Не так давно у нас в компании проводили обучение для потенциальных будущих менеджеров и в том числе пригласили одного из топ-менеджеров «на поговорить».
Сначала шел обычный corporate bullshit о карьерном развитии, планах и стратегиях, выборе следующих шагов и прочей фигне.
Но потом разговор пришел к теме, над которой я тех пор размышляю: burnout/выгорание. По моим воспоминаниям, еще лет десять назад об этом или не говорили вообще, считая какой-то вымышленной проблемой (как, к сожалению, многие по-прежнему относятся к ментальным заболеваниям, путая депрессию и плохое настроение) или говорили об этом как говорят о чем-то постыдном типа алкоголизма с подтекстом «со мной такое не может случиться».
И вот тут мы первый раз говорили об этом честно. И вдруг оказалось, что в группе из 30 человек у каждого есть какой-то пример, кто-то из коллег, знакомых и родственников оказывался в этой ситуации.
В моем отделе из 10 человек за последний год burnout случился у двоих. Для тех, кто думает, что это просто сильная усталость от переработок и недельный отпуск решит ситуацию – это прямо очень сильная недооценка масштаба проблемы. Одна из коллег выпала из работы на год. Другой – на восемь месяцев. Выгорание – сильнейшая перетряска всех систем организма. Это автоматическое аварийное выключение и здесь не решить вопрос простой перезагрузкой.
Из нашей общей дискуссии родились некоторые выводы, которые меня в какой-то степени обеспокоили и мне захотелось вынести их на обсуждение хабрасообщества:
— Выгорание случается не с самыми загруженными сотрудниками, переработки являются лишь частью общей картины, но не первопричиной. Куда чаще оно случается с теми, кто наиболее эмоционально вовлечен в процесс. Это может быть меньше часов в день, чем другие сотрудники, но куда «ближе к сердцу». Здесь часто случается комбинирование с ситуацией в личной/семейной/внерабочей жизни. Мой коллега перерабатывал в проекте, который был его личным проектом, проданным в компанию, и параллельно судился с бывшей женой за право опеки над ребенком.
— Выгорание крайне трудно идентифицировать на ранних стадиях, оно может случится внезапно и без предупреждений от «соломинки, сломавшей спину верблюду». Моя коллега собиралась утром как обычно на работу, когда зазвонил телефон. На экране определился номер ее проектного. Внезапно у нее началась паническая атака, она больше не могла дышать, закружилась голова, сердце начало стучать сильнее. Она была в стрессовой ситуации уже третий месяц, шла горячая фаза проекта, но до сих пор она справлялась с ситуацией. В следующий раз она пришла в офис спустя полгода на предприсанные терапией два часа…
— Важнейшей частью терапии является последовательная и постепенная реинтеграция. Один из участников обсуждения рассказал историю, где менеджмент допустил большую ошибку, повесив большой проект на сотрудника, который вернулся после терапии снова в офис. Через месяц – рецидив и новый виток болезни.
В Германии используется в основном так называемая Гамбургская модель реинтеграции: сначала человек выходит в офис на два часа в день, потом четыре, потом шесть и лишь затем на полный рабочий день. Реинтеграция занимает от шести недель до полугода. И не стоит пренебрегать этим или пытаться ускорить дело – спешкой можно испортить все и придется начинать сначала.
Еще одним из важных моментов реабилитации является идентификация конкретных стрессовых факторов. Они могут разными у разных людей. У кого-то это постоянные звонки, у кого-то слишком ранние/поздние совещания, у кого-то и вовсе сама дорога до работы уже вызывает стресс. Их не всегда удается выявить. Но если удалось — именно их и надо устранять. Иногда работа из офиса / отдельный кабинет / “часы приема” уже способны существенно снизить уровень стресса.
Наш гость топ-менеджер рассказывал нам о ситуации с выгоранием, которая случилась с одним из его подчиненных, и о том, что ему самому пришлось тоже посещать терапию, чтобы справиться с чувством вины, которое неизбежно в этой ситуации. Каждый адекватный начальник, чей подчиненный столкнулся с выгоранием, будет задаваться вопросом: что я сделал не так? Как я мог предотвратить это?»
И вот самый главный вывод, который мы для себя вынесли из этого обсуждения, был в том, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Крайне важно самому для себя стараться предотвратить выгорание. Кому-то помогает семья, кому-то спорт, йога, медитации, друзья, путешествия, книги, экстрим. Что бы это ни было самым важным является необходимость отключения от работы. Хороший отпуск – это когда вы пароль для входа в систему вспомнить не можете. Так вот надо стараться жить и работать так, чтобы каждое утро его с трудом вспоминать. Нельзя рассчитывать на то, что начальство что-то там заметит и снизит нагрузку или переведет на другой проект или как-то иначе решит проблему. Потому что они могут или не заметить или проигнорировать. Им может быть банально наплевать. Или им важно благополучие сотрудников, но не хватает времени заниматься ими. Как бы там ни было, стоит рассчитывать прежде всего на самого себя. И если нагрузка начинает превышать желаемые пределы – стоит начать об этом говорить с менеджментом и командой, а если не слышат — кричите и принимайте меры — не ждите пока кто-то спасет.
Профилактика лучшее терапии и выгорание не исключение из этого правила.
И да минует нас всех burnout!
Автор: Estee
