Сегодня мы поговорим о фантастах — наших соотечественниках. По традиции, первая часть статьи посвящена классику, а вторая — современнику. Вспомним, в каких областях науки они работали, какими исследованиями занимались, и как их изыскания помогли в написании фантастических произведений.
Владимир Обручев
Специализация: геология, география
Владимир Афанасьевич Обручев — почтенный советский учёный, исследователь, путешественник, писатель и популяризатор науки. Пожалуй, за заслуги в области геологии и географии фантаста стоило принять в какую-нибудь Лигу выдающихся джентльменов или её советский аналог. По крайней мере, мир он изучал ничуть ни с меньшей страстью, чем капитан Немо!
Почти всю свою жизнь Владимир Афанасьевич провёл в экспедициях, которые стали его работой и призванием сразу окончания Петербургского горного института в 1886 году. Ещё до начала XX века он побывал в пустыне Каракумы, в районах Северного и Центрального Китая (изучил хребет Наньшань, озеро Кукунор и прочие местные достопримечательности), в Восточной Сибири, около рек Иркутстка, а также в Западной Европе.
До 1912-го исследователь состоял на государственной службе. Он преподавал в институте, руководил химическим и горным отделениями Томского технологического института, а также ездил в местные экспедиции, где изучал строение материка. В 1912-м Обручев был вынужден уволиться из института, поскольку чересчур резко высказывался по отношению к действующему тогда министру просвещения Льву Аристидовичу Кассо.
Несколько лет учёный занимался исследовательскими трудами и научно-популярными работами. Владимир Афанасьевич поучаствовал в ещё нескольких экспедициях, в Алтае и Средней Азии, а также изучил возможности по добыче полезных ископаемых в Донбассе. Переждав революцию и гражданскую войну в Крыму, учёный вновь занял место в высших научных кругах — в 1922-м его назначили проректором и профессором Московской горной академии.
В 30-х годах Обручев сосредоточился на изучении вечной мерзлоты. Даже солидный возраст не мешал ему продолжать путешествовать. Например, в 1936 году, когда исследователю было 76 лет, он отправился в алтайские горы, где изучал месторождения ртути мраморов. А во времена Великой отечественной войны учёный руководил поисками полезных ископаемых на Урале для оборонительных нужд.
Весь свой опыт Обручев изложил в более чем 450 научных трудах, где рассказывал об экспедициях, путешествиях и исследованиях. К некоторым работам он лично составил карты местности — причём для наиболее далёких областей и районов эти карты были первыми в мире. Часть своих изысканий учёный опубликовал в виде научно-популярных книг и статей, которые доходчиво и увлекательно рассказывали о геологии. Скажем, в книге «Основы геологии» отдельные отрывки так сразу и не отличишь от художественной литературы.
Идёт дождь. Порывы ветра бросают большие капли на стёкла окон, где они соединяются в струйки, стекающие вниз. Небо покрыто густыми тучами, на улице грязно и неприятно. Хочется сидеть дома в тёплой комнате и ждать, пока не кончится непогода.
Владимир Афанасьевич умело смешивал художественный текст с научными изысканиями — настолько, что не всегда понятно, где заканчивался научпоп и начиналась фантастика. В общем-то, писатель относил свои книги к фантастике лишь потому, что у него было объяснений для некоторых явлений. По сути, он выдвигал теорию, вокруг которой выстраивал произведение.
При этом учёный терпеть не мог научные «ляпы» в книгах коллег. Обручев раскритиковал роман чешского фантаста Карла Глоуха «Заколдованная земля», поскольку тот поместил тёплый оазис с мамонтами и первобытными людьми в Гренландии, хотя это невозможно. В итоге, писатель написал, можно сказать, собственную версию этого романа — «Земля Санникова».
В книге Обручев представляет, каким мог выглядеть неисследованный в те времена остров в Северном Ледовитом океане. Сегодня считается, что это «остров-призрак» — о нём известно только со слов путешественников XIX века, однако учёные и исследователи того времени придерживались теории, что остров всё же существует.
Настоящий роман и описывает попытку найти один из этих островов — Землю Санникова — и обследовать его. Роман назван научно-фантастическим потому, что в нем рассказывается об этой земле так, как автор представлял себе ее природу и население при известных теоретических предположениях. Читатель получит представление о некоторых островах Арктики, об условиях путешествия через льды, о природе и населении неизвестной земли, какие могли бы быть, если бы она существовала там и в таких условиях, как предполагает автор.
Кроме того, Обручев раскритиковал и знаменитые приключенческие романы, в которых описывались представления о прежних формах жизни. Учёному вновь не понравилось, как Артур Конан-Дойл в «Затерянном мире» и Жюль Верн в «Путешествии к центру Земли» показали местность внутри планеты. Писатель посчитал, что книги получились чересчур неправдоподобными. И что он сделал? Вновь написал свою версию, но только с точки зрения учёного. Она получилась настолько похожей на описание настоящей экспедиции, что читатели спрашивали Обручева, почему подземный мир до сих пор не изучают!
Уже первые издания романа «Плутония» показали, что он удовлетворяет условию правдоподобности. Я получил от читателей немало писем, в которых одни совершенно серьезно спрашивали, почему не снаряжаются новые экспедиции в Плутонию для изучения подземного мира; другие предлагали себя в качестве членов будущих экспедиций; третьи интересовались дальнейшей судьбой путешественников, выведенных в романе.
Ник Перумов
Специализация: биофизика
Николай Даниилович Перумов — один из самых известных и плодотворных современных российских фантастов. За свою карьеру он написал несколько десятков романов, многие из которых объединены в рамках его вселенной, именуемой Упорядоченное. Поклонники автора справедливо заметят, что почти всего его произведения относятся к направлению эпического фэнтези — искать в них них научную подоплёку просто бессмысленно. В целом, это верное суждение, но на счету Ника есть и серия, написанная в жанре научной фантастики.
Прежде, чем зарекомендовать себя в качестве фантаста, Николай Даниилович стал учёным. Он окончил кафедру биофизики физико-механического факультета Ленинградского политехнического института, и после учёбы занимался молекулярной биологией и исследованиями особо чистых биопрепаратов в НИИ. Одно из направлений — эпидемия лейкоза у белорусских детей после Чернобыля, учёные пытались поднять иммунный статус детей, что облегчало борьбу с болезнью.
К концу 90-х семьёй переехал в США, где он продолжил заниматься биофизикой и молекулярной биологией. В последние пару лет писатель уже отошёл от научной деятельности — по его словам, стал больше посвящать себя семье и творчеству.
Чистую научную фантастику (то, что называется «хард НФ») Николай Даниилович почти никогда не писал. Самое близкое по духу и антуражу — это дилогия в жанре военной космической фантастики «Череп на рукаве"/"Череп в небесах». Серия рассказывает о далёком будущем, в котором человечество начало покорять космос. После продолжительных и разрозненных войн все страны и государства были объединены в единую жестокую Империю, главенствующую роль в которой играют немцы — Четвёртый рейх. В строгой иерархии все прочие народы занимают подчинённое положение, однако шанс дослужиться есть у каждого. Установленный порядок и сильная власть помогают Империи вести на равных противостояние с инопланетянами — Чужими.
Именно для описания конфликта с пришельцами писатель и «включил» учёного. Когда в романах заходила речь о мутациях, биоморфах, экспериментах с биомассой и особом оружии массового поражения, Перумов рисовал яркую и правдоподобную картину происходящего. Вот так главный герой, солдат Руслан Фатеев, описывает встречу с силами врага.
Вероятно, масштабное клонирование, массированные направленные мутации, чудовищно ускоренный метаболизм, у воинов, полагаю, отсутствует репродуктивная функция, наподобие ос или…
Да и причины вражды людей с иными цивилизациями космоса имеют в книгах Перумова вполне научное обоснование. Обилие науки, вероятно, одна из причин, почему дилогия не стала настолько популярной среди читателей, как другие циклы автора. Некоторые читатели, впервые открывшие для себя серию «Империя превыше всего», с непривычки жалуются на «перебор с биохимией и физиологией», однако без этой составляющей дилогия станет явно менее самобытной и глубокой.
