Элон Маск. Миссия на Марс

Фото из другой статьи

Когда человек говорит вам, что некогда он планировал разбить огород на Марсе, вы усомнитесь в его психическом здоровье. Но если этот же человек с тех пор запустил несколько ракет, которые действительно способны достичь Марса, отправив их на орбиту в стиле Бонда с крошечного острова в Тихом океане, вам стоит найти другой диагноз. В том-то и дело в экстремальном предпринимательстве: очень тонка грань между безумием и гениальностью, и вам нужно немного и того, и другого, чтобы действительно изменить мир.

Все предприниматели склонны к риску, но что более важно — это их способность к самообману. Действительно, психологические исследования показали, что предприниматели рискуют не более, чем не-предприниматели. Просто они настолько способны верить в свои представления о будущем, что приступают к их воплощению, не осознавая риска. Конечно, они не правы, но не будучи настолько неправильным, намеренно не игнорируя всех скептиков и все доказательства обратного, не обладая такой смелостью, нельзя начать ничего радикально нового.

Я никогда не встречал предпринимателя, который соответствовал бы этой модели больше, чем Элон Маск. Все предприниматели, которыми я больше всего восхищаюсь — Маск, Джефф Безос, Рид Хастингс, Джек Дорси, Сергей Брин и Ларри Пейдж, Билл Гейтс, Стив Джобс и другие, стремились не только построить большую компанию, но и взяться за решение действительно значимых проблем. Но даже в этом классе of universe-denters, Маск выделяется. После успешной продажи созданных им интернет-компаний, в том числе PayPal, южноафриканский уроженец мог просто выйти на пенсию, чтобы наслаждаться своим богатством. Вместо этого он решает трансформировать самые трудоемкие отрасли в мире. В 41 он заново изобретает автомобиль с Tesla и строит завод электрических автомобилей в Детройте. (Wired представлял это предприятие в обсуждении 18.10) Он преобразует энергетику с SolarCity — стартапом, который сдает солнечные энергетические системы в аренду домовладельцам.

И он возглавил частную космическую гонку со SpaceX, способной заменить шаттл и вывести нас в межпланетное пространство. Маск основал компанию в 2002 году, и разработал серию ракет нового поколения, которые могут доставить полезную нагрузку в космос на долю от стоимости запуска ракет (for a fraction of the price of legacy rockets). В 2010 году SpaceX стала первой частной компанией, нацелившейся на запуск космического аппарата на орбиту и возврат его обратно. В 2012 году ее корабль успешно пристыковался к Международной космической станции.

Неудивительно, что для фильма Железный Человек Маск послужил прообразом характера Тони Старка, которого играет Роберт Дауни-младший: Это материал достойный супергероя. Я сел с ним на фабрике Tesla во Фремонте, Калифорния, чтобы обсудить, как более дешевые и (в итоге) многоразовые ракеты смогут когда-нибудь доставить человека на Марс.


Независимый предприниматель Элон Маск. Фото: Art Streiber

Крис Андерсон: Ты же по образованию не ученый и не космический инженер.

Элон Маск: Это правда. Мое основное образование — физика и экономика, но я вырос в своего рода инженерной среде — мой отец инженер-электромеханик. И вокруг меня было много инженерных вещей. Когда я спрашивал, мне объясняли, как на самом деле работают и устроены эти вещи. Я также сделал сам, к примеру, модель ракеты. А ведь в Южной Африке не было никаких готовых ракет: я должен был пойти в аптеку, приобрести компоненты для ракетного топлива, перемешать их, положить смесь в трубу.

Андерсон: Но потом ты стал интернет-предпринимателем.

Маск: Я никогда не работал физически. Я основал две интернет софтверные компании, zip2 и PayPal. Так что мне потребовалось несколько лет, чтобы отчасти изучить ракетостроение.
Андерсон: Как вы обратились к космосу, как возник ваш следующий проект?

Маск: В 2002 году, когда стало ясно, что PayPal продается, я разговаривал со своим другом, предпринимателем Адео Ресси, который был моим соседом в колледже. Я остановился в его доме на выходные, и когда мы возвращались в дождливый день, то застряли в пробке на Лонг-Айленде. Он спросил меня, что я буду делать после того, как продам PayPal. И я сказал: хорошо, я всегда интересовался космосом, но я не думаю, что уже сделал все, что мог бы сделать, как личность. Но, продолжал я, уже ясно, что мы хотели бы отправить людей на Марс. Вдруг я спросил себя, а почему этого не случилось до сих пор.Тогда я пошел на сайт NASA, чтобы увидеть график полета туда. [ Смеется. ]

Андерсон: И, конечно, ничего не было.

Маск: Сначала я подумал, черт побери, может быть, я просто смотрю не там! Почему нет никакого плана, никакого графика? Ничего не было. Это казалось безумным.

Андерсон: NASA не имеет на это бюджета.

Маск: С 1989 года, когда исследование показало, что пилотируемый полет обойдется в $ 500 млрд, тема была очень острой. Политики не хотят дорогостоящей федеральной программы, которая стала бы использоваться как политическое оружие против них.

Андерсон: Их оппоненты назвали бы это бесполезными усилиями.

Маск: Но Соединенные Штаты являются нацией исследователей. В Америке человеком движет дух освоения.

Андерсон: Мы все прыгнула в неизвестность, чтобы добраться сюда.

Маск: Итак, я начал с сумасшедшей идеи, чтобы подстегнуть национальную волю. Я назвал ее Миссией “Оазис Марса”. Идея заключалась в том, чтобы создать небольшую теплицу для поверхности Марса, упаковать ее обезвоженными питательными гелями, которые бы увлажнились перед посадкой. Вы бы закончили этот проект замечательными фотографиями — зеленые растения на красном фоне, первая жизнь на Марсе, и насколько мы знаем — самая дальняя, куда когда-либо проникла жизнь. Это было бы большой тратой денег, но в плюсе вы получите много инженерных данных о том, что необходимо для поддержания такой теплицы, сохраняющей растения живыми на Марсе. Если бы я мог себе это позволить, я понял, что это будет достойное вложение денег, без перспектив получения финансовой выгоды.

Двигатель Merlin Фото: Art Streiber

Андерсон: В некотором смысле, Вы собираетесь купить поездку на Марс?

Маск: Верно. Так что я начал оценивать это предприятие. Космические аппараты, коммуникации, парниковый эксперимент: я понял, как сделать все это недорого. Но потом пришел черед посчитать стоимость ракет при фактическом движении от Земли к Марсу. Самыея дешевые ракеты США, которые могли бы сделать это, стоили бы $ 65 млн., а я полагал, что потребуется по меньшей мере две.

Андерсон: Так, 130 миллионов долларов.

Маск: Да, плюс расходы на все остальное, что означало бы, что я потратил бы все, что заработал на PayPal, и при любом росте цены я не был бы в состоянии покрыть расходы на полет. Так что затем я трижды приезжал в Россию в конце 2001 и 2002 годов, чтобы посмотреть, могу ли я договориться о покупке двух МБР, очевидно, без ядерного оружия.

Андерсон: Конечно.

Маск: Они бы стоили мне от $ 15 млн до $ 20 млн каждая. Это был, безусловно, большой шаг вперед. Но, когда я задумался об этом, я понял, что единственная причина, по которой МБР были столь дешевы, в том, что они уже сделаны. Они просто простаивали, не используясь. Вы не могли бы сделать новые для продажи по той же цене. Я вдруг понял, что все моя посылки за идею “Оазис Марса”, не годятся. Реальная причина, что мы не собираемся на Марс, было не отсутствие национальной воли; а то, что у нас не было достаточно дешевой ракетной техники, чтобы добраться туда при разумном бюджете. Это было восприятие американского народа, правильно, с учетом нынешних технологий, что нет финансового смысла лететь туда.

Андерсон: Вместо того чтобы покупать ракеты для благотворительной миссии, вы поняли, что вам нужно начать бизнес, чтобы сделать ракеты более эффективными.

Маск: Нам нужно было поставить ракетную технику на путь быстрого улучшения. Пытаясь собрать Оазис Марса, я разговаривал со многими людьми в космической отрасли и получил ощущение того, кто из них был технически проницательным, а кто нет. Так что я собрал команду, и в течение ряда суббот, собираясь у меня, мы делали технико-экономическое обоснование для создания более эффективных ракет. Стало ясно, что нет ничего, чтобы помешало нам сделать это. Ракетные технологии не существенно улучшилась с 60-х, возможно, отступили назад! Мы решили обратить эту тенденцию вспять.

Андерсон: И вы обратили его вспять.

Маск: Через шесть лет после того, как мы начали компанию, в 2008 году мы запустили на орбиту нашу первую ракету, Falcon 1. И цена, а не стоимость, заметьте, полная стоимость для клиентов в запуске, была около 7 млн. долларов.

Андерсон: Как вы добились такой низкой цены?

Маск: Я стараюсь подходить к вещам на основании физики. А физика учит рассуждать, исходя из первых принципов, а не по аналогии. Так что я сказал, ладно, давайте посмотрим на первые принципы. Из чего ракета сделана? Аллюминевые сплавы аэрокосмического класса, а также из титана, меди и углеродного волокна. И тогда я спросил, какова стоимость этих материалов на товарном рынке? Выяснилось, что материалы в стоимости ракеты составляли около 2 процентов от типичных цен, что является сумасшедшим соотношение для больших механических продуктов.

Андерсон: Как это сравнить, скажем, с автомобилями?

Маск: Это зависит от автомобиля. Для Теслы это, вероятно, от 20 до 25 процентов.

Андерсон: Разница на порядок.

Маск: Верно. Так, я думал, мы в состоянии сделать ракеты гораздо дешевле с учетом этих затрат на материалы. Там должно быть несколько довольно глупых вещей, происходящих на рынке. И есть!

Андерсон: Что это?

Маск: Одной из них является невероятное отвращение к риску в больших фирмах аэрокосмической отрасли. Даже если лучшие технологии уже доступны, они до сих пор используют устаревшие компоненты, часто те, которые были разработаны в 1960-х годах.

Андерсон: Я слышал, что есть правило, по существу, что вы не можете летать с компонентами, которые еще не летали.

Маск: Право, которое, очевидно, Уловка-22, не так ли? Там должна быть шутка Граучо Маркса по этому поводу. Так что, да, есть огромное предубеждение против риска. Каждый пытается оптимизировать прикрытие своей задницы.

Андерсон: Хорошая фраза.

Маск: Результаты довольно сумасшедшие. У одного из наших конкурентов, Orbital Sciences, есть контракт на пополнение запасов Международной космической станции, и их ракеты, это честно, хотя звучит как изюминка в шутке, они используют русские ракетные двигатели, которые были сделаны в 60-х. Я не имею в виду, что их конструкция из 60-х, я имею в виду, что они стартуют с двигателями, которые были сделаны буквально в 60-х и, вроде, упакованы где-то в Сибири.

Капсула Dragon Фото: Art Streiber

Андерсон: Где еще неэффективности?

Маск: Во-вторых, есть тенденция крупных компаний аэрокосмической отрасли отдавать все на аутсорсинг. Это было модно во многих отраслях, но аэрокосмическая довела это до абсурда. Они отдают заказ на аутсорсинг субподрядчикам, а затем субподрядчики отдают на аутсорсинг суб-субподрядчикам, и так далее. Вам предстоит пройти четыре или пять уровней вниз, чтобы найти кого-то, кто на самом деле делает что-то полезное, на самом деле режет металл, формирует атомы. Каждый уровень выше, что кнопки на прибыль — это накладные расходы в пятой степени.

Андерсон: Это просто функция бюрократии?

Маск: Во многих случаях крупнейшим клиентом была правительство, и в контрактах правительства было то, что они называют затраты плюс: компания получает встроенный уровень прибыли независимо от того, насколько расточительно его исполнение. Там на самом деле стимулируется делать все как можно дороже, насколько это может служить оправданием.

Андерсон: Это своего рода бюрократия также должна играть роль в процессе торгов.

Маск: Это выбешивает. Предпочтительный подход Пентагона в том, чтобы делать долгосрочные контракты с «единственным источником», что означает запереть весь бизнес в одной компании! Мы пытались участвовать в торгах первичного контракта для Военно-Воздушных Сил (ВВС), но это практически невозможно, потому что United Launch Alliance, принадлежащая Boeing и Lockheed Martin, в настоящее время имеет эксклюзивный контракт с ВВС на запуск спутников. Это совершенно неуместно.

Андерсон: Ух ты, в самом деле?

Маск: Даже если мы сэкономим налогоплательщикам по меньшей мере миллиард долларов в год, и это еще консервативная оценка.

Андерсон: Это звучит как суть предложения не превзойти своих конкурентов, вместо этого вы конкурируете по цене.

Маск: Слушай, скорость ракеты всегда будет примерно такой же. Удобство и комфорт будет примерно одинаковыми. Надежность должна быть по меньшей мере столь же хороша, как то, что делалось раньше, иначе люди не будут использовать ракеты для запуска спутников, стоящих многие сотни миллионов долларов, но и там не много возможностей для улучшени. Таким образом, вам действительно остается один ключевой параметр, по которому нужно судить о совершенстве технологии, и это цена.

Андерсон: Так как вы это делаете? Каков ваш процесс?

Маск: Теперь я должен вам кое-что сказать, и я говорю об этом лучшим и самым безобидным способом из возможных: я не верю в процессы. В самом деле, когда я беру интервью у потенциального сотрудника, и он или она говорит, что «это все о процессе», я рассматриваю это как плохой знак.

Андерсон: О, нет. Я уволен.

Маск: Проблема в том, что во многих крупных компаниях процесс становится заменой мышления. Вас призвали вести себя как маленькая шестеренка в сложной машине. Честно говоря, это позволяет сохранить людей, которые не так умны и не творческие.

Андерсон: Так что же все ваши творческие люди придумали? Что изменилось в вашей базовой технологии по сравнению с тем, что было 50 лет назад?

Маск: Я не могу сказать вам многого. У нас в SpaceX практически нет патентов. Наша основная долгосрочная конкуренция в Китае, и наши опубликованные патенты стали бы фарсом, потому что китайцы просто используют их как книгу рецептов. Но я могу привести вам один пример.

Андерсон: Что это такое?

Маск: Он включает в себя проектирование планера. Если вы подумаете об этом, ракеты на самом деле — это просто контейнер для жидкого кислорода и топлива, это топливный бак из комбинации топлива и первичного планера.
Традиционно, ракета планера делается из алюминиевых пластин около двух дюймов толщиной и обработки глубоких карманов в ней. Затем вы прокатываете или формируете то, что осталось, в желаемую форму, обычно в цилиндрические сегменты, так как ракеты, как правило, цилиндрической формы. Вот как ракеты Boeing и Lockheed сделаны, и большинство других ракет тоже. Но это очень дорогой способ производства, потому что у вас используется небольшая часть первоначальной массы пластины. Вы начинаете с огромной плиты материала, а затем фрезерование того, что не нужно, и так как вы получите огромные потери материала. Кроме того, обработка металла, который нужно удалить прочь, занимает много времени, а это очень дорого.

Андерсон: В чем же альтернатива?

Маск: Это похоже на способ, которым сделано большинство самолетов: жесткость обеспечивается ребрами и добавленными к ним обручами.

Андерсон: Это как оригами из алюминия — требует очень точной резки пазов в них, чтобы они складывались в жесткую форму.

Маск: Но есть одна загвоздка, потому что вы не можете заклепать ракету, как вы можете заклепать самолет. Перепад давления для самолета — разница между внутренним и внешним давлением во время полета, пожалуй, от 7 до 10 фунтов на квадратный дюйм. Но в случае с ракетой, это, вероятно, составит 80 фунтов на квадратный дюйм. Это намного труднее, заклепать так, чтобы противостоять утечкам при таком давлении.

Андерсон: Верно.

Маск: Таким образом, подход, используемый для воздушных судов, не совсем приемлем для ракет. Но есть и другой способ сделать это, который заключается в использовании передовых технологий сварки, которая называется ротационной сваркой. Вместо того, чтобы склепывать ребра и обручи, можно использовать специальную машину, которая смягчает металлы по обе стороны одновременно без проникновения или плавления. В отличие от традиционной сварки, который плавит и потенциально ставит под угрозу некоторые металлы, этот процесс хорошо работает с высокопрочными алюминиевыми сплавами. Вы получаете структуру жестче и легче, чем это было возможно раньше. И ваши материальные потери, может быть, 10 процентов, только при обрезке краев. И соотношение материала приобретенного к полетевшему, как они называют отношение “купить-лететь”, которое раньше составляло 10-20, у вас получается наилучшее отношение 1,1-1,2.

Андерсон: Вау! Почему вы можете рассказать нам об этом?

Маск: Причина, по которой я могу говорить об этом, в том, что никто не знает, как построить ракету таким образом. [ Смеется .]

Маск на фоне двигателя Merlin. Фото: Art Streiber

Андерсон: Давайте поговорим о том, куда все это движется. Вы опустили стоимость пусков ракет в 10 раз. Предположим, что вы можете снизить его еще больше. Как это изменит игру? Кажется, что когда вы радикально снизите цену, вы можете открыть целый новый рынок. Это форма мысленного эксперимента.

Маск: Верно.

Андерсон: В чем Вы видите проблески нового рынка?

Маск: Огромный рынок спутников. Есть много приложений для спутников, которые вдруг начинают иметь смысл, если транспортные расходы невелики: больше телекоммуникации, больше вещания, лучше отображение погоды, больше научных экспериментов.

Андерсон: То есть традиционные спутниковые рынки становятся дешевле.

Маск: Там же, вероятно, будет намного больше частных космических полетов.

Андерсон: Вы имеете в виду туризм.

Маск: Да, но я думаю, что туризм является слишком уничижительным словом. Можно утверждать, что большая часть наших государственных космических полетов была туризмом. Но главная цель, в которую я все еще ​​верю в долгосрочной перспективе — это заселение других планет.

Андерсон: И корабль Dragon, который вы стыкуете с МКС с мая, имеет особенности, которые в конечном итоге могут подготовить его к пилотируему полету на Марс.

Маск: В конечном счете, да. Двигатели на Dragon имеют размеры, так что они будут в состоянии осуществить запуск, обеспечивающий возможность полета ракеты при силе примерно в 6g. Этот уровень тяги, оказывается, по типу хорошее число для сверхзвуковых ретро-двигателей для посадки на Марс.

Андерсон: Не могли бы вы отправить Dragon на Марс, а не на МКС?

Маск: Ну, он летел бы очень медленно, и когда бы прибыл, он не смог бы сесть, а оставил бы кратер.

Андерсон: То есть проблема в том, как остановиться, когда вы доберетесь туда?

Маск: Ракеты Dragon второй версии, которые должны быть готовы в течение трех лет, должны бы сделать это. Но на самом деле, если человечество хочет стать мульти-планетарным, фундаментальный прорыв, который должен произойти в ракетной отрасли — это быстрые и полностью многоразовые ракеты. Пока их нет, космический транспорт останется на два порядка дороже, чем он должен быть.

Андерсон: В самом деле?

Маск: Представьте, что вы должны были бы иметь новый самолет на каждый рейс. Очень немногие люди будут летать при этом.

Андерсон: Не топливо составляет большую часть расходов?

Маск: Стоимость топлива на Falcon 9 составляет лишь около 0,3 процента от общей цены. Так, если автомобиль стоит $ 60 млн, топливо, может быть, пару сотен тысяч долларов. Именно реактивного топлива для ракет, которое в три раза превышает стоимость нормального реактивного топлива. Это из-за использованием гелия для наддува, что является очень дорогим наддувом. Ракеты следующего поколения могли бы использовать более дешевое топливо, а также в полной мере использоваться повторно.

Андерсон: Что бы вы объявили прямо сейчас?

Маск: Я надеюсь, что мы могли бы представить архитектуру в следующем году. Я хотел бы подчеркнуть, что это устремление SpaceX, я не говорю, что мы сделаем это. Но я считаю, это может быть сделано. И я верю, что это достижение было бы равноценно тому, что сделали братья Райт.Это основное, что необходимо для человечества, чтобы стать космической цивилизацией. Америка никогда не была бы колонизирована, если бы корабли не могли использоваться повторно.

Андерсон: Но разве космический челнок не был многоразовым?

Маск: Многие люди думают, что он был многоразовым, но основная топливная ступень выбросывалась каждый раз. Даже те части, которые действительно возвращались, было так трудно обновить, что шаттл стоил в четыре раза больше, чем потребовалось бы ракет с эквивалентной возможностью полезной нагрузки.

Андерсон: Это как отправка судов Колумба, и возвращение спасательной шлюпки обратно.

Маск: Мы начали тестирование повторного использования с так называемой проекта Grasshopper, которым является Falcon 9 с первой ступенью с шасси, которая может взлетать и садиться вертикально.

Андерсон: Огромные ракеты, приземляющиеся на ноги? Святое дерьмо.

Маск: Да, святое дерьмо. При выходе на орбиту, первая ступень оборачивается, перезапускает двигатель, возвращается обратно к месту старта, переориентируется, развертывает шасси, и приземляется по вертикали.

Андерсон: Это похоже на что-то из фильма или на мои старые книги Tintin. Этот способ в космосе должен был быть.

Маск: Именно так.

Крис Андерсон ( @ chr1sa ) является главным редактором Wired и автором «Деятели: Новая промышленная революция» (Makers: The New Industrial Revolution)

Автор: Cholgaa

Источник