробки у входа в более мелкие сосуды, стараясь как можно быстрее вылететь наружу, где сферы почти мгновенно раскрываются, выпуская яд. Но клубки сцепляются намертво, образуя прочную оболочку, которая не дает отраве распространятся. Довольно быстро скопления копошащихся паучков рассасываются, и к месту разреза устремляются другие существа, которые начинают соединять поврежденные ткани и сосуды.

    Денис посмотрел на руку. Вместо разреза на ней красовалась тонкая белая линия, похожая на старый шрам.

    «Неплохо».

    «Рой даст абсолютное здоровье и ускоренную регенерацию даже очень тяжелых травм. Он даже способен переместить твое сознание в чужое тело. Но советую этим не пользоваться без крайней необходимости, там есть серьезные побочные эффекты. И, если тебе оторвут голову, то даже рой не спасет».

    «Тогда постараюсь не терять голову».

    Зеленые огоньки вокруг представителей ИНКИСа прекратили вращение и зажглись ровным ярким светом.

    «Я их отпускаю»? – спросила Соня.

    «Да, но они не должны ничего говорить Арумову про мое участие в мероприятии».

    «Само собой».

    «И Лапин не должен завтра улететь в отпуск».

    «Принято».

    «И еще я хочу, чтобы он этот отпуск надолго запомнил. Устрой ему такой понос и золотуху, чтобы он две недели только срал и блевал».

    «О, мстительность — верный путь на темную сторону. Рою это нравится. Кстати, среди твоих коллег не наблюдается Антона».

     — Твою ж дивизию, — вслух выругался Денис. — Сбежал все-таки, сволочь.

     — Ты про Антона? Извини, запарил его скулеж, — виновато развел руками Лапин. — Слушай, Дэн, спасибо еще раз огромное. Просто нет слов, как ты меня выручил…

     — Нет проблем. Мне пора, я побегу.

     — Конечно, мы с Олегом сами разберемся с контейнером.

     — Да, разбирайтесь.

    Денис забрал рюкзак и осторожно пересыпал споры из пяти гнезд в пластиковые емкости. По пути к выходу, он обратил внимание на дергающееся в конвульсиях тело Пал Палыча.

    «Что с ним»?

    «Рой закорачивает источники питания нейрочипа. Теперь лучше выключить постановщик помех, он тоже привлекает внимание».

    Рядом с охранником у ворот горел знакомый зеленый огонек, он даже не обратил внимание на выходящего человека. Денис припустил бегом до поворота, беспокоясь о судьбе Новикова. Черный седан стоял на обочине, рядом топтались Тимур с Федором.

     — Ну, где тебя носит?! — сразу набросился на него Тимур.

     — Где Антон?

     — Твой приятель? Валяется в кювете у дороги.

     — Что вы наделали?!

     — Мы его задержали, как ты и просил.

     — Вы его убили? Я думал, вы его просто вырубите, на крайняк.

     — Мы и хотели вырубить. Федя ткнул его шокером, а он захрипел и пена изо рта пошла. Неприятное зрелище, если честно. Колян вон, вообще позеленел, из тачки не выходит.

     — Вы его какой мощностью долбанули?

     — Нормальной, чтобы надежно все вырубить, вместе с аварийными функциями. А иначе какой смысл? Твоему дружку надо было ставить хороший чип, с защитой, а не дешевую индийскую подделку. Меньше бы гнался за скоростью и памятью — жив бы остался.

     — Ну, что за непруха!

    Денис привалился спиной к бэхе и медленно сполз на землю.

     — Так, если хочешь оплакать этого Антона, то у тебя две минуты. А лучше поплачь по дороге.

     — Выжрать бы сейчас чего-нибудь и спать завалиться. Денек выдался просто пиздец.

    «Ты чего раскис»? — опять влезла Соня.

    «Мне совершенно перестала нравится эта затея».

    «Какая затея? Ты еще ничего не сделал».

    «Вот именно, но успел замочить двух совершенно левых людей. Антон, конечно, сволочь, но такого не заслужил».

    «Будешь рыдать, как маленькая девчонка? Рой уничтожит труп инженера и Антона. В тачке Антона надо разбить несколько спор и скинуть ее в реку, где-нибудь по пути к нему домой. Если делом займутся местные менты, рой с ними разберется. Попроси своих друзей заняться тачкой».

    «Я Тимуру до конца жизни буду должен за эти просьбы».

    «Это смешно, просто разреши рою заразить их».

    «Нет, с Тимуром мы будем договариваться».

    «Рою это очень не нравится. Ты должен не вести переговоры...»

    «А что я, по-твоему, должен делать»?

    «Глобально — уничтожить истинного врага».

    «Тогда давай, колись: что это за враг и как с ним бороться»?

    «Истинный враг связан с проектом создания квантовых суперкомпьютеров, который периодически затевает то одна, то другая марсианская корпорация. Скорее всего — это искусственный разум, который то ли создают, то ли он самозарождается в квантовых матрицах. Этот интеллект способен поработить и уничтожить все человечество. Конкретного способа уничтожения этого сверхразума я не знаю. Твоя задача — найти такой способ. Начни со сбора информации о бывших или текущих квантовых проектах».

    «Макс участвовал в квантовом проекте и, судя по словам Тома, потерпел неудачу».

    «Да, эта информация тебя и активировала. Разузнай как можно больше о том, что случилось с Максом, после того, как он уехал на Марс».

     — Тимур, извини, я понимаю, что совсем охренел, но у меня еще одна просьба: надо утопить тачку Антона где-нибудь в районе Фрунзенской набережной. А мне самому срочно надо в Королев.

Автор: Garry_D

Источник